Тихий отдых

Гостиница «Тихий отдых» полностью оправдывала свое название, вмещая не больше десяти человек гостей одновременно. Из развлечений была одна природа: озера, лес и ущелье, тянущееся на мили вперед. До цивилизации здесь было не меньше пары часов езды в одну сторону. В общем, отдых действительно предполагался тихий: Дайкендзя перенервничал с их последним делом и чуть не плюнул на профессию детектива, Шин-О едва удалось его успокоить. Он долго доказывал, что частным детективам, в отличие от полиции, редко случается сталкиваться с вооруженным противником, тот псих, ударивший Шин-О ножом, – редчайшее исключение, и не о чем волноваться. Дайкендзя, разумом признававший его правоту, все равно весь издергался и никак не мог отойти от тревоги, даром что плечо Шин-О уже зажило и лишь изредка ныло. Было решено сменить обстановку и свалить в отпуск. Дайкендзя на вопрос о желаемом заявил, что хочет отдохнуть максимально тихо, спокойно и скучно. Есть нормальную пищу по часам, а не давиться сухим гамбургером, сидя в машине. Почитать книги. Погулять и поговорить. И ничего больше. Шин-О содрогнулся от таких перспектив, но уступил. Чего не сделаешь ради любимого человека. Можно и поскучать пару недель, главное, пусть передохнет и успокоится. А то сбежит еще куда-нибудь опять… лови потом. Он позвонил приятелю, которому когда-то оказал услугу и который теперь держал маленькую гостиницу в глуши, и забронировал апартаменты. – Буду рад тебя видеть, – сообщил Эрхард Винкотт, – хоть и удивлен. Ты говорил, что в такой обстановке спятишь за три дня, а едешь на две недели. – Все меняется, – хмыкнул Шин-О, – мой партнер хочет отдохнуть в тишине. – Под партнером ты имеешь в виду то, что я подумал? – Именно. – Я не против, но у меня ожидается наплыв посетителей. Мой персонал неболтлив, но вот гости… я могу надеяться, что ты не будешь эпатировать их? – Я буду паинькой, – ухмыльнулся Шин-О. За приставания на публике Дайкендзя грозился его немедленно бросить, так что он давно уже вел себя прилично до тошноты, – главное, чтобы в домиках была хорошая звукоизоляция. – С этим у меня полный порядок. Приезжайте. И они приехали, рассчитывая провести спокойный отпуск в «Тихом отдыхе». Разумеется, все их планы пошли прахом. Хорошо хоть не сразу. Вначале все было чинно и благолепно: Дайкендзя наслаждался покоем и природой, а Шин-О ночами наслаждался им самим. Утром, впрочем, тоже случалось. Днем они гуляли вокруг озер и в лесу, катались на арендованных велосипедах, загорали на веранде и предавались прочим развлечениям, близким их натурам: Дайкендзя погружался в чтение, а Шин-О водил дружбу с другими постояльцами. Их было шестеро, и каждый был по-своему интересен. Шумный, громогласный здоровяк Адальберт обожал автомобили и рыбалку. Пару раз Шин-О присоединился к нему на ней, но, хоть пиво и болтовня скрашивали тоскливое сидение на одном месте, проникнуться так и не смог. – Рыбалка – увлечение для настоящих, зрелых мужчин, – заявил тогда Адальберт, не столько обиженный пренебрежением к своему хобби, сколько задетый удачей Шин-О, выловившего трех крупных окуней без особого труда, – она не терпит слабых духом юнцов! – Что ж, я как-нибудь смирюсь с этим, – рассмеялся тот, унося свою добычу. По его просьбе повар Эрхарда запек рыбу на гриле и подал на ужин за общий стол. Это принесло Шин-О восторг и благодарность окружающих, сделав центром внимания всей компании. Адальберт, не додумавшийся до широкого жеста, позеленел от зависти. – Ты неисправим, – улыбался Дайкендзя тем же вечером, когда они остались вдвоем, – собираешь толпы обожателей даже в такой глуши. – Это – та часть меня, которая не исчезнет ни при каких обстоятельствах, – важно заметил Шин-О и хитро улыбнулся, – вкусная была рыбка? – Очень. – А мне будет за это… – Нет, – Дайкендзя привлек его к себе, – за рыбку не будет. Только за твою невероятную привлекательность. Ради его одобрительного, теплого взгляда Шин-О был готов творить что угодно. Партнер понемногу успокаивался, и тихий, мирный отдых шел ему на пользу. Среди постояльцев были всего две женщины, вернее, молодые девушки: студентки Гизела и Джулия. Они приехали вместе с приемным отцом одной из них – Гюнтером Крайстом. – Молодым девушкам опасно путешествовать одним, без мужчины, – пояснял он, – мало ли что может случиться? Тем более что Джулия… – Отец! – рявкнула Гизела. – Нет, нет, я ничего такого не имел в виду, просто… – Я рада, что вы заботитесь обо мне, мистер Крайст, – улыбнулась Джулия, рассеивая неловкое молчание, – моя слепота – не табу для разговора, но и не самая увлекательная тема. Всего лишь болезнь. Хрупкая, тоненькая и воздушная – она была очень красивой девушкой. Черные очки не носила, и пустой взгляд слегка напрягал, но не сказать чтобы отталкивал мужчин. Она была не во вкусе Шин-О, зато трое других постояльцев кружились вокруг нее, как пчелы вокруг цветка. Самыми искренними, хоть и неловкими были ухаживания Адальберта. Остальные, в том числе и Шин-О, просто старались порадовать девушку вниманием, а вот завзятый рыболов был просто сражен: – Такая девушка… просто ангел, а не человек из плоти и крови, – делился он своим восторгом за вечерней партией в карты, на которой девушек не было, как и их опекуна, – неужели еще не замужем? – Они обе студентки, насколько мне известно, – заметил Дайкендзя, сдавая карты, – и еще не занимаются поиском мужа. – Джулия такая восхитительная! Красавица, умница, нежна, как утренний рассвет и… –…и явно не из тех, кто сможет стать хорошей женой, – мимоходом заметил молодой журналист по имени Мурата. Этот приехал писать какие-то очерки о природе и не расставался со своей печатной машинкой. Язык у него