На круизном лайнере

      Длинные рукава блестящего и явно дорогого пиджака изрядно мешают, норовя то лизнуть ванильный крем с чудного капкейка, то утонуть в искрящемся шампанском. Раздражает. Ведь явно же не по размеру да и вообще ему не идет. Но нет же — «Наденешь его и не будешь выделяться из общей массы гостей», — говорил Тэхен, — «Посмотри как блестит! А как дорого выглядит, да ты в нем просто конфетка! Не то, что в своих этих футболках и рваных джинсах, совсем как нищий». Уж лучше свободная футболка и рваные колени джинс (модно, между прочим, даже не смотря на то, что порваны они из-за неуклюжести), чем все вот это такое показушно дорогое, раздражающе блестящее, прилизанное, с иголочки и совершенно Чимину не нужное. Да и вообще, может и нищий, в самом деле. Чимин никогда в миллиардах вон (да и лучах славы тоже) не купался. Увы, но даже такая жизнь от зарплаты до зарплаты и без всяких изысков Чимину была вполне по нраву. Ну, может быть просто привычна, но сути не меняет. Он определенно точно не любит все, что выглядит богато и стоит дорого. Да и все эти богатенькие людишки такие напыщенные индюки, что аж тошно. Связываться с ними Чимин никогда не горел желанием, но это все вина Тэхена. А может и не совсем его. Но какая-то часть вины все равно и на нем тоже, Пак в этом убежден и не отступится.       Сегодня свадьба у какого-то Хосока, кажется, который с пеленок лучший друг Юнги, а тот — начальник какого-то вроде бы Намджуна, работающего фиг знает кем. А у того в свою очередь есть парень по имени Сокджин, с которым как-то раз где-то пересекся лучший друг Чимина Тэхен. Они друг друга даже толком не знают, но Тэхен уверен, что они все друзья, и вот по связям дружеским он якобы на свадьбу приглашен. Чимин вообще понятия не имеет какое место занимает он сам во всей этой структуре и кому кем приходится, но он тут явно не более, чем просто никто. Собственно как всегда и было в его жизни где бы он не оказался. Пиджак этот злосчастный вместе с брюками был любезно стащен Тэхеном у этого самого Сокджина. И не важно, что тот порядком выше, а про разницу в ширине их плеч можно просто промолчать, все равно «Надевай, говорю, а то выглядишь как бомж». Чимину свадьба эта вообще не сдалась, он даже Хосока этого ни разу не видел, но долго упираться пятками в асфальт не получилось. И вот он здесь. На огромном, дорогом круизном лайнере. Надо же, как скромно. Всего-то лайнер. Всего-то на тысячу пассажиров. Пф, ерунда. Именно поэтому Чимин не любит всех, у кого большой кошелек. Лучше пускай душа будет большой. Ну, или можно что-нибудь еще для дополнительного удовольствия, да, но сейчас не об этом. Лайнер и впрямь шикарен. С открытым бассейном, шезлонгами для отдыха в летний период на верхней палубе, с уютными небольшими каютами на нижней, с огромным банкетным залом, в котором тянутся столы, укрытые белоснежным едва ли не бархатом и ломящиеся от дорогих и изысканных блюд меню. Весь такой в золоте, блеске, с широкими лестницами, позолоченными и витиеватыми балясинами и поручнями перил. Красиво, но не для Чимина. Много лишнего. И людей незнакомых слишком много. Точнее из знакомых здесь только потерявшийся в толпе Тэхен. Чимина воротит от этой напыщенной элитности, дамы (что далеко не в самых дорогих и красивых платьях, соответствующих их достатку) ведут себя притворно вежливо и делают вид, что знают правила этикета. Пытаются танцевать, флиртовать с молодыми людьми, будто они тут все Золушки на балу, и внимание должно быть приковано к каждой даме, а не к невесте с женихом. Многим простодушным присутствующим здесь гостям такое дорогое празднество просто не к лицу, как и Чимину. Но богато и красиво провести хоть один день в своей