Да, босс

Вокруг темно так, что хоть глаз выколи. Ни черта не разглядеть — чернота одна, которая пугает до дрожи. Но вгоняет в ужас она обычно людей, демонам она нипочем. Привыкли. Да и как не привыкнуть, если сослали в подземелье несколько тысячелетий назад. Тут уж волей не волей, а приспособишься. — Вельзи! — громко позвал мужчина, открывая глаза, которые устрашающе яркими щелками разрезали мрак. — Да, босс? — раздалось хрипло и гортанно откуда-то сзади. Вельзевул или Вельзи, как его всегда звал хозяин, не очень любил появляться перед ним так просто. Всегда оставался где-то сзади или сбоку, чтобы в любой момент иметь возможность наблюдать за всем, что творилось в зале. Да и появляясь перед лицом хозяина, он всегда мозолил ему глаза, а иногда и раздражал. То встанет не так, то рогами весь обзор закроет, что грешников не видать. Поэтому Вельзевул и выбрал такую тактику: появлялся сзади, пугая низших демонов своим адским голосом, звучащим как будто из-под земли. Да всяких неверных отгонял от спины хозяина. — Вельзи, вот скажи мне, — начал он, покручивая перстень на указательном пальце: — а что такое любовь? — Да я ж откуда знаю, босс? — прохрипел в ответ, озадачиваясь. И чего его хозяина, Мефистофеля, потянуло на этих людей и их чувства — непонятно. Уже который день расспрашивал всех кого не лень о смертных. Все ему было интересно, обо всем хотелось поговорить. Вот и до любви очередь дошла. И почему именно ему попался такой вопрос — непонятно. Не иначе чертов жребий повернулся не той стороной, да стервец оракул подгадил. — Ты ж несколько веков в мире людей был, пакости им всякие там устраивал, — начал Мефисто, облокачиваясь на спинку трона. — Ты уж точно должен знать, что это такое. — Ну босс, — расстроенно гортанно протянул Вельзи, слегка ссутулив плечи. — Я уже несколько тысячелетий как твой босс, Вельзи, — сказал Мефисто, искривляя божественное лицо в уродской гримасе, — так что таким меня не возьмешь. Или ты к грешникам захотел? — Нет, не захотел, — совсем уж расстроенно начал, почесывая зачесавшиеся рога. — Вот и отвечай тогда, — расслабленно и как-то тягуче-сладко сказал Мефисто: — что такое любовь? — Ну, так сразу и не ответишь… — Голос Вельзевула стал более хриплым; он задумался. — К грешникам, — как бы невзначай сказал Мефисто, в издевательской манере искажая голос. — Любовь, — проговорил Вельзи, скрепляя пальцы в замок, — это когда ты ухаживаешь за кем-то, хочешь, чтобы ему было хорошо. Его голос, бывший грубым, слегка смягчился, превращаясь в нежный рокот прирученного зверя. — Вельзи, а ты за мной ухаживаешь? — спросил Мефисто, хмуро разглядывая потолок, на котором наросли сталактиты*. Надо будет сказать, чтобы сбили их, а то не дай бог на грешников упадут. Кого он тогда пытать будет? — Конечно, босс! — тут же отозвался Вельзи, будто специально стуча копытами по каменному полу. Усомниться в нем, в самом Вельзевуле — это было неприятно. Тем более что он делал для Мефисто все, что было в его силах. — Хорошо, — почесывая подбородок, сказал Мефисто, — продолжай. — Ну, — хрипло протянул, — это когда ты смотришь на предмет любви, а внутри кровь будто застывает. — Застывает? — спросил Мефисто, переводя взгляд на Вельзи, который стоял по левую руку. — Еще как, босс, — прохрипел, — так стынет, что устоять невозможно. Удовлетворенно кивнув, Мефисто сделал знак рукой, мол, продолжай. — Любовь — это когда не хочется его никогда отпускать от себя, хочется быть рядом. Мефисто на секунду задумался, разлохматил небрежно уложенную прическу, а потом спросил: — Вельзи, а ты хочешь, чтобы у тебя был другой хозяин? — Что вы, босс?! Вы для меня единственный. Я же за вами и в пекло готов, и в… Вельзи слегка расстроенно затих. Зачем Мефистофелю понадобилось все это? Он что, захотел от него избавиться? Поэтому спрашивал такие глупости? — Так что же это получается, — заполнил образовавшуюся тишину в зале Мефисто, — ты меня любишь, Вельзи? Оба затихли. Вельзевул неожиданно честно взглянул правде в глаза — он любит хозяина. Он вообще любит — это было открытием. У него не было времени задумываться о таком, потому что всегда что-то отвлекало, да и слово это странное «любовь» было для него как яд. Вельзевул просто боялся произносить его вслух, опасаясь кары, которая могла обрушиться на его голову. Боялся неодобрения. А тут нате, распишитесь. — Получается так, — честно ответил он, выпячивая нижнюю губу как малое дитя. — Ну чего ж ты молчал тогда, Вельзи?! — прикрикнул Мефистофель, сильно ударяя рукой по подлокотнику трона. — Я извелся весь. Думал: любит али не любит. Да я чуть нашего младшенького к людям не отправил! — Зачем это, босс? — смущенно прохрипел Вельзевул. — Как зачем, как зачем, Вельзи? За ромашками, конечно, зачем же еще, — устрашающе протянул, неодобрительно сверкая глазами-щелками. — Проверенное средство для гадания. Тишина на их плечи опустилась внезапно. Она, будто пыльной пленкой, покрыла все вокруг. Встрепенувшись, Вельзевул произнес: — Босс, — позвал он смущенно. — Да, Вельзи? — ответил, переводя взгляд своих черных глаз на слугу. — А вы меня любите? — похрипел, почесывая рога. Мефистофель улыбнулся своей дьявольской улыбкой и ответил: — Полюблю, если сшибешь все сталактиты с потолка и приведешь ко мне ту крысу, которая улизнула к людям. Вельзевул за долгие века улыбнулся. — Да, босс.