Wrong way

Фемслэш
PG-13
Завершён
61
автор
Teufel616 бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
61 Нравится 9 Отзывы 9 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Говорят, что Юлий Цезарь мог делать четыре дела одновременно, это всегда меня восхищало. Лично я даже есть перед телевизором не могу: мне нужно либо наслаждаться едой, либо фильмом. Третьего не дано. Да уж, зато сейчас я с лихвой выполняю сразу пяток: потираю потеющие ладони, стараюсь сдержать слезы, дико нервничаю, пытаюсь контролировать дыхание и всеми силами стараюсь не смотреть на нее. Лекса задумчиво стоит на другом конце коридора, и я то и дело ловлю на себе ее взгляды. Забавно, что даже когда мы разводимся, я не перестаю подмечать то, насколько она привлекательна. На ней строгий костюм: в последнее время моя жена буквально жила на работе, поэтому такая одежда для нее повседневная. От нечего делать она изучает бумаги, которые находятся у нее в руках. Руки у нее красивые и аккуратные, я всегда говорила, что она создана для музыки, но Лекса лишь отшучивалась, говоря что это стереотипы, и что ей медведь на ухо наступил еще в детстве. Я судорожно вздыхаю в попытке сдержать всхлип, вспомнив, как когда-то эти руки были невыносимо нежными со мной. Глупо, как же все это глупо. Я делаю себе еще больнее, но не перестаю изучать ее взглядом, кажется что это последние моменты, чтобы вот так насмотреться на нее. Никогда не думала, что наши отношения с Лексой, с моей самой доброй и ласковой Лексой закончатся разводом. Я рву отношения с девушкой, которая согласилась поехать в чертов Непал в свадебное путешествие вместо традиционной Кубы или Франции. Тридцать минут - ровно столько до того времени как подойдет наша очередь, и мы сможем подать заявление. Я отворачиваюсь, так и не удержав потока слез, который давно скопился в глазах, делая силуэт уже почти бывшей жены расплывчатым. Я отчаянно пытаюсь успокоиться, чтобы Лекса не заметила моих слез: она точно начнет меня жалеть, что сделает вещи только хуже и сложнее. Я пытаюсь, но ничего не выходит: в голову лезет только то, как я буду жить после трех лет самых счастливых и теплых отношений, которые были у меня жизни. Воображение тут же услужливо подкидывает картинки: прошу, Костия, вот, ложись одна в вашу общую постель, может через пару месяцев ты сможешь сделать это без слез (На самом деле я слабо верю, что это когда-нибудь пройдет, потому что с тех пор, как Лекса забрала вещи из нашей общей квартиры, прошла уже почти неделя, и ни одна ночь не обходилась без рыданий). Я думаю о том, как пусто станет в квартире без нее: удивительно, но такая практичная и собранная Лекса обожала всякие маленькие штучки: от коллекционирования минералов до расставленных по всему дому ароматических свечей и палочек. Возможно, квартира будет еще некоторое время хранить ее запах, после чего я останусь абсолютно одна. Я отхожу к окну и прикусываю костяшку пальца, чтобы сдержать всхлип — совершенно детская привычка, от которой я избавилась лет пятнадцать назад, проявлялась в моменты, когда я сильно нервничала. А сейчас я не нервничала, я просто паниковала. У меня всегда был страх того, что Лекса меня бросит, мне казалось, что я до нее не дотягиваю по всем параметрам. Она интересная, заботливая, имеет хорошую работу и опасную, грациозную, чертовски привлекательную внешность и в отношениях ходячая мечта. Однако самое удивительное в этой ситуации то, что инициатором развода была я. Никогда, никогда в жизни я не думала, что разведусь не потому что рядом со мной будет плохой или скучный или неподходящий мне человек, уж поверьте, Лекса далека ото всех трех понятий. Причина нашего развода слишком обыденная и серая для тех ярких отношений, которые, как я считала, мы построили. Самой не верится, что первой не выдержала я. Когда Лекса вступила на руководящую должность, я была горда