В забытьи

      Я бежала по лесу, бежала и бежала, боясь быть схваченной кем-то или убитой. Нужно было доставить в штаб посылку — что было в рюкзаке неважно.       Организация Х ставила разные эксперименты. Но их производство было засекречено, настоящее местоположение никто не знал. Ими была придумана игра для юных девушек и ребят. Собирались команды по 5 человек в каждой — эти команды поставлялись также различными службами и организациями. Приз — в самих коробках. Цель игры — доставить как можно больше коробок с ценным грузом из пункта А в пункт Б. Чем больше коробок, тем выше шанс на победу и получение «призов». Территория — лес в горах. Люди там живут местами, знают об игре, но им позволено там оставаться, если они не будут на чьей-то стороне во время прохождения игр. Наша команда — ребята из организации вроде ФБР — «Эр Флот». Занимаемся почти тем же, разница в том, что мы не относимся к гос. органам напрямую. Ответвление. Работаем с особо сложными делами (для которых бывает, видимо, жалко рисковать гос. служащими, ведь как правило у них дети, жены, семьи, а у нас работают в основном люди, у которых никого нет, люди без прошлого и будущего). Кем были ребята из других команд, мне знать не нужно.       Необходимо этот самый ценный груз доставить в штаб как вещественное доказательство против организации, проводящей игру. Меня взяли по двум причинам: быстро бегаю и я — девушка, подходящая по возрасту (одно из требований этих организаторов — 1 девушка в команде). Наш командир в команде — Крис Ву. Высокий, красивый. Холодный взгляд, пробирающий до мурашек. По рассказам других ребят он побывал во всех горячих точках, и чаще всего в разведывательной группе. Слушаемся его беспрекословно, иначе убьет. И не думала говорить что-то против. Всем нам вкололи какое-то вещество, не поняла зачем. Нельзя как-то себя проявить, поэтому не сопротивлялись.       По ходу выяснилось, что количество коробок ограниченно. Поэтому началось самое «интересное» — шоу на выживание.       Ребята из других команд буквально убивают друг друга из-за этих трофеев. Из-за каких-то коробок. Что происходит? Почему началась эта резня? Ничего не понимаю. Все тело онемело, ноги ватные. Вроде бы иду, бегу, но не понимаю, делаю ли это на самом деле. Шок: вижу вокруг всюду расчлененные тела девушек и ребят, чувствую запах крови и плоти. Они сумасшедшие? Тошнит. Всё тело сковало. В глазах туман. Кроваво-красный туман. Сейчас вырвет. Нет. Крис трясет меня, пытаясь привести в чувства:       — Нас ждали! Мы должны выполнить задание! Беги! Выбирайся всеми способами! Поняла?!       Естественно мы попали в самое пекло. Оказались около домика старушки. Она сообщила нам, что на другой стороне реки находится странная команда — у них куча коробок, и они совершенно обезбашенные — убивают всех без раздумий. Нам нужно пройти мимо них, так как выбраться из леса — территории игры — можно только с той стороны. Крис снова сказал, чтобы я убегала, несмотря ни на что, ни в коем случае не оборачивалась, не останавливалась. Надел на меня рюкзак. Бежать. Это приказ.       Бегу. Вроде бы. Не оборачиваюсь. Запинаюсь, падаю, встаю и снова бегу. Пересекаю реку по поваленному дереву, не оборачиваюсь. Бегу. Вдруг меня ловит девчонка, приставляя нож к горлу, держа за волосы и уткнув лицом в землю. Ничтожно слабая. Откуда она взялась? Противно, но из-за норадреналина не чувствую боли. Кажется, разбила нос или губу. Вкус крови во рту. Как будто железо. Она пнула в солнечное сплетение или живот. Не пойму. Дыхание сбилось окончательно. Задыхаюсь.        — Я выхожу из игры, — сбивчиво, чуть не реву, она лишь смеется. — Ты же девушка! Почему ты всех убиваешь? Я, правда, уйду. Поэтому и бежала в эту сторону.       — Гм, ну ладно, — резко соглашается, странно. — Но я все-таки оставлю тебе на память это, милашка! — с ужасающим смехом делает неглубокий надрез над глазом, по щеке, дойдя до горла. — Свалила!       Адская боль. Кажется, кричу во все горло. Кровь такая горячая. Стекает по лицу, смешиваясь с грязью. Дрожу. Отпустила? Правда? Как-то поднимаюсь. Со слезами на глазах от цепенящего страха убегаю. Отрываю ткань рубашки, обматываю им лицо, так как из-за крови глаз заплывает и ничего не видно. Выбегаю из леса на проезжую часть к нашему фургону, что стоял по другую сторону дороги. За мной увязались какие-то два парня — бежали и кидали в меня чем-то острым. Ножи? Не понимаю, боли почти не чувствую. Руки и тело словно покусаны чем-то. Чешутся немного. Этих парней быстро схватили и повязали наши. Меня трясет.       — Мне нужно в штаб доставить, — запыхалась.       — Остальные? — обращение ко мне кого-то, лица я не могу разглядеть.       — Они прибегут. Командир обещал, что они догонят, — дрожу, кругом всё плывет, кажется, теряю сознание.       Мы ждали их до самой ночи, но они не появились — приступ истерики — вспомнила, как там все друг друга убивают. В глазах страшные картины: зверски убитые ребята, вся команда. Начинаю реветь, кричать, пытаться вернуться обратно. Тщетно. Мне вкалывают успокоительное.       В штабе просыпаюсь. Рядом какая-то женщина, пытающаяся снять с меня верхнюю одежду. Вскакиваю, говорю, что мне срочно нужно к капитану. Она что-то говорит, но я не могу разобрать. Словно в тумане. Вырываюсь, бегу к нему. Капитан Лу Хань. На первый взгляд кажется милым солнышком, но в своем деле — дьявол во плоти. Как всегда о чем-то думает. Он явно расстроен сложившейся ситуацией — потерял четырех человек и без толку. Срывается на ком-то, ругается с помощником — О Сехуном — очередной высокий красавец, чем-то похожи они с Крисом. Меня трясет, но подхожу, протягивая рюкзак:       — Крис сказал передать вам, как буду на месте.       Ноль эмоций на меня. Подходит Чанёль, зам Ханя, его правая рука и один из первых людей, поприветствовавших меня в первый день на службе, берет рюкзак, достает оттуда коробку:       — Так он тебе доверил доставить?       Все окружающие подчиненные Ханя недоверчиво косятся.       — Что у тебя с лицом, кстати? — выражение лица Ханя изменилось, когда он наконец-то посмотрел на меня.       — Какую-то тряпку намотала. Ты же у нас милашка! — усмехнулся Чан, передавая коробку Ханю.       Слезы стоят в глазах, боюсь, что увидят такой обезображенной. Мысли спутаны, в голове бардак. Ноги еле держат. Еще чуть-чуть и точно упаду. Сехун без слов подходит сзади и быстро развязывает. Все в ужасе от увиденного.       — Нужно обработать, — схватил за руку и увел Чанёль.       Зашивают рану. Больно до жути, до потемнения в глазах. Меня трясет. Спирт нещадно жжет. Местная анестезия не помогает. Горло уже болит от крика. Охрипла. Чанёль рядом, держу его руку, сжимаю от боли, кажется, ногтями впиваюсь до крови в его кожу. Почему он?..       Туман в глазах. Помогает пройти в мою комнату, затем в душ — осторожно стягивает грязную одежду, оставляя в майке, включает воду. Тело не желало мне подчиняться. Паника и страх не отпускали до сих пор. Зашел в душ со мной. Вдвоем под хлынувшей теплой водой. Как-то умудряюсь держаться на ногах. Смывает с волос грязь. К телу не прикасается — кругом синяки и ссадины, наверное, боится больно сделать. Слезы вновь хлынули, лицом утыкаюсь в его грудь. Мягко обнимает. Тепло.       