Между Тефис и Океаном

ㅤㅤДонмёна очень мало физически, но очень много ментально. ㅤㅤЭто Джун осознаёт, когда Мён внезапно засыпает посреди сеанса в кинотеатре. Просто берёт и засыпает, когда вокруг сплошь яркие вспышки света и громкие звуки. Тогда же Джунён впервые видит его спящим. ㅤㅤДаже будучи без сознания, юноша будто пытается стать ещё меньше. Стать незаметным. Это странно, и явно неспроста. ㅤㅤУже после, когда они приходят к решению, что, наверное, всё-таки встречаются (по факту, они делают это намного дольше), Джун складывает два и два. ㅤㅤДонмён пугается, когда кто-то начинает активно жестикулировать, хоть и пытается мужаться; резко сбавляет тон голоса, когда рядом появляется кто-то в плохом настроении, и носит одежду, кажется, на миллион размеров больше положенного. ㅤㅤОн прячется от мира. От людей. Вопрос лишь в том, от кого конкретно. ㅤㅤОтвет на него Джунён получает внезапно. В один из рабочих дней он, как, впрочем, и всегда, приезжает к воротам школы Донмёна, чтобы забрать его после занятий. Он в двенадцатом классе и понемногу смелеет, будто перестаёт бояться самой идеи отношений, но всё равно настаивает на том, чтобы Джун оставался абстрактной фигурой в автомобиле и не слишком-то светился на территории. Это очевидно. Никому не стоит знать о том, кто они друг другу. ㅤㅤСтарший помнит о договоре. Обычно ему даже не приходится волноваться: Мён приходит к воротам раньше, чем он успевает подъехать. Но в тот день всё как-то не так: Донмёна нет нигде поблизости. Джун решает, что может поискать его взглядом в стайках учеников – этого договор не запрещает. Находится младший довольно быстро, но Джунён никак не может решить к счастью или к сожалению. ㅤㅤДонмёна сопровождают несколько рослых молодых людей. Они не трогают его руками, но едва не зажимают плечами. Самое интересное в этом то, что никто не обращает внимания на происходящее. Впрочем, издалека, всё действительно выглядит вполне безобидно. Для кого угодно, кроме Джуна. Он не может рассмотреть лица младшего, но почему-то уверен, что на нём смущённо-виноватое выражение. Оно всегда становится таким, когда Мён готов окончательно замкнуться в себе. ㅤㅤЧем ближе они подходят, тем больше Джуну хочется выскочить из машины и растолкать всех на своём пути к Донмёну. Ему не нравится, как эти гады смотрят на его Мёна; ему не нравится, как младший вцепился в полу пиджака, нервно перебирая её тонкими пальцами; ему не нравится всё в этой ситуации, но высовываться нельзя. ㅤㅤНесколько минут ожидания превращаются в целую вечность. Джун кусает губы, не отрывая взгляда от происходящего, но ситуация никак не развивается. Буквально за несколько метров до ворот, один из незнакомцев вскидывает голову и приветствует кого-то размашистым жестом. Остальные также оборачиваются, а затем снимаются с места, будто ничего и не было. Донмён, до этого замерший, как испуганный суслик, кажется, выдыхает весь воздух, что вообще может быть в его лёгких, тревожно оглядывается и быстро семенит к машине. ㅤㅤ- И что это такое было? – спрашивает у него Джунён, как только младший оказывается в салоне. Мён замирает с бляшкой ремня безопасности в руке и только стреляет взглядом по сторонам, кажется, надеясь, что отвечать не придётся, - Кто они? ㅤㅤ- Мои одноклассники… - всё же выдыхает Донмён, быстро осознавая, что