Не везёт с деньгами - повезёт в любви

Приятная темнота обволакивала небольшой кабинет, предназначенный для двух компаньонов и по совместительству закадычных друзей. Один из них, мсье Андре, сидел сгорбившись за дорогим лакированным столом, пытаясь прочитать что — то рядом с ещё горящим огарком свечи. Ночь уже вступала в свои права, огни на улицах медленно гасли, но вместо того, чтобы вернуться в свой любимый маленький уютный особняк, которым он так дорожил, директор вчитывался в строки записок, небрежной кучей лежащих рядом. Что это за призрак? Кто этот сумасшедший, угрожающий семье Фирмена расправой, если они вдвоем не начнут платить анониму, скрывающемуся под инициалами П.О? А ведь вся эта заварушка началась с приездом виконта де Шаньи, будь он проклят! Андре был человеком верующим, поэтому тут же перекрестился, мысленно прося прощения за ругательства в адрес мальчонки. Ну нет, он не допустит, чтобы в его опере творилась всякая чертовщина! Завтра же мужчина наймет охрану, которая будет по сменам дежурить около оркестровой ямы во время спектаклей. Андре зевнул и потянулся в своём кресле. Да, спать хочется, а ещё больше хочется есть, сидеть семь часов впроголодь не самый лучший вариант для него. Директор открыл ящик и принялся искать что — нибудь съедобное, чем увлекался Фирмен, пряча в столе то же печенье с различных банкетов. Удача! Мужчина обнаружил небольшой кулек, в котором лежали печеньки, немного заветренные и дубовые, но все — таки съедобные. Андре достал одну и принялся поедать, держа в другой руке одно из писем местного сумасшедшего гения. Во всех почему — то говорится о Кристин, недавно получившей главную партию в «Ганнибале» и успевшей разозлить оперную диву Карлотту, которой они не раз с Ришаром падали в ноги и их целовали. К чему это? Ревность? Желание? При мысли о молодой певице у владельца оперы начало приятно тянуть внизу живота, разливаясь теплом по всему телу. Он давно проявлял симпатию к молодой девице, но пытался как можно лучше все это скрыть, ведь у неё есть патрон, а значит, совать нос ему не следует. Андре взял одну из записок и поджег, кладя на тарелку со свечой. Пусть лучше дольше горит, а то невмоготу больше работать. Пора домой. *** Кристин аккуратно потянула за ручку двери и заглянула в кабинет. Андре странно сидел за столом, положив голову на него и будто тихо что — то завывая, иногда хлюпая носом. Девушке стало даже жалко директора, ведь в основном из — за этой заварушки с призраком больше всего пострадали руководители. И если Фирмен нашёл прекрасную возможность на время уехать с семьёй в провинцию, то на плечи его компаньона обрушились все проблемы и тяготы. И ей стало стыдно. Стыдно перед ним. Из — за неё Призрак начал бушевал! Это она, поддавшись тщеславию, решила игнорировать его угрозы. В итоге театр на реставрации и уйдет много франков из карманов владельцев, Рауль удачно улизнул и по слухам неплохо поживает на окраинах Парижа, а мсье Андре сидит перед ней и от безысходности рыдает, чего никогда бы Кристин не ожидала от столь веселого и приятного человека. — Мсье Андре? — пролепетала она, опустив глаза в пол. Мужчина дернулся, скорее от неожиданности, и поднял голову. Да, он действительно плакал, вокруг глаз красовались красные круги, смешанные с мешками под глазами. На столе остались лежать мокрые носовые платки, в один из которых директор сморкался прямо сейчас. — Кристин! Это ты! Прости, я совсем… расстроился… — Андре поднялся и едва коснулся губами её кисти. Девушка улыбнулась сама себе, усы владельца слегка щекотали руку. — Проходи. — он начал копаться в ящиках и достал запрятанную компаньоном бутылку шампанского. Кристин удивилась подобному обращению мужчины к ней. Никаких «мадмуазель Даэ», обращений на «вы» и высокопарных слогов в свой адрес, как будто он разговаривает со старым другом. Или женой… — Присаживайся. — директор указал рукой на свое любимое кожаное кресло, а сам присел на край