Ангелы и Демоны

Эмма поднялась в свою квартиру и быстро стянула с себя мокрую одежду. Лофт встретил ее привычной тишиной и умиротворением — вакуумом — который так успокаивал ее раньше. Но сегодня в ее сердце был ураган: жгучий всепоглощающий коктейль из боли, ненависти, жалости, а еще навязчивого желания убивать и разрушать все на своем пути. Несмотря на охватившие чувства, Свон совершенно точно знала, чего не нужно делать: именно сейчас нельзя потерять цель. Да, сегодня она видела кого-то, и, да, ее зовут Реджина, но это могла быть уловка, чтобы сбить Эмму с намеченного пути, отвлечь. Не зря же ей дали эту проклятую белую папку? Не зря же ее предупреждала Ребекка о том, что это задание может сломать любого, кто за него берется? Свон наполнила ванну и с томным выдохом погрузилась в воду. Девушка закрыла глаза и перед ней начали проноситься мгновения-образы сегодняшнего дня: Анна… больница… Реджина… Свон вздрогнула. Вне всяких сомнений, это была Реджина… Ее Реджина… Постепенно тело расслабилось в теплой воде, дыхание выровнялось, спина болела все меньше — Эмма задремала и провалилась в совсем другие воспоминания. 1807. Британия. Весна медленно, но уверенно, проникала в небольшое поместье, жителей которого можно было перечесть по пальцам: несколько слуг, кухарка, управляющий и его дочь. Хозяин их довольно часто и подолгу отсутствовал — он состоял на государственной службе, и посетить поместье удавалось крайне редко. Каждый из прислуги занимался своим делом, поддерживая особняк в состоянии вполне пригодном для жизни, Эмма же была на подхвате у отца. Он был мужчина в возрасте и не мог уже так ловко и умело, как раньше, обращаться с лошадьми и собаками хозяина. А вот Эмме уход за благородными животными безумно нравился: она часами могла пропадать на конюшне, ухаживая за скакунами, разговаривая с ними. Мать свою девушка не знала, поэтому всегда была папиной дочкой. В ее семнадцать молодые люди не раз просили ее руки у отца, но мужчина отвечал просто: — Она сама решит, когда придет время, а я поддержу ее выбор с позволения и благословения нашего хозяина. Жизнь в поместье проходила в неторопливом и размеренном сельском ритме. Хозяин был добр к слугам, и они платили ему тем же. Иногда из больших городов до их поместья доходили слухи, что хотят отменить рабовладение, и жизнь должна измениться, но в их маленьком мире угнетенных не было, поэтому разговоры на эту тему протекали лишь для поддержки этого самого разговора. — Эмма, просыпайся, — большой грузный мужчина бесцеремонно ввалился в спальню дочери, — слышишь? — Да, отец, слышу… Что случилось? Еще очень рано… — Пришло письмо от хозяина, поднимайся, ленивая девчонка! — Николас? — послышался голос кухарки. — Да иду я! Эмма, немедленно поднимайся и спускайся вниз, я сообщу всем сразу. — Хорошо, отец, — блондинка, хныча и протирая заспанные глаза, нехотя вылезла из-под одеяла, — иду. Вся прислуга уже собралась на кухне и нетерпеливо перешептывалась, строя предположения, когда Эмма спустилась вниз. Отец укоризненно на нее взглянул и начал говорить: — Значит так, — он откашлялся, — пришло письмо от хозяина, в котором он сообщает, что через три дня к нам приедет новая хозяйка… Повисла пауза. Все дружно переглядывались, а мужчина продолжил: -… в столице состоялась помолвка мистера Уилберфорса, и скоро его избранница и будущая супруга, наша новая хозяйка, будет здесь. — А он сам? — кухарка сцепила руки в замок и прижала их к груди. — Он пишет, что пока, по делам государства, не может покинуть столицу, и мы должны встретить хозяйку, как полагается… — И для этого ты поднял нас в четыре часа утра? — с недоумением произнесла Эмма. — Именно, лентяи, за дело! Дом должен блестеть, сад должен быть идеально убран. А ты, — он грозно посмотрел