Мамина радость, папина гордость или особенности воспитания юных Таймледи

       Забеременела Доктор - а токсикоз был у Мастера.        Когда Доктор, сложив на груди руки, совершенно спокойно, будто ничего не произошло, сообщила о том, что скоро он станет папой, Мастер схватился за оба сердца, зашатался и едва переставляя путающиеся ноги, кое-как добрался до дивана и свалился на него, точно мешок.        Всю беременность Повелитель Времени задавался одним-единственным вопросом: как? Как такое могло произойти? Объяснения Доктор о том, что человеческие особи именно так и оплодотворяют друг друга, напоминание, что они находятся в человеческом теле, и что это - вполне логичный исход, не помогли. Мастер носился по всем Вселенным, взорвал пару планет с истеричным воплем: "За что?"        В день родов Мастер раза два лишился чувств, чуть не сломал пальцы, искусал губы в кровь, а под вечер едва не регенерировал. Доктор все рожала, вопя не то что на всю ТАРДИС - на всю человеческую планету и парочку соседних в придачу.        Ближе к полуночи стало известно, что у них родилась дочь. Мастер вспомнил все матерные слова человечества, придумал новые, истерично хохотал, громко рыдал, сентиментально вздыхал и бегал по округе (состоящей из зеленых полей) с невнятными криками, выражающими его совершенно невнятные чувства. В конце концов его и без того не особо стабильная психика не выдержала таких испытаний и, дабы не сломалась совсем, пришлось успокаивать ее алкоголем. После третьей бутылки шотландского виски немного отпустило. После четвертой Мастер решил прилечь прямо на пороге ТАРДИС, в которую намеревался войти, дабы поздравить молодую мамочку и лицезреть новорожденную дочь.        Он обнаружил себя только утром, с трудом разлепив глаза и простонав нечто бессвязное, щурясь от яркого солнца, встал. Умывшись и причесавшись, потопал в ТАРДИС, дрожа, как трясогузка.        Молодая мать лежала на широкой кровати, держала в руках маленький пищащий розовый комок. Мастер прищурился, потряс головой, промычав нечто бессвязное, хотя хотел сказать "Доброе утро!". После двадцати минут уговоров и еще примерно такого же времени, потраченного на успокоение его истерики, выражающейся в дрожащих коленях и трясущихся поджилках, Доктор таки уговорила его подойти. Он даже заглянул в цветной пищащий конверт, готовый улыбаться, но, поняв, что девочка куда больше похожа на мать, чем на отца, выбежал обратно на улицу и воздел руки к небесам, с криком:        - Ой Боже мой!        Увы, это были еще не все испытания молодого отца. Дитятко (которое после месяца ожесточенных споров они назвали Андромедой) росло быстро и характер у нее был такой, что, покажи ее далекам, они бы самоуничтожились все до единого.        Мастер совсем потерял покой, искать который в алкоголе было делом бесполезным (он пробовал виски, джин, вино, коньяк, чачу и русскую водку, даже все разом пробовал), и ему казалось, что, ничто уже не способно принести ему покой. Малышка плакала, требуя постоянного внимания, а ее мать, как назло, отказывалась перестать, наконец, спасать всё и всех вокруг, носясь по Галактике в поисках приключений на свою симпатичную пятую точку. Так что, бремя воспитания частенько ложилось на (хрупкие и нежные) плечи Мастера.        Когда папочка и доченька оставались вдвоем, доча так громко и активно улюлюкала на своем странном языке, что мешала Мастеру придумывать коварные планы по захвату Вселенной (неужто и в этом в мать пошла, с ужасом думал он). Мастер терпел один раз, другой и третий. На четвертый не вытерпел - вызвал токлафанов. Странные чудики любимому чаду понравились, она прыгала в своем манежике, хлопая в ладошки. Мастер улыбнулся, не без гордости отметив, что что-то от него малышка все же унаследовала.        Странные инопланетные чудики Андромеде быстро надоели, так что, ее папеньке снова пришлось выкручиваться. Ругая Доктор последними словами, он отправился в магазин за погремушками, купил целый мешок и даже за них заплатил. Девочка все это время по-королевски восседала у него на руках, с интересом вертя головкой, оглядываясь по сторонам. Погремушек ей показалось мало, так что, когда в руках у маленькой таймледи оказался еще и огромный плюшевый медведь с папку ростом, папка застонал. Тратить свои кровно награбленные еще и на покупку какого-го то мягкого гиганта Мастер счел лишним, так что вынес зверя, применив на персонале старый добрый и всегда отлично действующий в любых ситуациях гипноз.        