был остер, соображал он быстро, и Шин-О часто проводил вечера в его компании, давая Дайкендзе немного необходимого ему одиночества. В Мурате ему нравилось почти все, кроме цепкого, оценивающего взгляда, будто тот пытался определить, можно ли с Шин-О что-то поиметь. Такие взгляды часто встречались у мошенников и адвокатов. – С чего это? – вспыхнул Адальберт. – Она сирота, – методично начал перечислять Мурата, – за ней приглядывает семейство Крайстов, но они не сильно богаты. На приданное не рассчитывайте. Выдадут замуж за хорошего парня, который смирится с тем, что заниматься домашними делами мадмуазель Джулия в силу болезни не станет. Значит, придется до старости питаться черствыми сэндвичами или зарабатывать на домработницу. Автомеханикам ведь платят не так много? – Не меньше других, – огрызнулся Адальберт, – конечно, ей нужен состоятельный муж! Чтобы забот не знала, жила в роскоши и комфорте, не пускалась в опасные путешествия… – И не имела собственного мнения. Сдается мне, вы ее недооцениваете. Такая красавица могла бы и не заморачиваться с образованием, а давно найти мужа. А раз взялась, значит, сидеть в четырех стенах красивой куклой не хочет. Ну… я так думаю. Под гневным взглядом Адальберта последний постоялец гостиницы «Тихий отдых» смутился, замолчал и рассыпал карты. Конрад Веллер был клерком в мелкой компании и жил в ближайшем городке. Неуверенный молодой мужчина в мешковатой одежде и с вечной извиняющейся улыбкой на губах, он был Шин-О малоинтересен. Явно один из тех неприметных людей, проживающих свои скучные серые жизни на унылых работах, женящихся на дочерях знакомых и плодящих будущих маленьких клерков. Одним взглядом заткнули, ну надо же! Шин-О вот охотно дразнил Адальберта, легко видя грань, до которой тот себя контролировал. И еще эта странная фантазия о внутренней силе слепой девушки… К изумлению Шин-О, Дайкендзя слегка кивнул Веллеру. – Думаю, вы правы. Юная Джулия не упивается всеобщей жалостью и старается вести активный образ жизни. Я видел ее на велосипеде вместе с подругой. – Вы серьезно? – поразился Адальберт. – Абсолютно. Конечно, Гизела контролировала процесс, но ехала Джулия весьма уверенно. Она явно не из тех, кто хочет сидеть, обложившись бархатом, как фарфоровая статуэтка. Кстати, кажется, она хочет стать скульптором. И вряд ли пойдет замуж за того, кто попытается отнять у нее мечту. После этих слов удивленный Шин-О, часто катающий девушек на лодке или присоединяющийся к купанию (на строгий взгляд их опекуна он отвечал ослепительной улыбкой и вел себя в рамках приличия), стал наблюдать за Джулией и заметил, что выводы были сделаны верные. И распространялись еще и на Гизелу. Девушки стремились к творческой карьере и отмахивались от разговоров не только о браке, но и о молодых людях в целом. – Ну совсем как дети, – вздыхал Гюнтер, – хотят вечно веселиться и уверены, что справятся со всеми бедами самостоятельно. На работу хотят пойти обе! Немыслимо. Кстати, а вы женаты? – Обручен, – бойко соврал Шин-О. – А ваш партнер по работе? – Тоже. Печальный отец вздохнул и стал присматриваться к другим потенциальным женихам. На пятый день отдыха приехал еще один постоялец. Импозантный иностранец, говоривший с легким акцентом, назвался Валтораной и вел себя весьма высокомерно. Ему не нравилась еда, апартаменты, «неухоженность» здешней природы, окружающие его люди… Гюнтера он обозвал мечтателем, оторванным от реальности (в тот вечер выяснилось, что Гюнтер пишет книги и даже популярен в определенных кругах). Мурату – прилипалой: этот замучил его вопросами о политике его страны и гражданской позиции самого Валтораны, явно решив написать что-то поинтереснее зарисовок о природе. Пожалуй, в этом случае он был даже прав: страна Валтораны сейчас переживала внутренний конфликт из-за противоборства двух коренных рас, одну из которых правительство всячески угнетало и едва ли не сгоняло в лагеря. Это была горячая тема для молодого журналиста, но после того как Валторана подтвердил солидарность с мнением правительства, Шин-О стало противно. Гизела взбесила иностранного гостя излишне прямым взглядом и вмешательством в «мужские разговоры», после чего Шин-О взялся бесить его самого уже целенаправленно. – Прекрати, – мягко шепнул ему Дайкендзя, – оставь его в покое. – Этот засранец только что заявил, что лоботомия – прекрасное лекарство для… «больных извращенцев», – процедил Шин-О. – Я слышал. Его никто не поддержал. Игнорируй его. В общем, приезжий сумел достать фактически всех, кроме Адальберта. Валторана оказался страстным автомобилистом, и остаток вечера они обсуждали машины. Адальберт даже согласился поковыряться в моторе его авто, издававшем какие-то «неправильные» шумы. На следующий день Валторана упал в глазах Шин-О еще ниже, взявшись приставать к девушкам. Гюнтер удалился в домик, «поймав вдохновение», и Гизела с Джулией сидели на веранде вдвоем. Шин-О и Дайкендзя, возвращавшиеся с прогулки, услышали возмущенный женский голос и легкий вскрик. Поспешив на веранду, они увидели, что Валторана ухитрился настроить против себя даже робкого Веллера. Тот кусал губу, хмурился, суетливо мял пальцы, но стоял между Валтораной и девушками. – Вы… прекратите это! Вам же сказали… сказали, что вас не хотят видеть! – Исчезни, – презрительно процедил иностранец. – Чтобы ты продолжил домогаться Джулии?! – судя по горящему взгляду Гизелы она готова была полезть в драку, – да я тебя… – Милочка, вы уже попробовали. Женщине не справиться с мужчиной силой. Впрочем, считать ли вас женщиной – еще вопрос. Настоящая женщина знает свое место. – Что здесь происходит? – холодно спросил Шин-О. – Если вам не с кем подраться, то предлагаю выбрать