Sinfulchan's pile of sketches

Обычно в королевстве ночи были тихие и спокойные, по коридорам не передвигались даже тени, но сегодня в замке что-то происходило. Блубери боязливым быстрым шагом дошел до комнаты брата, при этом постоянно оглядываясь и вздрагивая от каждого шороха, и проскользнул за дверь, а потом мигом подлетел к кровати и начал трясти Папайруса за плечо. - Папи! Папи, вставай. По коридорам кто-то ходит, - шептал Блубери, но очень громко, при этом продолжая тормошить Папайруса. - Братишка, - промычали в ответ, и скелет тяжело открыл глаза, - тебе снова приснился кошмар? - Нет, это не сон! – Блубери обернулся на дверь, боясь, что та откроется. – По замку правда кто-то ходит! - Может это стража или прислуга, - продолжал лениво ворочать языком Папайрус, а потом протянул руки к брату. – Иди сюда, я тебя успокою. Блубери продолжал нервничать: он не был сумасшедшим и правда слышал странные звуки и топот, но Папайрус говорил так успокаивающе, что он и правда начал думать, что ему все привиделось и приснилось. Блубери все-таки расслабился и залез под раскрытое одеяло. Папайрус накрыл холодного брата и обнял теплыми большими руками. - Спокойно ночи, Блу, - Папайрус уткнулся носом в макушку брата. - Ночи, братец. Блубери полностью расслабился и прикрыл глаза, отдаваясь заботливому кокону, в который его заключил Папайрус, но тут прозвучал глухой, но довольно слышимый удар. Блубери распахнул глаза. - Папи!.. - Я слышал, - Папайрус чуть приподнялся в кровати и прислушался: в коридорах и правда были посторонние шумы. - Что это? – боязливо спросил Блубери. - Я не знаю, - Папайрус выбрался из кровати, а сонное лицо быстро стало серьезным. Он сделал несколько шагов в сторону двери. - Папи… Папайрус прислонился к стене и прислушался: он услышал легкий топот и позвякивание металла. Ошибки быть не могло, это не прислуга и не стража, это армия. Но что она делает в замке? Молчание Папайруса пугало Блубери, а стихшие странные звуки только нагнетали страх. Через пару минут Папайрус услышал, как звуки усилились и стали приближаться. Он быстро отлип от стены и подбежал к Блубери. - Быстро под кровать, - скомандовал он, вытягивая брата с постели. - Папи, мне страшно, - простонал Санс, наклоняясь и заползая под кровать. - Я с тобой, - Папайрус в это время немного подправил кровать, а потом нырнул следом. Под кроватью была плотная пыль и тягучая тьма, которая была плотнее, чем в замковых коридорах без свечей. Папайрус присоединился к брату и приобнял его, чтобы успокоить. Блубери задрожал, не понимая, что происходит. - Тише, бро, тише, - Папайрус прижал брата ближе к себе, пытаясь прислушаться к звукам. Совсем скоро дверь в комнату тихо, но со скрипом открылась и послышались осторожные шаги. Они приблизились к кровати, а потом раздалось громкое цыканье и топот, затем шаги стали отдаляться. Папайрус решился выглянуть только через несколько минут. - Кто это был? – тихо спросил Блубери, словно незнакомец был еще рядом. - Я не знаю, бро, но это все явно не к добру. Оставайся здесь, а я выясню, что происходит. - Нет! – Блубери начал вылезать. – Не оставляй меня, пожалуйста. Я пойду с тобой! Папайрус примерно понимал, что может происходить, поэтому не хотел брать с собой брата. Это было бы слишком опасно, но Папайрус не хотел пугать брата больше обычного. - Хорошо, - выдохнул Папайрус, - только если я скажу бежать, то ты, не задумываясь, делаешь это. - Папи, ты думаешь… - Обещай или ты остаешься здесь. - Л-ладно, я обещаю, - душа Блубери трепетала от усиливающегося страха. Братья вышли из комнаты, оглядываясь и прислушиваясь к каждому постороннему звуку. Они решили идти к отцу, но на середине пути услышали чьи-то тихие разговоры, а потому пошли в обход. Путь их лежал через балкон над тронным залом, и когда братья проходили по нему, они увидели, как их отец стоит у трона на коленях, и его окружают войны с неизвестной братьям геральдикой, которая не принадлежала их роду. «Папа!» - зажав