Медведь Андромеде быстро надоел, потому она решила сделать медведя из папки. Маленькая Повелительница Времени на нетвердых ногах гонялась за любимым родителем по всей ТАРДИС с неизменным: "Вя!", что в переводе как на британский, так и на галлифрейский, означало: "Играть!".        Мастер попрощался с мыслью закончить чертежи улучшенных киберменов не только в ближайшую неделю, но и в ближайшие лет пять, и, убедившись, что иного выхода нет, стал изображать мохнатого жителя леса. Андромеда была в восторге, пищала маленькой сиреной, едва не лишив родителя слуха, хлопала в ладошки и довольно повизгивала, когда он расхаживал по ТАРДИС, напоминая себе, что в самое ближайшее время нужно скупить самые качественные средства контрацепции, чтобы не приведи Космос ему на голову второе такое же чудо не свалилось, и изображал пятьдесят оттенков медведя. Но вообще-то на дочь Мастер не очень сердился. В конце концов, у ее мамули фантазии были на его счет куда более изощренными (Мастер понятия не имел, откуда она такого понабралась!)        В бессонных ночах, акробатических шоу, бесконечных попытках развлечь обожаемую наследницу и не свихнуться, прошло два года. Андромеде исполнилось три и, к величайшему счастью Мастера, она (случайно?) взорвала маленькую планетку, на которую они семьей отправились отмечать столь важную дату.        Мама была убита горем, причитала, плакала, читала длиннющие лекции по поводу отвратительного поведения, ткнув Мастеру пальцем в грудь, прошипела: "Это ты во всем виноват!", убежала страдать в одиночестве в консольной ТАРДИС.        Отец себя не помнил от счастья. Подхватив Андромеду на руки, он закружил ее в вальсе, целуя пухленькие щечки. Девчушка за пять секунд была и принцессой, и королевой, и мадам графиней, и светом папиных очей, и любимым монстриком, и драгоценным сокровищем. По привычке он чуть было не назвал ее огнем своих чресел, но вовремя одумался и прикусил язык.        С Доктор они после этого две недели не разговаривали и даже ели в разных комнатах. Зато счастью отца не было предела. Он даже устроил пирушку в количестве одного себя на красной поляне Марса, куда они прилетели спасать марсиан.        Когда крошечке исполнилось четыре года, она заявила маме, что хочет научиться танцевать. Мастер, который до сего времени почти не подавал признаков жизни, сидя в своем кресле и радуясь тому, что его, наконец-то оставили в покое с воспитанием чада, сорвался с места подобно цепному псу, рвущемуся на волю. Заперевшись в своей комнате, где иногда проводил одинокие бессонные ночи, когда они с Доктор были в очередной ссоре, он стал в спешном порядке изучать основы всех танцев мира. На пассадобле подвернул палец, на лезгинке вывернул ногу. Во время попытки обучиться ирландскому степу набил пятки так, что они зудели и наступать на них было невозможно. Изучая гопак, вывихнул спину, возопив от лютой боли и хватаясь за все хватательные и не очень места одновременно.        Доктор, прибежавшая на крик, кое-как помогла ему добраться до дивана и с трудом уложила болезного под плед. Мастер страдал, стонал, проклинал тот день, когда они вообще с Доктор решили впервые вкусить (не) запретный плод, вопил, скулил, плакал, и едва не регенерировал. Он непременно сделал бы это, если бы не пылкие заверения Доктор, что она очень любит это его тело. Когда она излечила его лазерной отверткой, Мастер потребовал доказательства любви.        А затем еще раз.        И еще раз.        И еще раз.        И еще.        И еще раз.        Через два месяца, когда они решили совершить семейную вылазку на Венеру, где водились полезные минералы, Мастер застал Доктор в особо растерянном расположении духа. Повелительница Времени стояла посреди комнаты, возле самой консоли, и ошарашенно смотрела на тест в своих руках.        - Ой? - мягко спросила она, протянув ему тест с двумя полосками.        Мастер в один миг окончательно поседел, словно лунь, страдающе взвыл, и убежал высвистывать еще парочку инкарнаций Доктора в помощники.        Во второй раз нянчить маленького Властелина Времени он не нанимался.