жизни, притворившись принцессой или принцем, на халяву хочет каждый. Чимин, пребывая здесь, выглядит примерно так же. Как халявщик. Но это вовсе не так, ему не нужны эти дорогие блюда из морепродуктов, красивые десерты с вишенками сверху и даже дорогой, качественный алкоголь. Его сюда просто притащил Тэхен, не более. Он сидит на мягком кресле, обитом ярко-алым (его даже вполне можно назвать королевским бархатом, что будет соответствовать по статусу этому празднеству), с резными подлокотниками из красного дерева у столика в самом углу второго этажа лайнера. Здесь тише, и он сам менее заметен. Что-либо есть совершенно не хочется, шампанское кажется не вкусным (может потому что Чимин совсем не пьет), а настроение где-то на уровне ватерлинии этого самого лайнера, а может и ниже, где-то в темных водах широкой реки, где тихо и спокойно. Скука одолевает и клонит в сон. От нечего делать Чимин теребит белые атласные ленты своей рубашки, завязанные в какой-то нелепый бант на шее (будто он котенок в подарочной упаковке, в самом деле) и начинает гулять взглядом по гостям. Если бы не музыка, он бы уже давно уснул. Жених с невестой, кажется, где-то в том конце зала принимают подарки и поздравления от гостей. А Чимин здесь. Делает вид, что его нет, скромно слизывая с пальчиков ванильный крем. Однако, зараза, и впрямь вкусно.       Толпа вдруг вспыхивает какими-то криками, щедрыми аплодисментами (кажется, он что-то пропустил), а потом музыка сменяется на медленную, и людей как будто наглядно становится меньше, потому что разбиваются парами или загоняют себя в какой-нибудь дальний уголок, чтобы не мешать другим своим одиночеством. Чимин замечает какое-то подозрительно активное шевеление на одной из позолоченных лестниц, ведущих на верхнюю палубу, и переводит взгляд. Оттуда, как оказывается, ему активно машет руками Тэхен и виснет на перилах, едва не переваливаясь за них, вот балда. Пак смотрит внимательно, друг ему явно пытается что-то сказать жестами, показывает «глаза в глаза» (он что, говорит, что следит за ним?), а потом тычет вниз в толпу. Чим жмет плечами и разводит руками, «не понимаю». Тэхен повторяет движения, но Чимин все еще в недоумении. Ким, наконец, улыбается хитро, все еще тыча на кого-то в толпе, а потом машет рукой на прощание и убегает по лестнице вверх, когда к нему подходит какой-то незнакомый парень. Значит уже нашел себе кого-то. А его бросил. Сиди тут, Пак Чимин, сам себя развлекай. Ну что ж. Чимин не обижен. Ему здесь и одному интересно. А вон, например, один парень в него взглядом стреляет. Да, ему определенно тут не скучно, что вы. Стопстоп. Отматываем обратно. Этот парень реально без капли стеснения с хищным прищуром пялится на Чимина! Это про него пытался сказать Тэхен? А может он не на него смотрит? Пак мотает головой по сторонам, но в этом уголке он совершенно один. Значит точно на него. Чимин снова поднимает глаза и в этот раз встречается взглядом с чужим. Будоражит — это первое, что он понимает. Этот парень в черном пиджаке поверх белой рубашки с галстуком так смело и с нескрываемым интересом осматривает его, что аж жутко становится. Тройка девушек в его окружении тихо хихикают, всеми силами пытаясь привлечь внимание молодого человека каждая к своей персоне и флиртуя с ним открыто и совершенно тухло, по мнению Пака. Миловидный и смазливый на личико шатен улыбается натянуто и притворно вежливо и, кажется, мягко отказывает дамам, показывая, что в беседе с ними он не заинтересован, и вновь невольно устремляет взор в сторону Чимина. Совсем не такой равнодушный и усталый, каким одаривал девушек буквально секундой ранее. А потом он тормозит пробегающего мимо высокого парня и забирает три порции мороженого с круглого