Всё решает поцелуй

— Ух ты! Хиде-Зо, смотри, какая огромная и яркая луна! А звёзд, звёзд сколько!.. — восхищался маленький Руиза, зачарованно разглядывая безоблачные ночные небеса. — И правда! — тоже задрав голову и затаив дыхание, восхитился в ответ его друг. — А цветы как пахнут... М-м-м… Шёл период Ханами, и мальчуганы почти каждый вечер гуляли в парке с цветущими сакурами, если позволяла погода. Им неоднократно повезло: мало того, что их родители уже долгое время дружили семьями, являясь друзьями — не разлей вода, так их отцы ещё и работали в одной и той же международной компании, правда, в разных отделах. Отец Руизы был курьером-дальнобойщиком, и, в основном, часто находился в командировках, а отец Хиде-Зо, в свою очередь, занимался логистикой и разработкой удобных маршрутов. Возвращаясь обратно, папа Руизы обязательно привозил подарки для обоих ребят, будто у него всегда было два сына. Так же поступал и папа Хиде-Зо: когда Руиза приходил в гости, чтобы погулять, погонять с другом мяч, поиграть в гонки, посмотреть мультики, строить что-то из конструктора, или же просто навестить приболевшего товарища, он всегда покупал или готовил для них что-то вкусное, варил какао, приносил с работы игрушки или гостинцы. Да и ребята не помнили себя поодиночке: практически с самых пелёнок, они не были порознь — вопреки всему, только вместе. Играть, дурачиться, что-то мастерить, учиться читать и считать — да даже спать днём, что не любил ни один, ни другой! В выходные дни, как только один из них просыпался и завтракал, то тут же бежал к другу, где проводил большую часть дня, благо, жили семьи ещё и на одной улице. В детском саду ребята, с момента прихода и до конца дня, также были неразлучны, будто за ночь что-то могло глобально измениться. Но нет. — Руи, мне мама конфеты с собой дала, держи, это тебе! — и Хиде-Зо, оглядываясь, чтобы никто не видел, протягивал другу ладошки с горстью конфет. — О, а ты держи яблоко! У меня всё равно ещё одно есть! — с горящими глазами и улыбкой, Руиза в ответ давал Хиде-Зо большое красное спелое яблоко. Дружеская идиллия у ребят продолжилась даже когда они пошли в школу и попали в разные классы. Когда подошло время выбирать себе кружок по интересам, оба, не сговариваясь, остановились на каратэ. — Смотри, вот мы с тобой как научимся бороться, то сможем давать всем обидчикам отпор, если те будут лезть или отбирать наши вещи или игрушки! — воодушевлённый, Хиде-Зо держал Руизу за руку, пока они шли домой тёплым осенним вечером. — И то верно, — согласился друг, так как в первые же дни учёбы к нему начал приставать задиристый одноклассник, успокоить которого не мог даже учитель. — Я хочу уметь давать сдачи! С того дня оба с нетерпением ждали окончания уроков, на которых было скучно в одиночестве, и где приходилось постоянно молча сидеть и слушать учителя. Чуть ли не сразу после звонка ребята бежали друг к другу, чтобы затем пойти домой и обсудить по дороге все те новости, которые случились за день, а затем так же вместе отправиться на тренировку. Мальчишкам там нравилось: помимо разминки и различных приёмов, мастер обычно говорил с ними всеми на равных и рассказывал, как стать не только настоящим мужчиной, но и настоящим воином. И теперь каждую свободную минуту по вечерам, когда один, обычно, гостил у другого, они старались посвящать тренировкам и отработке приёмов. Но только не всё оказалось так гладко, каким являлось на первый взгляд… Первые несколько лет ребята усердно занимались и активно выступали на соревнованиях. Только Руиза с каждым разом постепенно начал выдыхаться и терять мотивацию, он уставал от нагрузок в школе, а затем и на тренировках, что, под конец дня на уроки и обычные игры совсем не оставалось сил. Да и, как бы он не старался в борьбе, сколько бы усилий не прикладывал, на соревнованиях всё равно занимал не первые места, в отличие от друга, которому всё удавалось на одном дыхании, отчего