Который день не высыпаюсь. Постоянно мучают кошмары, истерики, нескончаемые слезы. В мыслях всё самое ужасное, что могло с ними случиться — их жестоко пытали и убили. Есть доля надежды, что живы, но она ничтожна. Воспоминания: бежим вместе, слова Криса, боль от пореза. Уродка. Но. Чанёль рядом. Из жалости?       Просыпаюсь среди ночи с криками, Чан вбегает в комнату и сразу хватает за плечи, напоминая, что мне приснился сон. Плохой сон. Очередной.       Немного успокаиваюсь, он облегченно выдыхает. Подходит к двери. Прошу остаться, мне страшно. Вымученная улыбка. Устал от меня, видимо.       — Пожалуйста, — тихо, хрипловато, горло все еще болит.       Несколько секунд стоит, видимо, думает. Знаю, что всё это глупо, но остаться одной сейчас хуже. Нестерпимо.       Закрывает дверь изнутри. Решительно подходит и садится на край кровати. Смотрит прямо в глаза. Странный. Немного двигаюсь в сторону от него.       — Не боишься меня? — усмехается. Издевается что ли?       — Нет, — выдавила из себя, пытаясь понять, что он себе напридумывал.       Прилег. Поворачиваюсь на бок, чтобы смотреть на него. Так спокойнее. Вроде бы. Он также смотрит прямо, улыбается одним уголком губ. Почему? А у него красивая улыбка. Завораживает, очаровывает. Сердце, кажется, забилось чаще. Странно.       Неосознанно придвигаюсь ближе, сократив расстояние между нами до длины ладони. Смотрю в глаза, затягивает. Почему так улыбается?       — Сильно устал? — шепотом. — От меня.       — Глупости, — усмехается, вмиг притягивая к себе.       Вдыхаю его запах. Улыбаюсь. Чувствую его сильные руки на спине. Приятно. Слушаю ритмичный стук его сердца. Почти в такт с моим. Засыпаю.       Хань не знает, как со мной разговаривать — вначале ведь проявил недоверие. Ему нужны сведения. Единственная, кто оттуда сбежал.       — Чего ты с ней нянькаешься? — недовольный Сехун.       — Она впервые с таким столкнулась. Ей нужна помощь, — спокойный Чан.       — Как будто не знала, на что идет. Когда ты таким заботливым сделался?       — Отвали.       — Ты же знаешь, что нужно Ханю.       — Ей нужно прийти в себя. Иначе умом тронется и точно станет бесполезной, — раздраженно.       Делала вид, что спала и слушала их разговор. Не могу подвести Чана. Не могу подвести Криса. Пошла к Ханю сама, ночью. Сидел в кабинете управ. центра и о чем-то нервно думал. Удивился.       — Как я могу помочь? Сделаю всё, что скажите, — уверенным голосом, а внутри верх дном всё переворачивается.       — Уверена? У тебя в крови была наркота, до конца еще не вышла из организма. Нам придется влезть тебе в голову.       — Да.       Подключают к какому-то аппарату, Хань сказал, что он будет проецировать картинки в моем мозгу. Мне нужно лишь объяснять им то, что я вижу. Так сказать, озвучивать фильмец.       Я снова там. Хань просил меня представить сам штаб Х, где нас инструктировали. Меня слегка потрясывает. Держусь. Рассказываю. Дальше — больше. Игра началась. Со слезами на глазах — реальные правила. Снова расчлененные тела, крики со всех сторон, запах крови и мертвечины. Паническая атака — раз. Хань подбегает. Говорю, чтобы продолжали. Последний диалог с Крисом. Паническая атака — два. Бегу, не оборачиваюсь. Хватает та девка. Режет мне лицо. Паническая атака — три. Кажется, сердце остановилось. Или что-то еще. Резко больно стало. Кругом началась шумиха. Откуда-то издалека слышу голос Чанёля. Кричит, ругается. Вроде бы кого-то ударил. Чувствую его руку, сжимающую мою. Что-то говорит, не понимаю.       — Да я же тут, — шепчу одними губами.       Его оттаскивают, меня куда-то уносят.       