на дочь, — займись псарней и конюшней, и только попробуй отлынивать от работы, я лично все проверю, — мужчина погрозил пальцем, — и как всыплю тебе плетей. Все присутствующие начали улыбаться: Николас всегда грозил дочери, но так ни разу и не исполнил обещание. В доме закипела работа. Все предвкушали приезд новой хозяйки, гадали, какой она будет? Кухарка, как женщина опытная, предполагала, что девушка, понравившаяся их хозяину, должна быть дамой воспитанной и утонченной, а еще умной и необычайно красивой. Эмма с подростковым любопытством слушала эти пересуды и сплетни, но в душе надеялась, что новая хозяйка будет так же добра к ее отцу и к ней самой, как и мистер Уилберфорс. Ведь, если верить всему, что рассказывали проезжие, хозяева бывают очень жестокими с рабами. Наконец, наступил день приезда хозяйки. Карета остановилась у главного входа в большой просторный дом. Все слуги выстроились у лестницы в ожидании. Дверца медленно открылась, и из нее вышла девушка — темноволосая, кареглазая, хрупкая и очень молодая. Она аккуратно спустилась по ступенькам, приподнимая подол, и робко огляделась по сторонам. Первым к новой хозяйке вышел Николас, разодетый, как франт, и в белых перчатках, которые он ненавидел. Управляющий учтиво склонился настолько, насколько ему позволял живот: — Рады приветствовать вас, хозяйка. Девушка вежливо улыбнулась: — Я вас так себе и представляла по рассказам супруга. Мужчина улыбнулся ей в ответ. Он шел немного позади нее и неспешно рассказывал, кто есть, кто в поместье. Представляя слуг по именам, Николас сразу озвучивал их обязанности, чтобы скорее ввести хозяйку в курс дел. Последней в шеренге празднично одетой прислуги, стояла Эмма и неуклюже переминалась с ноги на ногу. — Это моя дочь, — указал он на Эмму, — она занимается в поместье конюшней и псарней… Темноволосая девушка вдохнула воздух и, прикрыв нос кружевным платочком, улыбнулась: — Можете не продолжать, Николас. Она подняла глаза и взглянула в наивные серо-зеленые. Легкая улыбка коснулась ее губ. Эмма вздрогнула — что-то произошло в тот самый момент, когда новая хозяйка поместья впервые подарила ей улыбку. Блондинка замерла от необычных ощущений. Ее дыхание сбилось, и, кажется, она покраснела впервые в жизни. Отец уже увел миссис Уилберфорс в дом, продолжая экскурсию, прислуга разошлась по своим местам, а Свон так и продолжала стоять неподвижно, прислушиваясь к себе. Наверное, она просто не встречала в поместье девушек своего возраста… Или… — Эмма! — девушка вздрогнула, отец шел прямо к ней. — Ты слышишь меня? — Да, — тихо ответила она и тряхнула головой, приходя в себя. — Да, что? — Бери вещи хозяйки и живо неси их в ее комнату! Ну, что ты встала, как соляной столб? Не дочь — наказание божие! Эмма перенесла вещи — ничего особенного: несколько сундуков и баулов — и уже собиралась уходить, как неожиданно в дверях столкнулась с миссис Уилберфорс. — Хозяйка, — тихо произнесла Эмма и склонила голову, — я принесла все ваши вещи. Я могу что-нибудь еще сделать? — Думаю, да, — женщина подошла ближе. — Называй меня Реджиной. Хорошо? Эмма подняла глаза и внимательно посмотрела на женщину: — Хорошо, — послушно кивнула блондинка. — Хорошо, Реджина. Она еле заметно улыбнулась. — Я так понимаю, ты здесь единственная девушка, правильно? — Да, хоз… — Свон запнулась, — да, Реджина. — Тогда тебе придется прислуживать мне. Думаю, ты понимаешь, что мой будущий супруг не хотел бы видеть в моей комнате посторонних? А я бы предпочла твою компанию обществу какой-нибудь пожилой няньки. Я уже отдала распоряжение твоему отцу. — Да, Реджина, — Эмма кивнула. — Хорошо, пока ты свободна. Я позову, если что-то понадобится. Эмма склонила голову и покинула хозяйскую спальню. — Отец, — взмолилась Свон, — я что? Теперь