Однажды в Каракуре

      Душная, гнетущая жара заставляла подрагивать тягучий воздух. И Каракура казалась неожиданно пустой. Со-вер-шен-но.       Юзу заметила спящую прямо посреди дороги рыжую собаку, во сне дрыгающую лапами. И всё… улицы были совершенно безжизненны, даже птиц не слышно. Девочка зевнула и легко выбежала из дома — ей надо было сходить в магазин, да и отец с утра попросил найти Ичиго, который, едва проснувшись, куда-то убежал. Карин фыркнула, бросила, что искать этого придурка ни за что не будет и ушла в их комнату. Так что Юзу пообещала найти брата, хотя ей почему-то было страшно идти по обезлюдевшим улицам.       В магазине пахло прокисшим молоком, разлитым ярким белым пятом на темном кафеле около стеллажа. Юзу аккуратно его обошла и направилась к кассе, где, подперев подбородок неожиданно пухлой рукой, спала худая кассирша.       — Э… простите? — попыталась разбудить ее Куросаки. Корзинка с продуктами оттягивала руки.       Продавщица всхрапнула, рука ее подломилась, и голова легла на кассу. Юзу от неожиданности отпрянула, но потом покачала головой и положила нужную сумму рядом с вялой рукой.       Пакет давил на пальцы, и девочка остановилась у реки передохнуть. Где искать брата, она даже не представляла. Вот тут, на берегу Ичиго любил смотреть на спокойную реку, но его не было. Можно было посмотреть в парке…       — Заблудилась? — так резко, что Юзу чуть не завизжала, с размаху опустилась на плечо девочки широкая ладонь. Юзу испуганно обернулась, замечая странную женщину и задевая ногой пакет, выпавшая из него бутылка газировки с веселым звоном покатилась по каменистому склону и треснула, шипуче взрываясь. Девочка ойкнула, бросилась собирать выпавшие продукты и с некой жалостью посмотрела на мокрые осколки.       — Ничего страшного, — замахала Юзу руками, когда испугавшая ее женщина начала ей помогать, и, немного успокоившись, рассмотрела ту более внимательно. Растрепанные, будто специально взлохмаченные черные волосы, перехваченные белой банданой, в широких штанах и неприлично открытой кофте, из которой грудь разве что не вываливалась, наглая усмешка и не менее наглые пронзительные, но добрые глаза.       — Тебе помочь выйти из этого города? — поинтересовалась вдруг женщина.       — Зачем? — моргнула Юзу. — Мой дом совсем близко, я и сама могу дойти.       Женщина плюхнулась на траву, скрестив ноги. И Юзу отметила про себя, что та была босая.       — Местная? — уточнила женщина.       Девочка кивнула, решая, как удобнее перехватить пакет. Искать Ичиго надо было с пустыми руками, а то далеко с такой тяжестью она не уйдет.       — Странно, — пробормотала женщина.       — Я… пойду, — быстро произнесла Юзу, боясь повернуться к той спиной. — Папа совсем меня заждался.       Это было ложью, но девочка чувствовала себя неуютно в обществе незнакомки.       — Я провожу, помогу, — женщина вскочила на ноги, легкой пружинистой походкой догнала Юзу и взяла из ее рук тяжелый пакет. Возразить девочка не смогла.       До дома они шли молча. Юзу страшилась что-то спросить, а ее спутница улыбалась каким-то, видимо, своим мыслям. Показалась табличка клиники, и Куросаки, указав на нее, нарушила это молчание:       — Вот, мы дошли. Спасибо, что помогли…       — Клиника Ку-ро-са-ки, — по слогам прочитала женщина. — Ичиго, да?..       — Ичи-ни? — переспросила Юзу. — Вы его знаете?       — Как сказать, — уклончиво ответила та. — А его дома нет ведь?       Девочка улыбнулась, решив, что незнакомка — друг брата. А его друзьям можно доверять.       — С утра убежал куда-то, папа послал меня за ним. Вон, кстати, папа на пороге…       Отец заметил ее, задумчивое выражение лица, которое Юзу на мгновение даже испугало, исчезло, он радостно помахал ей рукой, бросился на встречу и резко остановился, видимо, замечая рядом с ней женщину, которая, впрочем, рассматривала его, чуть склонив голову.       — Куросаки, — задумчиво повторила она и вдруг, наклонившись, обняла девочку, прижимая ее к своей пышной груди, шепнула, — передавай Ичиго большой привет, когда он вернется.       И исчезла, Юзу растерянно оглянулась, замечая незнакомку уже на другом конце улицы, мгновение, и та пропала из вида.       — С тобой все в порядке? — отец подбежал к девочке. — Она ничего тебе не сделала?       — Да, — кивнула Юзу и тут же помотала головой, — то есть, нет, она хорошая! — горячо добавила девочка, вспоминая горячие объятия странной женщины, которые напомнили ей о матери.       — Сколько раз я говорил, нельзя разговаривать с незнакомыми взрослыми, — попытался сделать выговор дочери Ишшин, но потом все же смилостивился и гораздо мягче произнес, — идем домой, лапочка. ***       — У тебя хорошая дочь, — не оборачиваясь, заметила Куукаку, почуяв едва заметные колебания рейацу. — А да, можешь не скрываться, тут никого нет, охранять Каракуру, пока она тут, оставили мне.       Куросаки Ишшин хмыкнул:       — Я уложил ее спать, как и вторую. Хотел еще словить этого дурного мальчишку, что замещает Ичиго.       Он сел рядом с Шиба, сгреб в горсть мелких камешков с насыпи, с которой они оба теперь смотрели на реку, и бросил их в воду.       — Он по Рукангаю бегает, — пожав плечами, ответила Куукаку, — наверное. Знаешь, ты все-таки сволочь, — она ткнула мужчину кулаком в грудь.       Ишшин принял вид оскорбленной невинности.       — Почему?!       — Свалил, не предупредив, и еще спрашиваешь почему?       Куукаку глухо рассмеялась, а Куросаки пожал плечами.       — Может, и сволочь. Но живая сволочь, а не ушел на перерождение, как многим бы хотелось. О, кстати, вон мой бежит…       Ишшин легко вскочил и быстрым шагом направился к рыжему мальчишке, а Шиба долго смотрела ему вслед, вспоминая о маленькой девочке — дочери ее старого друга, и почему-то Куукаку очень хотелось повидать ее снова.