Ментоловые сигареты

К великому разочарованию всех студентов ходить в университет иногда приходилось с утра. Бывали, конечно, те прекрасные дни, когда первой пары не было, а то и первых двух. Но случалось это достаточно редко. Оливер практически никогда не мог проснуться сразу, и его всегда приходилось расталкивать и разве что холодной водой не поливать. И он в последнее время был просто несказанно рад, что живет не один и Арин всегда разбудит. – Десять минут, – строго говорит альфа, сдергивая одеяло с омежки. – Через десять минут я ухожу! – Отлично… – шепчет Олли. – Меня в покое оставишь. – Знаешь, я тут поразмыслил на днях, а мы ведь с тобой друг другу ничем не обязаны, так что просыпайся-ка ты сам, дружок. Альфа скидывает на Оливера одеяло и выходит из комнаты. Омежка натягивает покрывало до подбородка и открывает глаза. Как же с Арином чертовски хорошо. Юноша начинает четко осознавать, что он, кажется, сейчас в полной гармонии с партнером. У него бывали случаи, когда приходилось жить с альфой какое-то время, и, как правило, заканчивалось это через несколько дней. А с Арином… с ним хорошо. К нему хочется возвращаться. Он бывает как строг, так и добр, и снисходителен. Он много ворчит, как папочка, который хочет уследить за ребенком. Омежка заметил, что в университете альфа ведет себя совсем по-другому. На людях, он был сдержан, холоден, иногда смотрел свысока. Он мог открыто флиртовать с омежками, но почему-то возвращался он именно к Оливеру. Омежка понимал, что нырнул в этот омут с головой и ему вряд ли удастся выпутаться и выплыть. Юноша четко осознавал, что данное друг другу обещание о неверности рушится, как песочный замок. Он давно не был с другим альфой, да и казалось, вовсе не хотел. Арин тоже, кажется, придерживается верности, но конечно, не было стопроцентной гарантии… Олли поднимается с кровати. На улице было солнечно, лучи так и норовили поскакать по комнате и попрыгать по мебели. Юноша подходит к окну. На тумбе валялась пачка сигарет, недавно купленный вэйп, пара презервативов и телефон. Омега нажал кнопку и экран засветился. Писал Эйден Марлоу, Марк Кэролл, парочка знакомых из Парижа и Мишель. Парень быстро вышел на кухню. – Арин, у тебя как отцов зовут? – неожиданно и резко спрашивает Оливер, появляясь на пороге. Альфа поворачивает голову. Он загружал белье в стиральную машину, и вопрос застал его врасплох. – Марк и Энтони. А что? – парень возвращается к стирке. – Просто интересно, – говорит омега, разворачиваясь на пятках. – А ты, правда, уходишь? – Куда? – парень распрямляется. – В универ. – видно, что Олли мнется на месте, как будто хочет что-то сказать. – Нет, – качает головой. – Это я так ляпнул… – Отлично. Омежка улыбается и крадется к альфе, как хищник. Он хлопает ресницами и вьется вокруг. – Я видел в спальне… презервативы… – шепчет юноша, вставая напротив. – Хотелось бы ими воспользоваться… но… Он выдыхает в губы напротив что-то невнятное и прикрывает глаза. Сильные руки альфы быстро обвивают осиную талию и прижимают к себе. – Что «но»? Оливер улыбается уголками губ и томно поднимает взгляд. – Но за ними так далеко идти… Альфа уцепляет пухлые губы и поцелуй, опуская руки на ягодицы. Оливер определенно специально все это придумал, просто никогда не признается в этом. Они переплетают языки и издают сумасшедшие звуки, от которых в штанах становится тесно. Омега в одних боксерах и его грудь часто вздымается. Альфа в домашних штанах, которые ни капли не скрывают внушительных размеров стояк. Чертов Оливер может завести одним поцелуем. Да, по сути, одним взглядом, чего уж там… Арин подхватывает омегу на руки и усаживает на их маленький столик. И абсолютно плевать, что они едят за ним. Оливер раздвигает ноги, так зазывно и пошло, что альфа просто теряется в ощущениях. Боксеры оттягивает напряженная плоть и пачкает ткань предэякулятом. Разрывать поцелуй не хотелось, поэтому татуированные руки наощупь начали стягивать белье. У омежки в голове растекалась сахарная вата, и пьянящий омут коньячных глаз утягивал его в пучину. Он проходился длинными пальцами по ребрам и накачанным мышцам. Спускался в штаны и обхватывал член рукой через ткань. Губы со сладким причмокиванием оторвались друг от друга. Они изучали губы напротив, как в первый раз. Олли потянул чужие штаны вниз, одновременно пройдясь языком по голому торсу. Руки скользнули к ягодицам, а перед носом блеснула головка. – Ты вроде бы спешил куда-то? – шепчет Оливер в пах партнеру. – Мстишь мне разговорами? – хмыкает альфа. – Ну, ты же любишь поболтать в такие моменты, – улыбается омежка, лизнув головку. По телу пробежала волна мурашек. Альфа, кажется, пошатнулся на месте. Омега