Когда город засыпает

      Говорят, чтобы выжить в мире мафии, ее нужно либо любить, либо ненавидеть. Куроо ее ненавидит. На это у него множество причин и обстоятельств, но иногда он о них все-таки жалеет. Например, когда не может защитить кого-то ценного, когда не может быть нормальным, сильным лидером. Когда твою семью разбили в хлам, а ты ничего не смог для нее сделать. Разве что обратиться за помощью к другой семье — для Куроо это практически позор. Но то, что обратиться пришлось к тем, кто совсем недавно пострадал из-за него, было в тысячи раз хуже. Наверно, он никогда не сумеет посмотреть в глаза сыну Ичиро. Никогда. Только жаль, что Кенма этого не понимает. Или тупо не желает понимать. А ведь умный.       — И что, тебе даже взглянуть на него не хочется? — искренне недоумевал Кенма. — Ты ведь его на руках держал, когда он был младенцем.       Куроо продолжил изучать вид из окна.       — Сейчас ему уже тринадцать, он, может, и не вспомнит тебя, — похоже, Козуме это даже нравится — доставать его.       Куроо вздохнул. Не вспомнит, значит? Процентов тысяча из тысячи, Хинате Шое не сказали, как погиб его отец. Карасуно ни за что бы не позволили этому случиться — по крайней мере, не сейчас. На их месте Куроо поступил бы точно также, но по другой причине: выведенный из строя босс не принесет семье пользы. Но Карасуно… Они всегда были странными. Даже теперь, в этом ребенке они видят, в первую очередь, не зеленого главу, а маленького, неопытного вороненка, о котором нужно и хочется заботиться. Они такими были всегда. Куроо не понимает этого. Хотя, возможно, он еще просто молод, чтоб понимать. Или не того воспитания. И, скорее всего, все же второе.       — Ну так что? — приподнял брови Кенма. Тецуро молча уставился на значок в своих руках. Мелкая черная ворона. Приглашать его именно сейчас? Эти пернатые точно без шариков на роликах. Впрочем, такими они тоже были всегда. И этого Куроо не понимает тоже.       — Прости, — выдохнул он, отдавая значок Кенме. И повернулся к мельтешащим по базе участникам Некомы, побитым, уставшим, но почему-то совсем не печальным, а полным энергии. И готовности. Готовности показать одному оборзевшему мусору прямую дорогу на свалку. — Я не пойду к Карасуно. У меня есть дела поважнее, — и ушел.       Кенма не стал на него обижаться. Напротив, он был тем человеком, что всегда и во всем понимал Куроо и принимал его сторону. Но, видимо, исключения касаются даже такого верного парня, как Козуме, раз уж прямо сейчас он стоит перед дверьми неприметного магазинчика сладостей и топчется на месте. Впрочем, долго заниматься этим ему не позволил Сугавара, непонятно как углядевший его в окно.       — Рано или поздно он передумает, — уверял Кенму Коуши, с улыбкой не то ангела, не то дьявола утаскивая его под землю. Конечно, современные мафии, особенно японские, сейчас редко когда вот так вот скрываются — в силу больших денег, власти и всего прочего им это не нужно. Но вновь вернувшиеся Карасуно, да еще и являющиеся главной костью в горле Сато, увы, просто обязаны жить в этих катакомбах, больше напоминающих хаотичный лабиринт, чем что-то вменяемое. Впрочем, Некома, Фукуродани и еще некоторые уважаемые мафиозные кланы, отказавшие подчиниться Сато, тоже предпочитали скрываться. И их можно понять.       Решив подумать об этом потом, Кенма со вздохом перешагнул ловушку с сигнализацией и с головой окунулся в немного чужой для него, «вороний», вольный мир. «Подземный город» — так называют его в альянсе. Гигантский лабиринт, построенный еще при дедушке Хинаты Ичиро на случай войны и спрятанный глубоко под Мияги. Сейчас войны нет — ну, если только мафиозная, — но Карасуно все равно перебрались сюда. Впрочем, это весьма кстати, ведь здесь их никто не найдет — даже Куроо попал к ним только с шестого раза. Когда-то об этом месте знали лишь в Карасуно и временами использовали для тренировок, но теперь… Теперь здесь кипит совсем другая, более яркая, насыщенная жизнь. Полноценная жизнь мафии. И основная ее причина — этот мальчик, что стоит впереди, окруженный молодняком — кажется, следующим поколением. Во всяком случае, Кенма этих ребят видел впервые.       «Ладно, я здесь для сбора информации», — напомнил себе Козуме и уверенно шагнул в сторону юного главы, так похожего на маленькую копию Хинаты Ичиро. И тут же застыл. За спиной Шое стоял человек, видеть которого Кенме хотелось бы меньше всего. Рука сама потянулась за пистолетом.       — Что… Что он здесь делает?