рот рукой, про себя кричал Блубери. «Захватчики», - сразу же понял Папайрус, и когда они прошли балкон и вошли в коридор, то взял брата за плечи и посмотрел в глаза. - Планы меняются, - Папайрус говорил тихо и быстро, - сейчас нам нужно бежать. - Но папа… - Мы бессильны, - с болью говорил Папайрус, - теперь нужно спасаться самим. Сейчас бежим в подсобку кухни, там есть ход к сточным водам, ты ведь помнишь его? - Угу, - Блубери помнил этот секретный лаз, они часто через него удирали из замка на городской рынок, чтобы набрать сладостей. - И что бы ни случилось, не останавливайся. Твое обещание еще в силе. Блубери кивнул, и Папайрус потянул его за собой. Они бежали быстро и шумно, надеясь на удачу, но она не могла без конца преследовать их, поэтому воины все-таки настигли братьев и бросились за ними, гремя доспехами. Папайрус тянул отстающего брата за собой, а Блубери задыхался от бега и широкого шага, на глаза наворачивались слезы. В итоге братьев взяли в кольцо, потому как по другому коридору тоже двигались воины. Папайрус налетел на монстров, преграждавших путь, и крикнул Сансу бежать. Тот смог обогнуть преграду, но далеко уйти не смог, потому как на повороте он налетел на монстра в мощных багровых доспехах, которые отличались от доспехов других воинов. Тот, увидев перепуганного Блубери, сверкнул довольным оскалом, демонстрируя один золотой зуб, а потом схватил скелета за руку и пропел: - Ну вот вы и попались, - улыбка стала еще шире, - босс будет доволен. Блубери вырывался и звал Папайруса, но того уже скрутили и повели в тронный зал. Реду, несмотря на то, что он был с Блубери одного роста, не составило труда одной рукой тянуть его за собой. Они прибыли в тронный зал, где в ожидании рядом с королем стоял скелет в таких же мощных и багровых доспехах, которого звали Эджи. Король поднял голову на прибывшие звуки, и в глазах его застыли тяжелая боль и слезы от вида того, что его сыновей тоже поймали. Ред и другой стражник подвели скелетов к подъему и поставили их на колени рядом с королем на расстоянии пары метров. - Ну вот и вся семейка в сборе, - рассмеялся Ред, смотря на Эджи и ожидая похвалы, но тот лишь кивнул и повернулся к королю. - Последние слова сыновьям, Ваше Величество? – протянул Эджи последние два слова, доставая из ножен длинный и мощный клинок, на лезвие которого были вытравлен рисунок в виде бегущего волка. - Нет, папа! – задергался Блубери, а на глаза навернулись слезы. Папайрус же просто начал сопротивляться и вырываться, за что сильно получил железным ботинком под ребра и рухнул на пол. Блубери посмотрел на брата, а потом вновь на отца, над которым уже замахнулись мечом. Блубери смотрел в красные глаза убийцы и не видел и тени сожаления, только холодный расчет. - Пожалуйста, остановитесь! – продолжал умолять Блубери, но клинок уже сорвался вниз и летел прямо на опущенную шею короля. Раздался звук разрубаемой кости, Блубери не выдержал и в последний момент зажмурился, но все прекрасно слышал. Голова скелета с грохотом упала на каменный пол и треснула. Блубери не мог остановить рыдания, не в силах открыть глаза. Душа короля потускнела, а потом раскололась. Тело потеряло источник энергии, потому начало распадаться и превращаться в пыль, которая медленно и с тихим шорохом стекала на пол, укрываемая ночной одеждой. Эджи, насладившись процессом, перевел свой взгляд на наследников: что с ними делать до конца не было ясно. Их задачей было завоевать королевство, а не вырезать всю королевскую семью. Тут взгляд Эджи перешел на все еще жмурящегося и прячущего Блубери. Он подошел к нему и требовательно потянул за руку, заставляя встать. - Нет, пожалуйста!! – заверещал Блубери, понимая, что его тянут на смерть следующего. Папайрус, услышав этот раздирающий крик, стал подниматься и шипеть проклятья в адрес Эджи, но Ред придавил его тяжелым ботинком к полу, приказав не рыпаться. Эджи вытащил Блубери к себе, при этом наступая ногами на прах короля. Он рассматривал