Никаких обязательств-2

Стук в дверь раздался около 8 часов вечера. Не так, чтобы рано — скажем, сам Тайлер в это время не стал бы беспокоить незнакомых (а о том, что он переехал сюда, знали только родители и сестра) людей, но и не так, чтобы поздно — он только что вернулся с прогулки. Впрочем, и «только что», и «прогулка» — чудовищные преувеличения. По своей воле он и носа не сунул бы на улицу без крайней необходимости, моцион был частью лекарственных назначений. С «только что» также имелись определенные проблемы, связанные с теми же назначениями — побочным действием препаратов* — потеря чувства времени. Оно то неслось стремниной, то застывало вязким киселем. На работе Тайлер спасался забитыми в телефон напоминалками, а дома отпускал себя и жил, исходя из списка самых необходимых дел, а не расписания. Он больше никуда не торопился. Больше никого не ждал. Он спрятался в этом доме, сведя контакты до минимума, и, потеряв вкус к жизни, не пытался найти его вновь. Он услышал стук в дверь, когда только-только вытряхнул из кроссовка забившийся туда гравий. В доме было темно — он еще не успел зажечь свет в комнатах, но стучавший будто знал, что дома кто-то есть. Честно говоря, Тайлеру показалось, что за ним кто-то шел последние пять или десять минут, но он был настолько погружен в себя, что не обратил внимание на тень за спиной, выдающую свое присутствие ярко-белой, будто неоновой, курткой. Выходит, зря не обратил. Он опустил кроссовки на полку обувницы, и подошел к двери. Ему показалось, что за ней слышится нервное нетерпеливое дыхание — как будто тому, кто там стоял, было жизненно важно, чтобы дверь открыли. Отогнав вспыхнувшую было перед глазами картину «Редактор издательства найден убитым на пороге собственного дома. Преступник неизвестен», он повернул рукоятку замка и притянул дверь к себе. Тут же его накрыло состоянием дежавю — потому что за дверью стоял Джош. Гребаный, мать его, Джош, и первым, что тот сказал, было «хотел узнать, все ли в порядке…». Тайлер прикрыл глаза ладонью и глухо пробормотал «ты действительно пришел только за этим?». — Ну… Так же, не отнимая ладони от лица, Тай шагнул назад, надеясь, что Джош догадается и зайдет, если захочет. Тот зашел, спиной надавил на дверь до щелчка и замер. Только дышал часто и, наверное, кусал губы — Тайлер так и не мог заставить себя посмотреть в его лицо, но помнил, что именно так его случайный партнер делал во время их типасвидания в отеле. Таю было неимоверно стыдно. Имей он возможность повернуть время вспять — и никакой поездки в отель не было бы. Он так и сидел бы дома в четырех стенах, в компании бегонии и таинственного sj в телефоне, развиртуализоваться с которым и хотел, и боялся. Он ни за что на свете не пустился бы в интрижку, когда б мог перемолвиться хотя бы парой слов с человеком, которому доверял все-все-все о себе — по меньшей мере то, что можно выразить словами. Его не оказалось рядом, и все рухнуло. Выходит, такая мелочь, как зарядник, сломала ему жизнь — не просто сломала, а расколотила вдребезги… Тайлер стоял, закрыв глаза, а под веками мелькали картинки: вот он, изо всех сил делая вид, что все в порядке, идет к шефу, чтобы отказаться от новостной нагрузки, объясняя это какой-то выдуманной причиной. Вот он, сцепив зубы, обнуляет все аккаунты в социальных сетях, оставив самый минимум только в LinkedIn. Вот он объясняется с сестрой, встревоженной тем, что брат стал отнекиваться от встреч с семьей. Вот он сидит на работе до тех пор, пока охранник не побеспокоит его по меньшей мере дважды, лишь бы не сворачиваться клубком на полу пустой, серой, выхолощенной квартиры, где стены давили на него; забив на уборку и готовку, скатываясь все ниже, отказываясь бороться с изматывающей рефлексией. Вот