(Не)братская любовь

      — Ну, иди сюда, — Дофламинго властно сгреб младшего брата в объятия. Он заигрывающе пытался прикусить ему ухо или чмокнуть легонько в щеку, висок или шею. Кора сопротивлялся, норовя ему врезать, но тот не обращал на это внимания. Младшему кое-как удалось вырваться и отступить, но впереди было препятствие в виде не вовремя попавшейся под ноги табуретки. Запнувшись об нее, Росинант, как обычно, неуклюже навернулся. И прямо в объятия брата.       — Я люблю тебя, — сказал тот, прижимая его к себе крепче. — У меня нет никого ближе тебя. И не будет. Ты и сам знаешь.       Росинант смотрел на него с немым укором, но знал, что Доффи своего все равно добьется. А еще понимал, что при желании мог бы его и отвергнуть. Он даже подозревал, что тот возможно даже не обидится. Но он не мог его оттолкнуть. И вовсе не потому, что опасался провалить задание, разругавшись с главой пиратской шайки и не потому, что знал, как страшен братец Доффи в гневе: раз тот не дрогнув убил отца еще в детстве, то уж и подавно не погнушается прикончить еще одного родственника, будучи взрослым опасным преступником. А потому, что не мог противиться такому же ненормальному чувству, заходящему за грань родственной любви, что сидело и в нем.       Это противоречило здравому смыслу, законам природы, морали, да чему угодно. Но Росинанту Донкихоту было на это плевать: ничто не было для него желанней и роднее, чем грубые ласки старшего брата.       — Я так виноват перед тобой, — шептал Дофламинго, заваливая его на диван. — Это из-за меня ты потерял отца и дар речи. Но я хотел как лучше для нас обоих, ты же понимаешь. — Он снял очки и посмотрел в глаза любимого братика и спросил: — Ты ведь прощаешь меня? — Коразон еле заметно кивнул. — Вот и славно, — Доффи провел по нему рукой, спускаясь от щеки к шее и ниже. — Вот и славно, — повторил он, раскидывая в стороны полы расстегнутой рубахи и гладя ему ладонями грудь, живот и бока.       Кора залился краской и прикрыл глаза. Ему было стыдно. Каждый раз. Но он ничего не мог с этим поделать. Он снова позволит Доффи любить его доступным ему способом. Так, как может любить только этот тиран. Он подминает его под себя не только физически, но и духовно. Топчет его и властвует над ним. А Росинант сам ему это все позволяет, потому как любит и знает, что на большее тот не способен в ответ.       Горячие руки Дофламинго деловито расстегнули ему штаны и стащили их с него. Росинант не сопротивлялся, он даже услужливо приподнял зад, чтобы братцу было удобнее раздевать его. Тот стянул вслед за штанами трусы и тут же шлепнул ручищу ему между ног. Младший нервно выдохнул и отвернулся.       — Ты у нас большой мальчик, — издевательски сказал Дофламинго, поглаживая его член. — А ломаешься, как девка в брачную ночь. — Он растянулся в скабрезной ухмылке: — Как же мне это нравится!       Кора залился краской еще гуще. Жар расходился по всему телу и приливал к низу живота со страшной силой. Умелые пальцы брата быстро возбуждали, хотел он того или нет.       — Ну, с чего бы нам начать в этот раз? — спросил Доффи, зная, что тот не ответит. Он полюбовался на вставший торчком член Росинанта и снова поднялся выше, желая того помучить. — О, я знаю, что тебе понравится, — несколько торжественно объявил развратник и высунул свой длинный язык.       Дофламинго склонился над братом и начал его вылизывать, как заботливая мама-кошка. Роси был не в восторге от такой затеи, но терпел. Пусть старшенький поиграется. Он знал, что потом тот его вознаградит. Да так, что мало не покажется. Так что потом болеть будет не только зад, но и все остальное.       А Доффи его вылизывал, проделывая языком увлекательный долгий путь от ямок за ушами до пупка и обратно, останавливаясь ненадолго на груди, чтобы пощекотать кончиком языка соски. Затем он перешел на засосы и укусы, оставляя следы по всему телу. Росинант и это терпел. Ему, собственно, и больно-то почти не было, а только лишь как-то совестно, что он от такого непотребства заводится еще сильнее. О, Доффи знал, как и где ему нравится! Так что, стоило Донкихоту-старшему страстно укусить его между плечом и шеей, как тот чуть не выдал себя, простонав вслух: «Да!»       Дофламинго вцепился в его подбородок своими пальцами, как клещами, и развернул к себе. В его глазах Росинант увидел азарт и дикую похоть. Не очень-то и похоже на взгляд любящего родственника. Но это лучшее, на что с ним можно было рассчитывать.       — Ну что, малыш Роси, хочешь?.. — шепнул ему на ушко Дофламинго, обдавая его жарким дыханием. — Хочешь моей любви?       Росинант, естественно, ничего не ответил, он кивнул, давая братцу зеленый свет делать все, что тому заблагорассудится. Тот тут же нетерпеливо накрыл его рот своими губами, а его язык по-хозяйски вломился внутрь и начал буквально насиловать. Росинант смиренно обхватил шею брата руками и попытался принять этот знак любви и внимания, как понимал это сам Доффи, и даже начал отвечать тому на поцелуй. Последний, правда, больше походил на акт варварского вторжения, чем на выражение любви и нежности, но ему было достаточно и этого. Старший же продолжал мучить его взасос, слегка досадуя на дурацкий грим Коразона, который только размазывался и мешал «пробовать брата на вкус», но напора не ослаблял, не давая тому дышать, казалось, готовый задушить своей любовью.       