Блубери, отмечая, что скелет выглядит слишком элегантно и утонченно для мужской особи, но при этом такой образ был привлекательным, особенно глаза. Они были большие и глубокого голубого цвета, пускай напуганные и влажные, но Эджи нравился застывший в них страх и ужас. - Боишься, - оскалился Эджи и протянул к Блубери руку, отчего тот зажмурился в страхе. – Правильно делаешь. Меня нужно бояться, - он провел указательным пальцем по влажной щеке, опустился к шее и вороту пижамы, а потом подцепил ткань когтем и с легкостью разорвал ее, оголяя молодое плечо. Блубери испуганно вскрикнул. Он хотел спросить, что Эджи делает, но слова застряли в горле. Он цепенел от этого грозного и властного взгляда, как кролик перед удавом, превращаясь в послушную и безвольную марионетку. - Не лезь к нему, - громко зарычал Папайрус, несмотря на то, что Ред вновь придавил его к полу. Однако Эджи полностью игнорировал слова Папайруса, не считая того достойным даже взгляда. Вот Блубери стоил его интереса. Эджи продолжил рвать ткань до тех пор, пока рубаха полностью не слетела с Блубери, оголяя его перед всеми. Лицо скелета залилось румянцем, он пытался прикрыть себя хоть как-то, а Эджи тем временем изучал кости. - Очень даже неплохо, - он проходился шершавыми костяшками по гладким и чистым ребрам, позвонкам, тазу. – Тебя можно продать за неплохие деньги. Блубери как окатило ледяной водой, Папайрус же вновь дернулся и заорал. - Не смей!! - Да заткнись ты, - прорычал Ред и во всей силы врезал по ребрам, отчего Папайрус перекатился на бок и согнулся в позу рогалика. - Однако, - протянул Эджи, - я слишком жадный, чтобы отдавать такой трофей другим. Будешь моей прислугой, - он оскалился, а затем дернул Блубери на себя и прижал к холодным доспехам, отчего тот крупно задрожал. – Будешь служить мне, ублажать мои желания, подчиняться каждому моему слову. Пока Эджи говорил, его руки прижимали Блубери ближе за тазовые кости, ласкали позвоночник и просто наслаждались шелковыми косточками под пальцами. Эджи подцепил подбородок Блубери и заставил посмотреть на себя, упиваясь кротостью и искрящимся страхом. - А с этим что, босс? – подал голос Ред, указывая кивком на валяющегося и стонущего от боли Папайруса. - Убьем, - не раздумывая и без тени эмоций произнес Эджи. - Нет! – запротестовал Блубери и задергался, он не вынесет потерю еще одного близкого монстра. – Нет-нет-нет, пожалуйста, прошу, умоляю, - Блубери разрыдался с новой силой. – Не убивайте его, он мой брат, единственный, кто остался, прошу! Блубери вцепился в доспехи и уставился на Эджи, ища в безжалостных глазах просвет сочувствия, хоть какую-либо мягкость. Все было тщетно, Эджи нисколько не реагировал. Ред видел, что Эджи не изменяет решения, даже в лице никак не меняется, а потому достал свой меч и приготовился рубить голову. Блубери это заметил и потянулся к Папайрусу, но Эджи держал крепко. - Нет, Папи, нет! – верещал Блубери, вырываясь из рук Эджи. – Нет! Не-ет!! Ред со звериным оскалом подошел к корчащемуся Папайрусу и замахнулся клинком. - Я все сделаю. Все, что прикажешь, я отдам всего себя, - тараторил Блубери, повернувшись к Эджи, - только не забирай его у меня. Сохрани ему жизнь. Умоляю! - слова превратились в сплошные рыдания, Блубери больше не мог произнести ни слова, он иссяк. Он мог только плакать. Эджи впервые за долгое время задумался. - Стой, - бросил он Реду, и тот беспрекословно подчинился, опуская меч обратно. Блубери не поверил своему счастью, он даже не надеялся убедить Эджи. Он поднял на него глаза и увидел самый кованый и опасный взгляд, который только мог существовать. Эджи схватил Блубери за подбородок и прошептал в лицо. - Теперь ты мой, - и заключил в требовательный грубый поцелуй. Блубери замычал в сопротивлении: это был его первый поцелуй. Папайрус смотрел на это едва не закрывающимися от боли и усталости глазами и тяжело дышал, а в груди закипала ревность и ненависть. Захватчики отдохнули пару дней, за которые