Рыцарь для Дракона

Когда он вошел в помещение, дежурившие у тела рыцари невольно опустили ладони на мечи. Его не любили здесь. Ему не доверяли здесь. Хотя что даже он может сделать мертвому. — Прошу вас выйти на некоторое время. Чуды, совсем еще мальчишки, переглянулись. Один из них хотел возразить, но второй остановил его жестом и, вглядевшись в лицо бывшего Князя Нави, потянул товарища на выход. Дверь гулко хлопнула. Ярга знал, что рыцари останутся за ней, чтобы снова занять свой пост, едва он уйдет. У чудов принято не оставлять мертвецов одних до самых похорон. Нав подошел к столу и вгляделся в лицо мужчины, лежащего на нем. Оно было очень спокойным, умиротворенным. Если бы не многочисленные раны на теле, можно было бы поверить, что мужчина просто заснул после тяжелой, но плодотворной работы. Если бы не раны. — Я нашел твое послание, — сказал Ярга. — Спасибо. Ответом было молчание, привычное и одновременно неправильное. Они редко говорили друг с другом, обходясь в основном жестами и взглядами. Но сейчас не было и этого. Ярга материализовал стул и сел, опустив голову на руки. Он вспоминал. Они называли себя тхаргами. И по их мнению все иные расы Вселенной являлись лишь ошибками Спящего и не имели права на существование. Не то что бы попытки геноцида кого-то смущали в Тайном Городе. Что навы, что люды и чуды в свое время приложили массу усилий, чтобы окончательно избавиться от наиболее опасных соседей по планете, но они не трогали тех, кто не представлял опасности, и никогда не прикрывались волей Спящего — их всегда вели собственные решения и собственная ненависть. Первый удар чужаков приняли на себя челы. И проиграли. Они забрали с собой много врагов, но этого было недостаточно. И они, как и многие до них, ушли в Тайный Город. Да только и он быстро перестал быть спасением. Спасением стала вечно блуждающая и неуловимая Железная Крепость. Ярга сам предложил это убежище главам Великих Домов, и они согласились. Он не хотел править пустыней, они не хотели видеть гибель своих Семей. Проще сперва разобраться с общим врагом, а потом уже решать собственные разногласия. Огромный подземный комплекс, скорее целый город, принял беглецов, спешно уходивших с привычных мест. Тотальная эвакуация проходила очень быстро, но на нее едва хватило времени. Франц де Гир ступил на гладкий пол огромного Зала Перемещения одним из последних. Составленные из воинов всех Домов отряды под его командованием прикрывали эвакуацию. Им пришлось прорываться уже с боем. Великий магистр сделал все, чтобы его воины успели уйти и сам вошел в портал, хотя скорее рухнул, когда на поле боя не осталось практически никого из них. Израненного магистра подхватили, не дав упасть, и уложили на носилки подоспевших эрлийцев. И официально познакомился с ним Ярга уже позже, на Большом Совете, на который де Гир явился вопреки требованиям врачей отлежаться. А несколько дней спустя, Ярга застал его в одном из малых тренировочных залов на границе секторов Нави и Чуди. Великий магистр восстанавливал форму после ранения, сражаясь с невидимым противником. Нет, не сражаясь — танцуя. Рыцарь танцевал в полумраке зала, и в его руках и вместе с ним танцевал шест — непривычное оружие для чудов. По полуобнаженному телу тек пот, распущенные рыжие волосы стелились по воздуху, босые ноги едва касались гладкого пола, а карие глаза смотрели, кажется, в никуда. И Ярга, видевший много как красоты, так и уродства за свою долгую жизнь, замер завороженный. И стоял, боясь пошевелиться и спугнуть наваждение, до тех пор, пока де Гир не закончил свой страшный танец. Резким движением магистр обозначил добивание противника, крутнул шест в руках и замер, прижав его к боку. И только после этого его взгляд сфокусировался на Ярге, дав понять, что его заметили. Почувствовал де Гир его присутствие явно значительно раньше, но среагировать соизволил только сейчас. Некоторое время оба стояли не двигаясь, а потом Ярга сбросил сапоги и тунику, снял со стойки еще одни шест и встал напротив чуда. Короткий поклон, и шесты ударились друг о друга. Ярга не рассчитывал на интересный поединок, но первый бой едва не проиграл. Два последующих выиграл, но пришлось изрядно постараться. Последний магистр свел в ничью, после чего мягко отвел шест от горла нава, коротко кивнул и отправился в душ. Так и повелось. Они встречались