Ангелы и Демоны

Эмма неожиданно для себя вспомнила этот поцелуй, она ощутила, как мурашки пробежали по спине. — Да, я сейчас, — послышалось в коридоре, и дверь ординаторской открылась. Вошла женщина. Эмма поднялась на ноги, когда она повернулась к ней лицом: — Реджина, — одними губами выдохнула она. Повисла тишина. Они стояли на расстоянии меньше двух метров и смотрели в глаза друг другу. У Эммы от частоты и силы ударов сердца заложило уши, воздух наполнился ароматом свежескошенной сочной весенней травы, вот-вот и послышится пение птиц, она не могла пошевелиться. Реджина окаменела, будто встретила призрака. Она немного изменилась: повзрослела, что ли? Ее черные блестящие волосы были распущены и струились по плечам. Огромные карие глаза были, как и прежде, глубокими, ошеломительными, гармонично сочетающими силу и беззащитность одновременно. Эмма двинулась всем телом вперед. — Стой, — тихо произнесла Реджина, выбрасывая вперед руку с поднятой ладонью, — стой! Было видно, что ей трудно говорить: слишком неожиданно произошла встреча, но она пересилила себя. Ее вытянутая рука была поднята, чтобы не подпустить Эмму ближе. — Не здесь, — она закрыла глаза, убедившись, что Эмма остановилась, и тяжело вздохнула, возвращая жизнь в окаменевшее тело. — Реджина? — снова тихо повторила Эмма. Девушка беспокойно осматривала свою возлюбленную после вечности разлуки. — Моя смена длится двенадцать часов. Напротив больницы есть кафе. Я приду туда. А сейчас, — она взглянула в серые глаза, — уходи. Эмма не пошевелилась: она была похожа на статую с бегающими глазами. — Уходи! — громче произнесла брюнетка. — Эмма, молю, уходи! Свон нахмурилась. «Миссис Миллс, вас вызывают в приемный покой», — послышалось из громкоговорителя. — Мне пора, — Реджина надела докторскую шапочку. — «Миссис Миллс»? — повторила Эмма. — Ты замужем? Свон оскалилась. Реджина молча вышла из ординаторской. Эмма, как зомби, вышла из больницы и огляделась по сторонам отсутствующим взглядом. «Куда идти? Зачем идти? Что, черт возьми, происходит?» Мысли кружились в ее голове. — Какого черта? — неожиданно заорала она, привлекая внимание прохожих. Она быстро достала телефон и, отправив сообщение, направилась на парковку. Бар встретил Свон пустыми столами, и лишь за одним сидел ее старый знакомый. Она тяжелой походкой направилась к нему. — Эмма? — громко произнес рыжий бородач. — Что случилась? Меня нельзя вызывать, как такси, или… Договорить он не успел — Эмма со всей силы ударила по столу да так, что затрещали ножки: — Ты знал? — угрожающе тихо спросила она. — Тааак! Спокойно, девочка, — мужчина поднял огромные ладони вверх, — о чем «знал»? — Говори мне правду, — сейчас Эмма была похожа на дикого загнанного зверя, обнажившего острые клыки. — Я всегда говорю тебе правду. Успокойся и объясни, что произошло. Спустя несколько минут Эмма немного успокоилась, хотя бы внешне. Она села напротив мужчины, протянула руку к его стакану и осушила его залпом. Он лишь еле заметно ухмыльнулся. — Вот так, девочка, а теперь — рассказывай. — Реджина, — тихо произнесла она. Мужчина нахмурился, его кустистые рыжие брови сползли к самому носу: — Что, «Реджина»?! — он быстро налил еще в стакан. Эмма закрыла лицо ладонями, потом перенесла их на виски: — Реджина жива. Эта фраза повисла в воздухе. — Прости, дорогая? — Николас залпом осушил стакан. — Это невозможно, Эмма. Ты, вероятно, ошиблась. Прошло много времени, и ты обозналась. — Я говорила с ней. Это она. Свон скрестила руки на столе и положила на них голову. Ник услышал, как девушка тихо рычит. — Но это невозможно! Ты видела, как Ева убила ее… Он запнулся: — … да и я потом наводил справки: о ней ничего не было. — Отец, что мне делать? Эти слова поразили великана, как гром среди ясного неба. Она не называла его так уже очень давно. Конечно, сейчас она знала, что он не родной ей, что тогда лишь заботился о малышке-сироте, но все же… Для нее он всегда был отцом, всегда был тем, кто даст совет, поможет, научит, поддержит. Несмотря на свое положение в поместье Уилберфорса и на свои внушительные размеры, он больно переживал ту трагедию: потеряв в один вечер двух своих самых близких, почти дочерей, его сердце обливалось кровью. Много позже он узнал, что задумала Свон в отместку за потерянную любовь, но даже не попытался остановить ее, лишь просил подумать и быть осторожней. — Я не знаю, малыш, — он положил огромную ладонь ей на затылок. — Давай так: ты пока ничего не предпринимай, а я постараюсь все разузнать и сразу свяжусь с тобой. Вдруг это заговор или еще что-то подобное, чтобы уничтожить тебя? Свон подняла голову и согласно кивнула. — Ты