***
Омега снова обнаружил себя стоящим в той же комнатке, только в одиночестве, в теплой и уютной тишине, а старичок-бета замер у стола, наливая в чашку чай, и смотрел на него во все глаза, немало удивившись. — Что это с вами, милый? — спросил он. — Зачем вы так кричите? Вы напугали меня… Ади бесшумно раскрыл и закрыл рот, потом огляделся по сторонам, но ангела не обнаружил. Тогда он снова перевел растерянный взгляд на бету. — Я… я не знаю, что это было… — честно признался он. — Мне… померещилось… Толстяк озабоченно покачал головой, поставил чайник на аккуратную, резную подставочку и полез в настенный шкаф. — Я сейчас налью вам коньяку, — предложил он. — Вы что-то слишком уж взвинчены, — и обернувшись к омеге с бутылкой в руках, указал на рядом стоящий стульчик. — Да и садитесь уже к столу. Поверьте, я не кусаюсь. И вообще… мне очень приятно принимать гостя. Я, знаете ли, тут уже два года обитаю… а вокруг — ни души. Кроме, разве что, одного психованного историка, который иногда приезжает сюда со своим мужем-омегой. Вот только они и скрашивают мой досуг, а еще очень много расспрашивают о кладбище. Я ведь знаю тут каждого покойника, всю семейную историю этого рода. А еще я нашел архивы! — эти слова были произнесены с гордостью и даже с победным блеском в глазах. — Случайно, в подвалах старого форта. Представляете? Разные предметы быта, костюмы, золото, серебро. Правда, историк все это забрал, потому что будет открыт музей, но я не против. Он — честный человек, сразу видно, а меня эти безделушки мало волнуют… — анатомист виновато улыбнулся, пожав плечами. — Меня интересует лишь покой усопших, последнее пристанище душ… и ничего более, так что… — он плеснул Ади в рюмку напиток, заманчиво заблестевший искорками в хрустальных гранях стекла. — Вот, выпейте, милый… Ади подошел, взял рюмку и выпил залпом, потому что ему стало жутковато. Он и сам не знал, почему, но на душе от чего-то похолодело, а в грудь противно впились острые иглы страха. Но коньяк немного помог. Горло обожгло, желудок отозвался приятным, успокаивающим теплом, и Ади даже закусил выпивку аккуратно нарезанным кусочком лимона. Напряжение немного отпустило. — Сейчас станет полегче, — анатомист смотрел на него с сочувствием. — Понимаю ваше волнение, но уверяю вас, что я и мухи не обижу. Вы можете чувствовать себя здесь в полной безопасности. Хотя… признаюсь, меня искренне удивляет, что такой юный и симпатичный омега решился поехать в подобную глушь совершенно один. Ади сразу выпучил глаза. — Но я не один! — он уставился на собеседника, уже окончательно ничего не помнимая. — Со мной ангел… и… дьявол, — на последних словах омега смешался, уж больно странно они прозвучали. — О! — толстячок поморгал глазами, но потом, решив, что мальчик еще не до конца оправился от шока, решил особо не удивляться. Ведь он встретил его на дороге, в полубессознательном состоянии и только потом пригласил к себе домой, чтобы привести в чувства и напоить чаем. Ади уже успел рассказать ему, зачем приехал сюда, но потом опять впал в беспамятство, а очнулся уже от собственного крика. — Ну что ж, с дьяволом так с дьяволом, — анатомист пожал плечами. — Значит, тем более нечего бояться… И Ади понял, какую чушь сморозил, а патологоанатом, видимо, как любой врач или что-то в этом роде, просто подыграл ему, чтоб сильно не волновать. Но теперь-то омега осознал, что вращаясь во всех этих странных дебрях снов, пропустил какую-то важную часть своей жизни и теперь не помнит, как всё произошло и как он тут оказался. Вот бред! Он даже разозлился. Но делать было нечего и пришлось отталкиваться от фактов. Значит, он уже в доме нужного ему человека и сейчас можно с ним пообщаться. Эта мысль окончательно соединила душу и разум в единое целое, и Ади решил больше не заморачиваться над непонятным, а действовать дальше. — Простите, — сказал он, усаживаясь на стул. — Я… столько страхов в последнее время натерпелся, что видимо… — … просто устал, — закончил за него собеседник. — А еще, наверное, голоден, вот и мерещится всякое, — он поставил перед омегой тарелку с вкусно пахнущими пирожками и блюдо со свежими булочками. — Я живу уединенно, но иногда тут проезжает лавка, и это настоящий праздник. Так что вам повезло, милый. Угощайтесь… И, действительно, у Ади даже желудок свело от вида этого угощения. Он сразу накинулся на еду, даже забыв о приличиях, потому что и в самом деле был настолько голоден, что чуть не заплакал от этого.***