по вечерам в полутемном зале. И сражались, сражались, сражались. Всегда молча. Скорее даже не друг с другом, а со своими тенями и демонами. И с собственным одиночеством. Первый Князь Темного Двора, Легенда, которого избегают собственные соотечественники, и великий магистр Чуди, у которого, несмотря на любовь его народа, не осталось ничего кроме долга. Так продолжалось довольно долго. До тех пор, пока Ярга не наткнулся на двух навов. Они даже не целовались, просто стояли в полутемном коридоре, обнявшись и соприкоснувшись лбами. И это было более интимным зрелищем, чем даже секс. — Я боялся, что ты не вернешься, — Сантьяга, комиссар Темного Двора и самый неправильный и раздражающий нав из всех, встреченных Яргой, ласково перебирал волосы своего помощника. — Разве я мог? Ты же запретил мне не возвращаться, — тихо ответил Ортега, только что вернувшийся из рейда и не успевший сменить боевое облачение на более привычный костюм. И эти слова больно резанули слух. Запретить что-то наву мог только Князь, и в том, что кто-то из его народа дает право распоряжаться собой кому-то другому, помимо повелителя, было что-то неправильное. Хотя и понятное. Ярга развернулся и ушел, вполне отдавая себе отчет в том, что именно цапнуло его больше всего. Не чужая нежность и даже не неправильные слова. Просто близость, которой нет у него самого. Навы избегали своего бывшего Князя. Они были предельно вежливы и корректны, и даже благодарны, но и только. Даже представителям других рас доставалось от навов больше неформального общения, чем Ярге. Было время, когда это его лишь позабавило бы, но сейчас он бы многое отдал, чтобы смех и разговоры не стихали при его появлении или хотя бы возобновлялись, как при появлении Отрекшегося от имени, чтобы можно было присесть вместе с гарками за стол и обсудить прошедший рейд, чтобы не просыпаться в одиночестве или хотя бы просто стоять вот так голова к голове и наслаждаться родным теплом. Из всего, что Навь отдает Князю, Ярге досталось одно — отчуждение. И наверное впервые с того момента, как освободился из Железной Крепости, Ярга четко осознал, что как прежде уже никогда не будет. Возможно, он сможет подчинить себе Навь, но не заставит ее принять себя, возможно, его снова назовут Князем, но только потому что без Князя Навь не может существовать, возможно, за ним пойдут в любой бой, но никто и никогда уже не пойдет в бой ради него. Для Нави Ярга теперь лишний. Осознание поражения, второго в жизни и самого тяжелого, навалилось неподъемным грузом, заставляя задыхаться от бессилия и ярости. Возможно, поэтому в этот вечер бой с де Гиром был особенно жестким, даже жестоким. И когда в очередной раз Ярга загнал магистра в угол и прижал к его шее конец шеста, что-то щелкнуло в голове нава и вместо того, чтобы привычно сделать шаг назад и снова встать в позицию, он придвинулся еще ближе и поцеловал чуда. Получил кулаком в солнечное сплетение и удар в челюсть, вынудивший его снова разорвать дистанцию. Несколько секунд они смотрели друг на друга, тяжело дыша, а потом глаза де Гира полыхнули огнем. Он облизнулся, отбросил шест, сделал шаг вперед, сгребая нава за шею, и поцеловал уже сам. А потом, не разрывая поцелуя, опустился на холодный гладкий пол, утягивая за собой Яргу. В этот раз между ними не было нежности. А в дальнейшем не было любви. Ярга давно забыл, что значит любить, а похоронивший вторую жену де Гир не желал вспоминать. Они по-прежнему ругались на советах, здоровались в коридорах, ходили в рейды вместе и по отдельности — боевых магов не хватало, особенно их уровня, поэтому в рейды не ходили только Князь, юная королева Люди и человский мальчишка, последний Хранитель Черной Книги, — и приходили по вечерам в пустой полутемный зал — сражаться. Их схватки не всегда заканчивались близостью. Не всегда в этой близости вел Ярга. И по-прежнему между ними редко было место чему-то кроме страсти. Просто разрядка. Просто неодиночество. Поначалу этого хватало. Но однажды, когда Ярга разглядывал магические татуировки на руках и теле любовника, его мысли перескочили на навские эскизы, потом на каллиграфию, ставшую для них основой, а с нее на обычаи и традиции навов. И сам не понимая зачем, Ярга стал рассказывать о жизни на древней родине навов, о Первой Войне, о победах, о том, какой была Земля при первом появлении здесь