говорила с ней, и что? — Она сказала, что будет ждать меня в кафе возле ее работы сегодня вечером. — Как вы встретились-то? Я имею ввиду… Как такое возможно? — мужчина налил виски и передал Свон. Она одним глотком осушила стакан: — Я всегда находила ее, всегда. — Хорошо, — Николас поднялся на ноги. — Значит, план такой: ты встретишься с ней и поговоришь, а я все разузнаю. Он похлопал блондинку по спине и вышел из бара. Эмма в одиночестве сидела еще какое-то время в этом пустом баре, она просто с головой погрузилась в свои мысли. Это бесспорно была Реджина… Конечно, это была она… Но что теперь? Этот вопрос преследовал блондинку: она давно простилась с любимой, оплакала ее и мстила за ее смерть. Мстила страшно, жестко, безжалостно. А сегодня, когда она снова увидела любимые карие глаза внутри все сжалось: мир как будто перевернулся с ног на голову. Свон не глядя нащупала на столе стакан Ника и подтянула к себе. Из всего выходило, что Эмма предала Реджину, предала ее память, а любовь к ней предавала постоянно — одни ее отношения с Ребеккой чего стоили! Свон тихонько заскулила: грозный ангел Хозяина, она чувствовала себя мышкой, запертой в лабиринте, из которого не было выхода. Оставалось лишь одно — набраться сил, храбрости и мужества и встретиться лицом к лицу с той, ради которой блондинка была готова разрушить мир и начать новую войну между ангелами и демонами. Она, наконец, пересилила себя, поднялась на ноги и направилась домой. До судьбоносной встречи оставалось несколько часов, и Эмма планировала провести их с пользой. Однако, отдохнуть или отвлечься не получалось: она ходила по своему лофту, как призрак, скиталась из угла в угол, пытаясь сбежать от все нарастающей паники и почти животного страха. Да, ей неожиданно стало страшно, что Реджина изменилась или, что она возненавидит ее за решительные шаги. Это ужасное состояние неопределенности заставило ее выйти из квартиры задолго до встречи. Она вызвала водителя и спустя десять минут уже была в назначенном месте. Небольшое милое скромное и недорогое кафе, завсегдатаями которого были врачи и медсестры больницы, встретило ее тишиной и прохладой. Аккуратные чистенькие столики были пусты. За стойкой суетилась пожилая женщина, очевидно, хозяйка этого заведения. Она приветливо улыбнулась блондинке и предложила занять любое понравившееся место. Потянулись мучительные минуты ожидания. Эмма выпила несколько кружек кофе. Она постоянно скользила взглядом по позолоченным часам: стрелки упорно не желали приближать встречу с Реджиной. Неожиданно колокольчик на двери звякнул, пропуская внутрь темноволосую женщину. Она сразу увидела Эмму, но все-таки на несколько мгновений замешкалась. Свон поднялась на ноги. Они снова смотрели друг другу в глаза: серые и карие. Реджина нахмурилась, и Эмма сразу заметила это. Брюнетка медленно двинулась к столику, молча сняла пальто и присела напротив. Повисла тишина, казалось, что в кафе вообще нет ни одной живой души, а, возможно, так и было. Они смотрели друг на друга изучая, шаря взглядом и тут же возвращались к глазам. Наконец, брови Реджины сползли к носу, черты ее лица стали острыми и хищными: — Ты хотела поговорить? — тихо спросила брюнетка. Эмма лишь растерянно приподняла бровь: она снова онемела — слова просто не желали вылетать из ее рта. — Я очень устала, — продолжила брюнетка. Она тяжело вздохнула, и Свон показалось, что Реджина была готова заплакать. — Ты так и собираешься молчать? — женщина начала терять терпение. — Я очень устала и хочу домой. Голос звучал угрожающе. — Реджина? — почти прошептала Эмма. — Это и в правду ты? Свон прикусила нижнюю губу, чтобы не позволить слезам появиться на свет. — Да, Эмма, это я, — также тихо ответила брюнетка. — Это я. А вот кто ты? И зачем ты здесь? Свон мгновенно изменилась в лице, она немного опустила голову и посмотрела в карие глаза исподлобья. — Что это значит? — низким голосом уточнила Свон. — Ты не моя Эмма, — Реджина качала головой. — Не та девушка, которую я любила. Я слышала о тебе ужасные вещи. Это правда? Свон опустила глаза, она молчала несколько долгих секунд, а потом ответила, глядя на Реджину: — Да, — она кивнула, — это правда. Брюнетка немного поежилась: было очевидно, что эти слова сделали ей больно. — Как ты могла? Как? Эмма, которую я любила, никогда бы не сотворила такого ужаса. Она была милой, заботливой, смелой и никогда не была безжалостной жестокой убийцей. Свон сидела неподвижно. Она тяжело дышала, выслушивая каждое слово темноволосой женщины, как приговор. — Эмма, которую ты любила, мертва, — Свон сказала это так громко, что Реджина вздрогнула. — Мертва очень давно. — Я