Неоновые блики на револьвере

      [Ведущий:       — Многие спрашивают, готовы ли мы к новым открытиям, ведь далеко не все люди тепло восприняли ваше предыдущее ноу-хау — бионические конечности. Да, они превосходят по многим показателям родные руки и ноги, однако народ боится этого, он не хочет становиться машиной. Откуда уверенность в том, что новый прорыв вашей компании будет популярнее?       Тревор Дэвис, генеральный директор компании Celestial:       — Вы совершенно правы — ПРОРЫВ. Наш последний проект под названием „Меркурий“, как уже было сказано, представляет собой систему нано-чипов, вживляемых в кору головного мозга и выполняющих функции мощного компьютера. Единственные дополнительные приспособления в данном случае — это небольшой кусочек пленки, который обычно клеится над глазом и микрочипы, вживляемые в кончики пальцев. Как вы догадываетесь, первое устройство выполняет функции камеры, а второе позволяет вам управлять вашим компьютером, прямо как голографическим монитором. Разница в том, что этот монитор может видеть только носитель "Меркурия", а также другие носители, которым был предоставлен соответствующий доступ. Просто представьте, вам больше не понадобятся смарт-очки, и уж тем более смартфон. Что касается вашего вопроса о реакции общественности, то я в очередной раз озвучу официальную позицию компании Celestial: как только люди осознают весь масштаб пользы, которую приносит им наша продукция, они навсегда отбросят предрассудки, строящие помехи на пути прогресса всего человечества…»]       — Сколько можно это показывать… Уилсон, будь добр, выключи телевизор, иначе мне придется встать, не допив свой бурбон, — спокойно сказала Корнелия.       Уилсон, хозяин бара «4 бокала», всегда относился с уважением к постоянным посетителям, если они того заслуживали. Корнелия Хартман заслуживала этого больше всех. Но, помимо уважения, Уилсон испытывал к ней страх. И тот факт, что у нее было достаточно влияния, чтобы отозвать его лицензию так же легко, как и помочь ее получить, был далеко не единственной причиной бояться Корнелию. Поэтому Уилсон поспешил взять пульт и выключить новости.       Пульт от телевизора. Один пережиток прошлого в руках другого, крепкого, невысокого роста, с серебристыми висками, носящего имя Уилсон. Хотя этими словами можно было назвать всё, на что мог упасть взгляд Корнелии, когда она переступала порог «4 бокалов». Эти крепкие лакированные столы из темного дерева, старые тусклые лампы накаливания, вокруг которых непрестанно вьется сигаретный дым, всегда идеально белый фартук Уилсона, тряпка, которой он протирает барную стойку… Даже постояльцы здесь были одни и те же — уставшие от мира высоких технологий, они приходили сюда не сколько выпить, столько отдохнуть в этой гавани старых порядков, где витал дух безвозвратно ушедшего прошлого. И все же они пили. Пили, потому что понимали, что без этого бар закроется, а их райский остров затеряется в пучине бурных вод хай-тека.       Корнелия была не исключением, а потому в ее бокале плескался бурбон. Она знала, что Уилсон боится за свою лицензию и слегка улыбнулась, заметив его спешку. Она ни за что не променяла бы свой любимый бар на ту иллюзию легкой и правильной жизни, которой, по ее мнению, и являлся современный мир. Но бармену этого знать необязательно. Корнелия прекрасно понимала, что «4 бокала» хранил не только облик ушедшей эпохи, но и многие из ее традиций. И если бы не авторитет, который заставлял Уилсона двигаться быстрее, бурбон в бокале Корнелии был бы сильно разбавлен водой.       Уилсон стоял спиной к посетителям и протирал бокалы, когда услышал знакомую последовательность звуков: стук бокала о деревянный стол, тяжелый выдох, сопровождаемый усталым бормотанием и, наконец, слова Корнелии:       — Хартман. Да. Где? Ясно, скоро буду.       Бармен обернулся только после того, как захлопнулась дверь. Несмотря на то, что Корнелия ушла, он с опаской посмотрел на оставленные деньги, которых было как всегда слишком много.