разноса, все с такой же ненастояще-вежливой улыбкой угощая собеседниц и, наконец, покидая надоедливых сорок. Чимин отводит взгляд, не желая знать куда направится этот парень и чего он вообще на него уставился. Он понимает, что шатен — этакий аристократ — явно более высокого статуса и совсем иначе воспитан, нежели эти девушки, что похожи на невзрачных куриц рядом с красивым и гордым павлином. Чимин отводит взгляд и вновь окунает пальчик в крем, на этот раз клубничный, и отправляет его в рот, тут же замирая и удивленно поднимая глаза на человека перед ним. Тот самый шатен легко улыбается, сверкая добрым взглядом, застав Чимина в таком неловком положении. Совсем не эстетично и вовсе не по этикету есть тут все руками, да еще и с таким энтузиазмом облизывая пальчики. Красивые, чуть пухленькие пальчики. Но Чимин невозмутим, он же не элита какая-нибудь, так что ему правила не писаны, он хлопает глазками и не понимает что вообще этот павлин тут забыл. А вблизи он еще красивее, чертовка. Чим бы даже замутил с таким. Возможно… В ладони между пальцев он держит чашу глубокого бокала с шампанским и протягивает удивленному Паку.       — Разрешите составить Вам компанию. — Мягким баритоном пленяет и окунает с головой в мир своих темно-шоколадных глаз.       Надо же как вежливо, элегантно и красиво, Чимин бы и не догадался сказать что-то такое, он бы скорее брякнул «Привет, я Чимин, а тебя как звать?» и небрежно упал бы на кресло рядом, закинув руки на спинку.       Парень ответа не дожидается, скромно присаживается рядом, вежливо соблюдая личное пространство, и взгляда не отводит, ставя в неловкое положение.       — Хорошо выглядите. — Улыбается все не переставая. Так непринужденно и легко. Совсем иначе.       Ну, конечно, это ведь не его блестящий пиджак, белая рубашка и брюки на нем. В своем тряпье Пак выглядел бы точно как нищий на фоне этого парня. Чимин молчит, как рыба. Рядом с шатеном находиться как-то напряжно немного. Он точно из богатеньких особ, впервые Паку стыдно раскрыть рот и ляпнуть небрежно что-нибудь такое в своем репертуаре, не соответствующее статусу человека напротив. Не очень хочется выглядеть в его глазах деревенщиной.       — Меня зовут Чон Чонгук, рад знакомству.       Пак ерзает нервно, сглатывает, ослабляя ленты у самой шеи. Вдруг становится капец как неловко. Если бы с ним желали познакомиться с какими-то деловыми, например, целями (хотя они вообще-то на свадьбе, а не на каком-нибудь семинаре), то не начинали бы разговор вот так, да и вообще… Пикапит что ли? Смотрит таким взглядом прищуренным, жадным, заинтересованным и едва заметно пробегается по тонким губам кончиком языка. Ну явно же пикапит, как какую-то невинную девчонку. Фиг тебе, павлин, Чимин тоже мужик.       — Пак Чимин. — Буркает он в ответ, неожиданно теряя рядом с Чоном весь свой привычный пыл и нрав. Сейчас он реально ведет себя как девчонка, что за черт? Соберись, тряпка!       Чон губы в довольной улыбке растягивает, такой пленительной, что Пак уже и подумывает, что быть невинной девчонкой рядом с таким самцом не так уж и плохо. Такая мысль даже невольно заводит.       — Почему один? Разве рядом с таким прекрасным парнем не должно быть не менее завидной девушки?       Чимин глупо глазами хлопает на не скрытый комплимент и ехидную улыбку и выдает:       — У меня к Вам тот же вопрос.       Чонгук, опуская на секунду взгляд, тихо усмехается, будто бы неловко, пуская приятный разряд по венам Чимина и попадая в самое сердце. Ох, что-то Чимину не хорошо. Этот парень дьявольски прекрасен и умело искушает. А сладкий голос словно затуманивает разум.       — К счастью, я свободен. — Наконец, отвечает он, смело и пытливо смотря Чимину в глаза. Ждет ответной реакции, читает эмоции на красивом лице и задерживает взгляд на пухлых губах, неловко поджатых.       — Я тоже. Поэтому и один. — Отвечает он сбито.       Взгляд Чонгука меняется, разжигая искру, и улыбка становится, кажется, немного хищной. Чимин губы нервно облизывает, боясь посмотреть собеседнику в глаза и бегая взглядом по его телу в строгом костюме. Крупный самец подкатил однако. Плечи широкие, грудь мощная, бедра тоже и наверняка шикарный пресс. Чимин бы взглянул.       — А почему же Вы без пары? — Стараясь подобрать слова покрасивее привычного гопского «а где твоя деваха? Неужто сбежала?», задает вопрос Чимин.       Чонгук сначала молчит недолго, подбирая слова.       — Меня не интересуют девушки. — Все же тихо и томно отвечает Чонгук и усмехается, когда Чимин плотно губы сжимает, не очень удачно пытаясь скрыть рвущуюся улыбку и пряча искрящийся интересом взгляд.       Интуиция Чонгука не подвела, и он смело кладет горячую ладонь на чужое колено, медленно ведя вверх по бедру. Чимин чуть напрягается и перехватывает ладонь, останавливая. Чон пользуется моментом и озорно хватает парня за ладонь, утягивая за собой.       — Потанцуете со мной?       Чимин только сейчас обращает внимание на играющую медленную музыку, кажется, уже третью по счету. Его все-таки вытаскивают из-за стола, ярко улыбаясь какой-то милой кроличьей улыбкой. Паку ужасно неловко от обращенных на него завистливых и злобных взглядов женской половины гостей.       — Это немного странно, приглашать на танец парня, Вам так не кажется?       — Нет, — улыбается Чонгук, уверенно придвигая парня к себе ближе и опуская ладони на талию.       — Вы, кажется, высокого статуса, — озвучивает свои предположения Чимин, скромно кладя ладони на чужие крепкие плечи. Парень, оказывается, на голову выше, что Чимина еще больше смущает, заставляя комплексовать. Но Чонгуку хочется подчиняться, чувствовать себя слабым и беззащитным рядом. У Чимина такое впервые. Он встречался не с одним парнем, но чаще именно он был инициатором отношений, правда быстро бросал своих партнеров, понимая, что они для него слишком скучны. А с Чонгуком все идет как-то не по правилам. — Не боитесь, что потом о Вас будут не очень хорошие слухи гулять? — Пак выглядывает из-за его плеча, косо смотря на трех мрачных тех самых девушек.       Чонгук довольно улыбается, понимая на кого смотрит блондин, и специально склоняется ближе к ушку, шепча:       — Они знают. Все здесь знают о моих предпочтениях.       Чим смотрит на него непонимающе, но тот лишь улыбается так обольстительно, что Пак забивает вообще на то, откуда же все тут это знают, и сам себе завидовать начинает. Неужели он понравился такому шикарному молодому человеку? Серьезно? Чимин? Вот такой вот простолюдин из почти что трущоб в мятых футболках, рваных джинсах и со своим гопским сленгом и острым языком? Ах, ну да, он же сейчас в одолженном у Сокджина дорогом пиджаке, в брюках и лакированных туфлях, которые ему немного большеваты. И патлы его крашеные прилично уложены благодаря Тэхену, и глаза тонко черным подведены, как он любит. Он сейчас наверно на сыночка богатого папаши похож. Получается, Чонгук так просто клюнул на такой повешенный на него ценник с множеством ноликов на нем и без скидки? Как банально. В стиле всех богатеньких персон. Только и смотрят на что подороже. Будь Чимин сейчас самим собой, такой человек из высшего общества как Чон никогда бы в его сторону и не посмотрел. Чимин бы обиделся, но нет. Потому что ему плевать на все это, ему нравится его жизнь такой, какая она есть, и он гордится собой. Потому что он сам себя обеспечивает, а не живет за счет карманов богатых родителей.       