Пойдем со мной, Ники

      Все кончено.       Пару дней назад по всем радио-приемникам раздалась радостная новость: Смертельный вирус, забравший миллионы и миллионы жизней, был побежден совместными усилиями британских и гонконгских ученых! Весь мир ликует, вертолеты с распылителями этого самого «противоядия» парят повсюду, идет подсчет выживших.        Вот он, должно быть, счастливый конец; те, в чьих жилах еще течет кровь, и под ребрами бьется сердце, победили, мир в скором времени вернет свой прежний облик, что же может быть не так?       Слишком многое потеряно.Слишком многие потеряны. Ник знает как никто другой, какого это, лишиться того, кто был дороже жизни.       А сейчас кажется, что все хорошо. Женщина, которую он больше никогда не сможет назвать матерью, убившая человека, что был так нужен, сейчас обнимает его до хруста в ребрах, даже не задумываясь, что натворила. Не только она стоит стиснув чуть дышащего парня в объятьях, они все: Алисия, Виктор, Уокер, даже Салазар, с радостной улыбкой на лице, прижимает к себе Ника и Медисон. Они улыбаются, смеются, по щекам катятся слезы радости, все это выглядит на столько искренним, что Нику становится тошно.       Он не улыбается. Даже не пытается. Никакой наигранности. Ему пусто. Ему никак. Все чувства словно спрятались за бетонной стеной. Его как будто здесь нет — осталась только оболочка, а он покоится где-то там, под водой, грудой плит и камней, вместе с Троем.       Ник спешит удалится подальше, как только Салазар предлагает устроить праздник в честь победы над мертвецами. Только Алисия замечает, как брат уходит, она что-то кричит ему вслед, но он не придаёт этому значения и продолжает идти.        Ноющая боль в ногах усиливается, Кларк доходит до побережья какого-то моря и падает на песок. Он устал. Так устал. Теперь он понимает какого было Трою, когда он просил его об отдыхе. От нахлынувших воспоминаний Ник горько усмехается. В голове вновь всплывают картинки, которые он так старался забыть, но они въелись глубже, чем он ожидал.              Он до сих пор винил себя в его смерти. Если бы он тогда хотя бы проверил пульс, может все было бы иначе. Все было бы иначе. Трой был бы жив. Ник уверен.        Он тяжело вздыхает, и губы растягиваются в вымученной улыбке. Он знает, что все это скоро закончится. От этой мысли на душе ненадолго становится легче.             Из бытия своих мыслей Ника вырывает рычание мотора, разносящееся откуда-то из-за спины.       Виктор.       Кларк не имеет ничего против Стрэнда, но сейчас он бы предпочёл остаться в компании себя, нежели Виктора.        Мужчина выходит из машины и направляется в сторону Ника, попутно поглядывая на чуть подрагивающие плечи парня, а подойдя достаточно близко, молча садится рядом с Ником, бросает на него пару тревожных взглядов и переводит взгляд на садящееся солнце. Они оба давно потеряли счёт времени, но когда солнце полностью скрывается за горизонтом, Виктор вновь смотрит на Ника, но в этот раз уже не тревожно, понимающе. Он словно читает его как открытую книгу, а Ник ничего не может с этим поделать, хотя ему и не нужно. Он не считает нужным скрывать свои планы на ближайшее будущее, он уже все решил, и ничто не заставит его отказаться от задуманного, и Виктор это прекрасно понимает.       Странно, что они ещё не хватились Стрэнда, хотя наверняка все уже пьяны на столько, что не в состоянии были бы заметить толпу ходячих в метре от себя. Но Виктор знает, что уже нужно уходить, потому медленно отводит взгляд от Ника, так же неторопливо встаёт и отряхивает штаны, и наверное в последний раз улыбается Нику, а тот улыбается в ответ, искренне, не отрывая глаз от мужчины. Вскоре Виктор разворачивается и направляется к машине, а через минуту уезжает. Ник провожает его взглядом, а когда машина скрывается из поля зрения парня, он отворачивается, закрывает глаза и откидывается на спину. Так он лежит, пока не понимает, что уже пора.              Он на месте. Большая поляна с тенистым деревом — место, которое Ник счел подходящим. На секунду Кларк оборачивается, бросая последний, быстрый, полный презрения, взгляд на дом, где столпилась куча народа, где нет Алисии и Стрэнда, зато присутствуют «спасители мира сего». Парень усмехаясь отворачивается, выкидывая из головы тех, кого только что видел и садится под дерево. Он не жалеет ни о том, что было, ни о том, что вот-вот произойдет.       Ник достает из кобуры, что когда-то подарил ему Виктор, пистолет, заряженный только одной пулей, подносит его к виску, чуть надавливая, на что висок отзывается легкой болью, жмурится, вместе с тем растягивая губы и оголяя резцы в улыбке, которая больше походит на оскал, и ни сколько не медля снимает пистолет с предохранителя и жмет на курок.       Голову Ника пронзает острая боль, что почти сразу стихает. Он успевает почувствовать как от ужасной боли свело все тело, и по щекам заструились потоки алой крови.       Теперь его душа свободна. Ник стоит все на той же поляне, под все тем же деревом, а напротив него стоит все тот же Трой, голубоглазый, с неизменной улыбкой на лице и, никогда непокидающими его, бесятами в глазах. Он протягивает ему свою руку: — Пойдем со мной, Ники.