Принцев.net

Как и все маленькие хорошенькие и избалованные девочки, в далёком розовом детстве я тоже мечтала о прекрасном принце на белом коне. Самой, правда, витать в облаках было страшно — вдруг, куда-то не туда зарулю и глупо разминусь со своим ненаглядным, единственным и неповторимым возлюбленным голубых кровей? А потому строили воздушные замки мы на пару с Ленкой из соседнего блока. Каждый вечер по полчаса перед сном, спрятав украденные из прихожей телефоны под одеялом, предавались мы наивным мечтам о будущей встрече. Пытались понять, как же узнаем свою зазнобушку среди прочего далеко не царственного контингента и фантазировали о первом поцелуе настоящей любви. Родители усиленно делали вид, что не замечают красноречиво тянущегося в детскую через всю квартиру телефонного провода и не мешали нашим насквозь сопливым предвкушениям чуда. Именно от Ленки я и узнала, что венценосный возлюбленный голубоглаз и златокудр, высок и широкоплеч, необычайно хорош собой и имеет пометку «замок» в графе о постоянном месте жительства. Ещё подруга настаивала, что ожидаемый идеал явится на белом коне. Ну, а что вы хотели от двух взращённых на диснеевских мультиках девчонок? Это потом мы уже поняли, что сказочное непарнокопытное производится на заводе со скромной надписью «Лексус» над входом. А ещё чуть позже Ленка пояснила мне, что всё это вообще не важно — главное, чтобы человек был хороший. А цвет прилагающегося Лексуса второстепенен. Костяк детских грёз окреп, оброс вполне конкретными представлениями о сути объекта искомого и сменился юношеским томлением в ожидании судьбоносной встречи. А в том, что она будет, я никогда и не сомневалась. В конце концов, на ком жениться принцу, если не на принцессе? И пусть он задерживается в пути — не страшно. Тем фееричнее будет наше воссоединение, ярче страсть и слаще поцелуй. А терпения мне не занимать. С этими принцами дело такое — они народ занятой. Великие подвиги да дела ратные, это вам не плюшки печь. Когда мы впервые встретились, я сразу поняла — вот он Он. И Лексус, и золотые кудри прилагались в строгом соответствии со сказочным сценарием, и моё сердце сладко ёкнуло. Да, определённо его я так долго ждала, о нём мечтала бессонными ночами, ему посвящала тихую песню, что рвалась из самой глубины души. Я жду тебя, ищу в толпе прохожих И всматриваюсь в каждое лицо… Он был абсолютно не такой, как все. Сильный, самоуверенный, страстный. Луна с неба и завтрак в Париже — всё, чего душа пожелает. — Хочешь, переверну мир для тебя? — говорил он, сажая впереди себя на белоснежного скакуна и пуская его рысью навстречу солнцу. — Хочешь? — Хочу… — шептала я и тихо млела, наслаждаясь долгожданным счастьем. — Завтра, родная, — залихватски пришпоривая Лексус, обещал он. — Сегодня мне ещё с драконом сражаться. Я посвящу тебе эту победу, моя красавица! Принц был идеален. Каждое его движение, каждый жест, каждое небрежно брошенное слово и кивок гордо посаженой головы были пропитаны осознанием собственной значимости. Золотая корона, сияя нимбом в белоснежных, под стать скакуну, волосах, непререкаемо сообщала тем, кто по скудности ума своего до сих пор не догадался самостоятельно: «Венценосная особа перед тобой — соответствуй!». И я изо всех сил старалась соответствовать. Не приставала с дурацкими вопросами и глупыми требованиями, сменила рваные джинсы на бальные платья, даже перекрасила огненно-рыжую шевелюру в более приличествующий принцессе благородный блонд. Терпеливо ждала его возвращения с очередного подвига, не жаловалась по мелочам и мило улыбалась престарелой ведьме-свекрови. Ну, вы же помните, да? У каждого уважающего себя принца есть королева-мать, мать её. И никогда, ни словом, ни делом не укоряла за то, что обещанная луна всё ещё на небе, а не в моих руках. Он же принц! Сказал — сделает, значит сделает. Я подожду. Тем