Создание

Мы выходим из темного подъезда, солнечный свет сразу ударяет по глазам, заставляя их чуть слезиться. Ты держишься настороженно, не подходишь слишком близко, так, что я ещё не могу тебя разглядеть, услышать твой голос. Ну и пусть, мне это не важно, тебе тоже. Иду к метро, ты тенью ползёшь следом. Я почти не слышу тебя, только чувствую спиной. Что-то похожее на электрический ток пробегает по коже и расползается приятным чувством по всему телу. Мимо меня пробегает молодой человек, разговаривающий по телефону. Красивый голос. Звучный, немного хрипловатый, но от этого ещё более чарующий. Ты чуть прокашлялся и окликнул меня. - Не так быстро. Я замедляю шаг и даю тебе возможность догнать меня. Нужно будет продумать этот момент тщательнее. Идём дальше, вот и сияющая красным огнём вывеска метрополитена. Почти полдень, наверняка народу битком. То, что нам сейчас и нужно. Спускаемся вниз. Людей действительно достаточно. Кто-то спешит по делам, кто-то идет, повинуясь движению толпы, безучастно и обессилено, кто-то прислонился к стене и наблюдает за беспорядочным потоком человеческих тел. Иду дальше, уверенно маневрируя между проходящими рядами, не боюсь, что ты потеряешься. Ты всегда рядом. Вагон набит, сиденья заняты, а над ними повисли, держась за поручни те, кому не хватило мест. Проходим внутрь и останавливаемся у противоположной входу стены, чтобы видеть всех входящих. Ты по-прежнему сторонишься, хоть уже и находишься гораздо ближе, так, что электрические импульсы в голову становятся ощутимее. Вдруг замечаю брюнета с интересной прической в дальнем углу вагона. Его волосы так красиво спадают на лоб от легких колебаний во время движения. Ты ухмыляешься мне в лицо, заправляя прядь своих выбившихся волос за ухо. Вот и наша станция, выходим из вагона и пробираемся к выходу. Я слышу вдалеке крики цыган и брань каких-то мужиков, пропадающую в шуме уходящего поезда. Ты сладостно вздыхаешь, нагоняя меня. Точно, ты любишь этот шум. Уже на лестнице, ведущей на улицу, вижу калеку без ног, играющего на гитаре. Рядом раскрытая сумка и горсть мелочи в ней. Шарю по карманам в надежде найти хоть что-то. Повезло, есть парочка бумажек, да и мелодия красивая. Тихо подхожу и кидаю деньги в сумку, ловя на себе полный благодарности взгляд. Такой может быть только у тех, кто ценит жизнь во всех её проявлениях. У тех, кто понимает, что значит быть подавленным. Такой взгляд будет у тебя в конце пути. Снова из-под тощих пальцев полились аккорды, ты фыркаешь и отворачиваешься. - Фальшивит, - слышится позади моей спины немного хрипловатый голос. Я не отвечаю, лишь с укором смотрю на твоё затуманенное лицо, а затем продолжаю идти. Нужно выйти на улицу. Холодный ветерок бьёт по лицу в контраст палящему солнцу. Тороплюсь спрятаться в тени деревьев, высаженных рядом с тротуаром. Ты больше не просишь ждать, ещё секунда, и кажется, что ты меня обгонишь своими широкими шагами, такими же, как у того мужчины в дорогом костюме, который чуть не сбил меня с ног, когда я выходила из вагона. И что такой дорогой костюмчик делает в метро? Еще несколько минут - и мы уже в парке. Здесь можно не торопиться, отдать своё тело и разум природе. Подходим к свободной лавочке, которую так удачно укрывает своей тенью старый дуб, кажется, о нём писали на прошлой неделе в газете. Городское достояние. Самое старое дерево, которое по счастливой случайности не вырубили при перестройке района. Как много в нашей жизни меняют случайности - встречи, ошибки, столкновения, удача… Дуб, на который в конце 90-х не хватило бензина в бензопиле, теперь становится символом всего района, естественно, только после того, как в архивах случайно были найдены записки, где среди прочего был описан и этот вековой гигант. От деревянной лавочки веет прохладой, которая сразу остужает моё разгоряченное тело. Достаю