навов. А Франц де Гир слушал, растянувшись на полу и по-кошачьи щуря карие глаза. А в следующий раз говорил уже он. Рассказывал чудские легенды и сказки, вспоминал хроники, говорил о погибшем Бестиарии. Это не было разговорами. Это были просто рассказы обо всем и ни о чем. Положение обитателей Железной Крепости становилось с каждым днем все сложнее и сложнее. Все яростней тхарги искали их. Все реже рейды проходил удачно. Все чаще не все возвращались из них. И чем труднее было, тем больше нежности было между Яргой и де Гиром, тем больше личного становилось в их рассказах. Это не было полноценным общением, но давало возможность выговориться. Не утонуть в проблемах и одиночестве. Очередной рейд закончился неудачей. Потрепанный отряд, возглавляемый де Гиром, вернулся раньше срока без своего командира. А сам великий магистр появился в Железной Крепости сутки спустя. Шагнул на гладкий пол Зала Перемещений, замер на мгновение и медленно опустился на теплый металл, словно безмерно устал. Дежуривший брат Ляпсус прочитал диагностическое заклинание и провел рукой по лицу де Гира, закрывая ему глаза. Чудь лишилась своего великого магистра, а защитники Железной Крепости потеряли одного из сильнейших магов. Тем же вечером Ярга пришел в маленький полутемный зал на границе секторов Чуди и Нави в последний раз. Пришел, разделся, взял шест и после короткого поклона нанес первый удар. Только в этот раз шест встретил пустоту. Но Ярга упрямо заставил себя продолжать. И продолжал до тех пор пока не почувствовал чье-то присутствие. Остановился, опустил шест, оглянулся. И замер. Потому что у двери стоял Франц де Гир. Как всегда полураздетый, босиком, рыжие волосы рассыпались по плечам. Поняв что его заметили, де Гир улыбнулся, приглашающе мотнул головой… и прошел сквозь дверь. Иллюзия, просто качественная иллюзия. Ярга стиснул шест, готовый разорвать того, кто затеял эту безобразную шутку, и все же пошел следом. Иллюзия провела его по сплетениям коридоров до одной из малых лабораторий и растворилась. В маленьком помещении было темно и пусто, лишь над одном из столов горел свет, освещая разложенные на нем бумаги, красный чуть светящийся шар на подставке и несколько разноцветных заготовок. Подойдя к столу, Ярга взял исписанные аккуратным почерком листы, вчитался и на миг прикрыл глаза. Потом аккуратно собрал их, взял шар и заготовки и отправился созывать совет. Франц де Гир до конца остался великим магистром и одним из лучших воинов своей эпохи. Он нашел способ победить в этой войне. Не успел только довести его до ума. Но это уже было поправимо. Дверь тихо скрипнула открываясь. — Ярга? Первый Князь поднял голову. На пороге морга стоял Сантьяга. — Всё готово. Все готовы. Ярга поднялся и пошел к выходу, не забыв уничтожить сотворенный стул. В дверях он оглянулся последний раз и произнес: — Они отдали твою корону Рику Бамбарде. Несколько недель назад я бы сказал, что это худший выбор, но он справится. Уже справляется. — Я бы предпочел пойти с вами, Ярга, — мягко сказал Сантьяга, когда они бок о бок вошли в Зал Перемещений, где уже было полно народу. Ярга вздохнул, а потом резко схватил комиссара за плечо, материализовал нож, просто стальной, не обсидиановый, и вонзил ему в бок. Сантьяга был хорошим воином, но за плечами у Ярги были гораздо более страшные схватки и битвы, и поэтому Первый Князь оказался быстрее, а Сантьяга не успел среагировать. В Зале стало очень тихо. Несколько секунд Ярга всматривался в черные глаза того, кто, сложись все иначе, мог бы его уничтожить, а потом отшвырнул его на руки помощника. — Сможешь заживить рану до того, как закроются порталы, пойдешь, — сказал он и перехватил благодарный взгляд Ортеги. Ярга прошел в центр Зала к ожидавшим его воинам. Здесь были все — навы, рыцари Чуди, хваны, люды, челы, массаны. Собирая этот отряд, сравнительно небольшой, кстати, Ярга не дал разницы между генетическими статусами, и даже умение драться не было приоритетным. Главным критерием было одиночество, такое какое Ярга видел в глазах Франца де Гира, такое каким дышал и жил сам. Здесь сейчас собрались те, кого уже некому будет оплакивать. Потерявшие в войне родных и близких, похоронившие любимых и детей, лишившиеся всего, кроме самих себя, они были готовы на все, чтобы отомстить, и Ярга собирался дать им такую возможность. Он не стал