и рада за нее. Она обожала дело, которым занималась, естественно это не могло не дать свои плоды. Моя работа преподавателя в старшей школе мне нравилась, только она не предполагала карьерного роста, но у Лексы всегда были большие амбиции. Разумеется, я знала, что высокая должность подразумевает огромную ответственность, которая непременно свалилась на ее плечи, а вместе с этим и увеличение рабочих обязанностей. У нас даже был разговор об этом, тогда я обещала ей, что это не станет помехой. И действительно, хоть я и чертовски скучала по Лексе, иногда встречаясь с собственной женой только по выходным, я по-прежнему не требовала большего. Была другая причина, было то, что разрушало меня по кусочкам каждый чертов день, пока в один из них мое терпение не лопнуло, и я не крикнула ей в лицо, что она может убираться. Трудно сказать, когда это все началось. Разумеется, Лекса приходила уставшей и с единственным желанием: упасть на кровать. Мне пришлось смириться с тем, что основная часть домашних обязанностей теперь лежала на мне, хоть Лекса и старалась мне помогать, делать это каждый день она не могла при всем желании. И если недостаток свободного времени компенсировали деньги: теперь мы свободно могли позволить себе заказывать уборку на дому несколько раз в неделю и доставку еды из ресторана, то совместное времяпровождение сократилось еще больше. Теперь не было ни веселой готовки ужина, непременно с поцелуями каждые минут десять, ни веселого смеха, когда мы вместе мыли посуду, ни фехтования французскими багетами, когда мы возвращались домой из супермаркета. И первое время мне было достаточно лишь ее ласковых рук, обнимающих меня во сне, чтобы забыть обо всех неприятностях. Сначала я списывала это на первичные трудности: Лекса только вступила в должность и уверяла, что со временем график наладится. Но ничего подобного не происходило, и в этой ситуации больше всего бесило не то, как редко Лекса возвращалась домой к ужину, а то, что вернувшись домой, умом она по-прежнему была на работе. Этот взгляд сдержанный и холодный, профессиональный тон, который она использовала при своих подчиненных, а после приносила домой — это разбивало мне сердце. Я словно стала ее коллегой с привилегиями, к которой она иногда проявляла некое подобие нежности. Лекса по-прежнему обнимала меня ночью, целовала перед уходом на работу, и с каждым днем это ощущалось все гаже, будто Лекса принуждала себя делать это, чтобы не расстраивать меня. Это вселяло надежду, но совсем слабую, которая таяла с каждым дежурным поцелуем. В нашу первую крупную ссору я впервые почувствовала это тянущее пустое чувство — отчаяние. Будто между нами выросла стена, на которую я даже не могла указать Лексе, стена между нами была абсолютно прозрачной, и Лекса будто в упор не замечала какой она стала сухой, непреклонно продолжая притворяться, что у нас все хорошо.  — Костия, мне очень жаль, если я тебя чем-то обидела,— произносит Лекса, и от ее непробиваемости мне хочется взвыть. — Я люблю тебя, — говорит она, нежно поглаживая скулу и оставляя на щеке мягкий поцелуй. Внутренняя сирена во мне верещит, умоляя Лексу остановиться. Она смеет использовать «люблю» как извинения, а я понимаю что это — начало конца. Понимаю, но не желаю признавать, потому что вспоминаю о том, как Лекса трепетно перебирая мои волосы между пальцами, произносила это люблю. Потому что я все еще помню, как она останавливалась в совершенно неожиданный момент и просто смотрела меня, а когда я, смутившись, спрашивала что случилось, она просто пожимала плечами и говорила, что любит. - Любила, — шепотом произношу я, сглатывая после того, как ощущаю, как непривычно звучат эти слова на языке — я тоже давно этого не произносила. В голове проносятся несколько месяцев, которые стали для нас сущим адом. Пальцев не хватит, чтобы сосчитать сколько вечеров я провела, заперевшись