Руиза расстраивался, но при друге молчал и не подавал виду. — Да перестань ты, эй! — утешал его Хиде-Зо после очередных проваленных соревнований. — Ну, подумаешь, не получилось завалить соперника в этот раз, мы с тобой потренируемся ещё, и в следующий раз ты обязательно выиграешь! Но сколько бы тренировок впоследствии они не проводили, сколько бы мальчуган дополнительно не занимался и с сэнсэем, результаты не становились лучше. Руиза и радовался бы за друга, но собственное несовершенство ранило, а руки опускались. Несмотря на веру в него окружающих, в какой-то момент он просто перестал проситься, чтобы и его включили в список участников, и стал ходить на обычные тренировки по вечерам, не испытывая при этом особого энтузиазма. Именно это и стало для парня началом конца… Со временем, они с Хиде-Зо практически перестали видеться: тот убегал на борьбу сразу после школы, а позже пересечься у них не получалось, домой отныне Руиза ходил один. С переходом в старшую школу прибавилось и уроков, так что каждая новая попытка пригласить друга к себе в гости, даже на выходные, как когда-то, не была успешной. Хиде-Зо был либо чем-то занят, либо пропадал на соревнованиях. К себе он тем более уже давным-давно не звал. — Но они же проходят не каждые выходные! Мне как раз приставку купили и диск со свежими, только вышедшими играми! Приходи! — одним из зимних вечеров на каникулах, Руиза не выдержал и позвонил другу. В школе теперь они изредка пересекались и на переменах, и то, Хиде-Зо был либо в компании одноклассников, либо не горел желанием говорить. А Руиза уж очень по нему скучал… — Извини, не могу. Сегодня гуляю с друзьями, завтра иду на футбол, послезавтра нужно помочь родителям, затем бабушка с дедушкой в гости приедут… — Ладно, ладно, я понял. Тогда увидимся, когда найдётся минутка. Прости, пожалуйста, за беспокойство… — поникший Руиза, попрощавшись, ещё долго слушал в телефонной трубке короткие гудки… Только пропасть между ребятами неуклонно продолжала расти. Ещё несколько раз Руиза пытался поговорить с другом на переменах, но в ответ получал лишь короткие односложные реплики. Попытки поговорить и с родными также ни к чему не привели: отец просто пожал плечами, дав понять, что они, ребята, уже взрослые, и со всем этим должны разбираться сами, без вмешательства других. Поняв, что вряд ли он сможет что-то изменить в одиночку, Руиза перестал хоть как-то давать о себе знать. По окончанию учебного года парень неожиданно получил дурную весть: его отца перевели в другой филиал и им придётся переехать на другой конец города, соответственно, он будет переведён в другую школу. Решение изменению не подлежит. Точка. Не спав несколько ночей, в самом дурном расположении духа, Руиза, за неделю до отъезда и окончания года, решил в последний раз подойти к Хиде-Зо. — Эм… Привет, — начал он, поймав друга после уроков. — Чего тебе? — отозвался тот не слишком дружелюбно. — Да ничего, — вздохнул Руиза. — Хотел всего лишь сделать одну вещь… — Делай и уходи… — только начал Хиде-Зо, но Руиза его перебил: — Да сколько можно?! Уйду и так, не волнуйся! Я всего лишь хотел подарить тебе небольшой талисманчик, который бы притягивал удачу и победу, — понизив голос, при этих словах Руиза достал из кармана и протянул другу небольшую статуэтку Манэки-нэко — кошечку, машущую лапкой. — Я знаю, что ты не нуждаешься в этих словах, но… У тебя всё получится, и ты сможешь добиться всего, чего только захочешь и пожелаешь! — и пока Хиде-Зо удивлённо разглядывал подарок, Руиза, развернувшись и не дождавшись благодарности, взял свои вещи и отправился домой. Следующие дни парень намеренно оставался в классе на переменах, а по вечерам постепенно собирал вещи и думал, какой же будет эта новая жизнь? Только в душе всё равно теплился крохотный лучик надежды, что, вот, сейчас раздастся тот самый, решающий телефонный звонок или звонок в дверь, а потом всё станет на свои