***
Я не сразу понял, что Арсений — моя Истинная Любовь, потому что кое-кто не снимал с меня защитную плёнку почти месяц. А когда понял… блять… когда он прикоснулся рукой к моей оголённой лакированной поверхности, волшебство внутри меня вздрогнуло и всё моё нутро подобралось от восторга. Потому что, во-первых, моя Истинная Любовь, которую я уже отчаялся встретить, каким-то необъяснимым образом находилась не в моём родном мире, а тут, где не было абсолютно никакой магии (и существование Арса здесь было как бы бессмысленным). А во-вторых, я почувствовал, что снова могу пользоваться своим волшебством, но совсем немного. Мои запасы энергии не были безграничными, а будучи безмолвной дверью, я вряд ли получу эмоциональную подпитку от Арсения. Так и живу, используя иногда магию, чтобы складывать вещи Арса, неаккуратно заброшенные в шкаф после тяжёлого рабочего дня. Или когда бывает совсем скучно (Арсений в такие моменты обычно спит или на работе), чтобы качаться на петлях. Развлекаю сам себя, в общем.***
Сегодня понял, что за всё это время (а это, я напомню, уже как два года) я не потерял ни единицы энергии, а наоборот, накапливал всё больше и больше, чтобы в итоге произошло это. — Я бы посоветовал тебе надеть ту чёрную футболку с матерным принтом, но ты меня не услышишь, ведь я всего лишь дверца шкафа. Я заговорил. Арсений заорал.***
Арс испугался и уже два дня не появляется дома. Нехорошо получилось. Но откуда ж я знал, что мои обычные мысли внезапно обратятся в слова.***
Арс вернулся сегодня. Боязливо зашёл в комнату, будто его на каждом шагу подстерегает опасность. Ещё что-то взял с собой, чтобы защищаться. Не волнуйся, глупенький, кроме нас двоих, здесь больше никого нет. — Мои Солнце и Звёзды, всё хорошо. Фух, бля, спасибо ещё раз Иисусу и Христосу за то, что я не чувствую боли (но всё равно сейчас даже как-то обидно было, ведь а если бы чувствовал?). Короче, этот дурачок ударил меня молотком. Он дёрнул меня за ручку на себя, чтобы проверить, нет ли никого в шкафу. Когда не обнаружил там ничего, кроме одежды, вернул меня на место. — Эм-м… хорошо?.. Теперь на мне вмятина останется. — Ты!! Ты говоришь!!! Блять, что за херня?! — Спокойно, да, я говорю, всё нормально. — А-а-а!!! Класс, он убежал.***
— Ты… тут?.. — Да. Совсем не заметил, как он вернулся: загрузился на тему, что делать дальше. Видимо, Арс поборол первый приступ страха и решил всё-таки изучить меня. — Кто ты? — Моё имя Антон. Люблю запах хлеба, фруктового шербета и ночные прогулки. — Блять, ты… ты призрак? Злой дух? — Нет-нет, я… ну, чтобы тебе понятнее было, я вроде как инопланетянин. — Я думал, инопланетяне — это такие зелёные человечки… а ты выглядишь как дверь шкафа. — Потому что я и есть дверь шкафа, глупенький. — Блять, что за бред. Я схожу с ума... — Нет, не сходишь с ума. Всё это происходит на самом деле. — Ты… Антон? У тебя человеческое имя. Меня, кстати, зовут Арсений. Хоть меня и воспитали улицы, но всё же какие-никакие, а манеры у меня имелись. Я приоткрылся градусов на сорок, чтобы достать ручкой до его руки. Арс сразу понял, что я имитирую рукопожатие, и, несколько секунд поколебавшись, обхватил мою ручку, отвечая на этот жест приветствия. — Приятно наконец-то познакомиться. У меня человеческое имя, потому что своё настоящее я почти не помню. Знаю только, что оно было чем-то похоже на Антона. — Не помнишь… сколько ты здесь?.. — Конкретно в твоей квартире уже два года, а на Земле больше двух или трёх столетий, я давно не считаю. — Что… ёб твою мать… Я рассказал ему, как попал на Землю в результате государственного переворота в своём родном мире (сколько помнил), я тогда, кажется, находился в Главном Управлении по поручению (я обычно не там работал), а эти подонки разве разбирали, кого убить, а кого, как меня… Рассказал немного о своём детстве, быте своего народа. Арсений уселся напротив меня на кровати, развесив уши. Ловил каждое слово. Потом я рассказал, как проводил время на Земле, наблюдал и размышлял о своей жизни. Когда зашла тема про волшебство, энергию