Джун этого просто так не оставит. ㅤㅤ- Что они хотели от тебя? – продолжает Джун, уже проворачивая ключ в зажигании. ㅤㅤ- Ничего особенного… Просто подошли переброситься парой слов. ㅤㅤ- М-м… Слабо верится, - старший окончательно фокусируется на дороге, но это не означает, что он потерял нить разговора. В его голосе проскальзывают слабые, остаточные нотки раздражения, - Выглядело неприятно. ㅤㅤ- Что это за допрос с пристрастием? – Мён недобро щурится. Воздух в салоне будто густеет от напряжения, - Я не беспомощный, могу и сам справиться со своей жизнью. Спасибо уж за заботу! ㅤㅤДжун тяжело вздыхает. Донмён – в обычных условиях мягкий и неконфликтный – почему-то возводит между ними стену. Должно быть, что-то действительно вывело его из равновесия. Старший принимает решение не давить на него больше. Чего им точно не нужно, так это незапланированной истерики. ㅤㅤ- Я тебя услышал. Давай просто остынем, доберёмся до дома и поужинаем. ㅤㅤСон, ещё недавно балансировавший на грани скандала, выглядит растерянным. Он не ожидал, что конфликт не получит развития. В это мгновение его разум впервые за всё это время обгоняет его язык. Юноша открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же вновь закрывает его и отводит взгляд. Джунён нащупывает правой рукой панель проигрывателя. Салон заполняется ненавязчивым джазом, и это очень кстати, потому что они больше не могут начать говорить. ㅤㅤНеловкая пауза следует за ними вверх по лестнице, сквозь дверной проём и на кухню. Донмён упорно смотрит в пол, Джун делает вид, что этого не замечает. Нехитрый ужин отправляется в микроволновку. Со вторым её сигналом, младший вздрагивает и вздыхает, кажется, собираясь с силами, чтобы что-то сказать. ㅤㅤ- Извиняю, - говорит Джунён, не давая ему превратить этот момент во что-то ужасно неловкое, - Понимаю, у тебя, наверное, был сложный день. Если не хочешь об этом говорить – не будем, но я волнуюсь, ты же знаешь. ㅤㅤДонмён слабо кивает и приподнимает уголки губ. На его полноценную, солнечную улыбку это похоже мало. Ужинают они за малосодержательным разговором о новых фильмах и вкусе пищи. Младший рассказывает о том, какую романтическую комедию мечтает посмотреть на ближайших выходных, и постепенно, кажется, приходит в себя после прошлого потрясения. ㅤㅤДжуну это не нравится. Конечно, видеть Мёна оживлённым и слышать его привычную болтовню намного приятнее, чем наблюдать за напряжённым соляным столбиком, но тот факт, как быстро он переходит из одного состояния в другое настораживает старшего. Он задумывается о том, на самом ли деле Донмён счастлив, действительно ли у него так редко выдаются плохие дни. ㅤㅤЭто страшная мысль. Джун возвращается к ней в течение многих следующих дней, и с каждым разом всё внутри холодеет всё сильнее. Ли уже не может понять накручивает ли он себя, или радость Мёна действительно наигранная. Спросить напрямую нельзя. Чем это заканчивается, Джунён уже прекрасно знает, поэтому мучается сомнениями молча. ㅤㅤПосле одной особенно трудной недели, когда они уже лежат в постели, Джун задаётся вопросом: а кто он вообще Донмёну, чтобы так лезть в его жизнь? Что даёт ему право пристально наблюдать за чужой жизнью? Конечно, он любит его, правда, но это уже становится похоже на помешательство. Или это то, на что похожа настоящая забота?