выгребли из замка много ценных вещей, а потом оставили часть армии в замке в качестве наместников, а остальные вместе с Эджи и Редом повели захваченных монстров в свои владения. Они вели всю знать, прислугу и часть жителей, чтобы половину продать, другую половину сделать слугами и частью армии. Все пленные шли пешком, связанные одной длинной веревкой по рукам и в окружении кольца из воинов, а командующий и его несколько помощников ехали на лошадях. Также несколько лошадей несли на себе мешки с золотом и драгоценностями. Блубери же «особенно» повезло, ведь Эджи просто не отлипал от него, поэтому он ехал вместе с ним на лошади, привязанный за руки к рожку седла и находящийся между рук Эджи, на которые он постоянно налетал, потому что лесная дорога не была ровной и постоянно уходила то вверх, то вниз. Блубери чувствовал себя настоящей похищенной принцессой, а Эджи упивался своим превосходством и тем, как Блубери смущенно старается избегать прикосновений. Поначалу Блубери дергался и пытался заглянуть за спину Эджи, чтобы увидеть процессию и найти брата, но попытки не увенчались успехом. Оставалось только ждать и нервничать, переживая за целостность брата. С Папайрусом же совсем не церемонились, особенно когда он дерзил и порывался к Блубери, дергая за собой всю процессию. Слуги и подданные особо не возражали наследному принцу, но когда того избили до состояния, что он едва переставлял ноги, они решили придержать его, чтобы он, не дай бог, не рассыпался в пыль. За все трехдневное путешествие от замка к замку процессия сделала лишь один привал. Это была ясная безлунная ночь. Воины стояли на постах или готовили похлебку, пленники сидели на земле, не помня себя от усталости, а Блубери дергался привязанный к дереву, как собачка. Он хотел вырваться к брату хотя бы на пару минут, просто увидеть его и убедиться, что тот еще жив, однако веревки были чертовски крепкими, натирая нежные запястья до красных болезненных полос. - Ну и что ты пытаешься сделать? – без особых эмоций произнес Эджи, подходя к Блубери с чашей похлебки. - Я-я… - Блубери даже не подумал о том, что можно вообще не отвечать. - Все равно не сбежишь, - Эджи поставил чашу рядом с Блубери, а сам сел под дерево и оперся на него спиной. Блубери смотрел на Эджи, как тот беспечен и расслаблен в данный момент, и даже думал напасть, ведь вдруг у него получится застать Эджи врасплох и одолеть, приказывая сейчас же всех отпустить. Блубери верил в такое краешком сознания, но остальной разум кричал о том, что у него нет другого выбора, кроме как обещанное бесприкословное подчинение. До носа таки поднялся запах еды, и слюна мгновенно скопилась во рту. Блубери, как и остальные пленники, ничего не ел с момента захвата. Однако, пленников кормить даже не думали. Блубери хотел потянуться к чаше, но она была слишком близко к Эджи, нужно было буквально сесть рядом с ним, чтобы ее взять. Блубери этого очень не хотел, чувствуя явный подвох. - Не голоден? – разрушил мысли Эджи, поднимая глаза на голодного Блубери. - Г-голоден, - признался Блубери, отводя взгляд. Он начал склоняться к еде и тут же понял всю ситуацию: его руки не дотягивались, чтобы взять чашу. - Что такое? Не дотягиваешься? – с легким довольством протянул Эджи, смотря прямо в глаза наклонившегося Блубери. – Может тебе помочь? Блубери выпрямился, видя в сверкающих кроваво-красных глазах недобрые огоньки. Он хотел есть, очень хотел, слюна уже затопила рот, а мозг стонал о голоде, но Блубери не хотел идти на поводу. - Как знаешь, - пожал плечами Эджи, видя упрямство Блубери, и уже собирался выплеснуть похлебку на землю, как услышал торопливый голос. - Л-ладно, ладно. Что я должен сделать? – Блубери было стыдно за свою слабость, но он очень хотел есть. - Ничего особенного, - произнес Эджи, а потом похлопал себя по бедру, - просто присесть. Блубери колебался секунды, потому что у него не было больше времени испытывать терпение такого опасного монстра, поэтому он присел и начал