Открываю глаза. Я спала? Сколько? Медленно поворачиваю голову в сторону. Чанёль. Рядом. Спит в кресле. Уставший. Какое-то странное чувство. Приподнимаю футболку, щупаю. У меня шрам… на животе? Вошел Сехун, держа в руках поднос с едой.       — Идиотка, всех напугала своим аппендицитом, — усмехается. — Ешь, тебе уже можно, — помогает подняться. С чего вдруг? — Не смотри так, не пытаюсь отравить. Хань убьет, если с тобой что-то случится, — опять смешок, смотрит на меня прямо, странный. — Просьба есть… Оставь Пака в покое, — немой вопрос на моем лице. — Из-за тебя не выполняет свои обязанности.       Точно. Он ведь правая рука капитана. Как-то забыла. Был со мной 24 часа в сутки. Когда же ему работать? Молча уставилась в тарелку.       — Мне за тобой поручили присмотреть. Так что можешь на меня положиться, — серьезно.       Смотрю на спящего Пака. Хочу встать с постели. Меня останавливают, придерживая за плечи:       — Пока не стоит. Поешь и спи, — послушно возвращаюсь в исходное положение, глядя на Чанёля. — Ты прям Франкенштейн, — смеется, пальцем проводя легонько по шраму сначала на лице, потом на животе. Щекотно. — Они живы, похоже, — снова серьезно.       Смотрю прямо на него — не врет ли? А у самой глаза на мокром месте.       — Спокойно. Чанёля разбудишь…       Чанёля больше не вижу. Он занят своими делами. Не до меня. А я не хочу ему мешать. Сехун явно не в восторге от порученного ему дела. Когда вижу, что начинает скучать, говорю, что ложусь спать и чтобы шел по своим делам. Поначалу противился (все-таки его новые обязанности), со временем стал уходить. Сплю также плохо, стараюсь сама справляться с накатывавшим страхом. Снится Крис. Последние его слова. Постепенно начинаю понимать, что он предвидел всё. На меня меньше всего могли подумать. Слабое звено в команде — такой точно не станут доверять отвезти коробку. И та девушка. Она, кажется, знала, кто мы на самом деле. Убить дезертира — не честь, скорее, позор. Я прекрасно отыграла свою роль. Кажется.       Сехун выгуливает меня по парку. Можно подумать, со мной может что-то случиться на территории штаба. О чем-то думает. Напряжен.       — Что-то случилось? — заглядываю в лицо, останавливаясь рядом с фонтаном.       Отворачивается, скрывает что-то. Начинает пугать. Залезла на бордюр фонтана, чтобы быть на одном уровне с ним, и поворачиваю его лицо к своему ладошками.       — Говори, — пару секунд смотрит мне в глаза, затем резко стряхивает мои руки, случайно отталкивая от себя в воду. — Знаю, что мерзко выгляжу. Мог бы и осторожнее, — оглядываю себя на предмет сухости. Нет, промокла.       Хватает руками за талию, приподнимает. Поставил перед собой. Чувствую себя ребенком. Какого черта они все такие высокие?       — Скоро новую игру начинают, — раздраженно выдохнул, смотрю вопросительно. — Хань хочет сам пойти. Сверху на него давят. Эту наркоту вывели на черный рынок.       Ясно всё. Одной коробки мало для доказательств. Никто за них не возьмется. Нужно самим перехватить всю партию и заодно поставщиков. Зафиксировать факт приема-передачи. Узнать местоположение их штаба. Найти и спасти Криса и ребят. То, что они остались живы, Хань был уверен. Не говорил, откуда такая информация.       До игр меньше трех недель. Сехун понял по одному моему взгляду то, что я задумала.       — Нет, сразу нет, — строго.       Не слушая его, быстро побежала в штаб к Ханю. Быстро бегу. В кабинет управ. центра буквально врываюсь.       — Я с вами поеду! — нашлась тут героиня.       Хань с Чаном, стоявшие и рассматривавшие какую-то карту, одновременно подняли на меня глаза. Чанёль. Как я давно тебя не видела. Оброс немножко. Взгляд такой уставший. Перехватило дыхание.       — Вам нужна будет девушка. К тому же я помню местность, — на меня недоверчиво смотрят — такую чушь сморозила, конечно.       Чанёль недоволен. Немного стушевалась под его взглядом. Выпрямляется, подходит ко мне, резко хватает за руку и выводит из кабинета. Заворачивает за угол, припечатывая к стене. Неприятно.       — С ума сошла?! Понравилось в прошлый раз? Спать нормально стала? — злится, чуть ли не кричит, трясет за плечи.       — Прости, не успел ее остановить, — голос запыхавшегося Сехуна позади Чанёля.       Медленно отпускает меня. Успокоился? Разворачивается к нему, которому тут же влетает с правой.       — Сехун, уебок! Ты ей рассказал?! — кажется, собирается еще раз ударить.       Хватаю за руку, меня отталкивают обратно к стене. Ударяюсь затылком, немного больно.       Выходит Хань, врезает Чану:       — Успокойся, придурок!       Чуть не упал, устоял на ногах. Большой мальчик. Несколько секунд смотрит то на меня, то на Ханя, стоявшего рядом со мной. Сплевывает кровь, разворачивается и уходит. Чанёль… Порываюсь к нему, сдерживая подступающие слезы. Не хочу так. Сехун останавливает, хватая за руку:       — Хань, ты же лучше меня понимаешь, что она должна.       — Возможно.       Отталкиваю парня с силой и бегу за Чаном. Ищу его. Он не мог далеко уйти. Да, стоит у окна, руками опираясь о перила. Смотрю на его широкую спину. Не могу решиться подойти ближе. Дрожь по телу. Плевать! Резко подхожу к нему, обнимаю со спины, сцепляя руки в замке и утыкаясь носом в лопатки. Его запах.       — Чанёль, — зову. — Не злись, прошу! Посмотри на меня, — стоит неподвижно. — Я не смогу нормально спать, пока не увижу Криса и ребят живыми. Мне мерзко от одной мысли, что я снова там окажусь, но я должна…       — И зачем ты мне об этом говоришь? — холодно, строго, неприступно.       Медленно расцепляет мои руки. Кольнуло. Комок в горле. Нет. Никаких слез. О чем я только думала? Хорошо, Чан.       — Сама не знаю, — еле выдавливаю из себя, отхожу назад. — Извини, — быстро убегаю.       Неприятно. Обидно. Воздуха не хватает. В груди щемит. Идиотка.       Раннее утро. Смотрю на часы. Затем на себя в зеркало. Шрам на лице затянулся. На щеке — небольшая полоска. Рубца не осталось. Усмехаюсь истерично, думая о том, что девушка молодец, аккуратно меня порезала.       Хань сказал быть готовой к 6 утра. Эти недели засыпала со снотворным. Хотя тело и изнывало от ежедневных тренировок с Сехуном, мозг не давал расслабиться. Парень оказался довольно терпеливым, порою даже внимательным. Неплохой наставник. Чанёля я не видела. Насколько я знаю, Хань оставляет его на свое место. С нами еще отправляется Ким Кай. Вроде бы правильно запомнила имя.       Вышла на свежий воздух. Солнце уже встало. Ребята во главе с капитаном разгуливали вокруг машины, которая должна была нас отвезти до пункта встречи игроков. Что-то слишком рано они. Может, тоже переживают как я? Подхожу к ним, а ноги предательски подкосило. Делаю вид, что колено схватило. Сехун нервно улыбается. Волнуется даже такой профи. Хань спокоен, словно выдул пару литров успокоительного. Собрано и деловито что-то втолковывал водителю и парочке других своих подчиненных.       — Сехун, а почему все-таки Чанёля не взяли? — волнующий вопрос.       — На тебя бы отвлекался, — ответил за него подошедший Хань. — Все готовы? А вот и новоиспеченный капитан, — указал рукой на подбегающего к нам из здания Чанёля, и мой взгляд сразу переключился на него.       — Я проверил передатчики еще раз, рация тоже в норме, — отчитался он Ханю. — Мы будем в пяти километрах от фургона, — оглядел нас всех, останавливая на мне свой взгляд. — В горах может быть плохо со связью, — снова смотрит на Ханя. — Старайтесь держаться вместе.       — Прям мамочка, — хлопнул по плечу парня Хань, усмехаясь и подталкивая в мою сторону. — Так, ребят, грузимся! У вас пар сек на последние сборы!       Остались вдвоем. Смотрю в сторону. Он тоже. Немного замялся, засунув руки в карманы брюк. Сказал бы что-нибудь. Мне тоже неловко.       — Я пойду, капитан, — решила поставить точку, резко разворачиваясь.       — Будьте осторожны, — непривычно тихий голос, но внутри всё перевернулось от него.       — Угу, — буркнула в ответ и забралась в машину, странно было ожидать от него чего-то другого.       Мы на месте. Помощница Сехуна (мне показалось, что это его девушка) хорошо постаралась, чтобы замаскировать мой шрам. Но сгустившиеся тучи над горами могли всё испортить. Сехун, видимо, заметил мою растерянность и ободряюще похлопал по спине, кивком головы указав на Ханя. Да, он черт тот еще. Если его подожгут, он умудрится выжить. Сам на куски всех порвет. Демон с миловидной внешностью.       Смотрю на Сехуна. Это он меня так пытается успокоить? Я даже рядом не стояла с Лу Ханем! Усмехается.       Снова уколы. Теперь знаю, что это такое. Новый наркотик — затупляет боль, затуманивает разум, расслабляет. На мне в прошлый раз странно сработал — повысил уровень адреналина. Теперь же нет такого эффекта. Наверное, нужно было увеличить дозу.       Новые команды, новые ребята и девушки. Обстановка та же. Но что-то изменилось. Не могу понять, что именно. Почему-то в этот раз мы не бежим. Спокойно идем, Хань осматривается. Замечаю, что как-то ненормально весел. Безумие в глазах. Черт. Весь такой крутой, а так поддается влиянию наркоты! Кажется, всё слетит. Вся миссия к чертям. Ничего не говорю, чтобы Чанёль не услышал, что происходит с ребятами.       За нами никто не бежит, никаких трупов кругом. Птички поют, жарко. Очень странно всё. Лес таков, каким должен быть. Домик той старушки. Пустой. Как будто там никто не жил уже несколько лет. Потихоньку начинаю осознавать, что дорогу к штабу Х я не знаю. И не знаю, где сейчас Крис. Накатывает паника. Мои воспоминания. Что с ними? Может, мы были в другом месте, очень похожем на это? Что происходит?!       Сехун и Кай стали осматривать домик старушки и бегать по территории как дети. Хань присел на корточки рядом с деревом и принялся внимательно изучать каких-то букашек. Я в какой-то параллельной вселенной. Что же мне делать?       Подхожу к Ханю, нерешительно касаюсь плеча. Парень даже не обращает внимания. Болтает с жучками. Твою ж!..       — Лу Хань, мы не за этим тут, — тщетная попытка вернуть его в реальность.       В ответ — игнор. Слегка потрясывает. Наверное, я сплю. Такого просто не может быть! Ловлю пробегающего Сехуна за руку.       — Сехун, приди в себя! Что с вами? — требовательно.       Как-то отстраненно улыбается, смотрит как будто сквозь меня. Теперь дрожь не унималась. Хотелось кричать на них, бить, чтобы только пришли в себя! Сехун выворачивает свою руку и убегает с Каем. Стоп! Может, это я под воздействием наркотиков? Это более вероятно. Они не могут так себя вести. Снова подхожу к Ханю. Меня трясет. Я должна проверить. Со всей дури даю ему подзатыльник, отчего парень не удержался и головой ударяется о дерево. Черт. Кажется, переборщила. Лежит и не двигается. Нет! Я же не убила его?! Встаю на колени рядом с ним, переворачиваю лицом к себе. Удар получился знатный. Лоб расшибся. Кровь медленно стекает по лицу парня, глаза закрыты. Идиотина! Курица! Что я наделала?! Больше не могу! Трясу Ханя, реву, сама дрожу, задыхаюсь. Бью его по щекам.       