стола, забавно свесив ноги, будто мальчишка, сидевший на заборе. Девушка порой действительно думала, что в теле взрослого мужчины заключен самый настоящий мальчонка, жаждущий приключений и познания мира вокруг. В отличие от Фирмена, сурового руководителя и жёсткого управляющего, его компаньон в противовес был мягким и добродушным, разозлить его можно было очень редко и это было довольно сложно. Если Ришар только и делал, что покрикивал на труппу или с ложи грозил им кулаком за фальшь или неприятный инцидент, повлекший за собой небольшой смешок публики, то Жиль лишь просил виновника особо не принимать к сердцу слова его напарника и остаток дня потратить на репетиции или даже отдых. Эти двое составляли прекрасную команду, уравновешенную по закону природы — для жёсткого обязательно найдётся что — то мягкое, делающее равными чаши весов. Они молча сидели друг напротив друга, время от времени отхлебывая шампанского из одного бокала на двоих, второй директор благополучно разбил, блистая перед ней своей неуклюжестью. Оба не знали, с чего начать и как начать разговор как можно более деликатно и мирно. — Кристин… Ты же знаешь, что мы с Фирменом залезли в долги. Огромные долги… И есть вероятность, что нам придётся распустить труппу. Насовсем. — начал Андре. — Я бы не хотел выставлять тебя на улицу, поэтому, у тебя есть шанс благодаря моим связям выступать на различных бала и встречах, учитывая, что другого способа нет. — девушка лишь моргала, наверное пытаясь осознать, что это правда, и смириться с ней как можно быстрее. Она отвернулась от владельца оперы и заплакала, утирая слезу подолом платья. Мужчина вздохнул и обнял плачущую, прижимая к себе и покачивая, как маленького ребёнка в попытках успокоить. — А пойдемте в бар, Кристин. — внезапно предложил Андре, вглядываясь в глаза девушки, которая лишь покраснела после такой просьбы. — Пойдемте. — после минуты размышлений ответила она, получая одобрительный кивок директора и его едва заметную улыбку. *** Сумерки сгущались. Сегодня в Париже было холодно, а из ниоткуда появившийся туман принёс много проблем населению, в особенности торговцам, чьи палатки располагались прямо на улице. Кристин сильнее закуталась в накидку и оглянулась, мысленно уже в десятый раз пересчитав ступени оперы. Может мсье Андре забыл про неё? Или решил просто подшутить? Все более странные и плохие варианты развития их отношений мелькали в голове певицы вместо овечек, которых она всегда в последнее время считала перед сном, ибо даже снотворное мало помогало. Прервав ее размышления около затормозил чёрный экипаж, запряженный белыми лошадьми, с характерным, но незнакомым гербом на нем. Дверца распахнулась, и, выдыхая холодный воздух, директор выглянул на улицу. — Здравствуй! — Андре обдал её своей ослепительной улыбкой. Он ловко выпрыгнул из кареты и коснулся губами щеки девушки в знак приветствия. Кристин смущенно поцеловала его в ответ, не ожидая от директора такой близости. Тот лишь подмигнул, и, подав руку, усадил её на мягкое сиденье напротив. Девушка облокотилась на дверь и тайком оглядывала спутника, смотревшего в окно и о чем — то думавшего. Вместо строгого фрака на нем был простой фланелевый костюм в веселую клетку, вместо массивной шубы с огромным воротником лёгкая, обделанная мехом накидка, а волосы и вовсе растрепаны и взъерошены, будто он до оперы бежал на своих двоих. Но это не делало его похожим на неряшливого человека, наоборот, сейчас он казался ей таким родным и близким, что даже хотелось прижаться к нему и забыть обо всем, что недавно так резко ворвалось в её жизнь. Кристин ужаснулась своим мыслям. Обниматься с директором оперы, её репутация и так уже ниже плинтуса, в этом случае она может забыть про театр навсегда. Хотя её смущало все — и почему они вдвоем едут в бар, и почему буквально вчера они пили шампанское из одного бокала, рассказывая друг другу смешные истории и пытаясь хоть как — то расслабиться, и даже