Где ты?

      Довольно тёмная и полупустая небольшая квартирка, заваленная всякими заметками, скомканными листами с неудачными вариациями сценария, насквозь пропахшая сырой пылью и одиночеством. Дмитрий в который раз за это утро устало потирает переносицу двумя пальцами, сонно жмурясь. Отчего-то все сейчас кажется таким пустым и бессмысленным.       Мужчина неохотно ковыляет на кухню, порой натыкаясь на разную мебель, попадающуюся на пути. Ведь так не хочется ничего делать. Хочется зарыться поглубже в свои мысли, как в старый плед, и никогда больше не появляться в этом обыденном мире. Но нужно хоть немного собраться в кучу.       Бушуев, иногда бросая ленивые взгляды на обстановку комнаты, словно видит ее впервые, неспешно заваривает себе кофе в большой кружке. Чёрный и крепкий. Не потому, что хочется, а просто потому, что организм требует такой напиток уже как само собой разумеющееся.       Утро кажется каким-то мерзким и смазанным. Возможно, отчасти потому, что мысли мужчины постоянно возвращаются к Артему. Это кажется чем-то таким по-детски глупым, но Дима чертовски скучает по своему сокоманднику.       Бушуев подходит к окну и с неким презрением смотрит на этот бренный мир, грея отчего-то постоянно мерзнущие руки о кружку с горячим кофе. Во всяких дурацких фильмах обычно показывают похожие драматические дни, когда на душе скребут кошки, за окном идет дождь, все серо и пусто. Но так бывает только в истертых до дыр трафаретных мелодрамах.       Сейчас же на улице светит солнце, игриво поблескивая на искрящемся снегу. Кое-где на пролегающем внизу тротуаре темнеют маленькие пятна подтаявшего льда. Сегодня необычайно теплый день для конца января. Казалось, он был весь насквозь пропитан светом и какой-то странной моральной радостью.       Которая царила везде и всюду, кроме души Дмитрия.       Хотелось спать. Но ложиться сейчас никак нельзя было. Через несколько часов самолет, на котором фронтмен «Вятки» со своей все такой же верной командой полетят в Москву, где уже вечером КВН. Новая, ответственная игра. Так приятно возвращаться туда после стольких лет отсутствия.       Но возвращаться, черт возьми, без Артема.       Это казалось чем-то немыслимым, нереальным. Создавалось такое впечатление, что если параллельные вселенные существуют, то ни в одной из них подобного произойти не могло бы. Зато оно случилось в этой. Надо же, как иронично.       Мужчина устало припал плечом к стене, продолжая все так же уныло смотреть в окно, но уже ничего не видящим взглядом.       Он думал о том, что свершилось невозможное. Подумать только, сколько они с Гагарой вместе прошли. Да взять хотя бы и КВН. Бушуев ведь ни с кем не играл так долго, как с Артемом. Тогда это казалось чем-то обыденным, но сейчас… Сейчас это уже стало потребностью.       Столько пройденных лет вместе. Бок о бок, как на войне. Из всех немногих дорогих Диме людей именно Артём оставался самым важным, самым необходимым. Он никогда не отказывал в помощи, поддержке, да в чем угодно. Бушуев был уверен, что может просто хоть посреди ночи позвонить Гагаре. И тот его непременно выслушает. Артем был тем, кто всегда оставался человеком.       Но вся их дружба неумолимо перерастала в нечто большее. И Дмитрий знал об этом больше, чем кто-либо другой, потому что однажды вдруг осознал, что влюблен. Так глупо и бесповоротно влюблен, как подросток. От этих мыслей каждый раз становилось дурно, как от сигаретного дыма. Все это казалось до безобразия смешным идиотизмом.       Но ведь главная глупость была даже не в этом. Когда было принято решение вернуться в КВН, Бушуев, к удивлению всей команды, выгнал из нее Артема. Буквально выставил его за дверь бесцеремонно, беспринципно, грубо. Остальные его еще долго осуждали за этот поступок, спорили, но мужчина их не слушал. В своём сознании, в своём неком мирке Дмитрий был уверен, что поступил правильно, потому что он просто не мог больше находиться рядом с сокомандником. К тому же, он ведь мог причинить Артёму боль своей глупой любовью. Это было слишком тяжело. Его жизнь горела. И рядом с Гагарой Дмитрий ощущал, как безвозвратно сгорает до тла.       Но легче не стало. Ему теперь чертовски не хватало этого человека рядом, буквально до ломоты в костях. Мужчина ощущал, что теперь затухает без Артема.       И только тогда понял.       Лучше сгореть, чем потухнуть.       Но было поздно уже вернуть что-то назад. Телефон Артема молчал, как бы Бушуев ни пытался до него дозвониться. Впрочем, причина была очевидна.       Дмитрий прикрыл глаза, облокотившись о стену спиной и откинув голову назад. Вновь начинали приходить мысли, давящие на мозг осознанием своей вины, неправоты и безнадежности. Сейчас больше всего не хватало поддержки. Поддержки именно Артема. Никто, кроме него, не смог бы так искусно уладить разрастающуюся моральную бурю. Но сейчас его рядом нет и, видимо, не будет. Не будет того, в ком Бушуев сейчас нуждается больше, чем в кислороде.       От этих размышлений становилось еще тяжелее, грудь словно наливалась свинцом. Хотелось разделить эту тяжесть с кем-то, почувствовать чье-то родное плечо рядом, едва касаясь, пробежать пальцами по темным кудрям.       А еще хотелось кричать. Просто кричать. По-дикому так, первобытно, истошно, с животным подвыванием. Хотелось кричать душой.       «Где ты?

Вернись ко мне.

Прошу».