спрашивать, готовы они или нет. Накачанные под завязку энергией и стимуляторами, обвешанные оружием, они были готовы. — Ярга. Ярга обернулся. Князь сделал шаг вперед и откинул капюшон. И впервые за много лет ни один присутствующий нав не опустил взгляд. Несколько мгновений Первый Князь и нынешний смотрели друг другу в глаза, а потом перед Яргой возникли из воздуха парные мечи из черной навской стали. Ярга взял их, примерил по руке и склонил голову. — Благодарю. — Пора, Князь, — сказал стоящий рядом молодой светловолосый чел-наемник. Его принесли в Железную Крепость едва живым, с обезображенным лицом и ослепленным. Эрлийцы восстановили ему глаза, но взгляд так и остался мертвым Ярга недовольно поморщился, а потом перехватил изумленный взгляд гарок, и понял, что чел обращался к нему. — Пора, Князь, — повторила гиперборейская ведьма, материализуя Орлиный Шест. — Пора, Князь, — сказал пожилой нав, начальник разрушенного теперь тренировочного лагеря, и вытащил свои катаны. Ярга улыбнулся и шагнул в открывшийся портал, ведущий к Оплоту — штаб-квартире тхаргов, первым, как делал это много тысячелетий назад. И за ним шагнули в порталы его воины. Воины, для которых он стал Князем. Они не пытались маскироваться или играть с противником, они просто шли вперед, сметая все на своем пути. Они уже не боялись ничего и никого, зато их боялись. Тхарги не рассчитывали, не ожидали такой наглой и яростной атаки. Дрогнула грозная стража, рухнули под натиском магии ворота, и отряд прорвался внутрь, маленький отряд состоящий из тех, кому уже нечего больше терять, но есть что защищать. Завяз в схватке с защитниками, расчистил себе путь, снова завяз и снова прорвался. Защитников было много, но воины Ярги были упрямы. У них была цель, и потому они гибли, но шли вперед. Вот рухнул хван. Черная моряна попала под шквальный огонь. Молодой чел с мертвым взглядом весело кивнул своей подруге-гиперборейке и остался вместе с командором войны прикрывать тыл. Даже если они купят основной группе лишь несколько секунд, это будет больше чем ничего. Удивительно, но им все же удалось добраться до своей цели, до зала, где стояла Купель — Источник тхаргов. Не всем, конечно, всего лишь четверым — Ярге, гиперборейской ведьме, и двум навам. Гиперборейка погибла у самых дверей, прикрыв собой своего Князя, а навы ворвались в зал. Ворвались, чтобы тут же упасть под яростным натиском чужой магии. У них не было и шанса, потому что рядом с Купелью тхарги практически всесильны — особенность их расы, особенность их магии. Но на самом деле шанс пришедшим из Железной Крепости и не был нужен. Они уже сделали все, что могли и хотели. Они уже использовали все свои шансы, использовали по максимум, не упустив ни одного. Потому что в тот миг, когда воин-тхарг, повинуясь жесту Великой Матери, склонился над Яргой и увидел его последнюю улыбку, в тот миг с потолка зала упали в Купель три маленьких голема-паучка, несущих на себе три сферы. Хватило бы и одного, но три было надежней. Франц де Гир не был артефактором, но в принципах работы Источников разобрался очень хорошо. И так же хорошо он разобрался в природе тхаргов. Любой тхарг с рождения и до смерти поддерживал связь с Купелью. Прочную, нерушимую связь. В этом была их сила, это же стало их слабостью. Три сферы, принесенных големами, не разрушали Источник — это вызвало бы страшную катастрофу, — они просто меняли структуру выдаваемой энергии, делая ее ядовитой для тхаргов, а те, не в силах разорвать свою связь с Купелью, захлебывались этим ядом. Все, абсолютно все. А вся самоубийственная атака на Оплот была нужна только для одного — чтобы в буйстве энергии его защитники не сумели отследить и остановить трех маленьких големов, несущих на себе смерть целой расы. Через сутки в Оплоте и других лагерях тхаргов, еще не ставших городами, остались только мертвецы. И тогда снова поднялась на поверхность Железная Крепость. Вышедшие из нее воины вынесли из Оплота тела своих павших товарищей. Огромный погребальный костер, один для всех, сложили на берегу океана. И на него же рядом с Первым Князем Нави положили тело Франца де Гира. Костер горел всю ночь. И всю ночь вокруг него стояли обитатели Железной Крепости. Не ушел никто. И никто не плакал. Ярга был прав, — тех, кто лежал сейчас на погребальном костре, некому было оплакивать. Но их было кому помнить.