Heat in the details

      - Ты воин.       Говорит Юкио, и внутри Джеймса загорается очередная лампочка, высвечиваясь неоновой улыбкой на губах. Весь его адамантовый хребет увешан такими, словно рождественская ель, серебристая и вечная. С Юкио время теряет значимость, становится эфемерным, истончается под пальцами, как крылья бабочки, и исчезает. От её слов, простых и искренних, на душе становится чрезвычайно тепло, до покалывания пальцев, не обжигающе, а безопасно, уютно. Логану эти чувства будто бы не были даны прежде, выведены из лексикона его жизни. Но Юкио это не останавливает, она привыкла идти против правил, стирая границы, перестраивая мир по своему желанию, кирпичик за кирпичиком, строка за строкой, словно строча код программы на экране своего ноутбука. Её жизнь была немного похожа на компьютерную игру, но Логан поменял всё.       Теперь она стала героиней собственного романа, этакой Беллой Свон* в собственных «Сумерках», только более идеальной, совершенной, но всё ещё с нелепыми травмами. Той Юкио, умеющей за себя постоять, которая может взглядом заставить вновь захотеть жить и нежным прикосновением вылечить душевную рану. Логану безотчётно хочется ей подчиняться. И бесконечно верить.       От неё веет цветущей сакурой и теплом. Джеймс давно выучил этот запах: слегка сладкий, истинно природный. И родной. Он не ощущал его уже много пыльных десятков лет. И ему страшно. Получив этот дар, это чудо в свои объятия и не имея практики, так легко разомкнуть руки и выронить её в пропасть, расколов о пол её хрупкое сердце, как старую китайскую вазу династии Мин.       Она знает, что её считают фарфоровой куклой, надоевшей игрушкой девочки, которая из них выросла. Марико оставила её в одиночестве заклеивать ядовитые раны в бою с несправедливой жизнью. Марико всё равно.       Юкио терпеть этого не может, не хочет слышать презрение в невысказанных словах и читать его в зорких, острых взглядах. Потому что сильная, индивидуальная, храбрая. Потому что знает себе цену. Потому что тоже выросла.       А вообще, плевать, что там говорят люди. Джеймс смотрит на неё с небывалой мягкостью и без грёбаного сожаления – и этого больше чем достаточно. Она терпеть не может жалость и ценит, что Логан понимает её без слов с самой их первой встречи, словно мысли читает. Ксавьер недоделанный, но очень любимый, мило сворачивающийся на диване в прихожей в первые дни знакомства.       Логану она бы даже позволяла собой управлять. Иногда, конечно. Может, раз в месяц, но позволяла бы. Приказы семейки Марико давно в прошлом, но даже самому быстроходному кораблю нужна тихая пристань. И для Юкио – Логан идеально подходит на эту роль. Она может ему доверять. С ним спокойствие чувствуется полнее, резче и приятнее. Никаких драм, никакого шторма. Только лёгкий морской бриз вместе с его руками, пропущенными сквозь её волосы.       - Считай, что я – твой телохранитель.       Стойко шепчет Юкио, и Логан с тяжестью вздыхает. Она ведь такая хрупкая. Беспокойство придаёт ему совершенно очаровательный вид, впору к его непослушным волосам – отчего девушка искристо смеётся, потрепав его шевелюру. Джеймс никогда ещё не был таким счастливым с кем-то. Ему хочется верить, что это надолго.       И вот у неё царапина на полщеки, и его песчаные замки разваливаются под тяжестью прибоя. Джеймс хочет убить всех и вся, только бы покарать их за то, что они с ней сделали, но тушит свою ярость в отражении её глаз. Логан терзается жалостью и бессилием отдать свой дар исцеления ей. Без адамантия и проклятия вечности. Он просто не может видеть её шрамы без сжатых до скрежета зубов – и поэтому задерживает дыхание.       Юкио успокаивает его тем, что это всего лишь царапина – наподобие кошачьей, это пройдёт. А если след и останется на всю жизнь – он же будет её любить, так ведь? Юкио умалчивает, что уже подлатала щёку заживляющей мазью – и именно поэтому она не выглядит настолько ужасающе. Ещё миллиметр – и, вероятно, дошло бы до кости. Но ведь повезло же. Чёртовы кинжалы       Юкио давно ненавидит острые предметы, поэтому в доме нет ни одного ножа. Логан не спрашивает, откуда взялась эта айхмофобия**, и когти выпускает, чтобы помочь что-то нарезать, очень редко. Боится её спугнуть. И надеется, что во сне не повторяет ошибок прошлого. Он мечтает совсем прекратить их совершать.       