меня. Посмотрим, умеете ли вы это делать не только с женщинами. – Благодарю, но у меня нет настроения, – Валторана огляделся и пренебрежительно повел плечами, – как-нибудь в другой раз. Увидимся еще, мисс Джулия. Уходя, он наступил на ногу замешкавшемуся Веллеру, и тот охнул. – Ужасное поведение, – пробормотал он, – просто чудовищное! Как так можно? Шин-О закатил глаза. Ну хоть вмешался, и то хлеб. Пожалуй, не так уж он и безнадежен. – Это скоро перестанет быть важным, – негромко заметила Джулия, – вы не должны были этого делать, но сделали. Спасибо вам. Веллер окончательно смутился, что-то забубнил и робко поцеловал протянутую руку. – А почему перестанет быть важным? – полюбопытствовал Шин-О. – Этот человек скоро исчезнет и не будет портить нам отдых. – Он сказал вам, что уедет? – Нет, – опустила ресницы Джулия, – я это вижу. Гизела смущенно улыбнулась в ответ на недоуменные взгляды трех мужчин. – У Джулии дар. Она может предсказывать некоторые события… не очень точно, но может. – Да? А можете мне что-то предсказать? – улыбнулся Шин-О. – Возможно. Дайте руку. Ладони у нее были прохладные. – Вам будет интересно. – И все? – И… не бегите, когда вам прикажут стоять. – Ну, я так не играю, – разочарованно протянул Шин-О, – а как же роковые тайны и удивительные приключения в моей судьбе? Джулия улыбнулась. – Может и будут. Но не в ближайшее время. – А что ждет моего друга? Дайкендзя посмотрел на него с легкой укоризной, но руку все же протянул. – Неприятности. – Большие? – уточнил тот. – Да. Слепая девушка больше не улыбалась. Лицо ее помрачнело. – Делайте то, что должны. Не бойтесь. Даже у камня есть сердце. – А что у меня? – спросил Веллер. – То, с чем вы способны справиться. Но проявите милосердие. Жестокость прощается меньше трех раз. – Последуйте ее совету, – чуть нахмурилась Гизела, – она нечасто их дает в таких ситуациях, но если уж дает, то правильные. Пожалуйста. Мужчины удивленно переглянулись, но тактично промолчали. Джулия взяла Гизелу за руку и, попрощавшись, ушла на прогулку. Тем же вечером постояльцы снова играли в карты. Довольный Мурата, сгонявший в город, заявлял, что предчувствует удачу и крупный куш. – Попробуй вначале одолеть меня, – азартно ухмыльнулся Шин-О. – Зачем такие сложности? Сыграем в паре? Удвоим удачу, твоя-то всегда при тебе. Шин-О покосился на Дайкендзя, но тот спокойно кивнул и повернулся к соседу. – Мистер Веллер, вы сыграете со мной? – О, да, пожалуй, я неплох в картах. – Похоже, у меня не остается выбора, – проворчал Адальберт, глядя на Гюнтера. – Мы непременно выиграем! – заверил его тот. – У меня много талантов, и карты – один из них. – Ну да, у вас ведь прекрасное умение блефовать, – заметил Мурата. – Простите? – А разве нет? Блеф – важнейшее умение в игре. И не только в ней. – Я думаю, важнее иметь высокий уровень логики, – чуть улыбнулся Дайкендзя. – И это тоже. Хорошая память. Знание особенных секретов, – Мурата в упор смотрел на Гюнтера, – и человеческой натуры. Не так ли? Есть вещи, который каждый из нас предпочел бы не открывать другим. Тот взглянул на Мурату неожиданно серьезно и кивнул. – Вы правы. Начнем? Игра шла с переменным успехом. Гюнтер действительно сосредоточился, и по его лицу ничего нельзя было прочитать. Куда-то исчезли всегдашний мечтательный вид и повышенная эмоциональность. Он определенно был сильным игроком. Шин-О и Мурата играли неплохо, но удача, приведшая к выигрышу в первые два кона, оставила их. Дайкендзя с его расчетами стал брать верх, а Конрад Веллер играл недостаточно плохо, чтобы помешать ему. Запах дыма первым почуял Адальберт. – Это еще что такое? Что-то горит? Горел тяжелый ковер, разложенный возле камина. Видимо, один из угольков выпал, тлел, а потом поджег его. – О господи, – вскрикнул Гюнтер, вскакивая, – пожар! Мы сгорим! Где тут огнетушитель?! Мужчины торопливо завертели головами. Шин-О хотел было сбить огонь курткой, но верхней одежды ни на ком не было. Пламя разгоралось. Он моргнул. Только что он видел небольшой пожар, а секунду спустя – Веллера, деловито вытаскивающего цветы из вазы и спокойно, без единого лишнего движения, заливающего его водой. Не просто опрокидывающего ее над пламенем, а прицельно, невозмутимо тушащего. – А вы весьма хладнокровны, мистер Веллер, – одобрительно заметил Дайкендзя, – спасли если не нас, то хозяина гостиницы от колоссальных убытков. Веллер принял похвалу легким кивком и мягкой улыбкой. Шин-О испытал укол ревности. Какого черта? Восхищение Дайкендзя должно принадлежать только ему, а не какому-то… Как он так быстро среагировал?! Такая точная координация движений… Ваза выпала из рук Веллера и разбилась. Тот ойкнул и виновато потер затылок. – Боже, как неловко вышло! Надеюсь, она не дорогая? – Ничего, выигрыш покроет ущерб, – улыбнулся Дайкендзя, переворачивая карты, – деньги на стол, господа. Эта партия за нами. Желание Шин-О придушить Веллера стало просто непреодолимым. Не то чтобы ему было жаль денег, но теперь все внимание сосредоточилось на «спасителе». Прибежавший Эрхард долго извинялся и благодарил его, сняв плату за один день проживания в гостинице. Девушки на следующий день выпытывали подробности случившегося и кружили вокруг Веллера, называя его героем. Дайкендзя говорил о нем с симпатией и одобрением, охотно вступая в светские беседы. Шин-О дулся весь день, пока вечером возлюбленный не заверил, что Конрад Веллер совершенно не в его вкусе. Недостаточно ребячлив и капризен, да и ветра в голове возмутительно мало. После пылкого «доказательства» этих слов Шин-О оттаял и решил, что ревновать к такому растяпе ниже его достоинства. Подумаешь, подфартило разок. Удача все равно назначила своим любимцем его.