Tom Odell - Heal

ㅤㅤМён, пристроивший голову на его груди, будто чувствует тревогу старшего сквозь кожу: переворачивается на живот, подкладывает под острый подбородок ладошку и смотрит на него сонными ласковыми глазами. Стёкла его очков дают сильный блик, будто он светится изнутри. ㅤㅤНет. ㅤㅤДжун всё-таки любит его. Любит так сильно, что ему больно от этого. ㅤㅤОн берёт Донмёна за свободную руку, переплетая пальцы, и долго смотрит на его тонкое, испещрённое бугрящимися венами запястье. У такого нежного мальчика должны быть самые нежные руки, но руки Мёна говорят. У этих рук есть история. Джун собирает её по слову, осыпая внутреннюю сторону его запястья лёгкими поцелуями. ㅤㅤМладший мягко хихикает и пытается высвободить руку. Ему щекотно. Ли вновь открывает глаза и поднимает на него взгляд. Дурашливая улыбка медленно сползает с лица Донмёна. Остаётся только нежный румянец, а в глазах – преданность. Они смотрят друг другу в глаза бесконечно долгое мгновение. Сон подбирается ближе. ㅤㅤОни целуются медленно и со вкусом. Джун отпускает руку младшего и обхватывает его лицо ладонями, не давая отстраниться. Мён находит цепкими пальцами его плечо и шею, обдавая холодком разгорячённую кожу. В какой-то момент он забрасывает ногу на бёдра старшего, потом, между очередными ласками, оказывается уже сидящим на них. ㅤㅤОн смешной. Стриженный под примерного мальчика, но в край растрёпанный, уже без очков, которые кто-то из них невесть когда заботливо отложил на прикроватную тумбочку. Смотрит на Джунёна чуть затуманенным взглядом и улыбается. Сложно не улыбнуться в ответ. ㅤㅤ- Ты такой красивый у меня, - говорит Джун, не скрывая обожания в своём тоне, но Донмён тут же мрачнеет. Меж его бровей пролегает крохотная морщинка, взгляд моментально трезвеет и становится холодным, - Что? Я что-то не так сказал? ㅤㅤМён мотает головой. ㅤㅤ- Ты правда так думаешь? – спрашивает он со всей серьёзностью. Старший подтверждает. Сон издаёт тихое, неразборчивое «угу» и скатывается с его бёдер на постель. Видимо, немой вопрос Джуна в его взгляде так очевиден, что Донмён добавляет, - Всё в порядке. Просто вспомнил о паре дел на завтра. Думаю, стоит выспаться. ㅤㅤЛи ничего не остаётся, как согласиться. ㅤㅤЧерез несколько дней, однако, выясняется, что ничего не в порядке.

Wrabel – The Village

ㅤㅤМён звонит ему в рабочие часы. Обычно он предпочитает не отвлекать старшего от работы, если это не что-то срочное. Ещё до того, как поднять трубку, Джун начинает нервничать, но, когда проходит первая секунда связи, его сердце замирает и падает камнем. ㅤㅤНа другом конце провода Донмён силится сказать хоть слово, но вместо этого давится рыданиями. ㅤㅤДжун слышит, как сердце судорожно, назойливо стучит в ушах. Он еле удерживает телефон в руках, и первые несколько секунд просто не может говорить. Только слушает. Слушает, как его мальчик ломается. ㅤㅤ- Ты в школе? – смазанное «да», сквозь плач. ㅤㅤ- Мне приехать? – пауза. Ещё одно «да», но совсем уж неуверенное, - Жди. Скоро буду. ㅤㅤИ он действительно оказывается у ворот намного раньше обычного, ценой прикрытия от коллеги и лихачества на грани суицида. Но нельзя останавливаться на этом. ㅤㅤХлопок двери. ㅤㅤПиск сигнализации. ㅤㅤДжун несётся по той самой аллее, на которую был устремлён его взгляд месяц назад. Той самой, где Донмён замер в страхе тогда… С каждым столкновением его подошв с плиткой, с каждым рваным вдохом Ли всё более уверен, что ЭТО сделали они. ㅤㅤДорога превращается в череду смазанных картинок, которые накладываются друг на друга: ступени крыльца, лица охранников, турникет, лестницы, лестницы, лестницы, и, посреди этой свалки судорожных попыток не выдохнуть свои лёгкие два сообщения от Донмёна. ㅤㅤ«3» ㅤㅤ«3 эиаж уалет». ㅤㅤДжун не