Просто прикосновения

Томас вновь проснулся от резкого холода под спиной, сразу ощущая запах углей. Он медленно присел, часто моргая и стараясь привыкнуть к окружающей среде. Более менее начиная осматривать все вокруг, он заметил знакомую фигуру, сидящую на бревне у костра. Томас знал кто это и он уж точно понимал, почему Ньют снова не спит. Парень не спеша поднялся и пошёл в сторону друга, успевая спрятать руки в карманы. Он останавливается в метре от друга, перебирая в голове множество несущественных причин, чтобы присесть рядом и начать разговор. Но Ньют опять удивляет Томаса, опережая его. - Не спится? - Томас опускает взгляд на лицо друга, который поднял брови, наталкивая на быстрый ответ. - Наверное. - коротко отвечает Томас и все же садиться, но не к Ньюту на край бревна, а на корточки, вытягивая замершие ладони ближе к огню, в попытке согреть их. - А ты почему сидишь здесь? - По той же причине. - Ньют повторяет движение рук за Томасом, слабо пожимая плечами, как бы намекая на то, что это вовсе «не важно». - Ты всё-таки позволил ей лечь рядом. Томас бросает взгляд на довольного друга, затем оборачивается назад, натыкаясь глазами на спящую девушку. Видно, как она изредка вздрагивает кончиками пальцев и дёргает глазами под веками. Парень отворачивается обратно, уже неотрывно глядя на Ньюта, тот в свою очередь приковал своё внимание к костру. Ну или просто хорошо умеет притворяться. - Как думаешь, мы дойдём до конца? - Ньют редко слышал подобных вопросов от друга, поэтому кротко взглянул на него, убеждаясь, что это был вопрос именно Томаса и щурясь в языки пламени, которые отражались в его тёмных глазах чем-то ярким, запоминающимся. - Не знаю, Томми. - прошептал Ньют, Томас, почувствовав ощущение нежности в голосе друга, дернул плечами. - Но по крайней мере я знаю одно: мы должны продолжать путь, живя здесь и сейчас. Ньют сказал это на столько трепетно, что у Томаса защемило в груди. Он уставился в темноту, не сдерживая улыбку на губах. Ньют же не скрывая того, пялился на друга, рассматривая каждую родинку, скулы, четкие черты шеи. В скоре Томас поднялся, выпрямляя плечи и посмотрел вниз, на друга, который в свою очередь закинул подбородок, в попытке встретиться взглядом с Томасом. Тот осторожно присел на край бревна, соприкасаясь с другом плечом. Так Томасу было проще чувствовать его. Ему спокойно, понимаю, что он рядом. Что Ньют в его поле-зрении. - Эй - тихо прошипел Ньют, когда Томас положил руку тому на колено и коснулся пальцами ладони парня. Но Томаса это не остановило, он сделал пару касаний к ладони, дабы Ньют мог привыкнуть к новым ощущениям, и переплел пальцы. Его взгляд так же был прикован к темноте, а с губ не слетала такая странная улыбка. Для Ньюта в Томасе все было открыто, он мог читать любую эмоцию на лице друга. Но эта загадочная улыбка всегда останется тайной для Ньюта. Чем-то недосягаемым и в тоже время таким близким, родным. Ньют слегка нахмурил брови, когда Томас непозволительно крепко сжал ладонь парня. Ньюту не нравилось столь тёплое касание, не нравилось чувствовать такие ощущения на своей кожи. Но тем не менее он не дергался, давая другу полную свободу своим действиям и расширяя круг возможных последствий. Он давал Томасу шанс показать ему теплоту, хоть Ньют и сам излучал её в большом количестве. - Э-э-эй. - более требовательно шепнул Ньют, немного отодвигаясь в бок от Томаса. Но парень вновь игнорирует замечания друга и разворачивает того лицом к себе, успевает заглянуть в янтарные глаза, запечатывая в объятия. Ньют чувствует тепло, растекающиеся по телу и это его раздражает. Он дёргается в попытке выбраться, но Томас кладёт тому на плечо подбородок и прикрывает глаза. Губы расплываются в широкой улыбке, когда Томас слышит такое знакомое недовольное «Черт». - Что ты вытворяешь, Томми? - шипит Ньют, сам того не замечая, в ответ стискивая друга в объятиях. - Это просто прикосновения, Ньют. - тихо шепчет Томас, вдыхая в грудь по-больше свежего ночного воздуха. - Всего лишь прикосновения. Последние слова эхом раздаются в тиши ночного пространства, заполняя разум Ньюта новыми ощущениями. Запах углей вновь растянулся по воздуху, а морозный ветер продул и без того замёрзшую спину.