***

«Пророчество» Джулии вскоре сбылось. Валторана заявил, что ему здесь надоело, машина починена, и он может, наконец, уехать. Шин-О застал момент отъезда и продемонстрировал отъезжающему красному кабриолету средний палец. Валторана не прореагировал, хотя Шин-О очень старался, чтобы его было видно в зеркало. – Да ты сама взрослость, – иронично сказал Дайкендзя, – пойдем. Прогуляемся по лесу. – Он меня раздражает. – Раздражал. Он уехал, и вы вряд ли когда-нибудь еще встретитесь. – Хоть что-то от него хорошего. Кстати, как думаешь, давешний пожар – это твои «неприятности» или мое «будет интересно»? – Кто знает. – Гляди-ка, Адальберта нет на месте. Обычно он целыми днями торчит у этого озера. – Может, перебрался на другое? – Нет, он говорил, что во втором рыбы фактически нет. Да и вон оно, вдали. Тоже никого нет. Дайкендзя равнодушно пожал плечами. Наличие или отсутствие Адальберта его совершенно не волновало. Шин-О огляделся. Они отошли уже достаточно далеко, из домиков их не было видно, и он взял возлюбленного за руку. Тот не возражал. – Так что, тебе понравилось в паре с Веллером? – шепнул Шин-О ему на ухо. – Да, он хорошо играет. Расчетливо. И не скажешь ведь с первого взгляда. – А в остальном? – В чем остальном? – Он нравится тебе? Вызывает желания? Дайкендзя покосился на него и фыркнул. – Опять ты за свое. Почему ты так ревнив к чужой славе? Ну да, Конрад Веллер хорошо проявил себя. Не все тебе восторги собирать. Шин-О приобнял его. – Это значит «да»? – Это значит «ты озабоченный собственник». А мистер Веллер имеет вполне традиционную ориентацию. Что касается меня – мне хватает одного капризного, ревнивого ребенка для осуществления всех моих желаний. – О, – Шин-О тут же подобрел, – а чего ты хочешь сейчас? Дайкендзя обернулся к нему, посмотрел по сторонам и неторопливо, со вкусом его поцеловал. Прогулка удалась на славу. За обедом пустовало несколько стульев. Гизела с улыбкой заметила, что на Гюнтера нашло вдохновение и обедать он не будет. Хорошо если поужинает. – В таком состоянии он ничего не замечает, даже голода. Шин-О краем глаза заметил, как всегда бледная Джулия вспыхнула и уткнулась в тарелку. – А где же Адальберт, Мурата и герой-спаситель? – Мистер Веллер уехал в город еще с утра, – сказала Джулия, – его вызвали по работе, но он обещал вернуться вечером. – А вот и Адальберт, – кивком головы указал Дайкендзя. Тот мрачно бухнулся на свое место, коротко поздоровался и принялся за еду. – Что за недовольный вид в такой чудесный денек? – добродушно спросил его Шин-О. – Не клюет. – Вы опять ловили рыбу весь день? – спросила Гизела. – Ага. – Интересно, а где же Мурата? – завертел головой Шин-О. – Кто-нибудь его видел? Гизела покачала головой, Адальберт мрачно дернул плечом, а Джулия подняла пустые глаза к потолку и сказала: – Он не вернется. – Хм? Съехал? – Нет. Он ошибся. Я говорила ему, что однажды он ошибется. Я только не думала, что это произойдет так скоро. – Джулия, – голос Гизелы дрогнул, – ты переигрываешь. Не надо. Она выглядела заметно встревоженной, и Шин-О с Дайкендзя переглянулись. – Что-то произошло? – Н-ничего! – Гизела улыбнулась широко и неискренне. – Да пусть бы и вовсе не возвращался, – буркнул Адальберт со злобой, – никто плакать не станет! Джулия повернула к нему голову и неожиданно протянула руку. Обалдевший Адальберт ее взял. – Все будет хорошо, – тихо сказала Джулия, – он был плохим человеком и хотел причинить вред. Но теперь все у вас будет хорошо. Жаль, что иначе не получилось. Мурата не вернулся ни к ужину, на который выпорхнул вдохновленный Гюнтер и приехал Веллер, ни на следующий день. Его труп со свернутой шеей обнаружили только к вечеру.

