Кофе с нотами крепкого виски

— Ну, что сказать по поводу всей твоей правды? Вагон фекалий! Да, брат, именно! На мою голову вывалили вагон дерьма. — Друг откинулся на спинку стула и прищурил глаза. — Сижу вот, обтекаю. И как я не видел всего, что происходило у меня под носом?! Вы со Святом были латентными геями! А ведь сколько у нас было совместных похождений, — замолчал на несколько секунд. — И бабы были! Да и не по одной за вечер, — горячо зашептал. — Ка-ак? Как так возможно, что мужик переметнулся на другую сторону? Прости, но это не укладывается в моей голове. Знаешь, и чувствую я себя все же неуютно. Теперь я ищу сексуальный подтекст и к своей персоне. Не знаю, честно, как себя вести. — Аль достал из пачки сигарету и прикурил. — Я понимаю, — не пряча глаз, Владимир открыто смотрел в ответ. — Если бы не встреча с Ахмедом, может быть, я бы тоже жил прежней жизнью. Некоторое время пытался сопротивляться, но не интересуют меня больше женщины! Думаешь, не пробовал? Банально не встает. Просто не встает! Я однозначно не би. Если говорить о том, что боишься… Можешь успокоиться. Встаёт только на смуглых парней. Да! Черт! На тех, кто похож на Ахмеда. Ты в это число не входишь, — ухмыльнулся и потянулся к пачке. — Тоже хочу. — Успокоил, — подставляя зажигалку, проговорил Альпинист. — И что теперь? Неужели правда, Сергей Анатольевич твой отец? А Кристина? Я должен скрывать это от нее? — Не знаю, брат, мне, честно говоря, фиолетово по этому поводу. Вытащить секреты отца, которые он оберегал всю жизнь… Не вмешайся он… Так и было бы. Не пересеклись бы по этому вопросу. И тебе бы ничего не рассказал. А так… Он сам виноват. Поеду к нему. Мне надо было собрать воедино все сведения. Злоупотребление служебным положением в личных целях! Если он откажется уйти добровольно, дам ход расследованию, и тебя могут вызвать. Если он включит мозги и уйдет по-тихому, то на твоей карьере это не отразится. Думаю, тоже обойдется. Ты же выполнял приказ, какая разница, что он был некомпетентным? — Экс посмотрел на часы. — В одиннадцать Свят приедет. У меня еще час, затем поеду в управление. — Святой здесь? — Да, а как же иначе? Про мою болезнь он не знает. Держи язык за зубами. Да и остальным об этом не надо знать. — Хорошо. А помнишь, когда собирались на то задание? Шутили еще, что может быть заразно. И вот ведь как все повернулось, — затушил окурок друг. — Со Святом мне хотелось бы повидаться. — Можешь подождать, — затянулся в последний раз Экс. — Поспишь. Чистое белье дам, — сказал, опережая его отмазки. — Тем более я уеду, — встал и включил чайник. — Кофе надо принять на грудь. Я так и не поспал. — Он собрал со стола грязную посуду и поставил в мойку. — Уговорил, останусь, — откинулся на спинку стула Аль. — Да, две головы хорошо, а три лучше. Поможешь нам? — Можете на меня рассчитывать. — Будешь? — Давай чай. Я ведь прилечь хотел. Владимир кивнул, заварил пакетик Liptonа и кофе. *** В девять часов утра Экс предъявил пропуск и прошел в здание. Не заходя к себе, сразу поднялся в кабинет отца. Игнорируя секретаря, прошел во владения Шустова. Знал, что оперативка уже прошла, и он должен быть один. Так оно и оказалось. Отец на звук открывшейся двери поднял голову, оторвался от изучаемых бумаг. Резко снял очки и бросил перед собой. Шея покрылась красными пятнами, лицо побагровело. — Опять взялся за старое! Щенок! Я думал, та тема для нас закрыта! Не такой отчет я ожидал увидеть с утра! — Я тоже думал, что ты бросил свои козни, — достиг стола Экс. — Ты совсем слетел с катушек?! Офонарел на старости лет! Ничего мне сказать не хочешь?! — О чем?! — продолжал краснеть генерал. — О чем? Не прикидывайся! Я все знаю! О твоих делишках, которые к нашей работе совсем не имеют отношения. Ты пользуешься служебным положением в своих целях! Куда дел Ахмеда и мою дочь?! С Фаридэ все понятно! Она у тебя! А Ахмед? Кому ты его передал? Отвечай! Или я пишу рапорт! Рассказывай все, как есть. Или тебя ждет позорное расследование на старости лет. А может, что и пострашнее… Денег-то ты