— Ну вот и славно, — толстяк налил омеге в чашку еще чая. — Я так понимаю, стресс у тебя прошел. Теперь можно и поговорить. Так зачем я тебе понадобился? Они уже перешли на «ты» за этим уютным чаепитием, и Ади совсем расслабился, а все недавние события — встреча с Флори, Люси и даже дьяволом — теперь уверенно казались ему сном. И только Элли — этот шебутной парень, что назвал себя ангелом, — еще казался реальным, но, наверняка, он был немного не в себе, как Ади и думал в самом начале, но главное, что он привез его, куда нужно, а омега, похоже, и правда проспал всю дорогу и видел сны. Но от усталости и прошлой тяжелой ночи сон и явь переплелись воедино, вот всё и показалось более реальным, чем было на самом деле. Но теперь-то это прояснилось. Единственное, что было непонятно, куда делся Элли. Неужели омега не сказал ему, чтоб он его подождал? Или он все-таки ждет. В машине? Ади попробовал сосредоточиться на этой мысли, но облик ангела всё таял и таял в его сознании, а его местонахождение на данный момент делалось всё более и более безразличным. Омега схватился за голову, зажмурил глаза, он будто снова проваливался в сон, но уже в какой-то другой. — Я хотел поговорить с вами, — услышал он собственный голос, звучащий как бы со стороны. — Насчет одного пациента… то есть… насчет погибшего. Это было, когда вы еще работали в полицейском управлении. — Ах, это, — толстячок располагающе улыбнулся. — Да-да. Ты уже сказал мне об этом, но я не обратил внимания. Да-да, я понимаю. Так что ты хотел узнать? Образ Люсьена вдруг четко встал перед глазами Ади. Он даже вздрогнул, уставившись в пространство, а бывший возлюбленный Рэя почему-то посмотрел на него с ужасом, испуганно прикрыл ладонью рот — и после исчез. — Это… — Ади продолжил, помотав головой и пытаясь стряхнуть наваждение. — Это один омега, который отравился газом. Он такой высокий, красивый, с длинными, белыми волосами, — но тут в памяти всплыло полное родовое имя Люси, которое Ади слышал в конторе юриста, и он его назвал. Патологоанатом замер и побледнел. — Что-что? — испуганно переспросил он. — Ах… ну, да… Тот… прекрасный господин… — он нервно поправил очки. — Да, да, я помню. Отравление газом. А что, что-то не так? Анатомист попытался взять себя в руки, но омега прекрасно видел, как задрожали у него пальцы, и вот уже первые искорки безумия стали появляться глазах. Ади снова стало страшно, но он продолжал говорить. — Это ваше заключение… о смерти. Вы уверены, что он умер от отравления газом? Это точно? Вы делали экспертизу? — Конечно… — осторожно проговорил бета, но глядел на Ади так, что сразу становилось ясно: лжет. — Я сделал все, как положено. Доза отравляющих веществ в крови была… соответствующей… даже выше нормы… — Вы уверены? — Ади казалось странным поведение собеседника, а тут еще в домике внезапно похолодало, как будто морозный воздух пополз по полу. — Может быть вы что-то забыли? И вдруг началось странное. Преображение: кожа анатомиста, сидящего перед Ади и говорящего вроде бы мирным голосом, начала сереть, покрылась трупными пятнами, и от него отчетливо потянуло разложением. Вот теперь Ади стало до жути страшно, у него даже волосы зашевелились на голове. — Господи… — он затравленно огляделся по сторонам. — Элли, где же ты?.. — омега проговорил это тихим, жалобным голосом, боясь снова взглянуть на человека перед собой. А тьма начала сгущаться, стало совсем темно, как на кладбище под луной, и только лицо патологоанатома будто подсвечивалось откуда-то снизу, но он ничего