***

Разумеется, все были в шоке, но вот реакция окружающих крайне удивила Шин-О. Пока расстроенный Эрхард отвечал на вопросы полиции, остальные постояльцы собрались в главном здании и обсуждали произошедшее. – Похоже, что он лежал там не меньше суток, – делился соображением на удивление спокойный Гюнтер, который и наткнулся на тело, – должно быть, оступился и неудачно упал в овраг. Как печально. – И не говорите, – расстроенный Веллер качал головой, – такой молодой… и такая нелепая смерть. Адальберт тихо фыркнул. Уж кто-то, а он не проявлял ни малейшей печали. Даже наоборот. – Эти журналюги любят лезть куда не просят. Вот и долазился. – Не стоит так говорить о покойном, – опустила ресницы Гизела, – он был… –…«плохим человеком», – процитировал Шин-О, глядя на Джулию, – интересное совпадение. Вы как будто знали, что он уже мертв. Девушка промолчала, а ее подруга тут же ринулась на защиту, забыв о притворной – и не слишком хорошо изображаемой – скорби: – Мы же не знаем, был ли он тогда уже мертв? А Джулия просто… просто так видит людей. – Время смерти покажет экспертиза, – заметил Дайкендзя, – а вот бежать туда всей толпой, затаптывая следы, определенно не стоило. – Вы же первые это сделали! – Мы детективы. – Но здесь же не требуется ничего расследовать. – А это мы узнаем после того, – сказал Шин-О, – как полиция проведет вскрытие. Мурату ему было жаль, но он уже почувствовал волны знакомого любопытства и азарта, во много раз превосходящего вызываемый картами. Если это убийство, то остаток отпуска пройдет интересно. – По-моему, ты просто заскучал, – ворчал Дайкендзя тем же вечером, – профессиональная деформация: ты видишь преступления там, где их нет. – А если есть? – Тогда этим будет заниматься полиция. Нас никто не нанимал. Шин-О слегка прикусил губу. – Неважно. Я готов поработать бесплатно. – Тебе настолько скучно? – Я не хочу, чтобы убийца Мураты остался безнаказанным. Дайкендзя помолчал. – Хорошо. Мы можем еще раз поговорить с Гюнтером. Честно говоря, в тот вечер с пожаром мне показалось, что Мурата ему на что-то намекает. Будто знает какой-то его секрет. – Кстати, о секретах. Тебе не кажется, что он действительно что-то скрывает? Не является ли эта его эмоциональность просто маской? Устроить истерику при небольшом возгорании и спокойно сообщить о внезапном трупе – не очень-то сочетается вместе, разве нет? Поговорим с ним завтра. Гюнтер их появлению почему-то обрадовался: – О, вы будете расследовать смерть Мураты? Думаете, это убийство? Потрясающе! Шин-О и Дайкендзя недоуменно переглянулись. – Вас это радует? – Конечно! Настоящий детектив у меня прямо под носом! Я раньше никогда не писал книги в этом жанре, но мне точно стоит попробовать! У вас есть подозреваемый, верно? Кто он? – Нам бы хотелось спросить вас кое о чем. – О, я – главный свидетель! – После того вечера, когда загорелся ковер, вы не говорили с Муратой наедине? – Говорил. – М-м-м… вам не казалось, что он на что-то намекает? Гюнтер удивленно на них посмотрел. – На самом деле да, вы правы. Мне даже показалось… – Что именно? Гюнтер смущенно кашлянул. – Наверняка это просто мое воображение разыгралось. С писателями такое часто случается. – И все же? – Видите ли, я пишу очень разные книги. Мои исторические и мистические романы весьма популярны и подходят для любой аудитории, но есть и кое-что еще. Для более взрослых читателей. – Эротика? – Да и весьма жесткая. Я пишу ее под отдельным псевдонимом и обычно не упоминаю об этом. Мурата как-то об этом узнал и спросил: «Вы ведь не хотите, чтобы это всплыло?». Я заверил его, что не хочу, и оставил ему свой автограф. – Автограф? – изумился Шин-О. – Ну да, он же оказался моим преданным поклонником! Я не сразу понял, что он цитирует мне кусок одного моего рассказа, где король демонов шантажом заставляет невинную красавицу-советницу покориться ему и творить развратные вещи. Ах, это было так забавно! Я расспросил его, какие рассказы ему больше всего понравились, чем именно, где он впервые услышал о них и мы провели замечательный час вместе! Очень милый молодой человек… был. Похоже, Гюнтер не умел читать намеков и был крайне высокого мнения о своем творчестве. Шин-О почесал подбородок. Был ли Мурата простым поклонником порнографических историй, или их автор действительно не понял, чего от него хотят? Тот тем временем продолжал: – Даже странно, что девочкам он так не нравится. – А почему он им не нравится? – уточнил Дайкендзя. – Если бы я знал! Гизела заявила, что он прилипчивый и расчетливый мерзавец! Может, он попытался ухаживать за ней, используя фразы из моих рассказов? Надо было сказать ему, что они не подходят в реальной жизни. Они еще порасспросили Гюнтера и, с трудом распрощавшись с ним, ушли. – Мда, я так понимаю, Мурату он так же ошеломил и заболтал. – И не распознал его попытки шантажа? – негромко заметил Дайкендзя. – Ты думаешь? – В нашем деле главное – это мотив, не так ли? Тот, кто убил Мурату, должен был иметь для этого причину. Журналисты умеют добывать информацию, но часто обходятся с ней недобросовестно. Иногда доходит и до шантажа. Вспомни, за день до убийства Мурата уехал в город. Уж не для того ли, чтобы навести справки об окружающих? – Ты хотел сказать, о Гюнтере? – Я