он срывается на работе, и следующее воспоминание — он сидит в кабинете психиатра. Его уши будто заложены ватным одеялом, и из всех слов, что пробиваются сквозь него, он понимает только одно — «депрессия». Из его памяти странным образом стерся переезд — будто четверть года провалилась в никуда, и он очнулся в этом дне, не понимая, как тут оказался. В прихожей раздались мягкие шаги — перетаптывание на месте — и голос Джоша обеспокоенно позвал: — Эй, Тай… Тот потряс головой, прогоняя одурь: — Да, я… Ты… гостиная там, — махнув рукой направо, он повернулся спиной к двери и зашаркал на кухню. — Эм, Тай, ты куда? — У меня таблетки… — Я могу принести, — предложил Джош. Тай покачал головой: — Ты не знаешь, какие. Через минуту или около того Джош услышал шум сминаемой фольги и бульканье воды. Он все это время топтался в прихожей, не в силах отойти от шока понимания, каким стал человек, с которым он провел несколько дней и одну не самую плохую ночь. Точнее, не так. Даже тот Тайлер, что, пристыженный, замученный, пытался объяснить, почему он поступил именно так, был ярче и осязаемее, чем этот — с заострившимся лицом и тоскливыми, пустыми глазами. Джош не хотел думать, что он сам косвенно мог быть причиной таких изменений. Потому что… Потому что, черт… … Когда вспышка злости на Тайлера ушла, а способность здраво мыслить вернулась, Джош попытался понять — из-за чего он так взвился. Парень, с которым он случайным образом сошелся в отеле, ничего ему не обещал. Он открытым текстом предложил провести с ним ночь, потому что все к тому шло, и, собственно, почему нет? Помаявшись, Джош признался себе, что, реши он перевести эту интрижку в нечто более значимое, выпросил бы номер телефона, причем куда раньше, до секса, сразу после того, как вдоволь налюбовался красивым подтянутым телом в фитнес-клубе, куда Тай в мороз потащился в одной рубашке, вызывая нездоровое желание прижать к себе и согреть. Но нет же! Он же, как привязанный, надеялся, ждал, что его таинственный собеседник, наконец, станет чуть смелее и позволит мысли «а почему бы нам не встретиться» обосноваться в своей голове. Его tj — вот с кем он хотел сойтись поближе, а эта интрижка… просто интрижка. Так почему его так взбесило, что это оказался Тайлер? Даже не это. Его взбесило именно послание — «никаких обязательств». Тот Тайлер, образ которого сложился у него в голове, не мог так поступить. И недоуменная обида на случайного, пусть и неплохого, любовника, вспыхнула пожирающим разум чудовищем, когда стало ясно, что парень, позволявший ему все, кроме поцелуев, и исчезнувший наутро, когда он сам ушел, чтобы избежать неловкости поутру — видит бог, только ради этого, и ЕГО Тайлер — один и тот же человек. Не только обида. Ревность. К тем, с кем его tj получил такой опыт. Потому что, черт возьми, тот ведь действительно его склеил — давно-давно, когда они только начали вести разговоры «за жизнь» в привате. Зачем, что тогда дернуло его написать «это настолько идеально, что я, пожалуй, не хотел бы встретиться с тобой на самом деле, чтобы не разочаровать тебя». Зачем он написал? А зачем Тайлер поверил?.. — Ты все-таки уходишь? Шаркающие шаги из кухни вернулись в прихожую и тусклый, усталый голос разбил ряску его рефлексии. — Нет, я бы… остался, если можно. То есть если ты против — никаких проблем, у меня друг живет на соседней улице, я могу уйти к нему, или вызвать такси, или… черт, то есть я зря… — Джош суетился, не зная, как поступить, а Тайлер стоял и смотрел на него испуганными глазами с прошитыми нитками лопнувших сосудов склерой. Они топтались в полуметре друг от друга, и сделай кто-то из них шаг вперед, они могли бы поцеловаться, но тот парень из отеля был против поцелуев, а что думал по этому поводу Тайлер, который был