знает правильно ли он понимает эти сообщения, но уже через минуту он рывком распахивает дверь мужского туалета на третьем этаже. Ручка ударяется о стену и петли жалобно скрипят. Донмён сидит прямо напротив входа, подтянув колени к груди. ㅤㅤЖалкий. ㅤㅤСломленный, ㅤㅤИ такой чертовски маленький. ㅤㅤСтаршему кажется, что его схватит инфаркт, что он умрёт в ту же секунду. Ноги внезапно оказываются свинцово тяжёлыми. Несколько метров, которые Джун преодолел бы в два шага, кажутся непреодолимым расстоянием. ㅤㅤДонмён уже не плачет в голос, только крупно дрожит и жалобно икает. Его скула налилась кровью, и, видимо, готовится стать сизой и ровно настолько страшной, как вся эта ситуация. Джун падает перед ним на колени. Он сам рыдать готов, но только кусает губы. Он должен быть сильным, хотя бы сейчас. ㅤㅤЛи протягивает к Мёну руки, чтобы обнять, но младший их останавливает. Его пальцы ещё холоднее, чем обычно. Чуть влажные. ㅤㅤ- Т-тебе… Не противно? – он говорит неразборчиво, чуть хрипло. Видимо, сорвал голос. Джун смотрит на него с неподдельным ужасом, и только теперь замечает, что не так. ㅤㅤВолосы Донмёна насквозь мокрые, его пиджак пропитан тем же… Это вода? Взгляд старшего беспорядочно мечется, цепляясь то за одно, то за другое: за какую-то непонятную грязь в волосах Мёна, за след слюны на его подбородке, за оторванную пуговицу на его пиджаке ㅤㅤ- Нет…? – отвечает он в конце концов, всё ещё абсолютно не понимая, что имеет в виду младший. Уголки губ Сона нервно подёргиваются, и он вдруг начинает смеяться. Страшно, с истеричными, визгливыми нотками. ㅤㅤ- Я такой отвратительный… - говорит он свозь смех, обхватывая своё лицо ладонями и зарываясь пальцами в чёлку. Поднимает застывший взгляд, впервые за всё это время смотря прямо в лицо Джуну, - Ты ведь ненавидишь меня, правда? ㅤㅤ- Нет! За что мне ненавидеть тебя? ㅤㅤ- А за что меня любить? – голос Донмёна понемногу стихает. Он стискивает пальцы на запястьях старшего, пытаясь перебороть подступающий к горлу ком, - От меня только одни проблемы… ㅤㅤДжун вздыхает. Впервые за всё это время его сердце, упавшее в пятки, вновь бьётся где-то в груди. Он осторожно высвобождает свою правую руку из захвата, нежно разгибает пальцы правой руки Мёна, до побеления сжавшиеся на его левом запястье, а затем прижимает его головой к своей груди. ㅤㅤ- Слышишь, как часто сердце бьётся? ㅤㅤМладший отвечает тихим «угу». ㅤㅤ- Бьётся так, потому что я спешил. Я бы ни за что не бежал так к человеку, которого не люблю, - он делает паузу, сглатывая слёзы, которые вот-вот подступят к глазам, но через несколько секунд они уже предательски собираются на его подбородке, стекая по щекам, - У меня миллион причин тебя любить. Я могу рассказывать тебе о них целый вечер. ㅤㅤДонмён окончательно затихает, ловя каждое слово. Только подрагивают его плечи, и рваное дыхание эхом разносится, пружиня о грязный кафель. ㅤㅤ- А пока давай умоемся и уедем отсюда к чертям собачьим. Дома я сделаю тебе тёплую ванну, а ты, если захочешь, расскажешь мне, что случилось. Идёт? ㅤㅤСон кивает. Джун обнимает его еще несколько секунд. Теперь у них впереди дорога стыда. Ли благодарит всех возможных богов, в каких только верит человечество, за то, что уже начался урок. Они встретят куда меньше учеников в коридорах, но взглядов не избежать. Будет кто-то, кто опаздывает, у кого окно, будут преподаватели и иные работники школы. ㅤㅤОб этом Джунён думает, пока машинально помогает Донмёну умыться и промокает его лицо носовым платком. Понемногу, где-то на задворках, начинает зарождаться головная боль, которая мешает нормально строить какие-либо планы, но, благо, пока для них всё максимально просто в теории: нужно всего лишь добраться до машины.

Wrabel – The Village – end.