Чимин не то что бы умеет танцевать, но просто под медленную музыку жаться к крепкому телу вполне себе может. От Чонгука приятно пахнет таитянской ванилью и состаренным сандалом. Это основные ингредиенты мужского ужасно дорогого парфюма «Clive Christian Imperial Majesty», но Чимину невдомек, он парфюмом вообще не пользуется. Зато с ума сходит от их запаха и невольно утыкается носом в чужую шею, прикрывая глаза. Чон довольно хмыкает над ухом и щекой к виску прижимается. Головокружительно. У Чимина, кажется, сейчас пол из-под ног уйдет, он уже даже практически не слышит музыку и гомон гостей, даже тихий горячий шепот на ухо едва различает. Чонгук что-то спрашивает, Чим отвечает вроде как-то коротко, сам уже не помня что, но Чонгук уже переходит с ним на «ты» и общается непринужденно и свободно, будто сто лет знакомы. А еще его это милое «Чимини» и легкий чмок в щеку сводят с ума.       Песня заканчивается, и гости снова обращают свое внимание на виновников торжества. Жених невесту целует под дождем из лепестков белых роз, но Чимину все равно, потому что неожиданно целуют его. Мягкие тонкие губы, нежно и трепетно. Чимин улыбается, видя как девушки фыркают и уходят от них подальше, чувствуя какое-то превосходство над ними. Это распаляет и заставляет крепче обнять шатена, отвечая на поцелуй.       Они проводят еще какое-то время в компании друг друга за столиком Чимина, разговаривая обо всем и в то же время ни о чем. Чонгук все время на Чимина смотрит внимательно, практически не моргая, ловя каждую эмоцию. Смотрит совершенно влюбленно, с диким обожанием, не отрывая взгляда, губы часто облизывает, заставляя желать снова их поцеловать, и непринужденно поглаживает его бедро, на что Чимин уже даже не обращает внимание. Он раскрепощается, чувствуя себя свободнее, общается в привычной манере, не пытаясь притворяться тем, кем не является, крадет клубнику с десертов, на что Чонгук улыбается и игриво мажет сладким кремом щечки и носик, сцеловывая под смущенный смех Чимина.       Паку Чон очень нравится. Дьявол прекрасен, умеет красиво говорить, флиртовать и пленять одним только взглядом и так и заставляет желать его. Чим теряет счет времени и даже не помнит как они над чем-то смеясь спускаются на нижнюю палубу. Теплый легкий ветер ерошит светлые волосы, превращая парня во взъерошенного птенца, который выглядит так невинно и сладко, но чертовски сексуально. Чонгук заводит его в один из свободных номеров, он достаточно просторный, в бежевых и светло-коричневых тонах, с красивым дизайном, диваном, столиком и большой мягкой заправленной кроватью на двоих. Уютно и комфортно. Хочется провести здесь как минимум ночь. Отдаться в объятия широкой кровати, утонуть в подушках, уснуть под тихую спокойную музыку и желательно проснуться в чужих теплых руках.       Чонгук приглушает в номере свет, обольстительно улыбаясь.       — Вино? — спрашивает он, беря со столика бутылку и наливая в бокал французское «DRC Romanee Conti» 1934 года. — Оно очень вкусное. — Уверяет он, смотря в глаза.       Чимин прикусывает нижнюю губу, плененный чужим взглядом, но остается непреклонен и отказывается от дорогого вина. Чонгук качает головой, наиграно цокая языком, и делает пару глотков любимого «Romanee Conti», который поражает необыкновенным «букетом» и тонким чувственным ароматом. Это вино часто называют «сексуальным». Поэтому его часто приобретают для романтических ужинов. Сейчас оно как нельзя кстати. Чимин приковывает взгляд к плавно двигающемуся кадыку и ловит себя на мысли, что очень хочется укусить. Чонгук улыбается, ловя жадный затуманенный взгляд Пака, и отставляя бокал, обнимает блондина, припадает к пухлым губам жарко и жадно, позволяя ощутить потрясающий вкус вина. Чим тихо