К...

Хоук мучительно долго сверлил задумчивым взглядом Фенриса, сидящего за столиком у стены. Тевинтерскому эльфу казалось, что сотни маленьких иголок впились ему в затылок. Но оборачиваться не хотелось. Вид голого Хоука на кровати не относился к любимым зрелищам Фенриса. — Белый пудель... — внезапно произнес Гаррет. — Что? — эльф оторвался от созерцания букваря и недоуменно уставился на Хоука. Но увиденное его тут же отрезвило, и он резко отвернулся обратно. Хоук же, не моргнув глазом, продолжал: — Можно я буду звать тебя "белый пудель"? — Я не понял, Хоук. Почему тебя вдруг перестало устраивать мое имя? — Но ведь "волчонком" тебя назвал Данариус. Я же хочу дать тебе ласковое прозвище, отражающее всю мою любовь к тебе и которым звать тебя буду только я. — Но ведь вчера ночью ты был более чем доволен "Фенрисом". Как и за день до этого. И за неделю... — Фенрис, прекрати, ты меня смущаешь! — довольная ухмылка на лице Хоука меньше всего напоминала смущенную. — Просто Беттани недавно спросила, как мы ласково называем друг друга. И этот разговор все никак не выходит у меня из головы. Фенрис тяжело вздохнул, бросил прощальный взгляд на картинку, изображающую веселых и счастливых магов, водящих хоровод вокруг башни (этот рисунок призван был иллюстрировать букву "К"), и захлопнул книгу. — Можешь звать меня, как хочешь, мне до этого нет никакого дела. — Фи, как ты можешь? Неужели тебе не будет приятно, если я назову тебя каким-нибудь теплым и нежным словом? — "Перьевой накидкой Андерса"? Вряд ли. — Ну хорошо. Давай зайдем с другой стороны. Как бы ты хотел называть меня? Хоук — это как-то... буднично и слишком нейтрально. — Меня вполне устраивает звать тебя по фамилии. Но если ты настаиваешь, то я бы хотел величать тебя "сумасшедшим магом". — Что? Но почему? — Во-первых, потому что ты маг, во-вторых, потому что ты сумасшедший. Разве нужны какие-то еще основания? — Но почему не "котенок", "зайка" или "кролик"? — Я не Андерс, и не испытываю ненормальной тяги ко всему мелкому и обросшему шерстью. Но если тебя так тянет на животных, то будешь "ослом". — Ну хотя бы "ослик"! Фенрис устало потер лоб. — Ну хорошо, — вздохнул он. — Будешь "осликом". — Наверное, надо какой-то эпитет еще? Ну там: "маленький", "веселый", "симпатичный". — Маленький веселый осел, который показался мне симпатичным? За кого ты меня держишь, Хоук? Хоук насупился. Фенрис закатил глаза к потолку. — То есть: за кого ты меня держишь, ослик мой? Хоук улыбнулся: — А что, мне нравится! Особенно "мой". — Вот и прекрасно. Все решили, тему закрыли, — и Фенрис вернулся к изучению алфавита. — Вовсе не все! Мы еще не придумали прозвища для тебя! Так как тебе "белый пудель"? — Я даже спрашивать не буду, как ты пришел именно к этому варианту, — эльф покачал головой. — Ну, сначала я хотел "карманный дракончик" или там "домашний гриффончик". Но это так банально. Фенрис бросил через плечо на Гаррета быстрый взгляд в попытках понять, что в "домашнем гриффоне" он нашел банального. Неужто он встречал где-то семейные пары, величавшие друг друга "гриффончиками" и "дракошами"? — Может, тогда рассмотришь варианты "крутой бизончик", "большой пони" или "нежный огрик"? — Ха-ха! Ты чудесен, Фенрис! А Варрик говорил, что у тебя нет чувства юмора! — А я сейчас не шучу. И потом, почему тебя так тянет на животные мотивы? Неужели в вашем языке больше нет других слов? — Конечно, есть... Внезапно Хоук резко сел в кровати. Пару секунд он вглядывался в лицо тевинтерского эльфа, а потом расплылся в довольной ухмылке. — Я придумал, как буду звать тебя, любовь моя! Я расскажу тебе за поцелуй! — Я предпочту отказаться. — Да ладно тебе, оно очень звучное, красивое и оригинальное! — Поступай, как знаешь. С этими словами Фенрис встал из-за стола и отправился на первый этаж в библиотеку, надеясь, что хоть там он сможет продолжить изучение букваря и поймет, наконец, что же подразумевалось под этой злосчастной "К". На следующий день Варрик едва сдерживался от смеха, Изабелла даже не пыталась — она ржала на весь "Висельник" уже битые полчаса. Мерриль, как всегда, ничего не понимала и ждала, когда пиратка успокоится и сможет ей объяснить смысл происходящего. Фенрис и Хоук сидели напротив. Эльф пытался прикрыть лицо руками и повернуться так, чтобы со стороны казалось, будто он и Защитник — незнакомы. — Что стряслось, моя эльфийская амброзия, ты сегодня сам не свой?! — Хоуку явно доставляло наслаждение использовать сегодня свое новоизобретенное прозвище в каждом предложении. — Ничего... ослик мой. Просто... не разговаривай со мной. Пожалуйста. — Но почему, моя эльфийская амброзия? Фенрис заглянул в глаза Хоука, полные любви, вопросов и архидемон знает чего еще. Внезапно эльф понял, как расшифровывается вчерашняя картинка с магами и буквой "к". Они такие же, как и их сородич Хоук — "Кретины".