места. Будет как прежде. Но… Руиза так и не сказал другу о переезде. Всё равно папа Хиде-Зо наверняка рассказал это сыну, а прощаться ему не хотелось. В последний раз выйдя из школы, парень глядел на неё, словно видел впервые. Его обгоняли малыши и старшеклассники, а он всё никак не мог сдвинуться с места… …А дальше всё завертелось в вихре событий: сам переезд, обустройство нового жилья, другая школа и другие одноклассники… Руизе повезло: в новом классе он не стал изгоем, смог быстро прижиться и даже сдружился с несколькими ребятами. Но они всё равно так и не смогли заменить ему близкого и родного товарища. Так же, как и однокурсники в университете… Бывало, Руиза, когда никого не было рядом, доставал небольшого размера фотографию, где они с другом ещё маленькие, одетые в белую форму для борьбы, стоят рядышком и улыбаются, глядел на неё и плакал. Ему очень не хватало друга, хотелось рассказать ему так много!.. Да, только, смысла звонить парень абсолютно не видел. *** — Ну-ка быстро отошли! Что вам от него нужно? — резко и довольно громко прозвучал рядом ещё чей-то голос. — А иначе что? — заржал один из парней и стал кривляться. — Ты побежишь звать ма-а-а-мочку? — но не успел он договорить, как спаситель в два счёта подскочил к типу с сумкой, одним ударом выбил её из рук, следом хорошенько его оглушив, а затем ещё одним ударом отключил, после чего тип рухнул оземь. Второй попытался, было, сбежать, но от этой небольшой стычки Руиза словно очнулся и пришёл в себя, и изо всех сил кинулся следом за ним. Догнав беглеца, он запрыгнул ему на спину, и они вместе повалились на землю. Спаситель, тем временем, связав первого нападавшего и забрав сумку, подбежал к клубку из людей. Руиза как раз отцепился от вора, и теперь крепко держал его руки за спиной, несмотря на то, что тот дико вырывался. — И что это ты вздумал, рэкетир паршивый? — вернув барсетку горе-владельцу, парень потянул вора на себя за волосы. — Думаешь, если только от родителей выбрался, так уже всё, свобода, можно равняться на якудзу? Только те иногда оказываются на редкость человечными, и не грабят вечером обычных рядовых граждан! Так что мы сейчас спокойно пойдём в полицию… — Пошёл ты к чёртовой матери… — перебил его ворюга, но спаситель врезал ему в солнечное сплетение, да так, что тот упал и не поднялся, потеряв сознание. Быстро достав из кармана кусок верёвки, парень связал лежащему руки и, подойдя к Руизе, обнял того за плечи: — Пойдём, пока они не очнулись. Тут недалеко. И говорил же я тебе — не бросай борьбу, сам бы уложил!.. — Хиде-Зо, ты?! — ахнул Руиза. — А я всё никак не мог понять, где же тебя мог видеть, почему лицо такое до боли знакомое и родное… И голос… А уложить — не уложил бы, с самого утра чувствую себя неважно. Ещё и работа эта, собрания, отчёты… А откуда у тебя взялась эта верёвка!? — Да по инерции как-то в карман засунул, когда помогал родителям распаковывать новую мебель, а выкинуть забыл, — Хиде-Зо замолчал. — А что было бы, не иди я этим путём на работу? А тут смотрю — человеку требуется помощь… — Я просто решил сократить путь до метро, так как добираться домой ещё долго. Кто же знал, что так выйдет… И… Ты работаешь в ночное время? — полюбопытствовал Руиза. — В основном, в вечернее, когда детки более-менее свободны от всяких кружков или курсов… — Какие такие детки? — не понял друг. — Какими когда-то были и мы с тобой. О, вот мы и пришли. Помнишь? — улыбнулся Хиде-Зо и кивком указал на здание перед ними. — Но это же… Школа единоборств… Наша, та самая школа! Подожди, ты что, работаешь здесь? — вот теперь Руиза был удивлён не на шутку. — Именно так, — его друг не переставал улыбаться. — Я действительно занялся борьбой всерьёз. Кому, как не тебе знать, насколько сильно и горячо я её любил и люблю! А сейчас тренирую детей и готовлю их к различным соревнованиям. Ну да ладно, пойдём, подождёшь меня, а то здесь холодно, да и время уже поджимает. С одной