стонет, прикрывая глаза. Чужие длинные пальцы тянут за ленточку, и белый бант развязывается, а с Чонгука нетерпеливо снимают галстук. Чимину идет дорогая красивая одежда, но еще больше идет без нее, Чонгук уверен, поэтому стягивает с него пиджак и спешно скользит по пуговицам рубашки, опрокидывая легко поддающегося парня на просторную кровать. Чимин облизывает губы, когда Чонгук отстраняется, и с нескрываемым восхищением наблюдает за тем, как открываются его взору крепкие мышцы и бронзовая кожа, когда белая рубашка откидывается в сторону. Чимина возбуждает властный, приковывающий взгляд Чонгука, заставляющий подчиняться, и томный шепот о чем-то.       — Такой красивый, — мурлычет Чон, целуя в шею, спуская чуть смятую под Чимином хлопковую рубашку с худых плеч и ведя ладонями по бокам к бедрам.       Чимин предвкушающе замирает дыханием, пока Чонгук слегка покусывает кожу и отвлекает звякнувшей пряжкой ремня на его брюках. Горячее возбужденное дыхание пускает мурашки по коже, а сомкнувшиеся на мочке ушка губы заставляют подарить Чонгуку легкий стон. Чон шепчет, и Паку приходится отвлечься, сконцентрировать внимание, обращаясь в слух, что безупречно срабатывает, и ненужные брюки уже незаметно стягиваются с Чимина. Дьявол-искуситель. Ведет ладонями по бедрам, сам едва не скуля от удовольствия и зубами чуть оттягивает сосок. Чим охает, выгнув спину, и за широкие плечи крепко хватается. Чонгук выцеловывает едва ли не каждый сантиметр, полностью обнажая изнывающее в ласках тело, а потом будоражит кровь шепотом:       — Закрой глаза, малыш.       Чимин выдыхает, облизнув губы. Никто еще не был так ласков с ним. Он полностью доверяется, зажмуривая глаза. Руки Чонгука тут же исчезают с его бедер, а простынь шуршит от плавных движений. Что делает Чонгук Чимину не понятно, но оттого становится еще интереснее. Чон тянется к прикроватной тумбочке, как раз в семь часов вечера обслуживающий персонал должен был по всем номерам разнести бутылки шампанского в небольших ведерках со льдом. Чимин его даже и не заметил. Уже начало восьмого, и лед немного подтаял, ожидая в номере своих гостей на эту ночь, но Чонгук ловко берет один кубик.       Чимин вздрагивает и задушено стонет, когда шеи касаются охлажденные талым льдом губы.       — Чонгук, — дрожащим шепотом произносит и выгибается, чувствуя, как холодные губы скользят вдоль по всему телу, покрывая мурашками и оставляя холодный мокрый след. Подтянутый живот невольно напрягается, а пальчики сжимают простынь. Чим вскрикивает тонко и дергается, когда кусочек льда скользит по внутренней стороне бедра, а чужое горячее дыхание то ли холодит, то ли обжигает, сводя с ума контрастом.       — Боооже, — воет он, прикусив губу и чуть приоткрыв глаза.       Чонгук тихо усмехается с его реакции, сдерживая заметавшегося парня, и тянется к его губам. Чимин стонет ему в губы, вновь зажмуриваясь, когда холодный мокрый язык сплетается с его в жадном поцелуе, передавая маленький кусочек льда. Чимин как тот кусочек льда тает от ласк, зарываясь пальцами в черные волосы и жарко отвечая Чонгуку. Чон мягко отстраняется от пухлых губ, когда лед полностью тает, и с легким прищуром смотрит в опьяненные глаза. Чимин пленен, полностью в его власти и готов отдаться этой жаркой ночи. Он снова берет новый кубик льда, охлаждая полость рта, и скрывается из поля зрения где-то в самом низу, мягко раздвигая его ноги. Чим громко стонет, вскидывая бедра, когда возбужденной плоти касается холодный язык. Губы плотно обхватывают и плавно скользят, юркий кончик языка изучает, еще больше возбуждая. Бедра Чимина мелко дрожат и подаются вперед, Чон не сопротивляется, позволяет немного вести, расслабляет горло, пропуская глубже, и