Ромашки

      Мин Юнги, тридцать два года от роду, живёт в Пусане всю свою сознательную жизнь, управляет компанией по производству и продаже косметики. В которой абсолютно не шарит, но ему и не надо, в ней шарит его зам – Ким Тэхён. Зато у Юнги железная хватка, холодный рассудок и умение завоёвывать уважение. А ещё альфа видит людей насквозь, просчитывает ходы наперед и держит все в ежовых рукавицах. Но все это не помогает с единственной проблемой в жизни Мин Юнги. Мин Юнги откровенно и беспросветно заебался. Он в последнее время все чаще задумывается о том, чтобы передать правление компанией Тэхёну, и свалить в отпуск на неопределенный срок куда-нибудь к океану. Прикупить там скромный красивый домик на самом берегу и отдохнуть годика два-три, а может и всю оставшуюся жизнь. Наблюдать за кроваво-красными восходами, провожать карминно-розовые закаты, слушать неугомонных чаек и шум прибоя. А ещё там всегда бы пахло свежезаваренным молочным улуном, который бы грелся в красивом глиняном чайничке на окне под лучами яркого солнца. Альфа выходит из машины и застывает, на секунду позволяя себе унестись в мечты. И приятный аромат чая уже, практически, оседает у него в лёгких, когда что-то ядрено пахнущее утыкается в нос, заставляя открыть глаза. Сначала Юнги не видит ничего, кроме огромного количества букетов ромашек, которые сами по себе безумно милые и красивые(Мин втайне залипает по цветочкам), но запах у них просто отвратительный. Потом ромашки слегка опускаются и позволяют увидеть пушистые волосы цвета золотистой ванили и широкие темные брови. А ещё ромашки позволяют вдохнуть тот самый аромат чая, который уже конкретно осел в лёгких, повреждая мозг. Юнги вдруг так нестерпимо хочется посмотреть спрятанное за цветами, что он резко отодвигает букеты, делая вид жутко раздражённого человека. Отодвигает букеты и понимает, что пропал. Потому что ниже оказываются бездонные глаза цвета морской волны и пухлые блестящие губы. – Купите цветочки для своей омеги, – звучит бархатный густой голос где-то на задворках сознания, и альфа понимает, что мозг ему обмазали мёдом, карамелью и сверху добавили сливок, потому что слишком сладкое перед ним создание. – Чего? – спрашивает Юнги, все ещё безуспешно пытаясь вырваться из омута напротив. – Цветочки? Ну, ромашки. Для своей омеги, – поясняет ему голос с нотками иронии. – Нет у меня никакой омеги, – хрипит Мин и переводит взгляд ещё ниже. Твою ж мать! За что там оказывается шелковая белая рубашка и вязаный, явно мягкий, свитер цвета пшеницы? Юнги очень хочется в этот свитер замотаться с головой и задохнуться, чтоб только не видеть это прекрасное создание. – Тогда просто купите. Для души, – предлагает голос, и его обладатель пронзительно улыбается. Чёрт. «В самое сердце», – думает альфа и злится, потому что он вообще-то занятой 24/7, и нет у него времени тут улыбки ловить. Злится, но продолжает стоять. Опаздывает на собрание, но безбожно залипает, даже не замечая, что залипает взаимно. Люди вокруг ходят, разговаривают, торопятся, а Юнги и божественное создание просто друг на друга смотрят, будто взглядом пытаются в душу залезть. – Цветочки? – вновь спрашивает голос. – Да иди ты в жопу со своими цветочками, – все ещё хрипит альфа и мгновенно отрывает взгляд, переводя его на разъяренного Тэхёна, который несётся навстречу, – Заткнись, уже иду, – заставляет Тэхёна развернуться и зайти обратно в офис. – Надеюсь, вы поменяете своё мнение, – прощается голос уже за спиной. Да, Юнги нагрубил. Да, он мог бы быть и повежливее. Но как тут строить из себя джентльмена, когда твоё сердце нагло крадут. В понедельник. В восемь утра. Мин вообще-то деловой человек, со стабильным отсутствием личной жизни. А тут на тебе – ромашки в самое сердце. – Ты его видел? – спрашивает Юнги Тэхёна, смиренно ожидающего его в кабинете после собрания. – Кого? Сталкера твоего? Так уже месяц лицо его изучаю. Красив, мне аж завидно, – щурится омега, поглядывая в зеркало напротив и поправляя идеально лежащие, цвета кофе с молоком, волосы. – В смысле сталкера? В смысле месяц? – Ой, вот, у тебя поэтому и нет любви, что ты слепошарый, и ее тупо не видишь. Ромашка твоя, которую в жизни Пак Чимином зовут, уже месяц тут цветочки продает и тебя взглядом поедает. А ты все настолько занятой, что влетаешь