немало потратил на никчемные операции. — Ты ничего не понимаешь! Я все делаю для твоего блага. Я не могу допустить, чтобы мою внучку воспитывали эти… — Кто эти?! Я тоже такой! Пойми уже. И если тебе думалось, что я оставил эту тему, то глубоко заблуждаешься. Я три года спал со всяким отребъем, а мог быть со своей семьей. Жить и радоваться жизни, воспитывая своих детей. Понимаешь ли ты, чего меня лишил? Зазвонил внутренний телефон. Шустов поднял трубку и резко ответил:  — Я занят, — бросил на рычаг. — Мальчик не твой сын. Не приплетай и его сюда. — Ошибаешься! Фарид тоже мой сын. Генетически они мои дети. Что? Попал впросак? Надо еще одно похищение устроить? — Я не верю, он не похож на тебя. Он больше похож на этого… — Слишком много говорим. Рассказывай! Где дочь? Зачем? Я болен СПИДом! Вот к чему привели все твои действия. Я сдохну, и не будет больше сына, которого тебе так хотелось иметь. — СПИДом! — Мужчина схватился за сердце. — Не может быть! — Он начал дергать ящик стола. От резкого движения тот выскочил и упал на пол. Обессиленный Шустов не мог пошевелиться. Экс обошел стол, поднял бутылочку, вытряхнул таблетку и протянул отцу. Тот дрожащими руками взял и положил под язык. Владимир собрал рассыпанные снимки. Здесь были старые и новые фото. Мама и Шустов. Вместе. Выглядели счастливой парой. Его детские снимки и постарше. В саду, школе, во дворе. Один, с мамой, с бабушкой. Вот он, счастливый, держит букет гладиолусов. Начало учебного года. Мама стоит рядом, и они смотрят не в камеру, а друг на друга. Не догадываются, что их снимают. Мамина мягкая улыбка застыла в краешке ее губ. Как давно это было! Эксу казалось, что прошла целая жизнь. А вот и снимки дочери. Пачка писем, перехваченная атласной розовой лентой. Собрал в кипу и встал. Посмотрел на человека, который был его отцом. — Вызвать скорую? Как ты? — Экс смотрел, и чувство жалости поднималось к пожилому мужчине. Все же он был ему каким-никаким, но отцом. Как говорят, родителей не выбирают. — Сейчас отпустит, — проговорил родитель слабым голосом, кивнув на графин. — Воды? — Да… Экс налил и протянул ему стакан. Медленными глотками мужчина выпил. Откинулся на спинку и сидел некоторое время с закрытыми глазами. Постепенно цвет его лица возвращался к нормальному состоянию. — И давно у тебя проблемы с сердцем? Почему молчал? — прервал тишину Экс. — Давненько, как узнал о твоем пристрастии. Был микроинфаркт. Пока все обходилось, — посмотрел на пачку, которую сын держал в руках. — Если ты думаешь, что я не люблю тебя, то это не так. Здесь я хранил все, что связано с вами. Мой маленький мирок. Счастливое место, где можно было предаваться воспоминаниям. Погружаться в прошлое. Фотографии и письма. — Одинокая слеза потекла по щеке, но он не замечал ее. — Какое совпадение! Мы все живем прошлым. Созерцаем фото. Считаешь это нормальным? Не жить рядом. Вместо того чтобы дарить и получать. Нет, лучше мучиться. Садомазохизм какой-то! — Прости, сын, за то, что так прожил жизнь и не ввел тебя в семью. Я никогда не говорил, но очень любил твою мать. Ты так похож на нее! Я встретил ее слишком поздно. Не хотел уходить, покидать вас. Но Люба… Люба, Любушка моя. Мой воробышек! Нежная и хрупкая. Сильная и отважная. Не хотела, чтобы я разрушил семью. Сначала не знала, что я был женат. А когда узнала… Командировочный роман грозил перерасти во что-то большее. Выгнала. Сильная она была у нас. Да… Я украдкой приезжал раз в месяц взглянуть на вас. Видел, как ты растешь, взрослеешь. Поздно узнал о ее болезни. В то время был в Афганистане… Но успел побывать перед смертью. Любушка была вынуждена попросить, чтобы я присмотрел за тобой. Взяла слово, что рушить семью не буду. Мы с ней договорились, что устрою тебя в училище. К тому времени и бабушка твоя уже умерла. Ей некому было довериться. А я все же отец. Рассказала, что видела меня мельком, но виду не подала. Жила только для тебя и замуж так и не вышла. Любила… Да, любила меня, мерзавца. Я писал письма, и они возвращались назад. Потом писал и не