Когда Юкио приходит вся в синяках, у него опускаются руки. Минутная ярость не успевает вскипеть, испаряясь в облако боли, жалости, беспомощности. Она утверждает, что это ничего, пройдёт, не впервой, и заваривает ему ромашковый чай, незаметно подсыпав в керамическую чашку снотворное. Она бережёт его, как мирная река - своих обитателей. Она желает, чтобы он спал крепко и не слышал, как она стонет и ворочается во сне.       Наутро её выдают подлые синяки под глазами, и она, робко бросая взгляды в зеркало, пытается их замазать. Логан подходит бесшумно, как ему и полагается. Он останавливает её тёплую ладонь на пути и долго вглядывается в её лицо.       - Не надо, - кивает он на тюбик с тональным кремом. – Я знаю, что ты не спала всю ночь.       Она пристыжено опускает глаза и скрывается в маленькой кухне на весь день. Что-то готовит, даже печёт. Джеймс тихонько высматривает её силуэт через щель незакрытой двери: ему нравится наблюдать, как она ловко вытаскивает продукты из шкафчиков, напевает что-то себе под нос и ритмично режет, взбивает, смешивает. Это зачаровывает, словно какой-то обряд.       Логан думал, японцы не любители выпечки.       Ошибался.       Он вообще многое упускал.       Например, то, какая она красивая. Прежде даже не думал об этом, просто любил. Не за внешность и чертовски шикарные алые волосы, которые никому не идут, кроме неё. Не за тёмные глаза, в которых вся вселенная плещется. Не замечал, какие у неё интересные губы. Или то, насколько она домашняя, а не девочка-оторва, с которой он познакомился в баре. Как она любит компьютерные игры и фильмы в 3D, как, лёжа на диване, пролистывает невероятно отрисованные комиксы, вчитываясь в каждую реплику и проводя тонкими пальцами по страницам, повторяя линии. Как эмоционально смотрит сериалы и шипперит неподходящих друг другу персонажей, а потом пытается объяснить ему, почему они созданы друг для друга на его недоверчивый взгляд. Как радуется мелочам – свежим любимым ягодам, зелёной траве в парке, дождю за окном.       Джеймс не задумывался, какая она на самом деле, за той бравадой, что она построила для других.       Логан удивляется, как это он всё прошляпил.       Теперь он старается подмечать детали.       Видит, что у неё ногти накрашены в радужные цвета. Совершенно не её стиль, но ведь Юкио любит эксперименты. Непостоянство – не всегда порок. Может, ей просто надоело быть скучной и захотелось перемен, маленького бунта, пускай и в косметическом плане.       Теперь Логан замечает, что она щурится время от времени, вглядываясь во что-то. Плохое зрение или противная привычка? Ему не хочется думать, что это что-то серьёзное, но он хочет быть уверенным.       Примечает едва различимый шрам чуть ниже пупка. Боевая рана или обычный аппендицит? Выглядит аккуратно и выверено, стопроцентная хирургия. Логан думает о своих когтях и содрогается. Он никогда не тронет её, он уверен.       Их дом наполняется особенным воздухом, стоит Юкио переступить порог. Вся его жизнь словно попадает в светлый, красочный фильтр для обработки фото, когда она на него смотрит.       Всё становится значимее, если вглядываться в детали.       А она и виду не подаёт, что всё знает. Что чувствует его взгляды на себе, что кожей ощущает заботу. Ведёт себя по-обычному, закатывая рукава рубашки и проводя ладонью по влажному лбу. Непосредственно забирается на диван вместе с едой, подбирая под себя ноги. Непрерывно беспокоится о нём и тихо гладит по волосам во время ночных кошмаров.       Когда Логан останавливает её руку, Юкио не пугается, а лишь сильнее, пронзительней вглядывается в его лицо. В её глазах мелькает целый оркестр боли и понимания. Прошлое осколками впивается в него и тянет назад, Джеймс отсекает эти путы собственными когтями и просит её не бояться. Он никогда не сумеет причинить ей вред. Он обещает это.       Когда она рядом, кошмары сходят на минимум, и он практически не просыпается от мучительной боли в руках со страхом выпустить клинки. Логан сотни раз благодарит её за терпение, за полное доверие и за то, что лечит его душу своим присутствием и прикосновениями. С каждым поцелуем с его губ слетает трепетное «спасибо», и сердце девушки разрывается от нежности и теплоты. Юкио широко улыбается своей победе. И не боится. Даже если однажды он вонзит в неё хоть тысячу клинков. Это будет лучше, чем прожить в одиночестве.