не думаю, что он – убийца. Иначе не стал бы рассказывать нам о произошедшем. Для него любое событие может стать толчком к творчеству, так что найденное тело его хоть и взбудоражило, но не сильно напугало. Не говоря уже о том, что сообщать о трупе в данных обстоятельствах не было нужды. Мурата лежал вдали от прогулочных маршрутов постояльцев, в овраге, был полускрыт кустами, его могли найти весьма нескоро. – Эрхард собирался сообщить в полицию на следующий день. – Молодой парень ушел гулять и не вернулся, бросив вещи в гостинице, – хмыкнул Дайкендзя, – во все еще оплаченном номере. Да мало ли куда он делся? Завис у подружки, ушел в кутеж с дружками в городе, отправился в пеший поход, никого не предупредив. Поисковые отряды сформировали бы недели через две и то не факт. – Мда, ты прав. Гюнтера можно исключить. Эрхарда я знаю хорошо: это болезненно честный человек, его нечем шантажировать. Персонал гостиницы тоже: с них нечего стричь. Если Мурата баловался шантажом, то стоит взглянуть на остальных постояльцев. Адальберт или Веллер? Хм. – Не списывай со счетов наших прекрасных дев. Та же Гизела – рослая, сильная девушка. Ей хватило бы силы столкнуть его с обрыва. Это вполне могла быть самозащита. – А ведь точно! – оживился Шин-О. – Она в тот день явно нервничала, а малышка Джулия говорила странные вещи. Хотя… Адальберт кажется мне более вероятной кандидатурой. Помнишь, он в тот день не был на своем любимом озере. Опоздал на обед. И шею свернуть мог легко. – Но много ли денег у обычного механика? – А такой ли он обычный? Пожалуй, я сделаю пару звонков своим информаторам. Пусть соберут мне данные об Адальберте и Веллере. На всякий случай. Следующие пару дней они добывали информацию и проверяли алиби постояльцев. Вернее, его фактическое отсутствие. В полиции не нашли лишних следов: свернул ли Мурата шею самостоятельно или ему с этим помогли, было неясно. Шин-О съездил в город, поговорил с агентами и привез обратно несколько старых газет. То, что он выяснил, убедило его, что о несчастном случае речи не идет. Мурата был убит. Дайкендзя встретил его новостями: – Версия о темных делах Мураты подтвердилась. Он попытался шантажировать и Гизелу с Джулией, и Адальберта. – Как ты узнал это? Насчет последнего я кое-что нарыл, но давай вначале о дамах. Чем он мог им угрожать? Дайкендзя хмыкнул. – Тем же, чем и нам. Забавно, что с нами он почему-то связываться не стал. Похоже, недавняя статья в газете «Таймс» «Детектив застрелил безумного убийцу» произвела на него впечатление. Шин-О пожал плечами. Армейское прошлое позволяло ему бестрепетно спускать курок, а навыки выживания были крайне высоки. Убийцу, всадившего нож в плечо, ему было ни капли не жаль. Сам напросился. У полиции претензий тоже не было. – Так значит, наши красавицы предпочитают мужскому обществу компанию друг друга? – Совершенно верно. Гюнтер ничего не замечает. – Ты говорил с ними? – Да. Решил проверить одну версию, пока тебя не было. Шин-О одобрительно улыбнулся. – Начал скучать по работе? – Есть немного. Я расспросил девушек. Они не слишком охотно отвечали, но мне удалось их разговорить. У обеих алиби, которое подтверждает и алиби Гюнтера: пока тот писал книгу на веранде, его воспитанницы упоенно целовались в комнате. Мурата за день до того застал их врасплох и требовал не денег, а связей. Брак с одной из них был бы выгоден для него. Гизела была в ярости, а вот Джулия дала ему отпор. – Что? – удивился Шин-О. – Как? – Не физически. Она заявила Мурате, что тот может однажды пострадать из-за того, что делает. И попросила дать время на раздумья. А потом подговорила Гизелу стащить второй ключ от его домика и поискать компромат. И та его даже нашла. – Какой именно? – Тщательно собранную информацию на Адальберта. И как только к этой информации присоединился бы чек от него, то полиция получила бы полную картину удачного шантажа. Доказать который куда проще грязных обвинений в лесбиянстве от нечестного человека, приставшего к порядочным девушкам из хорошей семьи. Пусть попробует «сдать их», предложила Джулия. Никто не поверит в это, а рассерженный Гюнтер засудит Мурату до потери последних штанов. – Ничего себе! Твердый дух у слепой малышки, Веллер был прав. Ее непросто запугать. И что, сработало? – Неизвестно. Мурата отступился, но, судя по срокам, уже на следующий день его убили. – Адальберт, – Шин-О показал ему газеты, – тут и мотив, и возможность, и деньги. И вспыльчивый нрав. И отсутствие алиби. Дайкендзя вчитался в газеты и задумчиво кивнул. – Очень складно выходит. Адальберт недавно стал наследником большого состояния. Внебрачный сын богатого отца, которого всю жизнь держали за прислугу в собственном доме. Побег в армию, служба по контракту, травма, работа автомехаником. Примирение с семьей. Возвращение в дом на тех же условиях. И внезапная гибель отца, мачехи и сводного брата в аварии. Пару недель назад газеты просто кричали об этом. Неудивительно, что Адальберт пожелал скрыться, пока все не уляжется. Он теперь очень богатый человек. – И дважды убийца, – нахмурился Шин-О, – но что-то мне в этом не нравится. – Что? – Не знаю. Интуиция голосит, что мы что-то упустили. Давай осмотрим место, где нашли тело, еще раз, прежде чем говорить с ним.

