Неправильный альфа. I. Проклятье куртизана

      Через час после этого Жан и Ади были уже в полицейском управлении. Там их встретил отец Рэя — красивый, статный, модно одетый альфа, выглядящий намного моложе своих лет — настолько моложе, что даже седина едва тронула его голову — довольно мужественный, но с таким суровым и недружелюбным выражением лица, что омега заволновался. И, как позже выяснилось, не зря. Хотя отец Рэя всегда был таким — малоразговорчивым, напряженным, замкнутым. Слова произносил только по делу, расположение к собеседнику давалось ему с трудом — как будто его вынуждали — он мог в любой момент вспылить, нагрубить, но чем старше становился, тем реже это случалось — с возрастом он всё-таки научился себя контролировать. Но сейчас он был крайне зол и расстроен, и это явно рвалось наружу. Хотя альфа, как мог, держал себя в рамках, но это только больше пугало.       Встретив Ади, отец, казалось, прямо заставил себя к нему подойти, пожал ему пальчики, слегка поклонившись — обычное приветствие по отношению к омеге, но тому почему-то сразу захотелось вырвать руку и бежать без оглядки. Жан познакомил их, отец кивнул и едва дернул уголком рта — видимо, это означало улыбку, но сейчас она почему-то граничила с хорошо сдерживаемым раздражением или даже с презрением. А потом, даже не извинившись, отвёл сына в сторону и начал с ним разговор.       Ади стало обидно, но он не показал своих чувств, а чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей, начал оглядываться по сторонам — как бы невзначай, но на самом деле ненавязчиво рассматривал парочку. Жан был очень похож на отца — просто один в один, но лицо его было настолько мягким и добродушным по сравнению с родителем, что казалось совершенно другим. И пусть не таким красивым и эффектным, но зато очень приятным и симпатичным, выражение его ничуть не пугало, а напротив — сразу располагало к себе. Жан был чуть ниже отца, по его позе видно было, что он признает превосходство родителя, прислушивается к нему, но… всё равно всё делает по-своему. Это проявилось сразу, как только отец, поговорив с ним, обернулся к Ади и, едва кивнув ему перед уходом, вышел. Жан закатил глаза к небу и покачал головой, потом подошёл к омеге и взял его за руку.       — Отец не очень-то тебе доверяет, — сказал он. — Но всё равно надеется всей душой, что ты сможешь нам помочь, ну а чтоб, не дай бог, этого никто не заметил, он предпочел выйти на улицу и ожидать там.       Ади не очень понял, к чему это было сказано, но его сейчас вообще мало волновало чьё-то состояние. Он хотел только одного — выяснить, что случилось с Рэем. Жан ведь ничего ему не рассказал, потому что после того, как он сообщил Ади ужасное известие, у него сразу зазвонил телефон. И потом он очень долго разговаривал — как выяснилось, именно с родителем, но при этом больше слушал, чем говорил, а в какой-то момент вообще вышел в коридор и там долго возмущался, хотя слов было не разобрать. После он вернулся в кабинет и, не говоря ни слова, быстро оделся, взял Ади под руку, они вместе вышли и направились на улицу — к машине. По дороге Жан тоже нервно молчал — даже за рулем, да ещё и дергался на дороге так, что Ади решил ничего не спрашивать, чтобы ещё больше его не волновать. И вот только сейчас, когда они встретились с отцом, ещё раз переговорили с ним, и Жан подошёл к омеге — наконец, начало что-то проясняться.       — Понимаешь ли… — шеф немного поволновался. — Возникли трудности. Отцу позвонили из полиции первому и рассказали новость. Он тут же выхватил своего адвоката, и они вместе приехали сюда. Но дело в том, что Рэй отказывается от защиты. Причём вообще. А с отцом и говорить не стал… — тут Жан некоторое время помялся, но потом всё-таки добавил. — Как видишь, у отца очень сложный характер. Очень сложный. Я единственный в семье, кто хоть как-то может с ним ладить. И даже сейчас… — шеф покрепче сжал руку омеги. — Он уже пытается обвинить во всём тебя… — Ади вздрогнул, но Жан мягко положил ему ладонь на плечо. — Не переживай. Я не позволю этому случиться. Просто хочу, чтобы ты был готов, если вдруг он нападет на тебя с претензиями. Но надеюсь, до этого не дойдёт. Просто он не понимает, почему Рэй все два года молчал, а теперь вдруг раз! — и пришел с повинной. И это сразу после знакомства с тобой. В общем, сложил два и два, как говорится… Он всегда так делает.       Ади расстроился, но Жан так тепло его приобнял, что сразу стало легче.       — Не переживай. Я буду рядом и поставлю его на место. Но скорее всего, это обычное отчаяние. Потому что именно он и попросил привезти тебя сюда, хотя я и так бы это сделал. Мы просто хотим, чтобы ты поговорил с Рэем и убедил его впустить к себе защитника. Надеяться нам больше не на кого. Меня он тоже слушать не станет, поэтому мы просим тебя… В общем… — тут Жан смутился. — Мы рискнули сказать полицейским, что ты жених. Ну, то есть, что свадьба вот-вот… кхм… — он даже порозовел. — Если ты не против, конечно… Просто иначе бы тебе не позволили вмешиваться в это дело…       Ади кивнул, хотя ком в горле так и стоял. Было до ужаса больно, особенно от того, что ему не доверяли, да ещё и пытались необоснованно обвинить в чем-то. Как можно было вообще такое подумать? Но то, что его, пусть и формально, готовы были признать женихом — это было приятно. Хоть какое-то утешение, даже в таких печальных условиях. Ади покивал.       — Я поговорю с ним, — сказал он. — Хотя решение Рэя прийти сюда было и для меня неожиданным. Да — он рассказал мне вчера обо всём, впервые признался кому-то в своём преступлении. Но я никогда не посоветовал бы ему… — Ади всё-таки всхлипнул. Тогда Жан, уже не смущаясь, обнял его, утопив в своих добрых объятьях.       — Конечно, я это знаю, малыш, — утешил он. — Мне можешь ничего не доказывать. Я ничуть в тебе не сомневаюсь. Просто предупредил тебя, что отец может выкинуть фортель. Чтобы ты был готов. Но ещё раз говорю — я не позволю. Ты ведь для меня уже родной. И я верю, что вместе мы справимся. Правда? — он мягко отстранил омегу, обхватил ладонями его лицо и улыбнулся. — Всё будет хорошо… — Жан даже поцеловал его в щеку, и Ади сразу затих, обняв его с благодарностью.       — Отец сам страдает от себя, — добавил шеф. — Часто рубит с плеча — всё, что ему в голову взбредет — и совершенно не умеет извиняться. Поэтому мы и живём все отдельно от него. А папочка… он вообще не выдержал — нервы в итоге сдали, и он в конце концов заболел. Ты же знаешь, что его больше нет… — Ади покивал и покрепче обнял Жана. — Ну вот видишь… — тот снова отстранил его и вытер ему слёзы. — А теперь иди к инспектору. К счастью, он в некотором роде тоже друг нашей семьи, поэтому сразу перехватил Рэя в свои руки, как только тот появился здесь. Но это лишь небольшое облегчение делу. Ведь если Рэй будет и дальше так упираться… мне даже страшно подумать… Я и говорить об этом боюсь…       — Я попытаюсь… — Ади отошёл от Жана и направился к двери кабинета инспектора.

