Проверка

— Да, ладно тебе, Дань. Не надоело доверять ему? Он же постоянно тебя обманывает, — Эля закатила глаза и поднялась со скамейки, кивнув в сторону дома Ивановых, — Давай устроим ему маленькую проверочку? — Это действительно так необходимо? — Даня запустил пальцы в волосы и глубоко вздохнул, — Я уверен, что он всего лишь хотел помочь. Ты преувеличиваешь. Иванов все же последовал за девушкой, несмотря на сомнения и дикость ситуации. Ваня ведь хотел помочь, не мог он вот так обвести новообретенного братца вокруг пальца. Да, и зачем ему? Не нравится же ему Эля. Наверное. Хотя кто его вообще знает? Даня поджал губы и покачал головой. Все-таки его брат в своём амплуа слишком самоуверенного и наглого богатого засранца всегда увиливал от серьезных вопросов, поэтому вполне вероятно, что его, Даню, опять развели, как последнего лоха. Ладно, наверное, ему стоит признать, что идея Эли не такая уж и глупая. — Наивный ты, Дань, — девушка улыбается и поправляет волосы, — В кино не зовут, чтобы рассказывать о потенциальном конкуренте. — Хорошо, и что ты предлагаешь? — парень все-таки сдаётся. Он серьёзным взглядом смотрит на подругу, все ещё сомневаясь в правильности её предложения,  — Он все равно сейчас заперт в подсобке, — начинает Даня. — Ну, так это же чудесно, — смеётся Эля и тянет парня за собой, — Просто доверься мне.