отправлял. В них я разговаривал с ней, делился своими впечатлениями и мыслями о тебе. И даже сейчас. Это вошло в привычку. Так мне было легче переживать твою неприязнь… Я не справился и очень виноват перед ней. Что скажу, когда встретимся там? Наш сын гей? Не выполнил последнюю просьбу. Не досмотрел, упустил… — С каждым произнесенным словом он сдавал все больше. Воля к жизни утекала из сильного мужчины, который привык повелевать подчиненными. — Кроме моей гомосексуальности, у тебя есть ко мне еще претензии? — тихим голосом спросил отца Владимир. — Разве это главное? Это не плохо и не хорошо. Я просто такой. Это не изменится уже никогда. Прими это и тебе станет легче. Я не понимал тебя. Ты не рассказывал о вас с мамой. Я вырос с убеждением, что ты нас бросил. — Да, это так и выглядело, — провел руками по лицу, поставив локти на стол. Наступила тишина. Затем выпрямился и внимательно посмотрел на Владимира. В отце произошла некая перемена. — Когда я увидел фото девочки, все померкло перед глазами, — произнес, приняв решение. — Глаза моей Любы, моего сына. Как? Как араб сотворил невозможное? Я сразу понял, что малышка моей крови. А вот мальчик… Неужели это правда? — Фарид мой сын, если ты об этом. — Значит, все это я сделал напрасно. А теперь ты еще и болен. Может, неправда? —  мужчина с надеждой посмотрел на Владимира. — Мое сердце не выдержит этого. — Я жду повторных анализов. Потом мне назначат соответствующую терапию. Пока не знаю всего. Там в зависимости от вирусной нагрузки. Через четыре дня мне позвонят. Папа, где они? — Папа… непривычно слышать от тебя это слово. Спасибо. Да, заварил Амирхан кашу и втравил меня во все это, словно нашкодившего котенка. Не думал я, что Соболев ему уступит. Как можно ожидать от обученного человека подобное? Но его мы отпустили. Как говорится… Но мы за ним должны были следить. Какой-никакой информацией он владеет. О всех ваших спецоперациях и прочее. Ну что я тебе это рассказываю, ты и сам знаешь. Если бы аналитики так не просчитались… Амир ведь подкидывал нам определенную информацию. Дозированно. И выглядело все весьма достоверно. Разработки, которые не должны были попасть в третьи руки… — В кабинете повисла гробовая тишина. Владимир молчал, боясь спугнуть исповедь отца, и в душе молил не тянуть. — Хорошо, — решился продолжить Шустов. — Мне в очередной раз лег на стол отчет. Я задержал взгляд на фото девочки. Раньше особо не обращал внимания на снимки детей, а тут у меня земля ушла из-под ног. Затем было замечено некое движение вокруг кампании Ахмеда. Он пытался заключить сделки, и все они заканчивались провалом. Выяснили, кто был источником. Вышли на них. У меня совпали интересы. Да! Да! Мои интересы. Личные. Человек был осторожен и действовал через подставных лиц. Точно я не знаю, кто за этим стоит. Мне это было не важно. Очевидно, они хотят поглотить кампанию Ахмеда. А мне нужна была девочка. Очень хотел забрать ее к себе. Она сейчас в пансионате. Подыскиваю ей место. Называет деда, — глаза увлажнились, — она чудо. — Нет, и это ты считаешь, спас ее от геев? Забрать ребенка у любящего человека, который в ней души не чаял. А мне… мне ты собирался рассказать о ней? Что было бы дальше? — Собирался! Не знал только, как это сделать. Хотел подготовить для тебя весь мой архив и потом поговорить. Надеялся, что поймешь. Я провел генетическую экспертизу. До последнего думал, что у меня галлюцинации. Не верилось. — Хорошо, это теперь не важно. Если бы да кабы, — перешел к делу Владимир. — Где вся информация по этому делу? Мне нужен доступ к спутникам. — Все предоставлю, можешь быть спокоен. — Генерал снял трубку и затребовал у секретарши дела. — Напиши допуск на вынос материалов. Мне ехать надо. Подавай в отставку по состоянию здоровья. Тебе здесь больше делать нечего. — Экс посмотрел на часы. — Святу нет причины ехать ко мне, — достал мобилу и дождался ответа. — Приезжай в управление, поедем за Фаридой. — И нажал отбой. — Зачем он нам? Мы можем и сами съездить. — Вернем Фаридэ домой. Амир присмотрит за