***

      — Укай-сан, Вы не могли, — Хинату, казалось, покинули все боги мира одновременно. Большие карие глаза распахнулись еще шире, будто не принимая сие ужасное предательство, а вот Кейшин, напротив, был предельно спокоен. И Кагеяме непонятно, что из этого его пугало сильнее. Может, вообще тот факт, что он все еще тут и он все еще жив. — Вы не могли сказать ей, что я здесь, — протестовал юный «босс». Впрочем, Укай, включивший «мудрого взрослого», не особо к нему прислушивался.       — Она твой опекун, она должна знать, — обыденно отмахивался мужчина, по новой начищая любимое оружие под возмущенные попискивания Шое.       — Да она же заберет меня и опять запрет, если узнает, что я связался с мафией!       — Ты сам выбрал этот путь, не ной теперь.       — Укай-сан!       Укай вздохнул и отложил пистолет в сторону.       — Научись быть взрослым, Шое, — осторожно проговорил он, словно боясь ненароком разбудить молодой вулкан. И заглянул при этом в самые глаза. — Я понимаю, ты еще мал и, может, не готов ко всей ответственности, но глава мафиозной семьи должен уметь справляться со всеми проблемами. Ради своей семьи, — более серьезно, с почти незаметным натиском добавил Кейшин. От таких заявлений Хината обиженно надулся. Где-то краешком разума он понимал, что Укай прав, но мириться с этим не собирался. Пока что. А хоть бы из-за подросткового упрямства.       — Я…я подумаю.       — Только недолго, Тэмико-сан скоро будет здесь, — великодушно напомнил Укай и с не признаваемым наслаждением стал слушать недовольные шаги. Таким Шое еще сильнее напоминал своего отца, и это казалось Укаю милым. В самом деле, будто Ичиро вернулся. Впрочем, именно это било в сердце гораздо сильнее всех угроз и нападок Изаму. Страшнее могла быть только смерть Шое на их глазах. Совсем, как в случае с Ичиро…              Хината обиженно топал по керамическому полу, зачем-то ступая ровно на квадратные плиты. Ну правда, как мог Укай-сан выдать Тэмико, что он здесь, в чертовом булочном магазине?       От досады Хината не сразу заметил, что Кагеяма шел, держась рядом, но соблюдая дистанцию. Шое вообще не заметил бы, но этот странный молчун вдруг остановился вместе с ним. А после резко развернулся спиной и… словно закоченел.       — Эй, Кагея… — сорванные с уст слова застыли в горле под резкий, оглушающий рокот. И мозг, осведомленный слухом, тревожно вспыхнул паникой, загоняя ее под кожу, в сосуды, клетки нервов, разрисовывая одним лишь словом: выстрел. Кагеяму ранили. Ранили…       — Ты в порядке? — Кагеяма зажимал окровавленное плечо, но это было первым, что он спросил, обернувшись к Хинате. Истекая кровью, но не выражая боли ни единой мышцей. Однако едва он шагнул к Шое, рядом возник светловолосый парнишка, с мрачным лицом и пистолетом в руке. Приставив пушку к затылку Тобио, он испепеляюще уставился на него.       — Ты. Отойди сейчас же.       Хината плохо понимал происходящее. Этот человек… только что ведь стрелял? И стрелял в Кагеяму? Он враг? Враг ведь… так?       — Козуме, он свой, свой! — когда Хината совсем испугался, между ними вклинился взволнованный Сугавара. — Он не тронет Шое-сана, не волнуйся!       — Но он же…       — Не волнуйся, — в глазах Суги на мгновенье мелькнуло что-то командирское. Но уже через секунду он абсолютно забыл про Кенму, повернувшись к Шое и Тобио. — Ребята, вы как, целы? Ох, Кагеяма… — при виде свежего ранения Тобио его светлые брови чуть нахмурились. — Козуме, о чем ты только думал?! Он теперь один из нас! А если бы ты попал в Шое-сана?!       — Я бы не допустил такую ошибку, — ответил Кенма. И Коуши был с этим полностью согласен. Козуме Кенма — хороший киллер и свое дело знает. Он не промахивается, он всегда попадает в цель. Захотел бы он попасть Кагеяме в голову, давно попал бы. Но он выстрелил в руку. Значит, все же не решился убивать на глазах Хинаты. К слову, ждали-то они Тецуро, а не его телохранителя…       — Кстати, почему пришел ты, а не Куроо? — тут же озвучил свои мысли Сугавара.       — Пришел бы Куроо — этого недомерка уже бы не было в живых, — и снова чистая правда. Будь здесь Куроо, то давно бы слетел с катушек от одного только вида сына самого злейшего врага альянса и наверняка пристрелил его на месте.       Что делали Суга и Кенма дальше, ни Хината, ни Кагеяма не знали, поскольку сразу после этого Сугавара утащил странного гостя куда подальше, распинаясь о том, что он вообще-то хороший и, между прочим, из союзной семьи Некома. Впрочем, пока что им это и не нужно знать. Особенно не нужно Кагеяме, которого сейчас одолевали совсем другие мысли. И были они за километры, версты, мили отсюда. Потому что вертелись исключительно вокруг Хинаты Шое.       Кагеяма и сам не понял толком, что случилось. Еще секунду назад все было нормально, а тут… Посторонний, дуло, пуля — времени думать не оставалось. И все же первой мыслью тогда было «Увернуться». Но позади стоял Хината, от обиды на Укай-сана глядевший лишь себе под ноги, и Кагеяма не сошел со своего места. Не смог. Потому что следующей мыслью, пришедшей следом за первой, было «Он не должен пострадать». Сложно сказать, в каком ключе он волновался за Шое: как за ребенка, как за нового босса, как за человека, которому можно рискнуть довериться… Но сам факт оставался фактом: он беспокоился. В тот момент ему действительно стало страшно за чужую жизнь.       — Кагеяма, очень болит? — Хината сидел перед ним на исцарапанных асфальтом коленках, так и не обработанных (карасуновцы честно пытались, но это же Хината), забыв о собственной боли и взволнованно, почти с паникой всматриваясь в кровоточащую рану. Тому Козуме вроде все объяснили, да и Хинате тоже, но это не отменяло лужи крови на полу и наличия пули в плече Кагеямы. Кто-то из воронов-медиков уже спешил к ним с аптечкой и щипцами, но Тобио, честно говоря, было плевать. Главное, что Шое не пострадал и сейчас в порядке. Он не сумел бы объяснить, почему так думал, но это казалось ему таким правильным, будто иначе быть просто не могло.       — Все в порядке, — наивная и такая предсказуемая ложь, но Хината ей верит. Невольно складывалось ощущение, что Хината поверит всему, что бы он ни сказал. Понимание этого пугало, оттого и бесило. Ведь к доверию окружающих Кагеяма не привык. Обычно его ненавидят, а не…       — И все равно, тебя нужно показать врачу, — Шое фыркнул, взял Тобио под здоровую руку и потащил навстречу Макото с аптечкой, а Кагеяма… Кагеяма снова не смог сопротивляться. Рядом с этим мальчишкой все его сопротивление будто специально сходило на нет. И, наверное, это тоже немного бесило. Хотя прямо сейчас все, о чем мог думать Тобио, — это Хината Шое.