***

      — Ох ты! — следователь весело шлёпнул ладонью по столешнице. — Ещё одна красота неземная. Ну ты смотри, как на подбор!       Ади сразу сдвинул брови и неприязненно взглянул на инспектора — полноватого бету, с добродушным, но повидавшим виды лицом, с забавными глазами на выкате и полными губами.       — Может обойдемся без фамильярностей?.. — омега начал злиться.       — О, всё, всё! — полицейский примирительно выставил ладони вперед. — Молчу. Не сердитесь так, сударь. Присаживайтесь… — он указал на стул напротив себя, стоящий с другой стороны стола. — Поговорим.       Ади подошёл и уселся, все ещё сохраняя сердитый вид, а следователь тем временем откинулся на спинку своего кресла и вдруг раздосадованно хлопнул себя по ляжкам.       — Нет, ну что вам неймётся-то, а? Чего не сиделось-то? Два таких красавца, один лучше другого — любились бы себе, миловались, так нет же — на драму потянуло. Вот зачем он пришёл, а? — следователь, наклонившись вперёд, уставился на Ади. — Какого чёрта, спрашивается? — он кивнул в сторону железной двери, ведущей в камеры. — Я хотел выгнать его, понимаешь? Ведь два года прошло! Комар носа не подточил — никаких зацепок. Ну да — бывает, психанул и что? Губить свою жизнь что ли? Одна-то уже загублена… — комиссар снова откинулся назад и скрестил руки на груди. — И этот вот теперь… Тоже мне — раскаявшийся преступник… Так ведь нет! — он опять наклонился к Ади. — Устроил мне тут скандал. Позвал сержанта и выдал всё при нем. И что? Теперь есть свидетель, и мне уже не отвертеться. Я вынужден был упрятать этого психа в камеру. Завести дело… Но вот зачем он это сделал, а? — следователь с досадой шлёпнул обеими руками по столу. — Делать ему нечего, вот что…       Ади, честно говоря, был искреннее удивлён таким подходом. Но, тем не менее, сказал:       — Он почувствовал вину… Разве не понятно?       — Вину он чувствовал… — инспектор вдруг с несвойственной для беты эмоциональностью долбанул по столу. — Дурак он — вот кто! Я тут гоняюсь за ними годами, чтобы повесить. А сколько ещё остается безнаказанными, да каких! По три убийства, по пять! А этот… пришёл каяться. Лучше б дома сидел и розочки нюхал. Просто жаль его, вот и всё…       Ади оторопело смотрел на полицейского, моргая глазами. Он ушам своим не поверил. Вообще-то омега ожидал от следователя большей суровости. А этот — какой-то странный. Как он вообще справляется с работой?       — Вы всех преступников так жалеете? — Ади просто стало интересно.       — Нет, не всех, — начальник вновь наклонился к нему через стол. — И заметь, преступников я вообще не жалею. Но этот… — он снова кивнул на дверь. — Он не преступник. Я же их чую за километр! А этот парень — не убийца. Ну психанул — да, врубил несчастный газ, а потом небось опомнился, летел домой, чтоб всё исправить, да не успел. А после пожалел так, что грыз себя два года нещадно. Это же видно по нему. И в итоге не выдержал — пришёл каяться. Потому что он не преступник, вот поэтому и пришёл…       Ади удивился такой проницательности, опустил глаза, а инспектор вдруг присмотрелся к нему и хихикнул.       — А вот ты, кстати, запросто убьёшь. И рука не дрогнет, а? — он опять весело хохотнул. — Небось пистолетик таскаешь в сумке, да? На входе-то, поди, отобрали? Скажешь, нет? Отобрали пистолетик-то?..       Омега, сначала было притихший, на этих словах снова вспылил и уставился на полицейского злым, пылающим взглядом. Тот сразу изобразил смирение, хоть и всё равно посмеивался.       — Ладно, ладно… — успокаивающе произнес он. — Я что? Я ничего. И вполне вас — омег, понимаю. Без оружия тут никак. И пусть закон вас защищает, но это ведь уже после. А вот как быть «до»? — он выставил палец. — То-то же. От нападений, увы, мы вас не можем уберечь. Во всяком случае, не всегда, поэтому я не осуждаю. Я просто сказал, что ты можешь быть хладнокровным — вот и всё, но если убьешь, то только за справедливость. Так что ты тоже не преступник, а скажем так: мститель. Вот это я хорошо вижу.       