думать, как же Эджи хотел его устроить, но тот отставил чашу с едой в сторону и рванул Блубери на себя, уваливая на колени. Мягкие косточки грубо встретились с металлическими доспехами, а руки теперь слегка вздернуты, потому как веревка натянулась до максимума. Эджи довольно скалился, распуская руки, а Блубери прятал взгляд и дрожал от поглаживаний и прикосновений. - Ты весь дрожишь, - вкрадчиво сказал Эджи, – наверное, замерз. Я могу согреть тебя, - и не дожидаясь ответа, он притянул Блубери максимально близко к груди и сжал руками в объятии. Если Блубери и было холодно, то от этих прикосновений и ледяных доспехов. - М-мне не холодно, п-правда, - пропищал Блубери, а потом вздрогнул, когда его схватили за челюсть и дернули в сторону, чтобы пройтись языком по открывшейся шее. Блубери пытался сжаться в комок, как-то избежать прикосновений, но он был в абсолютно беспомощном положении. - Тогда почему ты дрожишь? – действительно с интересом произнес Эджи, пересчитывая свободной рукой ребрышки через ткань рубахи. - П-потому что мне страшно, - выдохнул Блубери. Эджи явно ожидал не такого ответа, поэтому даже на время прекратил свои действия. - Что ж, - хохотнул Эджи прямо во влажную шею, отчего под костью начали бегать мурашки, - меня действительно стоит бояться. Эджи выдохнул последние слова так коварно и тихо, что Блубери сжался как мог, пытаясь исчезнуть из этого места, но затем почувствовал запах еды прямо у самого носа и распахнул глаза: Эджи держал перед ним чашу с похлебкой. Блубери моргнул несколько раз, но еда никуда не исчезала, тогда Блубери попробовал потянуться к ней и, к удивлению, Эджи не стал ее отнимать, а приблизил ко рту и дал поесть. Эта походная похлебка, конечно же, ни в какое сравнение не шла с блюдами из замка, но Блубери был так охвачен голодом, что совершенно не обращал внимания на недоваренные овощи и то, что похлебка уже остыла и была скорее прохладной жижей, чем едой. Эджи даже не хотелось отнимать еду: Блубери присосался к ней, как изголодавшийся котенок, и все ел, причем так жадно, боясь потерять еду в любую секунду. Блубери даже забыл, что можно дышать, все его процессы были направлены только на поглощение пищи. - Совсем изголодал, - усмехнулся Эджи, отнимая чашу. Блубери начал тяжело дышать, а на лице у него осталась еда, и он никак не мог дотянуться, чтобы убрать ее. Зато это мог сделать Эджи, и он притянул Блубери для поцелуя, облизывая края его рта и при этом увлекая в требовательный развратный поцелуй, от которого по телу вновь завибрировала дрожь. Блубери такие вещи все еще были в новинку, ведь отец и брат хотели как можно дольше сохранить его чистоту и невинность. Однако теперь Блубери грубо опорочен и будет развращен за считанные дни. - Прелестная ягодка, - жмурился Эджи, вжимая Блубери в себя и продолжая свои исследования руками. – Как только войдем в замок, я сразу же поимею тебя. Блубери предполагал это, но не верил, что это может произойти. В его план входило молить о снисхождении, но судя по тому, как ведет дела Эджи, лишение девственности – меньшее из всех ожидающих его зол. Ред продолжал издалека сверлить взглядом Эджи и его игры с новой игрушкой, а зубы невольно скалились. Ред давно не ощущал такой ревности и зависти, ведь Эджи вел себя с Блубери довольно снисходительно, даже заботился и кормил. Ред сплюнул от злости и решил проведать пленников. Папайрус лежал без сил на камне, а некоторые слуги хлопотали над ним, пытаясь сделать пребывание чуточку комфортнее. Однако Папайрус чувствовал себя убитым и не представлял, как он будет сражаться за спасение брата. С рассветом процессия вновь отправилась в путь. К утру следующего дня они уже были возле величественного и огромного замка из темного камня, стены вокруг которого были такими широкими и мощными, что могли сдержать десять таких армий, чтобы были у захваченного замка. Процессия прошла в ворота, и те захлопнулись, давая отсчет нелегкой жизни Блубери и Папайруса в этом месте.