Открывает один глаз, резко хватая мою ладонь, подлетавшую к его щеке.       — Долбанулась? — прищурившись, приподнимается.       Руки опустились, реву, как маленький ребенок, сидя жопой на земле. Хань вытирает кровь со лба, удивляется:       — Ты чего это удумала?       — Да-а вы все-е ненормальные, — еле протягиваю, всхлипывая и дрожа.       Видимо, он все-таки заметил бегающих Сехуна и Кая, обратившись ко мне:       — Чего это с ними?       — Такой же бы-ыл, — ною, не могу остановить свой рев.       Положил свою руку мне на голову, взъерошив волосы. Точно умом тронулся! Меня это не успокоит! Встал, пошел к ребятам, каждого поймал в мгновение ока (удивительно, учитывая травму его головы), надавал лещей. Через несколько минут вроде бы пришли в себя. Реветь перестала, но немного дрожала.       — Ты чего ревела? — вдруг накинулся Сехун, отчего я невольно попятилась назад.       — Потому что вы с ума сошли, — несмело. — А что если бы вас такими схватили? Что я должна была бы сделать? — прорвало. — Точнее, что я могу? Я ничего не понимаю, сейчас тут все не так, как тогда! А еще вы умом тронулись! Как я могла быть спокойна?!       — У тебя шрам теперь видно, тупица! — уже не так гневно.       — Заткнулись оба! — сердитый Хань кивком руки указал нам, чтобы мы присели и прошли к кустарникам.       Слишком поздно. Я не успела даже понять, но, кажется, со всех сторон нас окружили. Оказалась в самом центре, поэтому успела увидеть, как ребят избивают. Не убивают. Секунда. Острая боль на затылке, глухой свист в ушах, в глазах потемнело. Черт…       Пытаюсь открыть глаза. Голова болит жутко. По ощущениям, кажется, лежу на спине на бетонному полу. Холодный такой. Посторонний шум в голове или в ушах звон — не пойму. Где-то издалека доносится голос:       — Я же говорила, что она приведет еще…       Сразу понимаю, что речь идет обо мне. Пытаюсь приподняться. Тщетно. Смотрю на потолок — серый, бетонный. Справа верхушки решеток. В тюрьме? Под потолком есть окно. Маленькое такое. Слышу шаги, чьи-то ругательства — только не могу разобрать, о чем говорят. Всё в каше.       — Почему ты здесь? — слышу голос, знакомый голос, и совсем рядом.       Заставляю себя приподняться. С трудом дается. Судя по всему ударили по голове, но почему-то все тело с трудом подчинялось. Смотрю на источник голоса, не верю своим глазам. Крис! Живой! Правда живой! Лежит на полу, связанный, избитый, но живой! Не знаю, какая сила помогла мне, но я бросилась к нему, крепко обнимая и целуя в израненные щеки.       — Ты жив! Я так переживала, что не увижу, — чуть не кричу со слезами на глазах.       — Определись уж, который, — снова знакомый голос, но из другого угла помещения.       Оборачиваюсь — Сехун со связанными за спиной руками и конкретно избитый сидел на полу, а рядом с ним спиной друг к другу — Кай и Хань. Мы живы! Все живы! Сейчас это было важнее всего!       — Сделаю вид, что ничего не видел, — усмехается Хань.       Не понимаю их, помогаю приподняться Крису, держа его связанные руки. Пытаюсь их развязать, не получается. Сил нет, не хватает. Злюсь, психую. Он улыбается, глядя на мои бессмысленные потуги. Крис улыбается. Редкость.       — Успокойся, всё в порядке, — с трудом говорит, видимо, больно, точно повредили что-то.       Подползаю к Ханю, пытаюсь развязать его руки. На всеобщее удивление получается. Видимо, воодушевленная этим как-то забыла о боли в голове, возвращаясь к Крису и пытаясь его развязать. Но я забыла о важном. Удар сзади, падаю на Криса. Опять в затылок ударили. Всё плывет. Слышу ругательства Ханя, звуки ударов. Наверное, бьется до последнего.       