Они устали

Он всегда изысканно выражался и говорил, что смотреть на все эти похабные гнусности у него нет больше сил. «В таком положении, говорит, я видел пани такую-то с паном таким-то, — и сообщал их адреса. И был очень грустный при этом».

Я. Гашек

Над полупрозрачной чашечкой кофе парило пронизанное серебристыми лунными лучами пышное облачко сливок, а круглый рогалик золотился солнечным теплом и искрился звёздочками кленового сахара. Переносить плохое настроение Владыки ветров было очень трудно, поэтому Варда не жалела сил, чтобы завтрак выглядел красиво, и чтобы даже полупрозрачный ониксовый столик и кружевные салфетки излучали уют. Но Манвэ всё равно был недоволен. — Почему сливки где-то висят отдельно? Ну откуда ты взяла эту ересь? — Книжки надо читать, — пожала плечами Владычица звёзд. — Не только про свой Мир. В других Мирах тоже много интересного. — И почему рогалик такой масляный?! Варда развела руками. Она, конечно, могла ещё раз напомнить Манвэ, что еда для их тел — лишь приятная условность, вроде как любование цветами для людей, а то, что его брат Мелькор сказал «разжирел ты уже в своём Валиноре как праздничный гусь», свидетельствует только о свойственном Мелькору недоброжелательстве и переизбытке эстетической восприимчивости. «Все эстеты — гомосексуалисты: это вытекает из самой сущности эстетизма», — процитировала Варда про себя ещё одну книжку из другого Мира и недобро подмигнула куда-то в Пустоту. — И главное, дорогая! Вновь посмотрев на стол, Варда заметила, что рогалик уже исчез. — И главное, где новости?! Что происходит в мире?! — Понятия не имею. По-моему, отсутствие новостей — лучшие новости. — Но не может же быть, чтобы их совсем не было! Где Торондор, Король Орлов? Манвэ тронул кончиками пальцев связку колокольчиков, которая висела рядом, на огромной пурпурно-белой мраморной колонне. Колокольчики уныло зазвенели, но в ответ не раздалось привычного шума гигантских крыльев. Манвэ позвонил ещё, ещё и ещё раз, и наконец, в дверь постучали. На пороге появился юноша с тёмно-рыжими волосами и странного оттенка желтоватыми глазами и миловидная горбоносая брюнетка. Юноша долго мялся, потом вытолкнул подругу вперёд. — Торондор, в чём дело? — спросил Манвэ. — Почему вы не в своём обычном облике? — Так легче разговаривать, — ответила жена Торондора, и, не дожидаясь приглашения, уселась на скамеечку. — Некоторые вопросы непросто решить, когда ты птица, — даже таких размеров. — Ну вы же сами выбрали этот облик, — проворчал Манвэ. — Если вас смущают яйца… — Владыка ветров покраснел и запнулся, но брюнетка в ответ только фыркнула. — Яйца — это прекрасно! Мелиан всё время надо мной смеялась, мол, вы извращенцы, яйца какие-то откладываете вместо того, чтобы естественные роды, а как у неё самой до родов дошло — так заговорила по-другому! Не в яйцах дело, хотя, с другой стороны, дело у меня как бы семейное… — Так что нового? — перебил её Манвэ. — Какие новости? — Сами слетайте и ищите себе новости, — выпалила жена Торондора. Король орлов в ужасе спрятался у неё за спиной. — А мы должны думать о детях. Новости Средиземья не подходят для семейного просмотра. — А что такого? — Манвэ развёл руками и раздражённо отхлебнул с ложечки кофе, который извлёк из-под шапочки сливок: он принципиально решил её не есть. — Я понимаю, что вы мне не всё рассказываете, но… — Конечно, мы виноваты, — вздохнул Торондор. — Ну вот Гондолин. Конечно, мы не сообщили Тургону о предательстве Маэглина и о том, что Саурон совратил его… — Да я просто обрадовалась, что у него наконец появился нормальный парень, а не эти уроды! Один этот Салгант жирный чего стоит! — воскликнула жена Торондора. Манвэ снова скривился — он всё принимал на свой счёт. — Они там думали, раз город закрытый, можно творить что угодно и никто ничего не узнает. Кто ж знал, что Маэглин вернётся за этой блондинкой, да не один, а с балрогами? А в Нуменоре? Мы с мужем всегда должны были прилетать, когда кто-нибудь поднимался на вершину Менельтармы. А вы хоть знаете, зачем они туда поднимались?! «Свидетели Манвэ», надо же! Вряд ли у вас они такому научились! Да им и холод был нипочём, как придут с палаткой и с вином, да и… — По-моему, это совершенно вымышленная проблема, — сказал Манвэ. — Вообще на вершине Менельтармы нельзя было разговаривать никому, кроме короля Нуменора, и… — Так они и не разговаривали, — уныло вздохнул Торондор. — Королева Тар-Анкалимэ вообще-то говорила своим придворным дамам много кое-чего, — ядовито заметила его жена. — Жалко, что её муж туда так и не поднимался, а то узнал бы много нового про то, что можно сделать, чтобы угодить супруге! — Это всё какие-то мелочи, Торондор, и вообще дело прошлое, — Владыка ветров постучал кончиками пальцев по столику. — Ваше дело следить за орками… — И вы, конечно, не знаете и знать не хотите, как они размножаются и откуда они вообще взялись, — с горечью пробурчал Торондор. — Ну и ладно. А нам всё равно на это смотреть приходится. — Да было бы на что смотреть! — перебила его жена. — Иные эльфы им сто очков вперёд дадут! И вообще никакой жизни не стало, при Мелькоре и то было лучше! У меня правнук гоблином отравился, до сих пор клюв зелёный. У младшей дочери люди вырвали перо — конечно, это не очень больно и охотника этого самого этим пером зашибло так, что он забыл, как его зовут, но некрасиво же, жди пока отрастёт! Гномы всякую совесть потеряли, Тургона на них нет, он бы им показал, как по горам шнырять где не попадя. Гэндальфа вашего мы два раза забирали с какой-то верхотуры, так хоть спасибо бы сказали! — Но Ниэнна говорила… — возразил Торондор. — Ах, так это «всхлип-всхлип-всхлип-м-м-м-с-с-с…ы-ы-ы-ыыы…» было «спасибо»? Ну надо же! Нас бы лучше пожалела! Из-за этих её хоббитов Ландроваль с Гвайхиром на Горе чуть не зажарились, от них потом полгода палёным воняло. Вот когда мы вытащили Лютиэн из Ангбанда, то Мелиан… — Первый раз про это слышу, — ответил Манвэ, которого особенно покоробило это «при Мелькоре». Кто, в конце концов, тут Владыка Арды?! — И вообще, если вам не нравится… — Одним словом, мы больше не готовы приносить вам новости на таких условиях, — твёрдо ответила супруга Торондора. — Мы не хотим больше посещать опасные места так часто, не хотим, чтобы эти места посещали наши дети, и не хотим смотреть на то, о чём… о чём… — О чём не совсем хотелось бы упоминать публично и показывать детям, — сказал Король орлов. — Ах, ну конечно, я всё понимаю! Мне просто совестно, что вам приходится так утруждаться, чтобы узнавать все эти новости, которые, по правде говоря, нам уже почти не интересны, — и Варда выразительно посмотрела на Манвэ. — Может быть, мы будем слушать только самые интересные новости, скажем… ну скажем, раз в неделю? Самый общий обзор? — Варда приветливо всплеснула руками, словно открывая объятия орлиной паре. При этом сияющее облачко сливок, так и не съеденное, удачно отлетело от чашки и приземлилось на серебристых одеждах Манвэ, где его, в общем, было почти совсем не видно. Но и этого было достаточно, чтобы Манвэ потерял дар речи: теперь он выглядел до такой степени неидеально, что просто не чувствовал себя самим собой. — Мы посоветуемся, Владычица, — с достоинством ответила жена Торондора, — и потом к вам зайдём. Может, на следующей неделе. И они вышли, оставив первую супружескую пару Арды выяснять отношения. Внизу, у лестницы, их ждал стройный юноша; он взъерошил и без того растрёпанные пряди своих серебристых волос и с насмешкой посмотрел на Торондора. — Не ожидал тебя тут увидеть, — буркнул Король орлов. — Интересно же, братец, до чего вы там договорились, — ответил тот. — Хотя я и так знаю ответ — будете бегать к нему чуть пореже. Хочешь совет? Ваш светлый владыка обожает всякую жуть. Для того и в этот мир отправился, я думаю. Где много-много вампиров, драконов, орков, пауков и летучих мышей. — Ну ты скажешь, — Торондор уставился на брата жёлтыми глазами. — Ты сам подумай, братец. То таскаете труп Финголфина, то смотрите, как гондолинские изгнанники в пропасти проваливаются, то над утонувшим Нуменором кружить приходится. А помнишь, как вы лопухнулись, когда твоя супруга прилетела за Маэдросом, когда его ещё не успели застрелить? Такая трагедия готовилась — и пропала зазря. И хоббиты у вас какие-то недожаренные получились: Гвайхира же просили только кольцо принести, когда все уже погибнут и провалятся в лаву. Манвэ всегда хочется послушать про что пострашнее. Рассказывай про трупы, кровь, кишки, ужасы, злодеев и всё такое прочее — и он будет всем доволен. Можно и присочинить что-нибудь. Подумай головой. — Эх, — вздохнул Торондор, — знаешь, братец, я уже начинаю тебе завидовать. В общем-то, у тебя жизнь в Арде не так уж плохо прошла. Я-то над тобой всё время смеялся — тело маленькое, имя дурацкое, ни поговорить, ни новостей пересказать… — Ладно-ладно, — брат щёлкнул его по носу. — Теперь сам видишь, что молчание — золото! Орлы приняли свой орлиный облик и взлетели с террасы дворца Владыки Арды. Брат Торондора предусмотрительно отошёл подальше — как-никак, размах крыльев с полсотни метров, так и смахнуть кого-нибудь можно. А потом он и сам стал таким, каким его привыкли видеть в Средиземье и побежал обратно, вниз, к маленькому домику на горном склоне. Он уже давно помирился со своим бывшим хозяином, вернувшимся из чертогов Мандоса, и их общение отличалось взаимной приятностью: Келегорм никогда не требовал, а сейчас и вообще не ожидал, что Хуан ему что-нибудь скажет.