стороны, Руиза радовался, что к нему пришли на помощь в трудную минуту. Но на душе, почему-то, было грустно и горько: в мыслях раз за разом всплывали те их школьные ссоры, переезд… А он ведь только смог о них хоть немного забыть, забыться… Долгое время парень мечтал о дне, когда они неожиданно столкнутся, и он, собравшись с духом, выскажет другу всё наболевшее. Но, ещё сильнее он мечтал припереть Хиде-Зо к стенке и поцеловать. Нежно, чувственно… И уйти, ведь, вряд ли бы его поняли правильно и тут же не избили. Об этом он мечтал практически всю жизнь, каждый раз представляя себе новые и уместные ситуации. Но страх пересиливал, да и в реальности всё было иначе. Особенно тяжело стало тогда, когда наступил подростковый период, и по утрам в спальне Руиза стыдливо прикрывался журналами с обнажёнными красавицами, втихомолку взятыми у отца. Родители отнеслись к этому снисходительно, только парень молился об одном: чтобы Хиде-Зо остался у него ночевать, и дома в ту ночь никого не было. Хоть раз, единственный раз в жизни… Когда он учился в старой школе, бывало, девчонки заглядывались на Хиде-Зо и кокетничали с ним, отчего Руиза начинал сильно ревновать и не понимал, порой, сам себя. Ведь, он же не какая-нибудь там рядовая неприметная ученица, мечтающая провести ночь с одним из школьных красавчиков, который не удостоил её ни разу даже взглядом! Но на тот момент дела обстояли именно так, и об этом ни с кем нельзя было поделиться — мало ли что. Уже повзрослев, Руиза время от времени развлекался с девушками, а когда стал жить отдельно — периодически приводил их к себе на ночь. Но однотипность и женское общество с каждым разом всё более наскучивало, пока попытки отвлечься не начали с треском проваливаться. Со временем Руиза плюнул на это дело и с головой окунулся в работу. Это, пусть и немного, но спасало. Нет, парень не забывал любимого «друга», просто потихоньку стал переключаться на другие вещи и думать о нём чуть реже. А тут… — Это со мной, — кивнул Хиде-Зо охраннику. Несмотря на то, что в коридоре стояло много скамеек, парень провёл друга в свою подсобную комнату. Быстро переодевшись, он достал из нижнего ящика небольшой стакан, стеклянную бутылочку с тёмной жидкостью и, плеснув на дно, протянул её Руизе со словами: — Пей! — Но… Что это? Зачем? — удивился тот, поднеся стакан под плохо дышащий нос, в надежде почувствовать запах. — Коньяк. Спаивать не буду, не боись! А вот прийти в себя и расслабиться тебе сейчас не помешает. Ладно, я пока позанимаюсь с детворой и постараюсь отпустить их раньше, а там поговорим. Не скучай тут, — и Хиде-Зо скрылся за дверью. «Как же ему идёт эта белая форма с чёрным поясом… Чёрт!», — Руиза на мгновение зажмурился, чтобы отозвать нежданные фантазии, и стал осматриваться. Комнатка была небольшой, но уютной. Практически всю стену над столом занимали грамоты, медали и награды, на столе стояли кубки и фотография в рамке — улыбающийся Хиде-Зо вместе с родителями, держащий в руках кубок победителя и букет. Налюбовавшись, Руиза, решившись, одним глотком опрокинул не выпитую до сих пор порцию алкоголя. Коньяк оказался вкусным, внутри тут же стало тепло и хорошо, вечернее происшествие казалось теперь чем-то далёким сном, выдумкой, словно это было и не с ним… Руиза так и сидел в полумраке, комнатку освещал лишь неоновый свет от реклам, висящих на улице, и свет от фонарей. Он не знал, сколько прошло времени, да и не хотелось как-то это знать. Плевать уже было, что завтра снова на работу, что нужно будет корректировать отчёт, что снова продирать глаза, чтобы попасть на первый поезд метро… Алкоголь развязал язык внутреннему голосу, и тот твердил уже вовсю: «Ну, давай же! Сегодня или никогда! Поцелуй и уходи! Сколько же можно ждать подходящего момента?!». И решимость крепла с каждой минутой. Руиза действительно так долго этого жаждал, столько ночей не досыпал, проводя их в мыслях, а утром спихивая всё на