У Ади сразу изменилось мнение насчёт способностей следователя. Второй раз тот уже удивил его своей прозорливостью. Это же над так точно всё прочитать. А полицейский продолжил:       — И этот вот альфа твой, — он опять кивнул на вход в изолятор. — Ну зачем он пришёл? Ведь его не казнят. И даже если адвоката не будет — всё равно… Чистосердечное признание смягчит сердца присяжных. Поэтому на вышку его не оправят. А тогда что? Тюрьма… И пусть даже срок дадут небольшой, но что его там ждёт? С его-то ванилью и шоколадными глазами в пушистых ресницах. Можешь себе представить? Что с ним сделают?.. Да он же с собой покончит от унижения — вот чем всё обернется.       Ади вздрогнул. А ведь и правда — он и не подумал об этом, Господи! Рэй ведь такой нежный, такой… неправильный альфа, да ещё пахнет так сладко, почти как омега. Он же так легко может стать жертвой насилия, особенно среди отморозков. «Боже мой!» — Ади схватился за лицо, и, конечно, по щекам потекли слезы. Начальник вздохнул и дал ему салфетку.       — Вот именно, — сказал он, поняв его чувства. — И я не зверь там какой-то, хоть и служу в полиции. Но мы тут тоже люди, и души у нас есть. Поэтому отправлять парня на верную гибель для меня это лично — как собственными руками его убить. И бывало такое уже — вот такие вот честные дураки-то и попадают в подобные переделки. Но я, как могу, их вытаскиваю, потому что хочу спать спокойно, а не глушить коньяк по ночам, заливая совесть, что б там про нас, полицейских, не говорили. Нет тут зверей, ясно?       Ади покивал, вытирая лицо платком, а инспектор встал с места, подошёл к нему, взял за руку и повёл за собой. Открыв дверь в камеры, он снова обратился к омеге.       — Сейчас его приведут. Пообщаетесь через ограждение. Я и так нарушаю правила, впуская тебя сюда, и всё же попробуй до него достучаться. Но только смотри — он то ли болен, то ли ещё что. Жар у него, бредит иногда, даже врача вызывали, и тот вколол ему что-то. Но сейчас я его поместил в камеру для сынков-мажоров — есть у нас тут такая. Там всё мягко, цивильно, и пока она свободна. Хоть мне и не платил за это никто, но просто хочется, чтоб парень спокойно отлежался. Может опомнится, наконец, и станет соображать.

***

      Ади поблагодарил инспектора и пошёл по небольшому коридорчику к комнате для свиданий. Подойдя к месту, он уселся на стул напротив решётки, которую ему указали, и приготовился ждать. Через пять минут с другой стороны скрипнула железная дверь, и сердце сразу сжалось. Ади даже глаза боялся поднять, и лишь когда почувствовал, что кого-то усадили напротив, а сознание тронул знакомый до боли запах ванили, омега, наконец, взглянул на Рэя. Но лучше бы не смотрел. Бедный альфа был совсем больной — весь горел, был ослабленный, вздрагивал, но на посетителя всё-таки поднял глаза. И даже немного оживился.       — Ади… — он приблизился к решётке и взглянул на омегу, будто не узнавал. — Это ты?.. Ты мне не снишься?       — Нет… — Ади еле слёзы сдержал. — Я не снюсь тебе, Рэй. Но это… какой-то кошмар. Что ж ты наделал?..       Альфа уставился на него полу-бессмысленным взглядом.       — А что я сделал?.. Я… не совсем понимаю… Не понимаю, где я… Что-то случилось?..       — Господи… — омега испуганно прикрыл пальцами рот, и тут же просунул руки в специальные отверстия в решётке. Рэй ухватил его ладони, как будто только этого и ждал. Потом посидел немного молча, и вдруг взгляд его начал проясняться. Через пару минут он уже осмысленно взглянул на пришедшего.       — Ади? — он даже испугался. — Ади, малыш мой… Ты пришёл?       — Да, я пришёл! — омега всё-таки заплакал. — Но что же ты натворил, Рэй? Зачем?!       Альфа растерянно на него посмотрел, поморгал глазами, но потом крепко сжал его руки.       — Ади, я… Я правда, не знаю, как так вышло. Я был дома, а очнулся уже здесь. Не помню, как всё случилось… Это, видимо, опять мои заскоки… Теперь ты видишь, куда они меня привели? — он нервно погладил большими пальцами запястья омеги, отвернулся в сторону, тяжко вздохнул, потом снова заговорил: — А может так даже и лучше. Мне здесь самое место. Зато теперь я безопасен, и не зарежу тебя ночью, будучи в полном беспамятстве. Уж лучше так…       Омега заплакал горше и больно сжал руки своего возлюбленного. Такая тяжесть вдруг навалилось на сердце, что захотелось кричать.       — Рэй, ну пожалуйста… — попросил он. — Поговори с адвокатом. Почему ты отказываешься от защиты?       Альфа совсем занервничал — видимо, этот вопрос давно его мучил.       — Ади, я не могу. Не могу! Адвокат, которого привёл отец — тот ещё проныра. Да и все они… Как они будут строить линию защиты, ты не подумал? Они же вываляют Люсьена в грязи, докажут, что он был шлюхой и сам довёл меня до такого. И ведь заставят присяжных в это поверить. И тогда меня — чистенького и святого, выпустят прямо в зале суда. С условным сроком, особенно если учитывать чистосердечное признание и явку с повинной. Уж адвокат отца этого добьётся как нечего делать. И бедный ЛЮси, и так погибший безвинно, будет ещё и опозорен при всех, потому что за него совершенно некому заступиться. А адвокаты и родителей его сделают варварами и монстрами, которые только и делали, что травили меня. Вот увидишь. Вернее, нет… не увидишь. Я не пойду на это. Я лучше понесу наказание. Потому что второй раз быть трусливым подонком я не хочу…       Ади покачал головой, слёзы так и лились по щекам. Конечно, он всё понимал, но как же Рэй-то не мог понять, как и ему сейчас больно? Люсьен, наверное, был хорошим омегой — никто и не спорит, но он мёртв. А Ади жив! И вот теперь умерший отнимает любовь у живого. Но как же так?       — Рэй, — омега вцепился в руки любимого, вложив в эту хватку всю свою боль. — Но мне-то что делать? Я жить без тебя не могу!       Альфа сразу вырвался, заволновался, закрыл лицо руками.       — Ади, не надо, прошу тебя…       — Нет, надо! — омега с отчаянной злостью вцепился в решётки. — Надо! Вот и слушай теперь. Я просто погибну без тебя, ясно? Ты уже убил одного, ты и меня погубишь! Потому что я не хочу жить! Не хочу жить без тебя!       Рэй зажал уши, только бы не слышать этого. Всё, что он сейчас хотел — это провалиться куда-нибудь. Жуткий выбор рвал его сердце на части.       — Ади, я не могу… — беспомощно проговорил он. — Не могу… — схватившись за голову, будто боясь удара, он замолчал. Ади тоже ничего не говорил. Тягостная пауза затянулась, но потом Рэй выпрямился, просунул руку через решётку, но омега отстранился и даже смотреть не стал. Альфа закрыл глаза — ему было ужасно больно, но как же хотелось дотронуться до любимого существа!       — Ади…       Омега резко встал.       — Я больше не приду… — сказал он. — И постараюсь забыть тебя. А ты уж сам разбирайся тут со своей совестью, как хочешь. Прощай!       — Нет! — Рэй сразу вскочил, вцепился в решётки. — Нет! Не бросай меня! Нет! Умоляю! — но Ади неуклонно двинулся к выходу. — Господи! — Рэй зарыдал ему вслед. — Ади, я умоляю! Я подумаю! Обещаю тебе! Господи! Дай мне хотя бы день! Ади! Не уходи!..       Но омега хладнокровно вышел, закрыв за собой дверь, и только в коридоре прислонился к стене и разрыдался. Приём был очень жестокий, но Ади надеялся, что это сработает. Ну вдруг получится. В конце концов, другого выхода не было.