После Дофламинго отстранился, давая ему возможность привстать, скинуть наконец мешающую рубашку и перестать валяться под ним бревном. Полностью разоблачившись, Росинант пошел в контратаку, прямо как учили в Дозоре на занятиях по тактике, и стал помогать избавляться от одежды братишке. Он проворно добирался до его обнаженной кожи, желая прильнуть к ней разгоряченным телом. Дофламинго, судя по всему, мучило точно такое же желание. В результате нетерпение старшего и неловкость младшего быстро привели часть наряда Доффи в негодность, но им не было до этого дела: возбужденные тела жаждали более тесного общения.       Их обоих охватывали волны пламени, когда они сплелись. Дофламинго продолжал покрывать брата засосами и укусами, а тот с наслаждением ласкал его могучую фигуру, получая неимоверное удовольствие от ощущения стальных мускулов под своими пальцами. Он не выдержал и сам подался вперед, чтобы поцеловать брата. Роси делал это не так, как тот, а нежно и самозабвенно, прижимался к нему, гладил, распалив его до предела.       И Дофламинго, как взбесившийся зверь, повалил его снова, подмял под себя, собираясь терзать братскую плоть. Их твердые, как палки, члены упирались в животы друг друга, влажные от выступившей смазки. Доффи сгреб их в охапку, быстро потер друг о друга, вырывая у Роси стон и, собрав рукой капли смазки, хищно облизнулся. Кора все понял и сам закинул на него ноги и запрокинул в предвкушении голову, стиснув при этом зубы, чтобы не выругаться. Влажные, испачканные пальцы Дофламинго спешно чиркнули ему меж ягодиц, чтобы не пропадало добро. Для верности тот еще и потерся меж них головкой члена, прежде, чем войти. Кора судорожно сглотнул, тяжело дыша.       Для любого мужчины подобное надругательство было крайне унизительно. Любого другого за одну попытку, да что там, за одну мысль, Коразон бы убил. Дофламинго был единственным, кому он это позволит: поиметь его, как распутную девку. Только ему он такое простит. И Росинант отдавался ему по своей воле, потому что любил, а вовсе не потому, что так захотел Доффи. Пусть себе думает, что хочет.       Это было не в первый раз, но все равно больно и грязно, ибо отверстие самой природой предназначалось не для этих целей. Но им было наплевать на все, в том числе и на природу: пускай не выделывается, их братская любовь сильнее.       Доффи вставил ему с наскока и любил горячо и сильно, насаживая по самые яйца. Кора впился зубами в костяшки пальцев, чтобы не закричать, он только стонал и мычал, порой переходя на утробный рык. Вместо него кричал Доффи, хотя ему-то как раз и не было больно. Ему в братской заднице было тесно и чудесно. Слишком нетерпелив, он активно драл Коразона со всем своим энтузиазмом. Но тот был крепким парнем и, кое-как привыкнув, стал сам ему подмахивать, а после слегка пнул ногой, показывая, что пора сменить позу. Не все же одному Доффи получать удовольствие.       Они довольно слаженно перевернулись. Дофламинго теперь сидел, а Роси оседлал его верхом, ухватился за его плечи и начал сам двигаться, ища наиболее приятное положение. В этой позе он оказывался насажен на здоровенный причиндал братца, аки на кол, старательно опускаясь на него до конца. Однако нужный угол был найден, и Росинант начал чувствовать все нарастающую волну наслаждения, болезненного, но сладкого. Доффи же был близок к тому, чтобы кончить, но крепился. Он не мог так поступить с братом. Только не в сексе.       Коразон метался на нем, мокрый от пота, тряс своими светлыми волосами и едва подавлял стоны. Дофламинго, чувствуя, что сил сдерживаться более не хватает, решил немного ускорить процесс: он ухватил Роси за член и стал помогать ему финишировать.       Это случилось почти одновременно. Оргазмирующий Дофламинго выкрикивал имя своего брата, а тот издал отчаянный рык и вцепился зубами ему в шею, укусив до крови. Ему трудно было не закричать в голос, повторяя его имя в ответ. Доффи не обратил на укус ни малейшего внимания, он уткнулся в грудь брата и пытался восстановить дыхание, тот, повиснув на нем, беззвучно рыдал от нахлынувших чувств.       — Я люблю тебя, — сказал Дофламинго, прижимая Росинанта к себе крепче. — Ты и сам знаешь.

***

      Старший Донкихот блаженно растянулся, отдыхая после отличного секса, и подумывал, а не повторить ли еще разок. Коразон, как был голый, так и курил, полулежа к нему валетом.       — Что бы ты хотел, мой любимый братик? — спросил вдруг Доффи. Сейчас он был в таком настроении, в каком его можно было просить совершенно о чем угодно.       Росинанту ничего от него и не надо было, кроме искренней братской любви, но тут ему пришла в голову одна шальная мыслишка. Он даже куревом поперхнулся, пытаясь не захохотать. Он подал знак Дофламинго, поспешил к столу и начал писать что-то на бумажке под его заинтересованным взглядом.       — Ну так что же ты желаешь? — повторил вопрос Донкихот-старший.       Росинант, улыбаясь протянул ответ. Доффи прочел:       — В следующий раз хочу быть сверху!