ㅤㅤПо коридору они идут крепко взявшись за руки. Прежний гнев Джуна понемногу возвращается. Донмён всё ещё слабо стоит на ногах, поэтому приходится идти мучительно медленно. Старший считает шаги, и думает о том, что сделает с теми тварями, которые посмели навредить Мёну, если вдруг увидит их. Однако они не встречают никого существенного, будто мир внезапно решает смилостивиться. ㅤㅤСон садится в машину очень аккуратно, почти преувеличенно аккуратно, наверное, опасаясь, что может запачкать салон. Джун наблюдает за ним краем глаза, уже набирая номер приёмной своей компании. На работу возвращаться сегодня нет смысла, да и совесть не позволит оставить Донмёна в таком состоянии одного. В первую очередь ему нужна забота. ㅤㅤ- Да, отгул. Да, за мой счёт. Отлично, - весь разговор проходит на коротких, абстрактных фразах, но Мён все равно по инерции греет уши. Даже в такой момент он умудряется переживать, что из-за него у старшего будут какие-то неприятности. Юноша даже не может решить какие, но на всякий случай всё равно запаривается. ㅤㅤПереживать он не перестаёт, даже сидя под тёплым душем, пока Джун осторожно промывает его слипшиеся волосы. Вода стекает по его лбу, и Мён отчаянно пытается не дать ей попасть ни в глаза, ни в рот. Пока Ли ломает голову о происхождении присохшей грязи, запаявшей пряди его волос, Донмён помнит, откуда она взялась, наверное, слишком ярко, и не может решить, стоит ли о таком рассказывать Джуну. Он ведь однозначно разволнуется еще сильнее… ㅤㅤДуш сменяется обещанной ванной с душистой пеной, а затем махровым полотенцем и отправкой прямиком в постель. Лёжа на их общей кровати и кутаясь в одеяло, Сон думает о том, как это похоже на детство. Эта чрезвычайная забота Джунёна в равной степени нравится ему и пугает его. ㅤㅤТак помогают действительно только детям. Только тем, кто не может помочь себе сам. ㅤㅤПеред глазами вспыхивают события этого утра, и, как бы Мён ни пытался от них отмахнуться, ему упорно кажется, что это их логическое продолжение. Мысли скачут, мечутся, и отчаянно хочется выговориться, рассказать всё, как было, чтобы просто выгнать это из своей головы. Донмён почти решается. ㅤㅤПочти. ㅤㅤНо, когда Джун заходит в комнату, почему-то не может открыть рта. ㅤㅤУ Джунёна усталое лицо. Лицо взрослого. Сон почему-то понимает это впервые именно в этот момент. Между ними разница в два года и какую-то неуловимую бесконечность. И Донмён молчит. Молчит, потому что так лучше, потому что так легче, потому что им нужно это пережить. Молчит и садится в постели. ㅤㅤ- Иди ко мне, - зовёт так громко, как может. Горло будто забито землёй. До завтрашнего утра голос пропадёт совершенно. ㅤㅤИ Джун идёт. Садится на край постели, машинально ослабляет галстук и расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки, а потом просто сдаётся. Сдаётся и роняет голову на колени младшего. Осторожные, чуть тёплые пальцы путаются в его волосах. Дыхание Ли постепенно выравнивается, выражение его лица светлеет. ㅤㅤОни долго молчат. Джун, похоже, засыпает, а Мёну попросту неловко говорить. Кажется, что слова всё испортят. Вышвырнут их из этого момента шаткого спокойствия обратно в бушующее море реальной жизни. ㅤㅤНо у мира на них свои планы. Будто осознав свою жестокость, он начинает залечивать их раны. Донмён снова учится улыбаться. С его тела сходит синева застывшей под кожей крови, затягиваются ссадины. Джун успокаивает нервы: больше не просыпается посреди ночи, чтобы проверить рядом ли Мён, не звереет, когда кто-то приближается к нему на расстояние нескольких шагов. ㅤㅤСудьба, однако, дама непостоянная. Ей наскучивает во всём потакать законам порядка и доброты. Может быть поэтому она делает всё возможное, чтобы