Бинты

Когда-то Сакура была в предвкушении своего шестнадцатилетия. Она грезила о том, что на руке появится имя ее Соулмейта и даже пообещала себе, что, если это будет не Саске, она все равно будет с тем человеком. Однако все мечты и представления разбиваются вдребезги, когда на запястье проступает насыщенно-черная надпись. С тех пор Харуно каждый день старательно обматывает руки бинтами и на все расспросы лишь качает головой, отнекиваясь. Никто не знал, какое имя она скрывает. Девушка тысячи раз рассматривала надпись, пытаясь понять, почему именно он. И скрывала она это только потому, что боялась, что скажет на это он, тот, чье имя она носит на запястье. *** — Саске, отпусти, — кричит Харуно, — мой Соулмейт — не ты! Сакуре восемнадцать, а она все еще не никому ничего не сказала. Небрежное движение руки, и белоснежные бинты скользят вниз с мягким шуршанием. Хатаке Какаши На молочно-белой коже черная надпись выглядит, как шрам, напоминающий, что девушка кому-то принадлежит. Саске шокировано отпускает ее руку, Сакура лишь опускает глаза вниз. — Почему ты не скажешь ему? — с безразличным видом спрашивает Учиха, все еще неотрывно смотря на имя сенсея. — Неужели ты его не любишь? Уж в том, что он ничего не знает можно было даже не сомневаться. Иначе бы девушка не прятала имя под бинтами, а давно бы уже была счастлива с Какаши. — Не говори глупостей, Саске. Конечно же, я люблю его, просто… Кому нужна такая плаксивая и бесхарактерная родственная душа? Он же Хокаге, а я кто? — Сакура, ты-то бесхарактерная? Мне, конечно, все равно на ваши отношения, но, знаешь, мы живем в мире шиноби, где завтра может и не наступить. Если ты хочешь стать счастливой хотя бы на короткий миг, то иди и все расскажи ему. Он уже не молод, и скорее всего, думает, что ему суждено остаться одному. Поэтому не мучай его еще сильнее. С каждым словом друга Сакура опускает голову все ниже. Она понимает, что в ее руках не только ее судьба. За эти два года, что прошли после появления метки, Харуно по-настоящему влюбилась в бывшего сенсея. Но она часто задавалась вопросом — нужна ли она ему такая? — ответа на который не могла найти долгих два года. — Спасибо, Саске, — улыбается девушка, — если ты вернулся в деревню, чтобы найти своего Соулмейта, то… — ехидная ухмылка смотрится на ее нежном лице неказисто, однако Учиха молчит, — я видела твое имя на запястье Хинаты Хьюги, если… Тебе все еще это интересно. Парень хмыкает, даже чуть приподнимает уголки губ, уходя с полигона, где специально встретился с Сакурой. Харуно смеется, вновь заматывая руку бинтами. *** — Хокаге-сама, ну кто так делает? Вы вообще когда-нибудь отдыхаете? — девушка злится, пышет жаром в сторону мужчины, который снова совсем заработался. Сакуре девятнадцать. И она все еще ждет подходящего момента, чтобы признаться. Однако время летит. Все, чего она добилась в его отношении — стала помощницей Хокаге. — Сакура, не гуди, — спокойно говорит Какаши, — и так голова болит. — У вас еще и голова болит. Вам срочно нужно отдохнуть, возьмите отпуск. Я позову Наруто, и он подменит вас недельку, тем более, ему все равно уже надо готовиться к будущей должности, — она делает шаг в сторону двери, но, почувствовав на своей руке теплое прикосновение, останавливается. Знакомая ситуация. Не это ли тот самый идеальный момент? — Не надо, — говорит он. Сакура дергает руку, пытаясь вырваться из захвата. Кожа, как и тогда, оголяется. А белоснежный бинт снова падает с тем же шуршанием. Только взгляд у Хатаке вовсе не удивленный, когда он смотрит на свое имя, аккуратно выведенное каллиграфическим почерком самой госпожой Судьбой на молочно-белом запястье. Хатаке Какаши Сакура стыдливо прижимает руку к груди, то краснея, то бледнея. — Я п-пойду, — неуверенно отходит назад. Какаши качает головой. — Останься, — он делает большую паузу, — и когда ты собиралась сказать, что принадлежишь мне? — его голос звучит хрипло, но совсем не грубо, — я слишком много раз видел этот момент во сне, чтобы не узнать эти бинты. — Вы все знали и молчали? И ни капли не разочарованы, что вашей судьбой оказалась я? — мужчина отрицательно мотает головой. — Не разочарован. Он встает со своего места, подходит непозволительно близко к ней и прижимает к своей широкой груди так, словно она может в любой момент исчезнуть. А она снова плачет, не в силах это остановить. Наверное, так оно и должно было случиться.