слегка давит пальцами на чувственную кожу над бедреными косточками. Это даже немного щекотно, и Чимин рвано выдыхает, слабо улыбаясь. Вот дьявол, умело оттягивает колкое чувство возбуждения, позволяя дольше наслаждаться, ходя по самому краю пропасти, но не переступая за него. Чонгук умело ласкает языком, скользя губами, легко посасывая, вознося к небесам, и снова возвращая на землю, когда чуть царапает и слабо прикусывает кожу бедра, затем покрывая поцелуями. Чимин тихо стонет, скулит и тяжело дышит, откидывая голову на мягкую подушку и пряча пылающее лицо в сгибе локтя. Сумасшедший вечер, он на такое и не рассчитывал. Чонгук, по правде сказать, тоже привлек его внимание еще когда стрелял в него любовными стрелами Купидона, находясь в эпицентре внимания дам. У Пака может был и не очень удачный опыт в отношениях с парочкой парней, но он не дурак и сразу понял, что этого парня интересуют не девушки, а именно он. Вообще, у Чимина своеобразное табу на богатеньких мальчиков, но благодаря Тэхену его в основном окружают именно такие люди. Он старался в таких кругах не водиться, не обращать на них внимание и знакомился с простыми скромными парнишами где-нибудь в кафе, с какими можно было бы провести ночь, но в итоге остаться хорошими друзьями. Пару раз активом был он, но увидев Чонгука, ему почему-то очень захотелось принять именно сторону пассива. Может потому, что ему не встречались ранее такие горячие хищники, которым хочется лишь подчиниться, а может просто потому, что в споре с Чоном «кто сверху, кто снизу» Пак бы явно проиграл. Да и есть что-то такое в том, чтобы принимать ласку Чонгука, что-то такое совершенно особенное в опьяненном взгляде нависающего над ним сексуального молодого человека. Чимину хочется больше принимать и себя всего верно отдавать. Чону нравится покорность и отзывчивость. Чимин мягкий и сладкий, стонет тихо и упоительно. Идеальные любовники.       — Чонгуки… — шепчет с придыханием, перебирая пряди его темных волос, безмолвно просит.       Чон улыбается, поднимая томный взгляд на дрожащего в предвкушении парня. Чим тяжело дышит и прикрывает глаза в нетерпении, прислушиваясь к шуршанию обертки презерватива. Он ерзает и вздрагивает, когда холодные и уже смазанные пальцы скользят внутрь. Чонгук снова порхает поцелуями по разгоряченному телу, осторожно и медленно подготавливая Чимина, который хнычет и требует поскорее приступить к делу.       — Какой ты нетерпеливый, малыш. — Усмехается брюнет, смазывая себя.       Блондин сжимает крепко пальчиками мягкую подушку и скулит, когда, наконец, сполна чувствует какой Чонгук горячий и немного дикий. Чон низко рычит, сводя с ума, и двигается несдержанно, вновь жарко целуя в губы. Чимина никто никогда не целовал так самозабвенно, с таким желанием и страстью. Хотя Чим мало кому удосуживался подарить поцелуй, но Чонгука хочется целовать без конца до потери сознания. Дыхания смешиваются в одно, где-то палубой выше звучат отголоски музыки, свист и крики, но Чонгук слышит лишь томные стоны, а Чимин лишь сбитое дыхание и пульс по вискам. Чон кусает в шею, упрямо сопротивляясь рукам, и засос оставляет красочный под тихое и неуверенное возмущение.       — Тебе же это нравится, да, мой сладкий? Зачем отрицать? — Шепчет в пухлые розовые губы, легко оттягивая зубками нижнюю.       — Не отвлекайтесь, господин Чон, — хитро сощурившись, мурлычет блондин, крепче обхватывая его бедра ногами и выгибаясь, прося сильнее и быстрее.       