***

И вот они уже стоят у подсобки. От Вани их отделяет лишь дверь, а у Дани пальцы колет от волнения. И он даже не знает, чего боится больше: предательства или услышать откровения брата. Эля ободряюще улыбается и сжимает его плечо, переводя всю эту ситуацию в сцену из какого-нибудь комедийного сериала. Только вот ржать Дане совсем не хочется. А вот уйти подальше — очень. Они только пришли хоть к какому-то взаимопониманию, а спина все ещё болит после их последней потасовки, терять доверие, с которым у Дани и так не все хорошо, до жути не хочется. Но он уже у двери, а Эля уже вовсю разговаривает с его братцем, при этом все лукаво поглядывая на Даню. — Ну, раз ты наказан, может я с Данькой в кино схожу? — беззаботно спрашивает девушка и заговорщически подмигивает парню. — Как с Даней?! — раздаётся удивленный и даже напуганный голос за дверью. — Понимаешь, ты все равно заперт. А Даня пригласил. Ты ведь не будешь против? — Но он ведь целовался с Яной! — голос звучит так обнадёжено, что на секунду Дане становится жалко брата, и он готов забыть о вранье и уступить Элю, но гордость берет своё, и он переводит взгляд с двери на девушку. — Ну, было и было. Все совершают ошибки. Назови мне хоть одну адекватную причину, почему я не должна с ним идти? — Эля закатила глаза и скрестила руки на груди, взглянув на Даню так, словно это было самое крутое развлечение в мире. — Да, хоть тысячу! — взрывается Ваня за дверью, — Он ведь ботан, — упрямо говорит парень и замолкает. — И все? — смеётся Эля, накаляя обстановку. Даня уже чувствует, что ничем хорошим это не закончится. Хочется остановить этот спектакль и просто свалить уже, потому что какой бы ничтожной провинность Вани ни была, почему-то было обидно. Даже очень. — Он ботан, некрасивый, зануда, — начал перечислять Ваня, а Эля чуть толкает локтем Даню, улыбнувшись, и загибает пальцы, — Тормоз он, и ещё некрасивый, — такие детские пустые оскорбления, но почему-то оседают на душе у рыжего неподъемным грузом. Слова словно зациклились и все ещё отдаются в ушах, а руки произвольно сжимаются в кулаки, да так, что ногти с силой впиваются в ладони. — Так, так, так. Было уже, — смеётся Эля и открывает дверь подсобки. Конечно, — думает Даня, — Для неё это очередная шалость, срать ведь на то, что так можно все отношения с братом испортить. Он сам морщится от своих же мыслей и непроизвольно думает, что общение с Ваней приносит плохие плоды. Вот он уже и выражаться начал. Дверь открывается, и Даня просто смотрит. Смотрит в расширившиеся от ужаса глаза брата, рассматривает его искажённое от страха и неловкости лицо и просто кивает. — Дань, — осторожно начинает парень, но закончить ему рыжий не даёт. Толкает обратно в подсобку, запирает дверь и молча, но стремительно уходит в дом. Подальше от Эли, подальше от ее глупых и детских розыгрышей и подальше от брата, потому что тот уже реально в печенках сидит. Если уж Эля так ему нравилась, почему нельзя было сказать, намекнуть, предупредить. Они же братья, в конце то концов. Да, обидно, но Даня вполне бы смог с этим смириться. Может не сразу, может через месяц, а может и через два. Но забыл бы ее нафиг, ради брата, конечно. Но нет, это же Ваня, с его глупыми выходками и характером самовлюблённого индюка. Надо же подставить, унизить, придумать ещё способы, чтобы конкретно дать понять Дане, что его тут не ждали, это не его место. Конечно, он ведь пришёл на все готовенькое, отхватил крутейший ноут, пол комнаты, да и любовь Ваниных родителей. Хорошо ведь устроился, думает Даня и врывается в комнату, отталкивая мешавшийся под ногами стул, сгребая Ванин мусор со стола. Бесит, бесит этот нарцисс. Тоже мне Скрудж нашёлся. Даня с силой ударяет по стене и тут же жалеет об этом, боль резко распространяется не только по костяшкам и ладони, но и переходит по нервным окончаниям на всю руку, пульсируя. — Черт, — ругается он и прижимает руку к себе. Этот Ваня даже на расстоянии умудряется навредить рыжему. Дверь медленно со скрипом открывается, и входит Ваня. Осторожно, словно прощупывая почву, он проходит в комнату и садится на свою кровать, запускает руку в волосы и как бы виновато поглядывает на брата. Но в то же время невозмутимость позы и полное отсутствие хоть каких-то извинений выводят Даню даже посильнее, чем когда тот внаглую списывает домашку и помогает ещё и всему классу впридачу. На секунду Дане кажется, что его лицо, наверное, сейчас такого же цвета, как и волосы. А потом он взрывается, просто резко выдыхает и стремительно движется к двери. Настроение находиться с братом в одной комнате улетучилось, так и не появившись. Но попытка оказывается провальной. Ваня ловко хватает цепкими пальцами его руку, ту самую, которую рыжий недавно так неудачно ударил об стену, и заставляет развернуться к себе. Даня резко шипит от боли и вырывает руку из захвата. — Как же ты достал! — громко и зло выплёвывает парень и толкает Ваню со всей дури так, что тот падает на кровать. Кудрявый быстро подрывается, потому что его уязвлённое самолюбие никогда бы не позволило выйти из этой потасовки проигравшим, и набрасывается на Даню, повалив парня и хорошенько приложив головой об пол. Он быстро забирается на брата, хватая его за руки и прижимая их к полу, несмотря на жалкие попытки рыжего освободиться. Конечно, куда ему? Он ведь тощий, как бродяжный котяра, который еды уже месяц нормальной не видел. — Успокоился? — резко и немного грубо спрашивает Ваня, встряхнув ещё раз брата для приличия. — Да, пошёл ты, — качает головой Даня и резко скидывает с себя парня, поднимаясь на ноги, — Ты мог бы сказать, что втрескался в Элю, а не доказывать, какой ты Казанова, устраивая подобные подлянки, — горько выплевывает рыжий, отступая к окну подальше от вновь взбесившегося брата. — Втрескался в Элю? — переспрашивает брюнет и заливисто смеётся, — Ты такой дурак, малой, — он стремительно подходит к Дане и просто засасывает того, наплевав на все рамки приличия. Жадно и грубо кусает губы обалдевшего брата, хватает его руки, прекращая всяческое сопротивление с его стороны, а когда понимает, что тот больше не ерзает, кладёт одну ладонь на щеку Дани, поглаживая ее, как бы пытаясь успокоить. А второй обвивает его талию, прижимая к себе, и ограничивая всяческие пути отступления. Даня злится. Даня не понимает. Даня пытается прекратить этот до невозможности неловкий для него и неправильный, но в тоже время такой потрясающий поцелуй. А потом просто шлёт все к черту и поддаётся. Приоткрывает чуть рот, позволяя Ване по-хозяйски исследовать его своим языком, кладёт руки ему на грудь и расслабляется. — А ведь кажешься таким умным, Дань, — парень чуть отстраняется и заглядывает в глаза брату, пытаясь вычитать хоть какие-то эмоции, — Заебал ты, Даня. Не могу тебя из головы выкинуть, а ты все с этой Элей. Слюнки пускаешь, в облаках витаешь, как гребанная девчонка, — Ваня наклоняется и шепчет это в ухо Дани, кусает мочку уха, чувствуя, как млеет от всех его поглаживаний и слов парень, которого он сейчас сжимает в своих руках, — Ещё хоть раз скажешь что-то про Элю, Яну, Таню или ещё хер знает кого, выебу сразу, ты понял? — он вновь отстраняется и приподнимает голову примолкшего Дани за подбородок, тот послушно кивает, а потом так наивно и по-детски спрашивает: — Так целоваться то будем? — Ваня смеётся облегченно и устало, прижимается лбом к лбу брата и улыбается так, что сводит щеки. Он вновь наклоняется к Дане и касается его губ своими.