эта проклятая встреча произошла, да ещё и в самом нелепом месте. Джун, по крайней мере, явно не ожидает от неё никаких подвохов, когда они с Донмёном едут в лифте с чётким планом зайти в магазин по соседству и пиццерию. ㅤㅤНо вот он подвох. Прямо перед глазами, когда Мён, до этого беззаботно чирикавший о новых настройках синтезатора, которые хочет попробовать, внезапно замолкает; когда бумажный пакет, который он прижимает к своей груди ещё за секунду до, падает на асфальт. Банки содовой в нём с грохотом ударяются о землю и выкатываются наружу. Джун ошарашенно смотрит на них, а, когда наконец оказывается в силах поднять взгляд, встречается лицом к лицу со своим ночным кошмаром. ㅤㅤТе двое. ㅤㅤПеред Донмёном. ㅤㅤОпасно близко. ㅤㅤПредохранитель вырывается с мясом. В следующую же секунду старший уже отпихивает Донмёна, застывшего в страхе, за свою спину. Он не атакует, но это временно. Правая ладонь автоматически сжимается в крепкий, уверенный кулак. Один из ублюдков издаёт самодовольный смешок. ㅤㅤГлаза Джуна наливаются кровью. Он не помнит, что говорит этот чмошник в следующую секунду, не помнит, как выбивает ему зуб, не помнит, как ломает палец о его дружка. Помнит только, как приказывает Донмёну бежать домой, но это происходит задолго до того кровавого месива. ㅤㅤЧей-то крик вырывает его из приступа ярости. ㅤㅤДрожащей от напряжения рукой с неестественно вывернутым пальцем он держит за воротник виновника всего этого «торжества». Во рту металлический привкус, левый глаз стремительно заплывает. ㅤㅤЧёрт возьми. ㅤㅤОн подрался со школьниками. ㅤㅤЭто не то, чем нужно гордиться, но и стыда Джунён не чувствует. Он медленно разжимает пальцы, растягивая окровавленные губы в совершенно ненормальной ухмылке. ㅤㅤОн подрался со школьниками, но теперь самое время убираться. Пока кто-то не позвонил в полицию, пока никто не запомнил его лица, пока у примерного гражданина Ли Джунёна не появилось проблем, несовместимых с работой и уважением в обществе. ㅤㅤДжун уходит второстепенными улочками, осторожно обходя все места скопления народа. На его счастье, свой район он знает если не как свои пять пальцев, то по крайней мере достаточно хорошо, чтобы абсолютно затеряться в нём. И он теряется. ㅤㅤНа середине долгой, проложенной через обходные пути дороги домой волна адреналина окончательно сходит на нет, и боль догоняет Джуна. Он внезапно понимает, что, пусть он и надрал две задницы сразу, ему тоже здорово досталось. Неудивительно, учитывая габариты этих бугаев, но крайне неприятно. Ли шипит от боли, когда случайно задевает пострадавший палец, пытаясь открыть дверь в подъезд, и в ту же секунду понимает, что ему нельзя обращаться к врачу. По крайней мере не в первые дни, пока не сойдут побои. Что ж… ㅤㅤДонмён встречает его на пороге. Взъерошенный и крайне обеспокоенный, с блестящими от слёз глазами. Едва увидев «разукрашенное» лицо старшего, он бледнеет еще сильнее и бросается осматривать его повреждения. ㅤㅤДжун ласково, но твёрдо отпихивает суетящегося юношу от себя, знаком показывая ему, что всё в порядке. Сон обжигает его быстрым, полным детского упрямства взглядом, но на шаг всё же отступает. Всего на шаг и лишь на те несколько минут, что Ли пытается справиться со своей обувью, не потревожив ни одно из своих «боевых ранений». ㅤㅤЧто происходит потом Джун вспоминает с содроганием. Донмён резко превращается в какой-то мега-гибрид мамы с бабушкой и ещё долго терроризирует его всякими припарками и примочками, приправленными миллионом вопросов о его самочувствии и ходе драки. Старший честно пытается молчать, но слова будто магнитом тянет наружу, и он выкладывает всё, что помнит. ㅤㅤМён мрачнеет. Джунён может поклясться, что