Чим скулит и стонет громко, но Чонгук даже и не пытается его сдержать, вряд ли кто-то услышит, да и маловероятно, что кто-то сейчас также зависает в номере на нижней палубе. Чон ладонью ведет по его бедрам и пальцы сжимает крепко на голени, совершая последние пару толчков. Слышно, как на улице громко взрывается яркий праздничный фейерверк, но у Чимина перед закрытыми веками свои искры, и приятное чувство пробегается дрожью по нервным окончаниям и сладкой негой по венам. Чонгук горячо в шею выдыхает и чуть дрожит, оставляя на щеке нежный невесомый поцелуй.       — Какой ты красивый, — сбито шепчет он, оглядывая розовые щеки, блестящие карие глаза и блаженную улыбку на любимых губах. Чимин тихо, обессиленно смеется, притягивая парня к себе ближе, заставляя осторожно лечь сверху, и носиком утыкается в крепкую шею.       — Мне никогда еще ни с кем не было так хорошо. — Признается он.       — Мне тоже. — Отвечает шатен. — Я на самом деле очень придирчив в выборе партнеров.       — Оу, — выдыхает Пак. — Богатенькие выбирают только все самое лучшее?       Чонгук мог бы посчитать эти слова обидными, но он лишь смеется, укладываясь на бок и прижимая к себе парня, гладя его по спине как котеночка.       — Да. Поэтому сейчас со мной именно ты, — выдыхает он в покрасневшее ушко. — Мой сладкий.       Чимин смущается, задумчиво водя пальчиком по чужой груди.       — Ты считаешь меня достойным тебя?       — А разве недостоин?       — Ты даже не знаешь меня достаточно хорошо. Вообще, я…       — Ну, допустим, ты ниже меня по статусу. Да, я это уже понял. И пиджак этот наверняка не твой. Кажется, видел такой костюм у Джина, да и тебе он большой. Но это не значит, что ты не можешь быть достойным.       Чим пристыженно прячет личико и бурчит о том, что он нищета казанская и вообще живет даже в маленькой и не особо уютной съемной квартирке. Чонгук по-доброму смеется и говорит, что для него это совсем не важно, ведь он судит не по карману.       — А как же твой статус и все такое? Собираешься испортить репутацию и себе, и своим родителям? — осторожно спрашивает блондин.       — Это не повлияет на мой статус. К тому же даже СМИ уже давно знают об ориентации младшего сына известного бизнесмена. Уже прошел тот период, когда об этом трубили во всех новостях.       Чимин совершенно не помнит чтобы слышал что-то подобное… Хотя газеты он не читает, телевизора не имеет, а из-за работы на интернет и социальные сети времени совсем нет.       — Погоди-ка, — Чим поднимает на него взгляд. — Хочешь сказать, что…       — Хосок — мой старший брат, — кивает Чон, нежно убирая с его лба влажные пряди светлых волос.       Чимин тихо охает. Ну надо же, занесла же его нелегкая именно в его кровать.       — Мои родители были сначала против, но потом смирились, особенно после того, как Хосок объявил, что скоро женится, а значит род продолжен будет, и тогда меня оставили в покое. Хосок меня поддержал. Думаю, ты ему очень понравишься. Он любит заботиться о младших, особенно о таких милых. — Он звонко чмокает в щеку, улыбаясь.       — Твоему брату? Нет-нет, постой! — Чим подрывается с места, но Чонгук укладывает его обратно, нависая над ним.       — Куда это ты? — весело спрашивает он. — Я хочу представить тебя брату.       — Это еще зачем?       — Ну, как «зачем»? Ты мне нравишься, и мне уже не терпится похвастаться Хосоку какой у меня классный парень.       — Парень? — голос Чимина сходит на нет.       — Да. — Шепчет Чонгук, прижимая к себе и целуя в губы.       Чимин тяжело вздыхает, обнимая и отвечая ему. На такое он уж точно не рассчитывал. Он вообще ни на что не рассчитывал, когда согласился сюда с Тэхеном явиться. Кажется, Чонгук коварно и бесстыдно рушит его табу и в целом представление о богатых людях. Они вроде не такие уж и зазнавшиеся и самовлюбленные. Чон разносит в пух и прах все, что было «до», и начинает нагло писать новую историю жизни по-своему. И Чимину, кажется, это начинает нравиться.