не замечал и продолжал вещать, покачивая головой с идиотским видом. — Юноша был так красив, — говорил он. — Как божество… Но когда я прочел имя на бирке и пригляделся, то узнал его. Это же был мой господин. Наш хозяин! Мой род служил представителям его рода вечность! Я хорошо помню его портрет, он висел на самом видном месте в нашей скромной гостинной… — анатомист сокрушенно покачал головой. — Увы, все эти люди погибли. Их прокляли. Мой господин умер первым, а потом и весь его род последовал за ним в течение пары веков. И теперь… теперь он замкнул это шествие. Он вернулся, чтобы закрыть эту дверь. Дверь, ведущую в вечность… Толстяк замолчал, а Ади, не помня себя от страха, просто прирос к месту, потому что дальше начался вообще какой-то кошмар: комната вдруг исчезла, и он обнаружил себя на погосте, сидящем на могильном камне, а собеседник сидел напротив — на другом таком же холме и поглаживал рядом стоящий крест. — Мой бедный, бедный господин… Ади хотелось закричать, а еще поскорее проснуться, но сон был настолько реальным, что делалось жутко. — Так вы служили ему? — спросил он первое, что пришло в голову, только бы не думать об этих страшных метаморфозах. — Но… — Да, — анатомист поднял свой взгляд, который стал еще более безумным и пустым. — Я, и мой прадед, и дед, и отец. Все мы служили им. А он… — собеседник дотронулся дрожащим пальцем до надгробья. — Он был куртизаном самого короля Артура! И это великая честь! Но… она-то его и сгубила, — он горестно вздохнул, потом внезапно заплакал, достал из кармана платок, высморкался и опять продолжил говорить, но уже более безучастным тоном. — Я и сейчас им служу. Охраняю семейное кладбище. Господин призвал меня для этого, потому что я — последний из его слуг, кто остался в живых. Нас ведь тоже косило проклятье. Всех. Но я пока жив. И он даже позаботился обо мне. Перед уходом на небеса он нашел мне мужа. Милого, красивого мальчика с нежной, небесной внешностью. Жаль только… — толстяк виновато потер очки. — Жаль, что за два года тело его разложилось, но для меня он по-прежнему прекрасен. Если хочешь, я познакомлю тебя с ним?.. — Нет! — Ади вскочил на ноги, потому что это было уже слишком. — Я… Простите, — он попытался рукой разогнать тьму вокруг, которая лезла в глаза и была похожа на черный, навязчивый дым. — Да что у вас тут творится, черт возьми?! Мне надоело это все! — он в отчаянии схватился за голову. — Меня не интересует ваш муж, я хочу только одного — выяснить как вы написали заключение! Вы брали у мертвого кровь или нет? Анатомист уставился на омегу, как на умалишенного. — О чем ты таком говоришь? — в ужасе спросил он. — Да как же я мог? Когда я увидел лик моего господина, неужели ты думаешь, что я посмел бы коснуться его даже иглой? Это же… кощунство! Осквернить такое красивое тело! Ади весь дрожал от противного, липкого страха, но все равно продолжал говорить, стараясь не замечать, как угрожающе зашевелились надгробья вокруг. — Так вы не делали анализов? — он тут же заткнул нос, ибо запах тлена вокруг стал невыносимым. — То есть, заключение написано просто так, без… без вскрытия? — Вскрытие?! — тут и его собеседник поднялся. Он встал во весь свой невысокий рост, но от возмущения казался немного выше. Глаза его заблестели, губы возмущенно тряслись, очки сползли на нос. — Да как же ты смеешь? — в праведном гневе вопросил он. — Я даже помыслить о таком не могу! Вскрытие! И ты произносишь эти кощунственные слова без всякого тут стеснения! Да чтобы я… чтобы хоть чем-то… осквернил эту благородную красоту! Да как ты смеешь? — но вдруг настроение его резко переменилось, он обмяк, плечи его затряслись, лицо перекосила горестная гримаса. — Ведь он мой хозяин… Он был так красив… Так прекрасен… Я сделал все, чтобы он упокоился с миром, и родственники забрали его. А я был счастлив, и даже сопровождал похороны. Незаметно, но я был там — с ними на кладбище. Его родители тоже были прекрасны. Последние из этой семьи. И еще там — на похоронах — я уже знал, что им осталось недолго. А всё это пресловутое родовое проклятье! О, как бы мне хотелось проводить их в последний путь — моих добрых господ, но не случилось. И это горе для меня, поверь, мой милый друг. Горе! Но я вынужден был уехать, чтобы спасти от расправы еще одну красоту. Защитить от надругательств моего молодого супруга. Этот белокурый ангел, которого подарил мне хозяин… Он поступил к нам из психиатрической больницы, и до него никому не было дела. Ты можешь себе представить? Никто его не оплакал, никто не забрал… — он вытер мокрое от слез лицо своим платком. — Бедный мой, бедный… Мальчик был такой милый, такой одинокий. Я не мог смотреть, мое сердце страдало. И этому созданию было не место в общей могиле, не место среди падших, несчастных людей. И хозяин мне тут же помог… — он снова высморкался, поправил очки. — Я забрал мальчика. Забрал и спрятал его. И полюбил всем сердцем. А здесь… — он окинул глазами погост. — Здесь произошла наша свадьба. Жаль только, что господин на нее не пришел, но я не в обиде… Ади смотрел на него во все глаза и слушал, стараясь вычленить суть из этого бреда. — Вы говорите о Флори? Этот покойник из психиатрической, его звали Флори. Ну или как-то по-другому, но я зову его так… — Флори? — анатомист повторил это имя, и лицо его просветлело. — Так вот оно что! Ах, мой милый, спасибо! А я называл его Ангелом, — он задумался. — И еще Прекрасным Цветком, — и тут же перестал улыбаться, переведя на Ади взгляд, исполненный невообразимой тоски. — Жизнь так жестока, мой милый. Она вообще не щадит красоту, понимаешь? И старость — это еще не самое страшное. Много возможностей есть: быть покалеченным, попасть в аварию, обгореть, да мало ли что… Вот и это создание, чье имя ты сейчас так удачно назвал, должно было жить в облаках. А оно поступило в морг с синяками на теле, поруганное и оскверненное, да еще чуть не перекочевало в сточную яму вместо приличной могилы. Но я не допустил этого… — он задумчиво присмотрелся к омеге. — Я спас его. Но… ты тоже очень красив. Ты похож на красивого дьявола, да. Очень красив. Но на лице твоем уже видны следы горя, отпечатки жизненных мук. Жизнь и тебя потрепала — вижу. Но как же так можно? — он горестно всплеснул руками. — Вот поэтому я убежден: красивым не место на этой земле! Они не должны быть здесь, они должны жить на небе! Вот и ты… — он опять сокрушенно покачал головой, глядя на Ади. — А знаешь, какие умиротворенные лица у умерших. Как думаешь, почему? Да потому что они счастливы. Они рады, что избавились от земных оков, от всех бед и страданий, и не только бывших, но и будущих. И вот ты тоже… — бета полазил в кармане и вдруг вытащил маленький ножик, который тут же щелкнул острым лезвием в ночной тишине. — Вот зачем тебя сюда занесло? Чтобы страдать? Но на этой планете столько горя и бед, что мало кто выдержит. Ну почему твои прекрасные глаза должны омрачать слезы? Зачем же тебе страдать? Это неправильно! Мало того, каждый день существует опасность, что твоя чудесная внешность пострадает от надругательств. Убийства, насилия, чрезвычайные происшествия, да даже ненависть и насмешки — все это орудия зла. А ты… — он покачал головой. — Ты — ангел. Нет, ты дьявол. Но тебе все равно не место на этой земле. И я… я буду счастлив подарить тебе покой… — он поднялся с места с ножиком в руках и двинулся к Ади исполненный искреннего сострадания. — Ты только не бойся, — успокоил он, потому что омега сразу попятился назад, с ужасом глядя на психопата. — Не надо бояться. Я ведь знаю человеческий организм, как свои пять пальцев. И никогда не сделаю тебе больно, что ты? Ты даже не заметишь, как перейдешь в иной мир, и вот там уже… — он мечтательно улыбнулся. — Там ты будешь счастлив. И никто, никогда не посмеет тебя обидеть. А я… я буду любить твое тело, оберегать его. Ты будешь счастлив и здесь, и там… — он быстро кинулся к Ади, а тот, пытаясь сбежать, почему-то уперся в стену. Поняв, что попал в ловушку, омега отчаянно завопил.