Окатывают холодной водой. Еле раскрываю глаза. Сижу, привязанная к стулу. Медленно соображаю, что я в том же помещении, только по другую сторону решетки. Избитый Хань сидит рядом с Крисом. Неубиваемый точно. Или он вообще ничего не чувствует. Весь пол там в крови. Так, а откуда там столько крови-то?       — Давай отвечай, откуда вы! — грозный голос, тоже знакомый.       Та девушка. Не узнать ее я не могла. Эти безумные глаза, хищный оскал. По ней сразу и не скажешь, что девушка: короткие волосы и маленькая грудь. Почему-то стало смешно. Не понимаю. Неконтролируемая улыбка на всё лицо.       — Ты такая уродка, — что я несу?!       Оказалось, что разозлить ее совсем нетрудно. Врезает мне по лицу кулаком, было слышно как хрустнули костяшки на кулаке. Зуб мне выбила? Не чувствую сильной боли. Странно. Привкус железа во рту. Нет, наверное, все-таки выбила. Не понимаю, начинаю смеяться. Жуткий приступ смеха. Не могу остановиться.       — Чокнутая! — бросает и уходит.       Через пару минут возвращается с двоими парнями. Страшные какие-то. У одного на глазу повязка, и все тело, хоть и накачанное, в татуировках. У второго нос сломан и зубы кривые. Мой смех превратился в истерический. Где-то на задворках сознания я понимала, что этим двоим на раз плюнуть сейчас меня убить. Но какая-то странная сила заставляла меня смеяться как сумасшедшая.       — Она умом тронулась. Я же говорила, по голове ей не бить, — недовольная девчонка скрестила руки на груди, кивком головы указав на меня.       Татуированный подошел ко мне и, схватив за волосы, приблизил мое лицо к своему. Отвратительный. Плюнула ему в лицо, за что получила удар в солнечное сплетение. Инстинктивно сжалась. Дышать стало трудно. В глазах потемнело.       — А теперь не сумасшедшая, — довольный собой урод. — Давай говори нам.       Да на что они надеются? Нашли, из кого информацию выбивать. Меня же убьют раньше, чем я что-то смогу сказать. Меня… Собственно, почему здесь я?!       Отвязывают от стула, ведут к баку с водой. Как типично! Я же прекрасно умею задерживать дыхание. Но… Черт. Дыхание сбито. Захлебнулась уже несколько раз. Лучше бы сразу утопили. Да не дождетесь ничего вы, черти!       Кидают на пол, пинают. Жутко больно. Что-то ломают, кажется, ребро. Адски. Невыносимо. Кусаю губы от боли, зажмурив глаза. Убьют раньше… Я не увижу Чанёля? Не хочу в это верить. Убьют… Смутно слышу крики ребят за решеткой. Сехун что-то громко орет. Черт. Всё понятно. Я — лишь способ заставить говорить. Из ребят они ничего не смогут выбить силой. Решили таким образом воздействовать.       — Заткнись, придурок! — насколько громко могу, кричу.       Снова удар. Ничего не вижу, глаза не могу открыть. Привкус железа во рту стал привычным. Звон и шум в ушах словно естественный звук. Так больно. Кажется, меня через мясорубку пропустили. Вдруг бить перестали. Какой-то переполох вокруг. Ничего не вижу, смутно слышу. Крики, ругань, драка. Удары, падения. Не пойму, что происходит. Моего лица касаются теплые ладони. Его ладони. Чанёль…       Медленно открываю глаза. Сколько времени я здесь? И здесь — это где? Не моя комната. Точно. Приподнимаю голову. Как же больно! В глазах аж потемнело. Пытаюсь приподнять правую руку, затем левую. Левая не поднимается. Почему?       — Ты наконец-то проснулась, — тихий, немного сонный голос.       Чанёль! Обнимает меня, крепко прижимая к себе. Мягко касается губами моего лба. Приятно до дрожи. Улыбаюсь. Он тоже.       — Я соскучилась, — шепотом.       — И я. Извини, что не сказал раньше, — глядя прямо в глаза, касаясь кончиком носа моего, улыбается. Несколько мгновений, и он без слов целует меня. Мой Чанёль.