и то, что Арс является моей Истинной Любовью, он впервые что-то сказал: — Истинная… любовь?.. — Для тебя это проблема? Если да, то расслабь булки. «Истинная Любовь» это самый близкий синоним к тому обозначению, что мы используем, чтобы охарактеризовать сложную эмоциональную и духовную связь, возникшую между двумя представителями моей расы. Кстати, я совершенно не понимаю, как так вышло, что эта связь возникла между нами… В общем, нам необязательно любить друг друга. Достаточно того, что ты испытываешь положительные эмоции, когда касаешься меня, я получаю достаточно энергии, чтобы вести вот так задушевные беседы и двигать мелкие предметы. Нам правда необязательно было любить друг друга. Но я уже любил его. Я закончил свой не особо интересный и красочный рассказ о родном мире и о бытии деревом, а потом с упоением слушал то, что Арсений посчитал нужным рассказать мне о себе. Многое из этого я уже знал, так как имел честь наблюдать за его жизнью (Арс как-то насторожился на этом моменте), но было и то, о чём я даже не догадывался: его прошлое, до того как я появился в этой квартире, и чем он занимается за её пределами. Арсений переехал сюда, в Москву, шесть лет назад. Сначала с работой было не очень, равно как и с поисками жилья. За полтора года он понял, что мечта работать по профессии — актёром — увы, несбыточна. Благо, что у него был хорошо подвешен язык и он умел быстро заводить полезные знакомства. Они помогли воплотить в жизнь другую авантюру: создать свою марку одежды. К его удивлению, футболки от «молодого дизайнера», как обозвали его друзья, расходились как горячие пирожки, и уже через год бизнес окупился и пошёл в гору, начав приносить какую-то прибыль. Потом начали открываться брендовые магазины: один, второй, третий, в другом городе, и ещё… В какой-то момент он понял, что стабильный высокий доход позволяет найти себе приличное жильё. Так он обосновался в этой квартире и сразу же принялся за ремонт. — А там и… кхм… ты появился по индивидуальному заказу. Арсению было странно и неловко говорить с дверцей шкафа так, будто это живой человек, но я не обижался. Что-то мне подсказывало, что он привыкнет в скором времени. Мы проговорили всю ночь. Он постоянно касался меня, питая энергией, которая от разговора, как оказалось, испарялась как вода. А наутро, когда Арсу пора было собираться на работу, я понял, что наша связь исправно функционирует в обе стороны. Эти прикосновения питали не только меня, но и его. Иначе как объяснить то, что после бессонной ночи он выглядел так бодро, будто отсыпался за десятерых. Я, конечно, замечал, что ему легче давалось пробуждение, когда он первым делом с утра прикасался ко мне, чтобы открыть и выбрать одежду на день, и когда приходил с работы и переодевался, всю усталость как рукой снимало, но не придавал этому особого значения. Пока Арс готовил себе на кухне завтрак, я решил ему подсобить и подобрать наряд на сегодня. За два года я досконально изучил его вкус, так что с этим проблем не возникло. Когда я предложил ему свой вариант, Арс с искренним удивлением спросил, это точно я, а не он, составил такой комплект. Я был польщён, потому что он одобрил мой наряд и в нём ушёл на работу.***
Однажды ночью, когда я по обыкновению от скуки раскачивался на петлях, то душа поэта, так сказать, не выдержала. Хорошо, что Арсений спал на дальней стороне своей двуспальной кровати, и поэтому я его не сильно пришиб. Всего-то точное попадание по груди. — Блять! Что за!! Он резко поднялся на постели, готовый к любому испытанию, которое ему приготовила жизнь. Но когда увидел, что это всего лишь я, то расслабился и поскучнел, точнее его накрыла сонливость. — Антон? — Извини, я с петель сорвался. Я думал, что он поднимет меня с постели и отставит к стене, но он лишь тяжело вздохнул и, предусмотрительно не касаясь меня открытыми участками кожи, чтобы не получить нежелательный заряд бодрости (об этом я тоже ему рассказал), расположил меня на второй половине кровати и вскоре заснул. Охренеть. Мы пролежали так до самого утра, а потом Арс вернул меня на место.***