начал увлеченно работать языком, вылизывая каждую венку. Положение, надо заметить, было не особо удобное, и разница в росте сказывалась. Омежка поднял взгляд и, уцепившись за бедра, соскользнул со стола. Он продолжил брать глубоко в рот, поспешно заглатывая. У Арина перехватывало дыхание, он еле успел взяться за столешницу за спиной, чтобы не упасть. У Оливера по подбородку стекала слюна и его это только раззадоривало. Он перебирал руками мошонку и иногда полностью выпускал член изо рта. Он играл, веселился. Арин кладет руку на затылок омежке и отодвигает от себя. Он поднимает парня на ноги и целует. Слизывая слюну и зарываясь рукой в волосы. Альфа вновь сажает юношу на стол и раздвигает его ноги. Олли смущается. Так мило и беззаботно, что слов никаких нет описать какой он сейчас ласковый. У него дрожал ресницы и маленькие морщинки скопились у глаз, потому что он щурится-улыбается. – Будь всегда таким… – шепотом, выцеловывает Арин на шее любовника. – Каким? – интересуется юноша, прогибаясь в спине. – Моим… У омежки сердце пропускает удар, а потом начинает биться с такой силой, что норовит выскочить из груди. Возбуждение бьет в голову не хуже наркотика, потому что перед глазами плывет туман и омежка совершенно не хочет верить, что это от сказанных слов… Арин проталкивается в парня без подготовки. Потому что он знает, что сам Оливер этого хочет. Ему так нравится. Он такой до невозможности тугой и жаркий. Такой невероятный, живой, настоящий… родной. Возможно… любящий?.. Из мальчишки вырывается стон, он не сдерживается, позволяя альфе уловить эти полувыдохи-полустоны. Он хочет, чтобы Арин знал, как с ним хорошо. Чтобы у альфенка ни малейшего сомнения не возникло, что Оливер лучший. Арин входит до основания, понимая, что внутри разливается, чертов вулкан. Оливер отъезжает на локтях чуть дальше, продолжая задыхаться. Его тело блестит от пота, а лучи солнца из окна попадают на него, и он светится. Мышцы сжимают альфу внутри, и он перестает дышать. Он не стонет, он хнычет, оттого как ему сейчас прекрасно. Омежка под ним жмурится и до побелевших костяшек сжимает столешницу руками. Арин успевает обхватить юношу рукой за талию, чтобы он не упал на стол спиной и не ударился. Руки не держат. Дышать трудно. Возбуждение разливается по телу, как горячий воск. Альфа прижимает Оливера ближе к себе, чтобы зажать его член между их разгоряченных тел. Олли опускает голову на плечо любовнику и осторожно касается губами шеи. Толчки хаотичные, не ритмичные. Арин любит странный темп в сексе. Выделяющаяся смазка пачкает тела и блестит в лучах утреннего солнца. Оливер оставляет засос на чужой шее и в этот момент Арин особенно интенсивно входит в него. Омежка изгибается в чужих руках и кончает. Содрогаясь всем телом, теряя самообладание и зажмуриваясь, потому что перед глазами все плыло. Арину хватило пары движений, чтобы догнать омежку. Он сильно сжимает бока любовника и изливается внутрь. Между ними взрывались салюты и извергались вулканы. Они опустошены, но до безумия довольны. На мгновение оба перестают дышать, и только падают в бездну не именуемой сладости. Грудь сдавливает спазм, и сердце забивается в новом ритме. Спасительный кислород бежит по телу. Оливер падает спиной на стол. – Я теперь… – еле выговаривает Арин, покидая тело партнера. – Теперь не смогу сидеть здесь спокойно… Омежка вопросительно смотрит на юношу. – Буду представлять тебя в таком виде. – Арин очерчивает положение Олли рукой. – Это плохой вид? – хмыкает парень. – Замечательный, – улыбается парень. Омежка измазан в сперме, у него растрепаны волосы, но он сейчас такой милый. – Помоги, – просит Олли, протягивая руки. – Бедный стол… И я опоздал, – улыбается парень, вставая на ноги. – И сам же в этом виноват. Я вообще-то стирал. Оливер обогнул альфу, уходя в ванную. По внутренней стороне бедра стекала сперма, на боках начали наливаться синяки. Он прекрасен. *** – Когда у тебя течка? – неожиданно спрашивает Арин, останавливаясь у порога. – Была уже, когда я к родителям уезжал, – отвечает юноша, расстилая кровать. – Боже, ты, наверное, такой сладкий… – Я… никогда не был ни с кем во время течки, – как-то отстраненно сообщает Оливер. – Вообще? – альфа изгибает бровь. – Ага. Не хочу сцепки, – качает головой парень. – Залететь ведь можно. Боюсь, короче говоря. Вдруг не успею вовремя?.. – Я хочу быть твоим первым, – загадочно шепчет Арин, проходя к кровати. – Может, и будешь… Кто знает?.. Омежка выключает свет и ныряет под одеяло. Не особо он любил обниматься в постели, но сегодня хотелось. Хотя Арин невольно давил рукой на синяки, когда обнимал, но Олли не придавал значения, отдавшись теплу родного тела.