в ванной и рыдая, зная, что даже если Лекса придет сегодня домой, этот робот требовательно отстранит меня от себя, если я буду обнимать ее слишком долго. Я быстро-быстро моргаю в тщетной попытке остановить новый поток слез, когда вспоминаю наш первый скандал. Самый настоящий, где была битая посуда, взаимные обвинения и откровенная грубость. После которого мы впервые спали в отдельных кроватях, а после приходилось бороться с желанием игнорировать ее и желанием прижать эту гарпию к себе и не отпускать. Увы, второе ее не особо прельщало. Возле Лексы всегда вились девушки, и я их не винила: помимо уникальной красоты эта чарующая женщина обладала своего рода магнетизмом. Когда мы вместе выбирались куда-нибудь в творческие районы, ни одна прогулка не проходила без предложения какого-нибудь уличного художника нарисовать вместе, а зачастую нарисовать Лексу совершенно бесплатно. Иногда мне казалось что это притяжение — единственное, что удерживало нас вместе так долго. Я тонко и не очень тонко намекала на ее возможные связи с другими коллегами, но та просто все отрицала. Так все чаще проходили наши редкие совместные вечера. Ревность, слезы, ссоры, скандалы. Напряжение, молчаливые вечера, быстрые сборы утром, чтобы поменьше пересекаться друг с другом и стойкое ощущение того, насколько все это неправильно. Даже сейчас, когда роковое решение так близко, мне хочется, чтобы Лекса подошла и сказала, что это чудовищное недоразумение, глупейшая ошибка, которую мы совершили за все годы отношений. Я хочу снова оказаться в родных и нежных руках, хочу снова увидеть это тепло в теперь уже холодных зеленых омутах. Хочется вырвать у Лексы из рук бумаги для развода, схватить ее за руку и вывести из здания суда, по пути закинув злополучные документы в какую-нибудь огромную вонючую мусорку. — Костия, — раздается ее голос позади меня. Я быстро провожу рукой по щеками, убирая остатки слез, но влажную кожу по-прежнему жжет. Я нахожу в себе силы посмотреть ей в глаза. Лексу этим все равно не обмануть, я это знаю, но стоит создать хотя бы видимость того, что все в порядке. Все же, это было моим решением. Она снова молчит, а я упорно не отвожу от нее взгляда, надеясь на... — Я не хочу разводиться с тобой, — слова Лексы звучат словно отголосок моих собственных мыслей. Как под гипнозом я тяну руки к ее лицу, оглаживая кончиками пальцев идеальный профиль. Я хочу просто стоять с ней вот так и смотреть в глаза, делать простые и глупые вещи, которых не было так давно. Лекса ломается раньше меня, но не отстраняется, позволяя мне вытирать соленые капли с ее лица. — Одно твое слово, и я заберу тебя отсюда, — тихо шепчет Лекса, словно боясь спугнуть этот хрупкий момент. Я открываю рот, не зная какое слово выбрать. Я тоже не хочу терять ее. Не хочу ни развода, ни раздела имущества, ни оставаться друзьями, ни исчезать из жизней друг друга. Ощущение будто в руках у меня тонюсенькая, до предела натянутая нить, которая соединяет два наших сердца. Нить, которая вот-вот готова оборваться. Я по-прежнему держу ее лицо в своих ладонях и не отвечаю. Краем глаза вижу появившуюся на горизонте женщину, и сердце мгновенно пропускает удар. Только не мою Лексу! Судьба, Вселенная, Господь Бог, кто угодно, я знаю, насколько мои слова греховны, но не забирайте у меня мою Лексу. Все что угодно, но не ее. — Люблю, — быстро проговариваю я и уничтожаю эти жалкие, ненужные пару сантиметров между нами. Мы преодолеваем короткое расстояние между нашими телами и огромную пропасть между нашими сердцами. Стираем все и открываем новый, белый лист. Когда воздуха начинает не хватать, я отстраняюсь и снова возвращаюсь к ее глазам. Возможно, у нас снова будут трудности, может, нам даже стоит обратиться к психологу. Одно я знаю точно: я смогу пройти все, пока она смотрит на меня ТАК.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.