Следующие четыре месяца мы жили душа в душу, если это можно так назвать. Я всё так же время от времени складывал одежду Арса в шкафу, сортировал её, иногда прибирался в спальне, но это если уж мне совсем скучно было. Два-три раза в неделю Арс позволял мне подобрать для него наряд и украшения, это действительно увлекало и расслабляло меня. Ещё Арс хорошо запомнил то, что я ему рассказал в тот вечер. Если он никуда не спешил, то ходил в ближайшую пекарню, закупался свежими хлебом, булочками, круассанами, кексами и прочими изысками, и завтракал в спальне со мной. Он всё это ел, запивая чаем, а я наслаждался ароматом свежей выпечки. Идеальное утро, если хотите знать. А ещё он ради меня научился готовить фруктовый шербет. Он так и сказал, когда принёс мне впервые приготовленное блюдо, и я был невероятно тронут. Пункт с ночными прогулками мы оба посчитали лишним. Согласитесь, странно, когда мужчина гуляет ночью с дверцей шкафа? А ещё мы говорили. Много и постоянно. Мне казалось, будто мы знаем друг друга тысячу лет. Кстати, Серёгу я до сих пор на дух не переносил. Хоть он и реже появлялся в гостях, после того как Арс узнал, кто я на самом деле. Он сказал, что не спешит делиться с другом этой информацией. А зря. Может, он так испугался бы меня, что вообще на пороге не появлялся бы. А потом случился этот разговор. — Антон, это же не настоящая твоя… форма? — Да, я говорил, что всего лишь заколдован, ну, или превращён, и моя настоящая форма внешне неотличима от человеческой. — А ты никогда… не пытался расколдовать себя? — Поначалу, конечно, пытался, но, осознав, что это невозможно, потому что волшебство было скрыто глубоко внутри и не поддавалось никаким манипуляциям, я больше не возвращался к этому. Смирился. — Но сейчас ты же можешь пользоваться им?.. — Да, но по мелочам: навести порядок в шкафу, подвигать какие-нибудь предметы и далее по списку, чем я обычно занимаюсь. — Короче, скажу прямо, ты можешь сейчас себя расколдовать? — Дай подумать. Скорее всего, нет, потому что той энергии, что я получаю от твоих прикосновений, заряженных положительными эмоциями, всё-таки недостаточно для такой масштабной манипуляции. — То есть тебе просто надо больше энергии? — Подожди… ты хочешь, чтобы я вернулся в свою прежнюю форму? — Да, я хочу, чтобы ты снова стал человеком. Я помню, что ты не человек, но давай для простоты называть тебя так. Ну так что, тебе надо больше энергии, да? — Да, но… Я опешил. За всё это время я ни разу не представлял, что такое может произойти. Что именно он поднимет эту тему. Конечно, я хотел снова иметь руки, ноги, личную свободу, но свободу Арса я ценил больше. Всё-таки для того, чтобы вернуть свою прежнюю форму, мне требовалось колоссальное количество энергии, которую мне мог дать лишь влюблённый в меня Арс. А заставить его полюбить себя я не мог. — Что? — Ничего. Просто касайся меня чаще. Я быстрее накоплю необходимую энергию. Но ты тоже будешь похож на кролика-энерджайзера из рекламы батареек. Его лицо озарилось довольной улыбкой, и если бы я мог тяжело вздохнуть, то именно это бы и сделал. Я не смог ему сказать, что для этого важно, чтобы он любил меня. Потому что знал, что нахрен ему не сдался. Я, блять, всего лишь дверь. Как бы он смог полюбить меня? Я знал, что давать ложную надежду — подло, но ничего не мог с собой поделать. К сожалению, одни его прикосновения меня не расколдуют. Чёрт, зря я всё-таки сказал, что могу снова стать собой. Так бы ответил, что не могу, и он со временем забыл бы об этой затее.***
Почти неделю он не отлипал от меня. Теперь разговаривали мы исключительно «держась за ручки». Иногда он гладил меня ладонью и нежно обводил след от молотка. Я млел от этих прикосновений и забывал всё, что хотел сказать. А он так ласково смотрел на меня, будто бы всё понимал. — А как ты выглядишь? — Довольно трудный вопрос, учитывая, что я мало что помню с тех пор, как был человеком. Хм-м… могу сказать, что я был очень высокий… В общем, по человеческим меркам я был двухметровым крепким амбалом. — Охренеть, ты правда так выглядишь? — Выглядел. Не стоит забывать, что моя изначальная форма дерева претерпела значительные метаморфозы. Часть меня, пень с корнями, так и осталась в лесу, а это, считай, четверть моего роста. Из-за этого я сейчас намного ниже. К тому же на фабрике меня так обстругали, что и в теле я поубавил. — Обалдеть.***