слышит, как шуршат в его голове, проворачиваясь, шестерёнки. Юноша прикусывает сгиб большого пальца, второй рукой не отпуская очередного компресса, осторожно приложенного к устрашающе фиолетовому и набрякшему месиву, которое закрывает глаз старшего. ㅤㅤОтсутствует он до самого вечера, а потом, за традиционной чашкой чая со сливками, внезапно раскалывается. Рассказывает обо всем от начала до конца: о том, кто вообще такие бедолаги, попавшие Джуну под руку; о том, что случилось в тот треклятый день; и, наконец, замявшись, о причине всего. ㅤㅤДжун не может поверить в то, что слышит. ㅤㅤДонмён необычный, и в этом вся причина. Его одноклассники не могут принять, что парень может любить что угодно «не мужское»: хоть розовый цвет, хоть цветы, хоть ласку. На своё несчастье, он ещё и уступает большинству из них в габаритах и силе. ㅤㅤДжунён зарывает пальцы здоровой руки в волосах, пытаясь впихнуть в свою голову этот простой факт, но он не помещается ни вдоль, ни поперёк. Он не так давно выпустился из школы, неужели за какую-то пару лет всё так изменилось? ㅤㅤНет… ㅤㅤДжун вспоминает. Вспоминает, что всегда был крупным и достаточно сильным. К тому же, ещё и популярным. К такому парню не подступится никто. Но были те, к кому подступались. Кого, наверняка, точно так же пинками гнали в школьные туалеты, кого точно так же макали головой в унитаз и называли всевозможными отвратительными прозвищами. ㅤㅤ- Господи… - шепчет он, закрывая глаза, и повторяет, как мантру - Господи… ㅤㅤЕсть ли у этого решение? ㅤㅤДа, есть. Грубое, но действенное, и Джун хватается за него, обещая Донмёну, что они справятся. ㅤㅤДекабрь и январь пролетают мимо. Один день цепляется за другой, и все они осыпаются, как аккуратный ряд домино. И вот, среди всего этого неудержимого водоворота событий, старший находит себя стоящим у слишком знакомых ворот. Дальше ему нельзя, да и замаскирован он просто по максимуму: в тёмных очках и маске, с капюшоном, наброшенным на голову, но есть в этом моменте свобода. ㅤㅤСвобода для них обоих. ㅤㅤСо стороны здания слышится нарастающий гул. Однотонная толпа вчерашних школьников высыпает на улицу. Среди них мелькает и знакомая макушка. Донмён бежит со всех ног, едва не подпрыгивая от нетерпения. В руках, естественно, аттестат, и Джун отчего-то не сомневается, что отличный. ㅤㅤМён больше не двенадцатиклассник, и почему-то он кажется повзрослевшим. ㅤㅤ- Как прошло? – спрашивает старший. Сон одаривает его многозначительным взглядом и отвечает, что рассказывать не собирается, а потом добавляет, что любил в рот это заведение, как, впрочем, и его контингент. Джун от неожиданности давится воздухом и сдавленно хрюкает, после чего они уже оба смеются до слёз. ㅤㅤСлёз счастья. ㅤㅤДонмён достаёт из кармана коготок в чехле и протягивает его старшему. ㅤㅤ- Забери эту штуковину, а? Она меня угнетает. ㅤㅤ- Не нравится иметь в руках хоть какую-то власть? – спрашивает Джун, забирая у него нож, - Странный ты… ㅤㅤ- Ну ты же знаешь… ㅤㅤ- Да-да, ты любишь любовь, а не войну. Всё с тобой понятно. Полезай в машину, а то у оппы сейчас зад от холода отвалится. ㅤㅤ- О… Оппы? Ли Джунён, ты отвратителен! - Донмён кривится, старательно сдерживая смех, но всё же открывает пассажирскую дверь. ㅤㅤДжун ухмыляется, садясь за руль. Его пальцы вновь на автомате тянутся к панели проигрывателя. Вновь звучит ненавязчивый джаз и каждый из них думает, казалось бы, о чём-то своём. На деле же, у них одна радость на двоих, единый камень с души. ㅤㅤОни задержались у самой кромки своей личной реки Стикс. Они видели лодку, рассекающую её волны, но с этой невидимой войны, они возвращаются победителями. ㅤㅤУ них ещё миллион причин для того, чтобы жить, и ни одной – чтобы умереть.