вижу это, — она скрестила руки на груди и немного откинулась на спинку дивана. — Ты — не она! Женщина злилась, и это было заметно в ее интонации: она произносила каждое слово с издевкой. — Сидишь здесь — молодая, красивая, в модных шмотках и золоте… Наверное, приехала на немыслимо дорогой машине? А внутри — пустота. Реджина поднялась на ноги: — Ты — пустышка. Ты не Эмма, лишь мрачная тень, которая творит свои зверства под личиной милой няшечки. Она вышла из-за стола и начала одевать пальто. Свон молча следила за ее движениями. — Ты — монстр! Я не знаю тебя и не хочу знать! Не приходи больше никогда! — женщина решительно развернулась и вышла из кафе, оставив Свон в одиночестве. Как только дверь за ней закрылась, Эмма, наконец, моргнула. Плотно сжав зубы, она из последних сил сдерживала слезы. Это была Реджина, ее Реджина, но теперь в ее глазах была не нежность или любовь, а только лютая ненависть, которую Свон, наверное, заслужила. Она быстро поднялась и двинулась к выходу, попутно бросив деньги на стойку. На улице уже стемнело. Мощный порыв ветра в одну секунду испортил ее прическу. Она закрыла глаза позволив ему скользить по ее телу. Девушка дрожала. Не от холода, а от жуткого коктейля в крови. Коктейля, замешанного на боли, разочаровании, злобе и отвращении к себе. Она снова бросилась бежать, только на этот раз до первого переулка. Оказавшись в тупике, она явила крылья и с криком оторвалась от земли. Конечно, это было запрещено… Разумеется, ее могли наказать… Но кто, черт возьми, ее накажет?! Она устремилась ввысь, могучие черные крылья несли ее прямо к облакам и еще выше, унося как можно дальше от мирского. Она поднималась все выше и выше, не прекращая кричать. Слезы катились из глаз и тут же испарялись. Несколько сильных взмахов — и она уже смотрела на город свысока. Ветер трепал волосы и перья, а Эмма просто летела. Летела прочь отсюда. Ей всегда нравилось ощущение полета: легкость, отсутствие зависимости от земной тверди, свобода, невесомость… Крылья были единственным, что она любила в этом проклятом мире, и сейчас они снова помогали ей немного забыть о Реджине, о ее словах, о презрительном взгляде, о том отвращении, с которым она говорила с Свон. Эмма полностью отдалась на милость сильному порывистому ветру — она буквально лежала в мощном потоке воздуха, забывая обо всем. Неожиданно в кармане зазвенел телефон и прервал все волшебство полета. Эмма буквально замерла: крылья поддерживали ее в воздухе, пока она читала сообщение от Ника: «Надо поговорить. Приезжай ко мне». Эмма улыбнулась. — Как скажешь, папа, — она мгновенно сменила маршрут. Николас долгое время жил в полузаброшенном районе города. Раньше здесь бурлила жизнь, но после закрытия крупного предприятия дома вокруг опустели. Ему нравилась эта тишина — здесь он мог по-настоящему расслабиться. Поселившись в одном из заброшенных домов, мужчина наслаждался одиночеством. Николас сидел на веранде. Рядом со стаканом на столе дымилась его любимая сигара, а у ножки стояла початая бутылка виски. Он слегка покачивался в кресле прикрыв глаза и тихонько мычал себе под нос какую-то забытую всеми мелодию. Неожиданно сильный порыв ветра разметал его рыжую бороду. Он быстро поднялся на ноги и подошел к краю веранды — Эмма спускалась с небес прямо на его лужайку. Черные атласные крылья с золотой каймой двигались медленно, плавно поднося хозяйку к земле. Мужчина нахмурился. Как только ее ноги коснулись травы, крылья сложились и немного сдвинулись назад. Эмма стояла молча, глядя на бородача. — Все так плохо? — тихо поинтересовался он, изучая лицо блондинки. — Все нормально, — фальшиво оптимистично ответила она и окончательно убрала крылья. Она двинулась по лужайке к Нику. — Здравствуй, проходи, присаживайся, — он притянул Эмму к себе и крепко обнял. — Все прошло плохо? Свон промолчала. Она оторвалась от грузного мужчины и, поднявшись на веранду, устало опустилась в кресло. — Зачем ты звал меня? — она по-хозяйски налила себе виски и тут же осушила стакан. Он сел в свое кресло и немного отклонился назад. — Я не видел сегодня Еву, но… — мужчина тоже выпил. — Я думаю, это все же действительно Реджина. Он замолчал и Эмма слышала, как он скрипит зубами. — Это она, — Свон натянуто улыбнулась. — Это точно она. — Вы поговорили? Свон бросила на него быстрый взгляд и снова уставилась вдаль: — Она говорила. — И? — мужчина немного повернулся к блондинке. — Все нормально, — Свон угостилась сигарой и затянулась. Клубы белого дыма вырывались из ее приоткрытого рта: — Все так, как и должно быть, — спокойно продолжила она, — Реджина ненавидит меня. Сказала, что больше не желает видеть.