Reincarnation

В первый раз это сопровождается током по всему потрескивающему телу, перед ней сидит бездушное тело и смотрит свинцово-равнодушным взглядом, а она извивается в дрожи, кричит от боли и лихорадки. Перед глазами мутные круги, под руками осколки осыпающегося мира, пальцы прикасаются к чему-то холодному, твердому, вечность застывает где-то одновременно здесь и там. Она сама превращается в янтарную статую с полным отчаянием в глазах и морем микросхем под ребрами. Голову сдавливают невидимые шероховатые стены, грузным бременем давят на мысли, яд растекается, подобно вирусу или паразиту, по оголившимся нервам. Волосы тянут назад, запутываются где-то сзади, где-то не там, а кто-то хватает ледяной морозной хваткой и тянет вперед, грозясь разломить ее череп в хрустальные вибрирующие осколки. Она хрипит от боли, в висках стучит мерзким голоском «останься», фантомы призраков танцуют перед глазами. Затем все стихает. Становится тихим-тихим, как солнечные день в густом лесу, как синяя глубина океана с рычащими удильщиками с потрескивающим светом на голове. Ток в венах превращается в лед — холодный, распирающий, а затем разливается водой, царапает кожу и приносит жемчуг. Моника падает на пол, шипит и рыдает от боли, трясет окоченевшими пальцами. Колени предательски подгибаются при всякой попытке встать на ноги и угомонить стеклянное сердце, привести в порядок каштановые волосы и стиснуть голову в ладонях. Обжигает огнем внутри, внутренности разрывает и взбалтывает, из горла вырывается булькающий звук. Вокруг лишь темные силуэты мертвецов, черные тени и такие предательские улыбки подружек, которые она убила. Ничего из этого она не видит, взор взрываются вспышками при малейшем движении глаз. Но ей несложно представить, что происходит с удаленными. Боль стихает, вечность превращается в часы, в секунды, в мгновения. Заливается водоворотом красок и чуть сладким запахом. Непривычным ощущением. Лед сходит с век, оттаивают кончики пальцев, кровавая лавина растекается по венам, над ухом раздается едва резкое: — Моника? Она делает несколько глубоких судорожных вдохов на врожденном автоматизме, кислород, как его называют в реальном мире, обжигает горячими струями легкие, тянет где-то под горлом. Мягкий ковер щекочет щеку, забавляется с ней как с котенком. Это неуверенное Моника выбивает из колеи. — Привет. Пронзает желтым взором и солнечной улыбкой, резким шлейфом ромашек. Игрок сидит около на собственной кровати и придерживает руками ослабевшую ее. Теплые прикосновения пьянят и заставляют забываться в безумии. Произошло что-то нереальное. У нее в груди стучит сердце, а кости опутывают вены.