jealous of yourself to you so painful

— Однажды ты найдешь свою родственную душу и проживешь долгую и счастливую жизнь, — вот что говорила Хлое Буржуа её мать. Найти человека предназначенного тебе судьбой, человека, которого ты обязана будешь любить. Это вбивалось в голову большинству людей с самого детства. И в какой-то момент Хлоя даже начала верить в это. А потом её мать умерла. Отец Хлои больше не щеголял с улыбкой до ушей и полностью погрузился в работу — он потерял свою родственную душу. И Хлоя возненавидела соулмейтов, она видела, как её прекрасный отец, когда-то один из первых красавчиков Парижа, стал лысым, жирным и несчастным. Хлоя заперлась в своей комнате, раньше у неё было много друзей, теперь же она преднамеренно отталкивала от себя людей, ей был никто не нужен кроме неё самой… Она заставила отца повесить огромное зеркало в своей комнате, чтобы часами изучать себя, своё тело. Ей нравилось проводить пальцами по своим мягким, гладким, шелковистым губам. Она до дрожи в коленях любила свою маленькую, но податливую и очень чувствительную грудь. Она была влюблена в себя, она чувствовала, что сама является своей родственной душой. Она всем своим нутром надеялась на это. Никто не достоин любви мисс Совершенства, кроме неё самой. Никто не будет допущен к её телу, кроме её самой. Соулмейты видели друг друга во снах. Сначала это был запах, потом цвет волос и силуэт, а потом уже голос. Этот голос был бы для Хлои приговором. Но к её огромному счастью, она не видела никого во снах. Пока она не встретила Маринетт. От неё пахло ванилином и свежими булочками, конечно, её родители же пекари. И было ещё что-то, что Хлоя никак не могла разобрать. Она до последнего отказывалась верить, что Маринетт её судьба. Каждый вечер перед сном, она упорно смотрела в зеркало. — Хлоя, ты идеальная, я люблю тебя. Она проснулась посреди ночи в холодном поту, когда почувствовала во сне запах ванилина и свежей выпечки. И все оставшееся время до будильника, она не отрываясь смотрела на свое безупречное отражение в зеркале, которое начало её раздражать. Утром она сразу же ворвалась в кабинет своего отца, из которого он практически не выходил. Он как обычно вымученно улыбнулся ей, но его улыбка померкла, когда он услышал её просьбу. — Ты останешься в этой школе и точка! — Хлою его отказ сильно удивил — он редко в чём отказывал своей дочурке. Но Буржуа не привыкла так просто сдаваться, и раз ей нельзя было отдалиться от Маринетт, то она решила отдалить ту от себя, надеясь, что так она сможет избежать раскрытия их связи. И это возымело свой эффект. Через неделю Маринетт пускала слюни на Адриана, которого считала своим соулмейтом, видимо увидев блондинистые волосы в своём сне, а при виде Хлои у той начинались рвотные позывы. Буржуа снова могла спокойно наслаждаться своим отражением в зеркале, практически не думая о Маринетт. Но та по прежнему приходила в её сны. Некоторое время спустя Хлоя как обычно смотрела на себя в зеркало, она жаждала насладиться этим прекрасным видом, но в этот раз её постигло разочарование. В зеркале она видела не себя, а Маринетт, та улыбалась. Но для Хлои это была не улыбка, а мерзкая насмешливая ухмылка. В ярости Хлоя замахнулась и со всех сил ударила в мерзкую рожу ухмыляющейся девки. Послышался треск разбившегося стекла, осколки разлетелись в разные стороны, на пол закапала кровь. Раньше, Буржуа была бы крайне расстроена тем, что её прекрасное тело без единого изъяна пострадало, но сейчас ей было плевать — она была себе отвратительна. — От природы не убежишь. Хлоя взглянула на свою окровавленную ладонь, из которой торчал кусок стекла. — Мне некуда бежать, и негде спрятаться от этого. — она обхватила пальцами здоровой руки торчащий осколок и выдернула его, отбросив груду таких же осколков. Из новоиспеченной раны хлынула кровь. Хлоя рассмеялась, она смеялась во весь голос, ей было смешно от своей глупости. Её личное безумие было прервано звонком в дверь. К счастью Хлои, дома никого не было, и никто не видел и не слышал этого позорного момента слабости мисс Буржуа. Открывая дверь, Хлоя ожидала увидеть там кого угодно, но только не Маринетт. — Я всё знаю… — та смотрела на неё взглядом полным непередаваемой нежности и любви. Хлоя протянула окровавленную руку к лицу Маринетт и провела пальцами по щеке, оставляя ярко красный след. — У тебя кровь, — Хлоя не желала ничего слушать, она хотела действовать. Она взглянула на губы своего соулмейта и поняла, что она не в силах противиться своей природе, как бы ей этого не хотелось. Маринетт почудилась ей прекрасной нимфой. — Люблю тебя, слышишь? —выпалила она прямо в эти безупречные губы, которые она желала больше всего на свете.