в здание быстрее, чем он моргнуть успевает. – Ты прикалываешься? – сомневается Юнги, а сам повторяет услышанное имя, как молитву. – Ой, умоляю. Я эту драму уже смотреть задолбался, все ждал, когда наступит кульминация, – ухмыляется Тэхён. – Дождался. Тебя ранили в самое сердце. Ура, дело к финалу. Умрешь счастливый и любимый. И мне не надо будет в старости стакан воды тебе тащить. – Айщ, заткнись. Давай проваливай. Работа сама себя не сделает. – Слушаюсь и повинуюсь, – язвит омега, кланяется и открывает дверь кабинета, добавляя: – смотри, не проеби такую красоту. Юнги кидает ему вслед блокнот и яростно шипит. Не хватало ещё, чтоб ему указывал Ким Тэхён, который со своим парнем расстается по пятьдесят раз на дню и каждый раз навсегда. Мин устало трет виски, а потом подходит к окну, наблюдая, как тяжёлые грозовые тучи затягивают небо, и невольно опускает глаза вниз, выискивая светлое создание с звонким именем Пак Чимин. Находит, отмечает на собственных губах дебильную улыбку. Злится, распахивает дверь и орёт на весь этаж: – Ким Тэхён! – А я знал, что ты не выдержишь, – смеётся омега, выплывая из-за угла. – Даже уходить далеко не стал. – Рассказывай, – приказывает Юнги и садится в кресло, складывая руки в замок. – А ты с работы пораньше отпустишь? – А проект кто заканчивать будет? – Но Чонгук обещал сводить в новый ресторан! – канючит омега. – Не зря же я вчера весь день обидки ему кидал. – Фантастический идиот, – вздыхает альфа, но добавляет тихое: – отпущу. – Пак Чимин, двадцать пять лет, держит цветочный магазин на самом берегу Пусана, живёт этажом выше, чтоб приглядывать за работниками. У него есть кошка и две черепахи. Живёт один, потому что родители отказались переезжать и остались в Сеуле. Любит читать, танцевать, слушать классическую музыку и готовить. А ещё обожает запах костра, которым ты его, собственно, и привлёк, когда около месяца назад заказывал у него в магазине цветы для мамы. Он тогда как раз в квартире был, поэтому успел только к окну подбежать, чтоб увидеть человека с таким необычным ароматом. Ты расплачивался картой, поэтому он узнал твоё имя и фамилию, а потом и место работы. И вот. Каждое утро приезжает сюда, чтоб привлечь твоё внимание. Хвала богам, сегодня ты застыл возле машины, как истукан, и у него вышло. – Ты че справочник? – удивлённо спрашивает Юнги, переваривая информацию. – Я просто умею с людьми разговаривать, в отличие от тебя. А теперь я работать, а то у меня начальник нестабильная скотина и может не сдержать обещание отпустить пораньше, – кидает омега и вылетает из кабинета за секунду до удара степлером по голове. Юнги кругами ходит по кабинету, останавливается возле зеркала, оглядывает своё бледное худое лицо, черные волосы, дорогой костюм и решительно не понимает, чем мог привлечь небесное создание за окном. Аромат? Чепуха какая. «Каждое утро приезжает сюда, чтоб привлечь твоё внимание.» И идиотская улыбка застывает в зеркале. Тепло ручьём журчит по венам, согревая и заставляя бабочек в животе танцевать. Мин все эти чувства давно забыл и сейчас испытывает, как в первый раз. И так приятно, чёрт возьми. Так потрясающе невероятно. Что хочется наплевать на все принципы, на всю работу и, действительно, взять отпуск, схватить Чимина и уехать вместе с ним продавать цветочки. Плевать даже, что на море, а не к океану. Тяжелые капли по окнам вырывают из мечтаний, заставляя сердце дрогнуть. Волшебное создание за окном может и промокнуть. Юнги выбегает из кабинета, но зонт-трость преграждает ему дорогу. Тэхён смеётся, суёт зонт в руку и делает приглашающий жест к лифту. – Будешь должен мне два выходных, – слышит альфа, когда двери закрываются и цифры на экране начинают менять этажи. Мин вдруг боится, что опоздает, и Чимин уедет домой или, что ещё страшнее, зонт ему предложит кто-то другой. Поэтому альфа врывается под дождь, даже не обращая внимания, что мгновенно промокает насквозь, и оглядывается по сторонам. – Цветочки для своего омеги? – произносит Чимин где-то слева. – Зонтик для моего омеги, – улыбается Юнги и прижимает Пака к себе. И плевать, что ливень беспощадно заливает одежду, плевать, что ромашки валяются где-то под ногами. Плевать на весь мир. И вроде как Мин Юнги уже не очень заебался. Ведь запах костра идеально сочетается с молочным улуном.