«Love Is Blindness» - Jack White
— А вы, Лау? Любили ли вы? Мужчина, услышав подобный вопрос, отрывает взгляд от вида за окном, где стихия разбушевалась не на шутку. Дождь лил, словно из ведра, не прекращаясь уже несколько часов. Точно как в тот день... Кажется, он отвлекся от темы разговора достопочтенных джентльменов, собравшихся в этой комнате за игрой в бильярд и сигарами. Или же опиумом. Тао всегда был желанным гостем на подобных встречах, что гордо именовались деловыми, на деле же представляя собой аналог дамских посиделок за сплетнями. Только вот темы на обсуждение несколько иные, и как раз на теме супруг и любовниц, мафиози утратил интерес, отвлекаясь. Кто же знал, что дойдет до вопросов о любви... Что человеку востока показалось бы слишком личным, но для европейцев любовь давно стала лишь словом, пустым звуком, разменной монетой, о чем можно посудачить, примерив на себя маску великого философа, когда глаза мутны от опиума. Лау осматривает вопрошающего, ненавязчиво, с легкой улыбкой. Что на губах, что в теплых глазах цвета крепкого черного чая. В них нельзя прочесть ничего, кроме учтивости и доброжелательности. Ничего, что могло бы свидетельствовать о том, что заданный вопрос тупой болью отозвался в груди. Мужчина не спешит с ответом, вновь касаясь губами тонкой трубки, выдыхая сизый дымок, что витиевато стелется по воздуху, не спеша растворяться, навевая воспоминания.Тогда...
Сяомин была прекрасна. Роскошные темные волосы, словно шелковые — Лау любил перебирать их в своих длинных пальцах, порой украшая цветами. Изящные движения, тонкие руки — Лау мог часами любоваться ей, влюбленно улыбаясь. То, что он — потомок древнего рода, аристократ, а его возлюбленная — всего лишь простая крестьянка, его нисколько не смущало. Юношеская глупость, юношеская вера в то, что все будет так, как ты себе и представлял, так, как ты того и хочешь. Он любил ее руки, ее глаза, любил читать ей, скрывшись от солнца под зеленой листвой, любил слушать ее голос и любил играть с ее младшей сестрой. Он любил ее. Любовь — это слепота. И ты, ослепленный, ступаешь на ощупь, осторожно, идя на тепло, не замечаешь ни недостатков, ни преград, ничего того, что тебе не хочется видеть. Но это не меняет реальность. Сяомин смеялась его шуткам, принимала дорогие подарки, радовалась тому, как юноша ладит с ее младшей сестренкой, позволяла держать свою руку и вплетать в свои волосы цветки ароматной сливы. Наблюдала с ним за ласточками, щурясь от солнца. Наблюдала за старшим братом Тао. Краснела от его комплиментов и слушала сладкие речи, когда ослепленный влюбленный в нее, играл с младшей сестренкой своей возлюбленной. Лау не замечал, и лишь продолжал слушать ее мелодичный смех, наслаждаться шелком ее волос, в закатных лучах солнца, шепча слова любви. Любовь — это слепота. Как жаль, что юноша слишком поздно это понял. В тот дождливый день он так и не смог увидеться с милой Сяомин. Всю ту ночь он не мог заснуть, не то от беспощадного шума дождя за окном, не то от тянущего, причиняющего едва не физическую боль, беспокойства. Рассвет... Значение Её имени. Рассвет... Когда слуги уведомили его о раннем госте, когда младшая сестрица его возлюбленной стояла босой на ступенях его дома, сжимая мертвой хваткой игрушку-кота, с застывшим ужасом в золотых глазах, смотря на него. "Б-братик Лау, там..." Там... Там влажная, после дождя, поднебесная, там золотые лучи солнца, там рассветное нежное небо, там роскошная слива, под которой он читал своей милой Конфуция и поэзию, в тенях листвы которой, заплетал ее шелковистые волосы... что сейчас развевались на легком ветру. Два безжизненных тела, словно марионетки на веревочке. Два самых дорогих ему человека, что ушли вместе из этой жизни, до последнего вздоха держа друг друга за руки. Двойное самоубийство... В речах его старшего брата это всегда воспевалось как нечто романтичное и прекрасное, но он никогда не воспринимал их всерьез, ослепленный. Никогда не думал, что парой для суицида брат выберет именно Сяомин... Милую Сяомин. Никогда не видел, что возлюбленная была так очарована, так влюблена, так ослеплена... не им. Сейчас же глаза Лау были широко раскрыты. "Б-братик Лау, я не понимаю..." — слышит юноша слабый голосок, и, опомнившись, смотрит вниз, где, рядом с ним, стояла младшая сестра его возлюбленной, совершенно похожая на нее, только вот лицо сейчас было серо от горя, а из золотистых глаз, не прекращаясь, текли слезы. Как же это он... Она не должна этого видеть. У нее больше никого нет. Он заберет ее с собой. Молодой аристократ склоняется перед ребенком, скрывая собой и прекрасный закат, и мертвые тела возлюбленных, что покачивались на ветру. Берет девочку на руки, укрывая в складках своего кимоно, закрывая ей глаза, унося прочь. — Пойдем отсюда, Лан Мао.Тогда...
Лау, что засмотрелся на плавно рассеивающиеся клубы сизого дыма из своей трубки, осознает, что пауза затянулась. Как глупо. Мужчина мягко улыбается, прикрывая глаза, вновь обращая свое внимание на вопрошающего, отвечая, как всегда, размыто: — Благородный человек не помнит старого зла.