небольшой блокнот с карандашом из сумочки. Ты стоишь за спиной и с уверенным видом оглядываешь всё вокруг так, словно все здесь принадлежит только тебе. Грифель скользнул по листу, оставляя след из пока хаотично начирканных линий. Нужно постараться. Вот прошёл мужчина, кажется, ему лет под 40, такое серьёзное и грозное лицо совершенно не вяжется с тем, что он ведет впереди себя на поводке маленькую пушистую собачку. Тихо усмехаюсь, провожая его взглядом. Какой волевой подбородок! Карандаш снова прошелся по бумаге на этот раз, четко очерчивая линию нижней челюсти. О, ты будешь доволен. Грозный повелитель собачек скрылся за подстриженными кустами, когда на смену ему вышла парочка молодых людей, держащихся за руки. Они сели не далеко от меня и начали нежно шептаться друг с другом. Ты фыркнул и отошёл от меня на пару шагов. Тебе не нравится подобное проявление чувств. Я наблюдаю искоса, чтобы не заметили. Она еле заметно ведет гладенькой ручкой по его скуле. Точно. Скулы, какие острые скулы. Отпускаю голову и помечаю новую деталь портрета. Мы просидели в парке почти два часа. За это время ты успел обзавестись многими атрибутами, присущими нормальному человеку. Оставалось самое главное – глаза. Я никак не могла найти тебе подходящие. Мимо проходили и проходили люди, а я никак не могла разглядеть их глаза, наверно, они просто были слишком далеко, а может, я просто не достаточно старалась. Пора домой. Встаю с лавки и убираю всё в сумочку, а затем направляюсь к арке на входе в парк. Ты поворачиваешься мне вслед, но не смотришь. Пока не можешь. Снова минуты до метро, снова душный вагон, снова толкучка на станции. Я выхожу на свою родную улицу и нервно бегаю глазами по толпе. Ты рядом, слишком близко, я почти физически чувствую тепло твоего тела. Иду не торопясь, не обращая внимания на ещё не прошедший, но уже утихающий зной. Вдруг вижу впереди мужчину с исполосованным шрамами лицом. Наверно, бывший военный. Ты косишься на меня и тихо шипишь. - Даже не думай об этом. А я только представила, сколько вопросов тебе можно было бы задать, жаль только, что отвечать на них все равно придется мне. Ах, как бы я хотела только задавать тебе вопросы и бесконечно слушать ответы, придумывая новые и новые обстоятельства, мотивы, оправдания. Как бы хотела оживить тебя, сделать не плоским. Но без глаз не выйдет. И вот я дома, дверь жалобно скрипнула, а я почти отчаялась, ты продолжаешь давить на меня всем своим телом. Сбрасываю обувь и иду на кухню, ты тащишься следом. А там отец сидит и смотрит телевизор. Увидев меня, он улыбнулся и ласково протянул ко мне свои лапы. - Как прогулялась? - Нормально, - отвечаю я, коротко отвечая на объятия, – квас ещё остался? - Посмотри в холодильнике, - кивает отец и снова отворачивается к телевизору, продолжая скручивать какие-то железки в руках. Я давно разучилась понимать, что он делает: просто ли развлекается или занимается ремонтом. Я смотрю на его немного облысевший затылок некоторое время, а затем сажусь напротив, чтобы видеть его умиротворенное лицо. Он не обращает внимания, словно меня здесь и нет вовсе. Он уже привык. Луч солнца скользит по его плечу, отражаясь на металлической поверхности детали, и попадает ему в глаза. Глаза.. Из ореховых они превращаются в янтарные, нет, медовые, такие сладкие и тягучие, отливающие золотом. В моей голове родилась метафора и я сорвалась с места убегая в комнату, ты провожаешь меня своим солнечным взглядом. Сажусь за ноутбук и открываю текстовый редактор. Слова льются из головы сами. Электрический импульс наконец-то нашел свою цель. Теперь я вижу тебя совершенно ясно, ты больше не прячешься у меня за спиной, мы встретились лицом к лицу. Я в старом, скрипучем кресле - и ты на чистом листе электронной бумаги, смотрящий на меня отцовскими глазами с улыбкой продавца мороженого и гитарой в руках.