ней, пока не вернется Ахмед. Я не знаю, как буду относиться к тебе… Если… Если уже поздно. — Экс прямо посмотрел в глаза отцу. — Моя жизнь — одна сплошная ошибка, — грустно и задумчиво произнес Шустов. — На то мы и люди, совершать и исправлять их. Поменять точку зрения никогда не поздно. Папа, ты принимаешь мои взгляды, мою ориентацию? Потому что, если это не так, нам незачем будет встречаться и общаться. — Я хочу, но что-то внутри все же сопротивляется, — торопливо добавил отец. — Обещаю, постараюсь. — Ну тогда ладно. Послышался стук в дверь и вошла Нина Павловна: — Сергей Анатольевич, вы просили, — держа в руках папку. — Ниночка, да! Мы ждем! Можешь сделать по чашечке чая? — Хорошо, через пару минут. — Здесь с какого периода? — открывая первую страницу, спросил Владимир. — Начиная с того момента, как я понял, что девочка — моя внучка. За Ахмедом мы тоже приглядывали. Часть на цифровых носителях. Зазвонил телефон, и Экс ответил на звонок: — Свят здесь, поехали. Без лишних разговоров мужчины направились из кабинета. — Нина, чай отменяется, — бросил на ходу секретарше Шустов. *** После часа пути  два автомобиля достигли закрытого детского пансионата. Санаторий находился в живописном сосновом бору на берегу озера. — А здесь красиво, — протянул Владимир, вдыхая свежий сосновый воздух. — Да, удивительная природа. Всегда мечтал жить в таком месте. И не так далеко от города. Приобрел для малышки участок неподалеку. Обустраивал там все. Думал, здесь ей будет хорошо. — Сергей Анатольевич, здравствуйте! — подошел Святослав, подал отцу сослуживца руку. — Не очень приятные обстоятельства встречи. Надеюсь, вы нам поможете? — У меня нет выбора, иначе я потеряю сына! — отрезал Шустов, протянув свою ладонь. — Он важен для меня. Вопреки сложившемуся мнению. — Рад это слышать. — Свят задержал руку в рукопожатии, стараясь передать все свои чувства. — Значит, нам нечего обсуждать? Шустов выдержал взгляд стальных глаз бывшего подчиненного: — Пришло время вытащить из шкафа скелеты. — Он потер руки, стараясь избавиться от ощущения сильной хватки мощной ладони спеца. — Вы приняли верное решение. Не сочтите за угрозу, но если с Ахмедом… Я сотру вас в порошок. Так и будет. Надеюсь, мы поняли друг друга. Неужели вы думали, что я оставлю все как есть? И не буду рыть носом землю? Странно, не иначе у вас помутнение рассудка случилось. В вашем возрасте неудивительно. — Можно и так сказать. Глупо было надеяться, что ты не привлечешь Владимира. — Ну, все, заканчивайте словесную пикировку. Она делу не поможет, — не выдержал Экс. — Я хочу быстрее увидеть Фаридэ, бессмысленно толочь воду в ступе, нет времени. — Да, я уже заказал самолет, и он готов к вылету, пойдемте. Решим все быстро. Проволочек не будет? — обращаясь к Шустову, спросил Святослав. — Я не хочу с ней расставаться, я ее дедушка, — произнес потухшим голосом мужчина. — А у нее есть брат, и он ее тоже очень ждет и скучает! Амира я предупредил, — продолжал язвить Свят. — Отец, решим этот вопрос позже. Сейчас не время об этом думать. Для начала надо найти Ахмеда. Свят, брось к нему цепляться. — Как знаешь, — ответил друг. Мужчины направились к воротам. Шустов предъявил охране пропуск, и они прошли на территорию. Дойдя до корпуса, генерал сказал парням номер комнаты, а сам пошел к главному врачу. На ходу набрал номер няни, под присмотром которой находилась внучка. Друзья быстро пробежали по коридору и достигли нужной двери. Свят осторожно открыл дверь. Малышка увлеченно собирала пазлы. Женщина улыбнулась: — Фарида, у тебя гости. Посмотри, кто пришел? Девочка легко, словно бабочка, сорвалась с места. И сразу попала в объятия дяди. Свят целовал и прижимал ребенка. От увиденной картины у Экса сердце ухнуло вниз. К нему! Это к нему должна была бежать дочка! А он застыл и наблюдал во все глаза с высоты своего роста за развернувшейся радостной встречей. Но он не испытывал чувства ревности. Нет! Не испытывал. Это было другое! Счастье, что он наконец-то увидел дочь, возвращало душе тепло. Плод его сумасшедшей любви.