сложнее было наше расставание пять лет спустя. — Это не я, это ты, — тряхнув золотыми кудрями, снисходительно пояснила мне моя голубоглазая мечта, небрежно поправив съехавшую на бок корону. — Ну сама подумай, как мы можем быть вместе? Я же принц. Мне нужна принцесса… — Так я же… — сердце отказывалось принимать происходящее. — Да какая с тебя принцесса? — отмахнулся без пяти минут король и, лихо взвизгнув покрышками Лексуса, умчался прочь. Жизнь рухнула в одночасье. Ещё вчера я предавалась мечтам о тихом и спокойном ever after со своим любимым. Только и нужно было, что подождать ещё немного. А сегодня уже одна. Без принца, без луны, в идиотском платье с рюшечками и выжженными пергидролем модными паклями на голове. Собирать себя по кусочкам оказалось неимоверно трудно. Вставать каждое утро просто потому, что валяться в постели дольше сил уже нет. Завтракать, потому что нужно. Улыбаться, потому что так принято. Твердить, что у тебя всё хорошо, потому что стыдно признать усвоенную на горьком опыте правду — принцев нет. Белые кони есть, а принцев нет. В одну могилу с юношеской мечтой я сложила обломки веры в будущее и надежды на счастье. Жизнь кончилась. Мир замер. Сердце перестало биться. Несколько долгих однотонных серых месяцев я просто существовала. Плыла по течению, ничего не ожидая и ни во что не веря. А затем вновь начали проявляться краски. Мало-помалу, как при играх с градиентами в фотошопе — сначала серый разделился на чёрный и белый, затем из сумрака ультрафиолета настороженно выглянул голубой надежды. Сердце встрепенулось и неуверенно сделало первый удар после длительного перерыва. Затем ещё один. И ещё. И ещё. — Девушка, а Вы свободны? — Нет. — Замечательно, Вы мне подходите. Он появился из ниоткуда. Вместо белого коня — грязный и потрёпанный армейский джип. Вместо царственной утончённости — ехидный сарказм и вгоняющие в краску пошлые анекдоты. Вместо звезды с неба — «Ты мне подходишь…» Он не претендовал на голубую кровь, не носил корону и не кичился воображаемыми победами над дрессированными чудовищами. Его драконы были вполне материальны, но о ратных делах своих он умалчивал, поражений не обсуждал, а победы никому не посвящал. Единственное мужское достоинство, которому он позволял вульгарно оттопыриваться, обладало дулом девятого калибра и покоилось в кобуре под правым плечом. Он свалился на мою голову, как снег в июле. В самый неподходящий момент нарисовавшись на пороге, прочно обосновался в сердце, отмахиваясь от жалких попыток объяснить — ты же не принц, что ты тут делаешь? — Ну да, не принц, — соглашался он, совсем не по-царски копаясь в карбюраторе моей машины. — Зато ты — принцесса. И ты мне подходишь. — Ах, принцесса, — нервно хохотала я. — Тогда носи на руках! — Не, солнце, — отмахивался он. — Ты ж не дюймовочка. Ещё спину надорву! Оставь посуду, ты же устала. Я сам… Он ничего не обещал — ни звезду с неба, ни букет на восьмое марта. Он просто делал — тихо, без пафоса, по-мужски. И проснувшись однажды ночью, прислушавшись к мирному сопению рядом, я внезапно поняла — принцев нет. Есть он — спокойный, надёжный, уверенный в себе циник. Ни капельки не романтичный любитель грубого секса и жареной картошки. Мой, до мозга костей. И никого другого не надо. Ленка оказалась права — цвет Лексуса не имеет значения. Как и сам Лексус. Настоящие принцы живут не в сказочных замках, а рядом с нами. Но их нужно уметь разглядеть в измазанных солидолом автомеханиках или заснувших прямо в электричке уставших брокерах. Принцы обитают на съёмных квартирах и ездят на ни разу не белых байках. Принцы матерятся, как сапожники, и пишут стихи… Принцы забывают купить цветы к празднику, но берут ночные смены, чтобы свозить вас в этот грёбанный Париж. Принцев нет — есть те, кто нам подходит. А Дисней может убиться об стенку на пару с белым пегасом!