бессонницу и много уроков. Они сегодня шли почти в обнимку — того, конечно, требовала ситуация, но присутствие Хиде-Зо здорово успокаивало. Так что, к моменту, когда тренер, неоднократный обладатель чёрного пояса, вернулся назад, Руиза собрался с духом. — Извини, что так долго, думал, с ребятами быстренько закончу, но не вышло, — неловко улыбнулся Хиде-Зо, войдя в подсобку и включая свет. — О, так ты тут дремал потихоньку? Как ты? — Нормально, спасибо. Каюсь, сглупил, конечно, решив пройтись практически неосвещённой улицей. Но, что случилось — так тому и быть. Не волнуйся ты так, — улыбнулся Руиза в ответ и, помолчав, продолжил: — Я бы, наверное, не смог работать с детишками. Не сумел бы. — Да брось, — в этот раз тренер переодевался медленнее, отчего его другу стоило больших усилий не смотреть на него во все глаза. — Одно дело — когда пытаешься объяснить коллеге, который этим не заинтересован, философию самурая, другое — самому подавать ребёнку пример. Главное, суметь подать так, чтобы глаза у него загорелись. Ты бы смог преподавать и со своим уровнем подготовки, параллельно продолжая своё обучение. Было бы желание… Ну что, пойдём, посидим где-нибудь или… — Знаешь… — перебил его Руиза. — До того, как мы выйдем, я бы хотел сделать одну вещь, о которой мечтал почти всю жизнь. Как тогда, в школе. И да, по дипломам я видел и знаю, что ты уложишь меня в два счёта. — Ну да, смогу… Но я же не думаю, что ты собираешься на меня напасть, тем более, на рабочем месте? — насторожился Хиде-Зо. — Напасть — точно нет, а вот… — не договорив, Руиза выключил свет и, подойдя к замершему на месте Хиде-Зо, крепко его обнял. — Знаешь, я… После тех ссор и переезда, я всё равно ждал. Ждал, что ты дашь о себе знать, что не будешь забывать обо мне. Надеялся получить весточку хоть на праздники и каждый раз проверял почтовый ящик — да только зря. Мне тогда хотелось, чтобы ты хоть раз внезапно приехал в гости — твой отец наверняка знал наш новый адрес или телефон, — а я бы тебе рассказывал о новой школе, мы бы обязательно поели вкуснейшего рамэна из киоска, торгующего неподалёку от школы, показал бы свой дом и парк с озером, рядом с которым я жил… Я ждал хоть какого-то шага, сдвига с мёртвой точки. Со временем я понял, что всё это ожидание было насмарку, а сейчас также прекрасно понимаю, что у тебя уже давным-давно своя жизнь, в которой уже вряд ли найдётся место нашей дружбе. Извини, если чем-то когда-то обидел. И… Как же я по тебе скучал… — после этих слов Руиза аккуратно притянул к себе Хиде-Зо и осторожно поцеловал, не обратив внимания на то, что друг даже и не думал сопротивляться. — Ладно, я пойду, время уже позднее, — отстранившись и опустив взгляд, парень только хотел развернуться, чтобы уйти, но его не пустили, продолжая всё так же крепко сжимать в объятьях. — Да и тебе пора, дома наверняка уже заждались… Эй! Ты чего? — Я начну спешить домой только в том случае, если ждать меня там будешь именно ты… — теперь Хиде-Зо притянул смущённого Руизу к себе и чувственно поцеловал. — Я тоже очень скучал по тебе, хороший мой. Думал, что тебе плевать, новая жизнь, как-никак, в которой я тоже не к месту… Я тогда натворил много ошибок. Не хотел попадаться лишний раз на глаза, чтобы ты не расстраивался из-за борьбы. А кошечку твою я храню до сих пор, перед соревнованиями как поговорю с ней, так легче на душе сразу, будто ты рядом и мы можем свободно поговорить, как тогда, в детстве, помнишь? А телефон и адрес отец мой так и не успел узнать, всё стало известно уже после вашего отъезда. И каждый раз, проходя мимо вашего дома, где жили уже совершенно другие люди, я часто думал, как ты там? Ты… Ты сможешь простить меня, Руи? — стоя в темноте, Хиде-Зо продолжал обнимать затихшего Руизу, положившего голову на плечо другу. — Я больше не хочу тебя терять. — Смогу… — тихонько ответил тот, обнимая Хиде-Зо в ответ. …А Манэки-нэко с нетерпением ждала домой своих хозяев.