1
— Ты отвратителен, Эдс, — Ричи давится сладким попкорном, и, кажется, даже краснеет от злости. — Сладкий попкорн хуже, чем часок с твоей мамашей! — Нет-нет, Тозиер. Хуже всего то, что сейчас происходит на экране! — Он косо смотрит на маленький телевизор, откуда издаются пронзительные вопли девушки. — Во-первых, посмотри, как у этого Кожаного лица в доме грязно. Он скорее умрет не от рук блондинки, а от заразы, которая его окружает. Во-вторых, это жесть какой мерзкий фильм. Ну и в-третьих, какой еще попкорн брать? Соленый отвратительный на вкус! — Смотри не лопни, сука! Просто, бля, настоящая королева драмы! — на секунду их лица приобретают присущий их отношениям оттенок раздражения, но затем по комнате раздается облегченный смех. Эдди аккуратно привстает с дивана и целует смеющегося парня в щечку. Смеющегося своего парня. — Вы меня смущаете, сэр, — кажется, это был голос ирландского копа. Или того ведущего из дебильной передачи. Следующие сорок минут проходят мирно: Каспбрак мило (до отвратительности мило) засыпает на плече Тозиера, укрывшись в старый плед. Ричи легко проводит по его волосам, пытаясь сосредоточиться на фильме. В такие моменты хочется отключить мозг, перестать нагонять себя по пустякам. В тишине тревожные мысли снова возвращаются с еще большей силой, напоминая Ричи ту самую правду, от которой хочется бежать и не оглядываться. Так же, как и Салли убегает от маньяка, размахивающего бензопилой. Правда, ей повезло немного больше. — Я тебя недостоин, — тихая, отчетливая фраза срывается с языка. Эдди вроде бы никак не реагирует, только слегка подвигается поближе, вжавшись в плед. — Недостоин. Кажется, именно эту фразу Тозиер всегда боялся произнести в слух. Он знал, что она станет переломной. Не просто переломной, а, вероятно, конечной. Но и запирать ее в клетке, пряча глубоко-глубоко в душе стало совсем уж невозможно. — Ты что-то сказал? — Каспбрак нехотя приоткрывает глаза. — Нет, тебе показалось. Пойду покурю. — Но ты же не… — Пойду покурю. