Терпеть его не могу!

В первом часу ночи начинает сильно болеть голова. Пока буйная шайка-лейка продолжает вести светские беседы, устраиваюсь на кровати. Удобно облокачиваюсь на стену, забираюсь на покрывало с ногами. Через несколько минут рядом оказывается Бэкхён. - Устал? - спрашивает омежка, садясь рядом и устраивая голову на моем плече. - Да, - обнимаю его и целую в макушку. - Спать? - Голова болит. - Таблетку выпей, - предлагает Бэкки, глядя на меня. - Нельзя, я же пил, - заключаю с досадой. - Точно, - бьет себя по лбу. Потом переводит взгляд на гостей и неловко прикусывает губки. – Может, пора расходиться? - Наверное. Ты спать хочешь? - Немного. Я сегодня на той кровати посплю, ничего? - Как это на той? – вдруг оживаю я. – Зачем на той? А я? - Ты устал. Глаза слипаются. - И что? – тяну его на себя, усаживая на колени. - Мешать не буду? – потупив взгляд, спрашивает омежка. - И с чего мы вдруг такие робкие? – щурюсь я. – Ты мне помешать не можешь. Никогда. Запомнил? - Угу, - теребя край своей футболки, отвечает Бэкки. – Ты завтра где? - Мои звонили, забирают праздновать. Так что выходные без меня. Скучать не будешь? - Вот ещё, - вздёргивает носик омежка. – У меня Кенсу возвращается в воскресенье. - А я буду, - откровенничаю я, забираясь пальцами под его футболку. Бэкхён хмыкает. - Ты мне ещё свидание должен. - Я помню. - Вот и молодец, - и тычет пальцем мне в бок. - Я правда буду скучать. - Разрешаю зачмокать с запасом, - пытаясь сдержать улыбку, выпендривается моё солнышко. - Тогда иди сюда, - притягивая к себе. Поцелуй нежный и мягкий, и его пальчики, пробегающиеся по моей шее, ласкающие каждый видимый сантиметр кожи, останавливают моё глупое сердце. Одно присутствие Бэкхёна рядом сводит меня с ума, его податливость и готовность в любой момент ответить на ласку обезоруживает. Прикасаюсь губами к его шее, прихватывая кожу и оставляя еле заметный влажный след. Бэкхён трепещет в моих руках, вжимаясь в меня всем телом. Придерживаю его за шею, выцеловывая на бархатной коже неведомые узоры. Бэкхён на мгновенье привстаёт, поворачивается ко мне другим боком, садится и тут же тянет вниз, роняя нас на подушки. Нависаю над ним, ловя краткие прикосновения мягких губ, ощущая, как ловкие пальчики путешествуют вдоль моего тела. В самый неподходящий момент над нами нависает хмыкающая тень. - Мы пошли, - трогает за плечо Крис. Я оглядываю комнату. Ребята машут мне с порога, наперебой пытаясь поздравить ещё раз. - С днём рождения, - басит Крис, а сам косит взгляд на Бэкхёна. Тот лежит, утыкаясь носом мне в ключицы. - Спасибо, – хриплю я и, прикрывая омегу собой, машу в сторону уходящих гостей. – Спасибо, что пришли. Люблю вас, юные алкоголики. - Не отвлекайся, - смеётся Исин. – Мы ушли. Спокойной ночи. Потом за дверью слышатся обрывки спора на тему, какая же ночь нас всё же ожидает: спокойная или не спокойная. Кретины. Люблю их. Следующие пятнадцать минут я зацеловываю свою омегу, а он зацеловывает меня. Несколько раз меняемся местами, перекатываясь по узкой кровати. Никаких лишних телодвижений: только перебирать его прядки на затылке и управлять процессом. А Бэкки, блаженно закрыв глаза, играется с моим языком снова и снова. - Они уверены, что мы спим, - произносит Бэкхён, когда мы отстраняемся друг от друга. - Мне всё равно, что они там думают. Тянется и чмокает меня в нос. - С днём рождения, Чанни. И лучезарная улыбка. Мне хочется верить, что это счастье искрит в его глазах. - Я люблю тебя. Бэкхён застывает, растерянно смотрит на меня и покрывается умилительным румянцем. Гляжу на него не в силах оторваться от этого сладкого чуда - взъерошенный, чуть покрасневший, с припухшими, влажными губами. Облизывается, а у меня сердце пропускает удар. И так каждый день, каждую минуту, секунду. Он запускает этот моторчик в моей груди, тормозит его, пускает вскачь – он руководит моим сердцем, сам того не ведая. Владеет им, единолично и безвозвратно. Одно его слово, и этот глупый мешок прекратит своё существование. Я хочу, чтобы Бэкхён полюбил меня, а сам всё больше увязаю в своей собственной любви. Мне не выбраться, не вытянуть себя за уши – не хочу. Я принадлежу ему, весь без остатка, каждой клеточкой, каждой своей частью. Пак Чанёль уже не принадлежит себе. Он отдал свою жизнь в руки Бен Бэкхёна, и только от того теперь зависит, чем я буду. Пластилин, мягкий, податливый – всё, что душе его угодно. - Спасибо тебе за этот праздник, - выдыхаю я, прерывая затянувшееся молчание. – Без тебя бы не вышло. - Это всё Исин, - отвечает Бэкки, видимо, радуясь тому, что тему я перевёл. – Спать пора. Встаю с кровати и направляюсь в ванную. - Ты просто не представляешь, как много для меня значишь. По очереди принимаем душ, приводим себя в порядок. Ничего по поводу моих слов. Молчим. Он забирается под одеяло, прижимаясь ко мне всем телом и обнимая за талию. Тёплый. - Не представляю, - вдруг решается омежка. - Больше, чем ты можешь себе представить. Он только кивает и затихает на несколько минут. - То, что было сегодня… - вдруг решаю начать я. Тихо-тихо, надеясь, что он ещё не спит. - Тебе было хорошо? – обрывает меня Бэкхён. - Да. - Вот и замолчи, - бубнит мне в пижаму. Улыбаюсь и целую его в макушку. - Ты у меня самый лучший. - Ты тоже ничего так, - и щекочет мой бок. А потом поднимает голову и целует. - Это в честь моего дня рождения ты сегодня настолько нежный? – спрашиваю я. - По-моему, всё, как обычно. - Хм… - Что? Я ничего не делал специально, если ты об этом. И не делал ничего, чего бы делать не хотел. Ты сам просил. Я улыбаюсь, как полоумный. Нет игре, нет притворству. То чувство блаженства, что окутывает меня весь вечер… Он откидывает одеяло, забирается сверху и продолжает свои сладкие пытки. И я вновь тону в этой нежности, в каждом прикосновении. Пальчики порхают по коже, пока губы лишают рассудка. Я давно забыл о головной боли, теперь в голове совсем пусто, кажется. Только Бэкхён, кусающий за ухо и томно выдыхающий в шею. Только его губы, его руки и персиковая кожа, с запахом молока и ванили... Вдоволь нацеловавшиеся, мы так и засыпаем: Бэкхён лежит сверху, сжимает мои бока коленями и сладко причмокивает во сне. Я самый счастливый. И мне даже лень объяснять вам, почему.