***

      А через десять минут он вышел из кабинета инспектора. К нему тут же подлетел отец Рэя, видимо, на время забыв обо всех своих неприязнях.       — Ну, что? — взволнованно спросил он.       — Ничего, — омега не смотрел на него. — Пока не получилось…       Отец помолчал. Но через секунду вспылил.       — Я так и знал! Омегам нельзя доверять! Тебе вообще нельзя было доверять!       Жан сразу бросился на подмогу, но тут же остановился, потому что Ади вперил в родителя такой яростный взгляд, что тот отшатнулся.       — Не смейте повышать на меня голос! — ледяным тоном произнес он. — Это ясно?..       — Что?.. — отец даже растерялся на мгновение. — Что ты сказал?..       Как же он сейчас стал похож на Рэя — ну просто один в один. Так вот откуда этот сумасшедший темперамент. И ведь продолжение сцены не заставило себя ждать. Лицо отца тут же побагровело.       — Убирайся вон! — он указал Ади на выход. — Вон! Чтобы ноги твоей тут не было!       — И не подумаю! — Ади даже не дрогнул, и взгляд не отвёл.       Тогда отец подошёл к нему вплотную и яростно уставился в глаза, испепеляя ненавистью.       — Это ты довёл моего сына до такого. Ты его взбаламутил! Ты не удержал! И если сам не уйдешь, я тебя вышвырну!       Ади злобно прищурился.       — Только попробуйте. И я выцарапаю вам глаза!       — Что?.. — отец снова опешил. — Что ты сделаешь?..       Ади смотрел на него с такой ярой решимостью, что, действительно, был готов на всё. А ведь так и было. Он даже кулаки сжал, и казалось, тронь его, и он набросится. Родитель, видя это, сразу начал сдаваться. Будь перед ним альфа, он может и врезал бы ему, но против омеги он был бессилен. Дыхание постепенно успокоилось, страсти улеглись, отец нехотя отвёл взгляд, но сразу повернулся к Жану.       — И ты хочешь, чтобы этот зверёныш стал его мужем? А может тюрьма всё-таки лучше?       Жан изо всех сил постарался сдержать улыбку. Отец заметил это и ещё больше взбесился, но, поняв, что проиграл, и не желая терять лицо, он развернулся и двинулся к выходу. Но перед дверью остановился.       — Я никогда не дам согласие на этот брак. Никогда! Это же тигр, а не муж! Его место в клетке! — и он ушёл, громко хлопнув дверью, а Жан, наконец, рассмеялся от души, хоть и немного грустно, учитывая обстоятельства.       — Точно так же он говорил нашему папочке, — шеф подошёл и легонько похлопал Ади по плечу. — «Это тигр, а не муж!» Боже, какие знакомые слова, — бета обнял омегу, потрепав его по волосам. — Поздравляю — ты ему понравился. Да ещё как! Потому что смог его укротить — а такое было под силу только папуле. Ну, теперь-то я могу быть спокоен. Осталось только вытащить из беды нашего мальчика. Кстати, что он сказал тебе?       — Сказал, что подумает… — Ади всё ещё приходил в себя после стычки. — И завтра я приду снова с ним говорить. И никто меня не остановит! — он яростно сверкнул глазами в сторону двери, за которой только что исчез отец Рэя.       — Коне-ечно, — Жан успокаивающе его приобнял. — Пойдем, я отвезу тебя домой. На сегодня достаточно…