Через несколько дней Арс стал что-то подозревать. Я подумал, это подходящий момент, чтобы начать готовить его к тому, что я, видимо, слишком долго нахожусь под воздействием чужого волшебства, поэтому уже никогда не смогу стать самим собой. — Ничего не понимаю. Я постоянно трогаю тебя, сам столько энергии накопил, что током бьюсь, а ничего не меняется. — Может, прекратим? Я боюсь за твоё здоровье. — Нет! Ты станешь снова человеком. Я пообещал тебе и себе. Как же я не хотел его разочаровывать, такого самоотверженного и целеустремлённого, но что мне оставалось делать. Я всё равно не представлял, как мне расколдовать себя (даже если бы Арс любил меня больше жизни). Я знал, что мне надо много энергии, но вот как её использовать… Это я осознал пару дней назад и расстроился, хоть и эта информация отлично вписывалась в мой план продолжать существовать как дверь. — В последние дни я задумался над тем, что, возможно, я никогда не смогу снова стать человеком. Я слишком долго был обращён. Здесь даже Истинная Любовь бессильна… — Истинная Любовь… Блять, как я сразу не додумался. Он что-то проворчал себе под нос про «поцелуй истинной любви», а потом прижался губами к моей лакированной поверхности. И я забыл всё, что помнил. Я забыл, кто я. Я перестал существовать. Я пропал. Арс… он… он сам целовал меня. И я всем своим естеством ощущал, что его светлые искренние чувства, которые он вложил в это касание, зовутся любовью. А потом темнота.***
Арсений оторвался от дверцы шкафа, когда по внутренним ощущениям уже прошла минута, а ничего так и не случилось. Конечно, он не ждал, что в комнате сейчас зажгутся тысячи фонариков, взорвутся фейерверки и пойдёт дождь из котят, но на какой-то сигнал всё-таки надеялся. — Антон, ну что? Но ответом ему послужила тишина. Он обеспокоенно приложил ладонь к твёрдой деревянной поверхности, и внутреннее чутьё начало вопить как не в себя от тревоги. — Антон! И снова тяжёлая, гнетущая тишина. Арсений не знал, что делать, не знал, что произошло. Может, он только хуже сделал?! Или Антон обиделся на него? Паника накрывала его сознание, как грозовые тучи заволакивают штормовое море. — Антон, прости, если я что-то не так… Он не успел договорить, потому что дверца шкафа медленно приоткрылась. Мужчина обратился во внимание. Он был готов ко всему, что ему мог сказать Антон, но он точно не был готов к тому, что из темноты дверного проёма покажется дрожащая худая мужская рука с тонкими пальцами, которые слепо пытались что-то нащупать. Недолго думая, Арсений схватил выглядывающую руку в свою, а другой дёрнул дверцу на себя. В небольшой нише в стене, которая служила хозяину квартиры шкафом, стоял голый до невозможности перепуганный худой юноша, немногим выше него. — Арс?.. — ломающимся голосом позвал он, и Арсений понял, что это Антон. На глазах выступили слёзы, потому что вот он Антон, живой, здоровый, настоящий, а дрожащие губы безуспешно пытались растянуть счастливую улыбку. Хотелось долго, с чувством и толком, любоваться этим парнем, чтобы раз и навсегда запомнить все черты его внешности, но обнять, ощутить живое тело в своих руках, хотелось больше. Поэтому Арсений сразу же заключил его в крепкие объятия. — Привет. — Привет, — Антон мягко рассмеялся, поглаживая мужчину по затылку, перебирая короткие тёмные волосы и отмечая необычность ощущений. — Арс? — М? — Арсений не хотел отстраняться, в ближайшее время уж точно, поэтому лишь чуть-чуть приподнял голову, чтобы встретиться с совершенно потрясающими зелёными глазами, в которых поселились яркие блики, возможно, особенность его расы. И всё же целовать тёплые и податливые губы не в пример приятнее.