этот поцелуй в щеку, до сих пор чувствующийся девушкой и заставивший её покраснеть. — Все в порядке? — Андре наконец — то обратил внимание на девушку и её испуганные глаза. Пододвинувшись поближе, он заправил прядь волос Кристин за ухо, улыбаясь. — Вполне. — такой ответ устроил его и директор вновь начал глядеть в окно, будто что — то высматривая, попутно записывая в маленькую книжечку какие — то цифры, которых видеть она, увы, не могла. ** -Лафайет пришёл! Сколько лет, сколько зим! — на шее Андре сразу повис какой — то богато одетый мужчина аристократической внешности, что — то радостно причитая. Директор в свою очередь тоже принялся бодаться головой с оппонентом, смеясь. Не зря говорят, что все мужчины как дети. Кристин притаилась рядом, боясь даже вздохнуть. В конце концов её тут никто не знает, а испортить мнение о спутнике не хотелось. Она аккуратно присела за соседний стол и принялась ожидать мужчину, который уже заметно повеселел, будто опера и не погрязла в долгах. — Почему вас называют Лафайетом? — поинтересовалась девушка, когда директор сел напротив неё и окликнул официанта с просьбой принести бутылку вина. — Аааа, Лафайетом … Скажем так, во времена студенчества я сильно увлёкся идеями революционеров, ибо это было чрезвычайно популярно. У нас даже был свой маленький кружок и вот, чтобы родителя не настучали нам за это, было придумано создавать псевдонимы. Вот я был Лафайетом, по имени знаменитого революционера, Мерант, — он указал рукой на того мужчину, уже пьющего за стойкой пиво. — был Ганнибалом, и так далее. Но, естественно, мы повзрослели и забыли про эту чушь. — Андре усмехнулся, видимо вспоминая прекрасные моменты своей молодости и оглянулся на музыкантов, которые позади играли что — то народное, но задорное. — Хочешь потанцевать? — — Так я не умею, мсье. — мужчина хихикнул и поднял Кристин, прижимая к себе и уже кладя руки ей на талию. Его лицо было так близко, а красивые изумрудные глаза будто заглядывали к ней в душу, обдавая мягким светом. Директор аккуратно начал шагать по треугольнику, нашептывая ей счёт, что напоминало упрощенный венский вальс. Так и было. Девушка быстро подхватила его идею и они легко закружились. Андре был очень высоким и крепким человеком, поэтому легко вальсировал, ещё успевая и выполнить пару пируэтов, как в мазурке. Это было странно, но Кристин была сейчас действительно счастлива. Не с Эриком. И не с Раулем. С младшим директором оперы… *** Луч утреннего солнца бил девушке прямо в глаза, заставляя открыть их и проснуться. Она обнаружила себя в роскошно обставленной спальне, на кровати с белыми простынями и ну очень мягкими подушками, отчего вставать тем более не хотелось. Стоп. А как она здесь оказалась? Вино видимо было слишком крепким, поэтому Кристин помнила только начало своего ночного свидания. Андре сидел перед ней и несколько раз спрашивал, поедет ли она к нему в особняк, просил подтвердить только что сказанное и обдумать решение. Она согласилась, и они ещё примерно час тряслись в карете, подпрыгивая на каждой кочке. Благо она уткнулась в пальто директора и проспала всю дорогу. Потом пара прошла в спальню, он закрыл дверь и прижал её к стене, нашептывая всякие нежные глупости про то, что он её любит и согласен стать её патроном, а вскоре и мужем, что они будут жить долго и счастливо и общество никогда не посмеет её осуждать. И все. Дальше она ничего не помнит. Рядом она почувствовала человеческое тепло и увидела Андре, улыбающегося во сне и тихо сопящего. Его рыжие локоны растрепались, и сейчас он выглядел невероятно мило, что даже хотелось его погладить. Девушка поерзала, чтобы устроиться поудобнее. — - Доброе утро. — просипел директор, обнимая её. — Так ты согласна, что я буду твоим патроном, любовь моя? — — Да. — прошептала Кристин и поцеловала возлюбленного в щеку. Теперь все будет хорошо. И уже никто их не тронет. Никогда.

<center><center><center>

</center></center></center>