***

Поляна была затоптана, но кое-что они все же обнаружили. – Бычки от сигарет. Такие курит наш главный подозреваемый. – Три… нет, пять. Не многовато ли? – О чем ты? – Если у них здесь была назначена встреча, выходит, Адальберт Мурату ждал немало времени. Почему же тот не пришел вовремя? Они спустились в овраг, где нашли тело. Шин-О огляделся. – А знаешь, не похоже, что его сбросили сверху. Он должен был оставить след из сломанных кустов и примятой травы, когда катился вниз, но этого нет. – И в самом деле. Думаешь, его принесли сюда после убийства? – Давай обыщем окрестности. Они прошли по оврагу влево, постепенно спускаясь все ниже и ниже, в глубокое ущелье. Шин-О внимательно осматривался, не зная толком, что ищет. Дайкендзя молча размышлял о чем-то своем. Они шли и шли, трава сменилась камнями, на которых следов и вовсе не могло быть. Шин-О прокручивал в голове произошедшие события. Вот веселый Мурата за завтраком объявляет, что намерен посвятить день прогулке. Уходит он раньше Адальберта, чтобы не привлекать внимания к их встрече. А вот и Адальберт, идущий на свое озеро… а на деле в лесок. Он приходит и ждет шантажиста. Нервно курит. Пять сигарет подряд. И где все это время был Мурата? Почему не пришел за чеком? Да он прибежать должен был, наверняка ведь немалую сумму затребовал! Он уже решил было поворачивать, как в нос ударил мерзкий и знакомый запах. – Чувствуешь? – Что за гадость? – Дайкендзя поморщился, зажимая нос. – Хорошо, что гостиница расположена далеко отсюда. – Зато дорога близко, – Шин-О разглядел пологий спуск в конце ущелья и различил слабый шум машин, – знаешь, останься лучше здесь, хорошо? А я поищу источник вони. Дайкендзя нахмурился. – Это трупная вонь? – Наверняка просто падаль. – Но ты хочешь ее отыскать. – Да. Постой тут. Это будет неприятное зрелище. – Я с тобой. Сверху пещеру было невозможно заметить, да и снизу она была заложена камнями и завалена ветками. Если бы не запах, они и вовсе не сунулись бы туда, посчитав ее простой насыпью. Внутри она оказалась глубже, чем виделась снаружи, и была достаточно широка, чтобы загнать туда машину. Дайкендзя закашлялся, подавляя рвотные позывы, и прижал к лицу платок. Шин-О последовал его примеру и шагнул вперед, сетуя, что не захватил фонарик. Света было мало, но главное они разглядеть сумели. Автомобиль не пустовал. Глотая условно-свежий воздух вне пещеры Дайкендзя выдохнул: – Его не мог убить Адальберт, верно? Шин-О кивнул. – Нет. Времени бы не хватило. Убить, увезти машину сюда, завалить пещеру камнями… Это тебе не убийство шантажиста от гнева или отчаяния. Все очень тщательно спланировано. Его ждали в засаде и как-то сумели остановить, прежде чем застрелили. Нужно навести справки о Валторане. Характер у него был паршивый, но этого недостаточно для столь тщательного убийства. Мда, а ведь и правда интересно! Выходит, у нас тут два убийцы на восемь человек! – Не обязательно, – медленно покачал головой Дайкендзя, – мы уперлись в один мотив, но кто сказал, что именно он послужил причиной убийства Мураты? Адальберт мог ему заплатить, если убил свою семью, но что если он никого не убивал? Он ведь не ездил в город, чтобы заверить чек. Если все эти обвинения беспочвенны, мог он придти на встречу, чтобы проучить наглеца кулаками и высказать все, что о нем думает? – Но Мурата так и не пришел, – продолжил его мысль Шин-О, – потому что был убит. Адальберт ждал его, курил, а потом плюнул и отправился обедать. – Да. Представь: ты – любопытный журналист-шантажист. Ты пришел в уговоренное место несколько раньше, чтобы никто не заметил вас с «жертвой» вместе. Огласка не нужна никому. И вдруг ты слышишь шум автомобиля, хоть до дороги далеко. Время еще есть, почему бы не посмотреть, что происходит? Ты спускаешься, некоторое время блуждаешь, ориентируясь лишь на слабый стук камней, а потом подходишь и видишь заваленную пещеру и… –…убийцу, которому свидетели не нужны. Валторана уехал из гостиницы, все это видели, но о нем никто не беспокоился и не стал бы искать. Идеальное преступление. А вот спрятать труп Мураты нужно было подальше… но как, если над оврагом бесится и матерится уставший ждать Адальберт? Проще дождаться его ухода и изобразить несчастный случай. А значит, у нас ровно два подозреваемых, пропустивших обед. Дайкендзя вздохнул. – Один. – Почему? – Убийство Валтораны было связано с засадой. Убийца должен был уехать заранее, чтобы все подготовить. Создать себе приличное алиби, чтобы его отсутствие не бросалось в глаза. И образ, который позволит отвести от себя подозрение, не воспринимать всерьез. Наш убийца – талантливый актер и хороший игрок. В голосе его прозвучала явная печаль. Шин-О тихо выругался. – Но не идеальный. В критической ситуации он действовал как привык: быстро, четко и хладнокровно. Хоть разбитая ваза и сгладила это впечатление.

***

Конрад Веллер грузил вещи в машину, когда они подошли к нему. Рассеянно улыбнулся им и продолжил ковыряться в багажнике. – Уже уезжаете? – Работа. Начальник велел сократить отпуск. – Жаль, жаль. Я всегда говорил: у клерков самый тяжелый труд! Такие люди, как вы, Веллер – настоящая соль земли, на вас все держится… При необходимости Шин-О мог болтать часами, что сейчас и делал. Убийцу следовало задержать до приезда полиции, желательно не вступая в открытый конфликт. Увы, они его недооценили. Веллер, внимательно слушающий его треп, вдруг отшатнулся и вскинул руки, глядя Шин-О за спину: – Адальберт, зачем вам пистолет?! Не стреляйте, прошу! В его голосе была такая паника, что Шин-О резко обернулся, вытаскивая оружие. За несколько секунд он судорожно осознавал, что они ошиблись и это все-таки Адальберт – убийца, они что-то проглядели… За его спиной никого не было. Попался на уловку, идиот! Тихий щелчок оружия и «ох» Дайкендзя сменились требованием, в котором больше не было притворной неуверенности: – А теперь