должна прислуживать ей? — Да, — строго ответил мужчина, — должна! Она — наша хозяйка. Что за манеры? Ты всегда пререкаешься, вот всыплю плетей тебе! Хозяин добр к тебе и ко мне, и мы не можем отказать ему, а теперь — и ей. Ты поняла? — Но, отец?! — Нет! Я все сказал! — Но я не разбираюсь во всех этих женских штуках, — девушка начала хныкать. — Вот и отлично, — мужчина широко улыбнулся, — значит, научишься. Давно пора. Разговор был окончен, и Эмма поплелась в свою каморку. С первыми лучами солнца Свон, как и всегда, направилась в конюшню. Открыв тяжелые деревянные двери, девушка остановилась, как вкопанная — Реджина была внутри, женщина вывела одного из скакунов из загона и приводила его шкуру в порядок. — Доброе утро, хозяйка, — с удивлением произнесла Эмма. — Вы так рано и уже здесь? — Доброе утро, Эмма, — Реджина улыбнулась, но свое занятие не оставила. — Я обожаю лошадей. Всегда любила. Положив ладонь на холку жеребца, второй рукой она тщательно расчесывала щеткой его лоснящуюся шкуру. — Возможно, вы захотите объехать свои новые угодья? — Свон тоже улыбалась, отмечая, что животное не боится новую хозяйку и весьма довольно ее уходом. — А это возможно? — Реджина с любопытством посмотрела на блондинку и бесконтрольно прикусила нижнюю губу. — Конечно, хозяйка… Простите… Конечно, Реджина. Думаю, после завтрака мы можем прогуляться, если пожелаете. Спустя несколько часов Эмма с Реджиной скакали верхом на лучших лошадях в этой местности, объезжая земли вокруг поместья. Новая хозяйка оказалась достойной наездницей, к тому же выбранный ею жеребец вел себя совершенно спокойно, был послушным и покладистым. Это удивляло, ведь Эмма хорошо знала его норов. Дорога показалась девушке очень короткой: общаться с хозяйкой оказалось очень легко и просто. В свою очередь, Реджина была явно удивлена начитанностью блондинки. — Это очень странно, — заметила брюнетка, когда они остановились у ручья, чтобы напоить лошадей, — откуда ты так много знаешь? Я не думала, что в этих местах могут дать хорошее образование. Свон улыбнулась — будь эта женщина не ее хозяйкой, ответ мог звучать очень грубо. Но Реджина — ее хозяйка, и поэтому, поджав губы Эмма ответила вежливо и максимально честно: — Я тайком лазила в библиотеку хозяина. Развлечений «в этих местах» нет, а чтение книг помогало убить время и удовлетворить любопытство. — Как интересно, — Реджина повернулась к девушке и улыбнулась, — тогда ты просто умница, постигнуть прочитанное самой — непросто. Она продолжала улыбаться, с неподдельным восхищением глядя в серо-зеленые глаза. — Я — умная! — не выдержала похвалу блондинка. Реджина улыбнулась еще шире, ее брови удивленно поползли вверх: — Правда? — она еле заметно кивнула. — Да, — уверенно ответила блондинка. — А, знаешь, мужчины не любят слишком умных — тебе будет сложно выйти замуж. Брюнетка аккуратно подобрала подол платья и осторожно опустилась на берег ручья. — Замужество — не первозадача для меня, — Эмма неуклюже бухнулась рядом. Теперь Реджина смотрела на нее совершенно серьезно: — Ты не желаешь выйти замуж? Почему? Все девушки мечтают выйти замуж. Эмма молчала. Она взяла в ладонь несколько камушков и задумчиво перебирала их между пальцами: — Замуж, — она тяжело вздохнула, — хотят такие леди, как вы… Легкая улыбка коснулась ее губ: — Для вас выйти замуж — это большой дом, слуги, приемы и тому подобное. Для таких, как я, это — рабство чистой воды. Она в сердцах швырнула один камушек в воду. Повисло неловкое молчание. Реджина какое-то время смотрела на воду, а потом перевела взгляд на блондинку: — Ты действительно на редкость умна, — тихо и серьезно сказала она. Брюнетка подняла руку и еле заметно коснулась запястья Эммы, забирая один из камушков. Она сделала это между прочим, но по телу Свон пробежала толпа мурашек. — Знаешь, я и моя сестра — сироты… Реджина замолчала. Она тоже нарушала течение воды камнем: — …почти с самого детства… Мы жили в доме тетки на севере, а, когда пришло время, состоялась формальная помолвка, меня отдали в жены твоему хозяину. Эмма нахмурилась. Она внимательно взглянула на темноволосую девушку, лицо которой в одно мгновение стало грустным. — То есть, — начала Свон, — ты ни разу не видела его? Брюнетка отрицательно покачала головой. — Во дела! А как? Как же чувства?! — Эмма, святая невинность, — Реджина улыбнулась, — какие чувства? Она смотрела с горечью в пытливые серо-зеленые глаза: — Мы — женщины, таков наш удел. Безысходность в голосе хозяйки заставила блондинку вздрогнуть и потупить взгляд. Они сидели на берегу ручья и молчали. Обе смотрели на воду и думали, каждая о своем. — Он — хороший человек? — неожиданно спросила Реджина. — Или мне стоит бояться? Эмма поежилась от вопроса: — Нет, Реджина, — она непроизвольно положила ладонь ей на плечо, подбадривая, — мистер Уильям Уилберфорс — хороший человек. Он не обидит тебя, — она немного сжала плечо девушки. — К тому же, — ее глаза блеснули, — я не допущу этого. Свон резко поднялась на ноги: — Тебе нечего бояться, я не позволю никому обидеть тебя, — девушка говорила серьезно и торжественно, это было понятно по угрожающей позе и металлическим ноткам в голосе. Такая пылкая речь удивила Реджину: она смотрела на блондинку снизу вверх, немного приоткрыв рот: — И почему же? — брюнетка подала руку в немой просьбе помочь подняться. Эмма приняла ее, но не рассчитав силы или веса девушки, слишком сильно потянула на себя. Спустя мгновение Реджина оказалась в крепких объятиях. Она замерла, то ли от стремительности происходящего, то ли от неожиданности, то ли от того, что горячие ладони легли на ее талию, крепко притянув к разгоряченному телу, а их взгляды в это мгновение встретились. — Прости, — Эмма быстро убрала руки за спину, поняв неуместность происходящего, — прости меня. Она сделала шаг назад и немного склонила голову. Реджина опустила глаза, она медленно расправила платье и, развернувшись, направилась к лошади. Путь до поместья проходил в тишине. Свон открыла глаза. Она прятала в самой глубине своего сознания эти воспоминания. Они делали ей больно, о, нет, совсем не так, как это делала спина, гораздо хуже. Реджина, ее глаза, губы, голос… Сейчас, в пограничном состоянии между сном и явью, Эмма снова видела это, как тогда. Она ощущала то легкое прикосновение ее пальцев плеча… Ее неловкая помощь на берегу ручья… Запах свежей зелени, журчание ручья, пение птиц, прерываемое храпом лошадей… Сердце снова замерло на мгновение и с оглушающим грохотом провалилось в тот самый момент, когда их тела были так близко впервые. Свон зажмурилась. Она клялась себе, что сможет пережить все это, что больше воспоминания не ранят ее, но… Но сегодня, когда она снова увидела ее… Увидела ту взволнованною девчонку, которая приехала в поместье и до ужаса боялась встречи с законным мужем. Ее испуганные глаза — карие океаны — в них можно было утонуть, и Эмма без опаски тонула. Сегодня весь ее мир — по крупицам собранная и выстроенная вселенная мстительной Эммы Свон — перевернулся с ног на голову из-за одного взгляда. — ААА, — она кричала изо всех сил так, что связки свело судорогой от напряжения. — ААА, — она била кулаками о край ванны, разбивая их в кровь. — ААА, — она снова ощущала горячие слезы на щеках. Ее кошмар вернулся и, если у демона могут быть демоны, то сейчас они рвали ее на части. Реджина была смыслом для нее, смыслом поступков, решений, жизни, в конце концов. Потерять ее было больно, но внезапно увидеть ее в закрывающейся двери лифта всего лишь на одно мгновение оказалось просто смертельным.