здесь и сейчас, Джош не успел выяснить. Ему отчаянно хотелось утешить его, сказать, что все хорошо, но он понимал, что это будет неправдой, потому что ничего на самом деле не хорошо. Что они оба наломали дров, и словами «Знаешь, бро, я тут подумал, что был неправ, и ты прости меня, что ли. А еще ты классно трахаешься, так может, повторим? Без обязательств, само собой» ничего не исправить. Если только сделать хуже… Джош все-таки сделал этот шаг. Обнял, прижал тонкую, сгорбленную фигуру к себе и прошептал: — Что же ты с собой сделал, а?.. Тайлер, не делая попыток вырваться, вздохнул, двинув плечами, и вновь застыл безвольной куклой. Джош чувствовал, что его сердце начинает биться чуть быстрее, и не торопился, ждал, пока тело Тая отреагирует хоть как-нибудь, раз душа уже не в силах реагировать. Тот стоял, дыша Джошу в шею, и только по изменению дыхания он понял, что Тай что-то шепчет. Прижавшись еще ближе, он разобрал, что Тайлер обреченно повторяет его имя: «ДжошДжошДжош». Выдохнул ему в макушку и произнес единственно верное сейчас: — Я с тобой. Тут же в Тайлере будто распрямилась пружина. Он схватил его за руку и умоляюще попросил «останься со мной, пожалуйста». Джош почувствовал, как его ведет — и от этого тепла, и от этого голоса, и от того, что под уродливой футболкой чернеет его имя, как свидетельство добровольной принадлежности. Он с трудом удерживался от прикосновений, боясь сделать что-то не то, но Тайлер, отмерев, тащил его за собой — мимо гостиной, в темную комнату, бывшую, верно, спальней. Остановившись у разобранной постели, тот свистящим шепотом попросил: — Будь сегодня со мной, пожалуйста. Чувствуя, как уши начинают пылать, Джош пролепетал: — Я не хочу пользоваться твоим состоянием и… — Нет, Джош, — прервал его не менее смущенный Тайлер, — я ничего не могу сейчас… Прости, я правда не могу, не могу хотеть. Просто, побудь тут. Рядом. Джош заполыхал, но все же нашел в себе силы сказать: «Тогда можно мне какие-нибудь штаны? Потому что я могу хотеть…». Пожевав губу, Тай вытащил из шкафа аккуратно свернутые спортивные брюки, и Джош, выскочив в гостиную, переоделся и снял, наконец, куртку. Когда он вернулся в спальню, Тайлер уже лежал в постели на самом краю, повернувшись на живот, уткнувшись лицом в подушку, кое-как укрытый. Большая часть кровати была пуста — видно, предназначалась ему, Джошу. Нырнув под одеяло, он подвинулся к Таю и тихо-тихо позвал: — Иди ко мне. Может, правильнее было сказать «сюда», чтобы не напугать, но это «ко мне» выскочило само. Потому что Джош на самом деле это и хотел сказать — сразу, как остыл. И вот сказал. А Тайлер послушно перевернулся, преодолел жалкие сантиметры простыни между ними, прижался к теплому боку и сопел. Не спал, нет. Джош знал, что тот не спит, и поглаживал его спину, плечи, руки, потягивал волосы на затылке, царапал шею, помня, что тому Тайлеру, каким он узнал его в постели, это нравилось. Проблема была в том, что это нравилось и самому Джошу. Не спасли и штаны, и Джош жалостливо проскулил: — Прости… я… я повернусь к тебе спиной, ладно? — Да ладно, — голос Тая звучал насмешливо и надтреснуто, — мне, наверное, стоит радоваться, что я вызываю в тебе такие чувства даже сейчас. Тогда, прижавшись еще ближе, Джош мурлыкнул: — Можешь потрогать себя, если хочешь. Тайлер привстал, задрал на нем футболку и скользнул пальцами по буквами своего имени, впаянным в кожу. Это было жутковато — знать, что Джош вплавил его в себя после всего, что у них было. Вплавил, потому что… — Я не смог тебя отпустить, — шепнул тот, — я хотел верить, что найду тебя или ты найдешься сам. Ты и нашелся. Они лежали рядом, и Джош, постепенно смелея, ласкал его, свято блюдя единственное правило — никаких поцелуев. Тайлер старался отзываться, как