отшвырни пистолет в кусты. Не оборачиваясь. Иначе мне придется пристрелить кого-то, кого я совершенно не хочу убивать. Конрад Веллер говорил спокойно, без малейшей жестокости. Наверное, так же он убивал ненужного свидетеля, способного разрушить его планы. – Шин-О… – голос Дайкендзя звучал растерянно, – пожалуйста, делай, как он говорит. Тот сжал зубы и подчинился. При мысли о том, что этот ублюдок прямо сейчас может хладнокровно убить их с Дайкендзя, кровь закипала от ярости. – Хорошо. А теперь обернись. Медленно. Руки не опускай. Пистолет упирался Дайкендзя прямо в висок. Шансы на выживание были нулевые. – И что теперь? – холодно спросил Шин-О. – Вас могут видеть из окна. Кто угодно может выйти сейчас на улицу. Устроите кровавую баню, перебив здесь всех? – Это было бы глупо, – заметил убийца, – и непрофессионально. Приспичило же вам лезть в чужие дела. Такое тихое, хорошее место. Любимый человек рядом. Неужели вам этого было мало? Шин-О сжал зубы. Дайкендзя прикрыл глаза. – Вас даже не смущает, что мы оба – мужчины? – спросил он, косясь на пистолет, упиравшийся в голову. – Я не из тех, кто осуждает любые проявления любви. А вас, наверное, легко полюбить. От этого легкого и безумно неуместного комплимента Шин-О едва не заорал. Да как можно говорить такое человеку, которого, возможно, уже через минуту ты превратишь в остывающее тело?! И зачем?! Поиздеваться решил?! – Как будто тебе известно, что это такое, – процедил он. – Вас это удивит, но – известно, – заметил Конрад Веллер. Почему он медлил, было непонятно, но Дайкендзя не мог не использовать это. – Вам не нужно нас убивать, – голос возлюбленного прозвучал слегка хрипловато от волнения, но ровно, – в полиции уже все знают. Вам лучше уехать, как можно скорее. – Верно. Но это ваши действия не позволили мне завершить работу чисто. – Только мои, – вмешался Шин-О, – это я все начал и спутал тебе карты. Отпусти Дайкендзя. Он не может тебе ничем навредить. – Благородно, – грустно усмехнулся Веллер, – но бесполезно. – Советы Джулии сработали для всех, – тихо сказал Дайкендзя, – вы верите в судьбу, Конрад? Помните, что было сказано вам? Повисло молчание. – Жестокость прощается меньше трех раз, – медленно повторил тот, – и два уже были. Два лишних трупа ничего не изменят в приговоре – газовая камера мне обеспечена. Но я действительно не хочу убивать вас. Вот только у меня нет желания устраивать погоню с перестрелками. А ваш партнер явно не из тех, кто отступится просто так. Мне нужны гарантии, что он будет сидеть тихо хоть какое-то время. И я знаю, как их получить. Конрад Веллер взял Дайкендзя за плечо и мягко подтолкнул к машине. – Вы поедете со мной. Позже я вас отпущу. А ты будешь сидеть здесь и ждать полицию. Попробуешь увязаться за нами – знаешь, что будет. Шин-О похолодел. С террористами он дела не имел, но слышал, что у похищенных почти нет шансов вернуться живыми. И это все его чертова вина! – Возьми с собой меня! Дайкендзя точно не устроит погоню, а я… –…а ты будешь слишком беспокойным заложником, – парировал убийца, – ты слышал, что я сказал. Сотворишь глупость – пострадает твой любовник. А теперь иди к гостинице. Медленно. – Шин-О, я справлюсь. Пожалуйста. Шин-О посмотрел на него, потом в спокойные глаза Веллера и содрогнулся. На любую попытку что-либо сделать тот ответит выстрелом. Одна ошибка – и Дайкендзя будет мертв. Он повернулся и побрел к дому, с трудом сдерживая дрожь и ожидая пули в спину в любую секунду. Будь это не профессионал, можно было бы попробовать броситься на него, но… Конрад Веллер умел убивать. Хлопнула дверца машины. Заурчал мотор. Шин-О резко обернулся и уставился вслед отъезжающему автомобилю. Затем взвыл и принялся лупить кулаками по стене. Больше всего ему хотелось рвануть в гараж, сесть в машину и помчаться спасать самого бесценного человека в своей жизни. Однако если убийца увидит его, он застрелит Дайкендзя. Но кто сказал, что не застрелит в любом случае?! «И не бегите, когда вам прикажут стоять». Гребаная мистика, но ведь сработало же, пусть сработает еще раз, пожалуйста, он что угодно отдаст, чтобы сработало! Шин-О остался на месте, и это было самым трудным, что он когда-либо совершал.

***

Возлюбленный вернулся два часа спустя. – Господи, – шептал Шин-О, покрывая поцелуями лицо Дайкендзя, – жив, душа моя, сердце мое, хвала всем богам, что только существуют! – Хорошо, что ты не бросился в погоню, – устало поблагодарил его тот, – налей мне еще виски. Знаешь, мы разминулись с полицейскими машинами, кажется, это меня и спасло. – Но как?! Как ты выбрался?! – Он меня отпустил. Мы ехали, разговаривали… Валторану убили по приказу одной радикальной народовольческой группировки за активное продавливание античеловеческих законов. Раз уж труп нашли, то они возьмут его на себя. Конрад Веллер – не просто киллер, а идейный борец с такими, как Валторана. Он хорошо умеет убивать, но не лишен принципов. Как и сказала наша слепая провидица: «И у камня есть сердце». При любой накладке он сделал бы то, что должно, но их, к счастью, не случилось. Он скрылся. – Он убил двоих. Одного – просто за то, что тот оказался не в то время не в том месте. Не слишком-то милосердно. – Я знаю. Просто не могу избавиться от чувства благодарности за сохраненную жизнь. Шин-О коротко вздохнул. Убийца не причинил Дайкендзя вреда. Шин-О ненавидел его, но слабое подобие благодарности испытывал и сам. – Забудь о нем! Его поймают. – Мне почему-то кажется, что нет. – Тебе этого хочется? Уж не влюбился ли ты в этого террориста? Я слышал о такой странной реакции на смертельную опасность у некоторых заложников. Дайкендзя покачал головой. – Во мне еще слишком много адреналина. Полиция уже уехала? – Да. – Тогда давай его сбросим. Заставь меня забыть этого человека. И завтра же вернемся домой. Наша работа теперь кажется мне оплотом мира и безопасности по сравнению с нашим отдыхом.