***

      — У…Укай-сан… — рядом с мужчиной возник растерянный Танака, от безысходности готовый сгрызть и без того короткие ногти. Впрочем, Кейшин его даже не заметил, потому что его глаза были прикованы к совсем другим ребятам. Хватило и одного взгляда, чтобы восстановить картину по крупицам. Кенма выстрелил в Кагеяму, тот заметил это, но из-за Хинаты за своей спиной не увернулся от пули. Кагеяме повезло: зацепило не сильно, однако кровь из плеча — явно не то, что стоило видеть Хинате в штабе в первый же день. Укай не оспаривал этот поступок, нет — на месте Тобио так поступил бы каждый в Карасуно. Но беда в том, что Тобио не из Карасуно и вся эта ситуация сложилась исключительно по его вине.       Укай шагнул было в сторону Кагеямы, возле которого вовсю мельтешил Хината, но в последний момент остановился. Лучше всего сейчас бы было увести Шое отсюда, только сделать этого Кейшин почему-то не мог. Да и вряд ли получится оттащить Шое от Тобио — слишком уж обеспокоен. Но почему Кагеяма защитил его? Потому что видел в нем беззащитного ребенка? Потому что дал клятву отдать за него свою жизнь?       Глядя на этих двоих, на то, какими глазами Тобио смотрит на Шое, Кейшин понимает. Понимает, что ни одна из догадок не окажется верна. Потому что такими глазами смотрят только на тех, кому верят. Верят настолько, что действительно готовы умереть, лишь бы этот человек остался жив. Кагеяме не нужна клятва, и это пугает гораздо сильнее.       «Может, все же не стоило приглашать его?..»       — Укай-сан! — от этих мыслей мужчину отвлек все тот же Танака, активно указывавший на выход. — Скорее! Там тетка Шое-доно пришла!       — Так быстро?       — И она о-очень зла!       — Правда? Только этого не хватало…       Бросив все, Укай свернул к магазину. _______________________________ Японские мафии — это те же якудза \\ Кто хоть раз смотрел\читал про якудза, знает, что в основном эти семьи живут в огромных особняках за высоченными воротами, но у всех на виду и с кучкой стражи (а еще они охренительно богаты, чтоб их за ногу, и имеют кучу связей, так что просто так их не убьешь, вот они и не прячутся). Я порылась в интернете и узнала, что некоторые семьи все еще предпочитают скрываться, так что Карасуно относится к таким. Аобаджосай же как раз-таки на виду — влияние и богатство Сато Изаму им это позволяет. А вообще погуглите в вики про якудза, найдете кучу интересного. Например, что людям из якудза запрещено ухлестывать за женщиной своего «собрата» и употреблять наркотики.