мог, и наутро он чувствовал себя одновременно и разбитым, и ожившим. Когда он открыл глаза, Джош лежал рядом и смотрел на него. — Тай, где твой телефон? — небрежно спросил тот. Внутри Тайлера все оборвалось. В его голове выстроилась картина идеальной мести, исполнению которой поспособствовал он сам. Вытащив гаджет из-под подушки, он дрожащими руками протянул его Джошу и, запинаясь, попросил: — Только… ты мог бы сделать это в другой комнате? И сжался, как перед ударом. Джош шумно вздохнул, взял телефон, несколько раз стукнул пальцем по экрану и толкнул Тайлера в бок: — Держи. — Джош, пожалуйста, — просипел Тай, которого начало колотить. — Да глаза-то открой, Господи! — и Джош снова двинул его в бок, гораздо ощутимее. Тайлер заставил себя посмотреть на экран мобильника и увидел, что там открыто окно привата того самого чата. Вот его последнее сообщение, в котором он клеймит себя. А вот новое, от sj «Привет. А я друга нашел». Вздохнув, Тай медленно выстучал: «Нового? В интернете?» SJ: «Неа, старого. На дороге. Я долго-долго его искал». TJ: «Хороший друг хоть?» SJ: «Ну вот ты — хороший?» TJ: «Я… Ты обо мне что ли?!» SJ: «Да…» Тайлер отложил телефон и закрыл глаза руками. — Джош, — сказал он дрожащим голосом, — Джош, ты можешь сейчас уйти и никогда не возвращаться? — Не могу. Потому что я уже делал это. — Я псих, Джош! Я сижу на таблетках с лета и непонятно сколько еще буду сидеть на них! Я ненормальный, я бесчувственный, я … — Тебя нельзя оставлять наедине с собой. Это правда, — сказал Джош, — Тай, от того, что ты сделал, небо не рухнуло на землю. Для нас обоих это был… — он помолчал, будто взвешивая слова, — тяжелый опыт. Если ты не хочешь быть со мной после всего этого — я просто буду рядом столько, сколько потребуется, чтобы ты снова стал собой. Хотя то, что мы делали, было… — Он покраснел. — Ужасно? — безразлично спросил Тай. — Супер. — Тогда почему ты ушел? Ночью, когда я спал. — Убежал искать тебе кольцо, представляешь! Тайлер порозовел: — Врешь ведь! — Не вру, а творчески преображаю реальность. Я не хотел, чтобы ты неловко чувствовал себя с утра. Я пришел к тебе, но тебя уже не было, а был… — Прости, — глухо сказал Тайлер, — прости меня. Ты можешь сделать то же самое, или что-то хуже, и, Господи, мне так жаль, что… — И все-таки, как насчет кольца? Тайлер извернулся, намотал на палец длинную затылочную прядь и прошептал: — Вот это вполне подойдет. … Они поцеловались первый раз, когда Тайлер среди ночи попросил пить, а Джош поил его водой из своего рта, и это целомудренное прикосновение было для него ярче и слаще, чем проведенная в отеле ночь. … А потом они уехали на выходные туда, где никогда не бывает тихо, сняли номер под самой крышей и наслаждались друг другом, зная, что шум вечеринки заглушает звуки из их номера. И скажи кто Тайлеру раньше, что он может с упоением целоваться — только целоваться — полночи, обнимая человека, которого искренне любит, он бы не поверил. И в те ночи — тоже не верил. Целовал взахлеб, спускался ненадолго губами туда, где чернело его собственное имя, касался губами рук и вновь целовал, целовал, целовал и позволял целовать себя. А после завтрака, когда этаж опустел, они неторопливо любили друг друга, и Тайлер почти не боялся, что Джош уйдет. А когда тот ушел — рано утром, пока Тайлер спал — он запретил себе истерить. Он выцарапал из-под кровати кроссовки и побрел вниз, столкнувшись с ним у лифта. — Джош, почему ты все время норовишь от меня сбежать?! — Потому что… потому что… Джош неловко протянул ему коробочку. Тайлер скривился, но открыл. Внутри лежало кольцо для ключей с брелоком-звездочкой. — Это типа кольцо? — Ну… да. Я подумал, что мы могли бы жить вместе. Поцелуй будет считаться за «да!». И Тайлер поцеловал его.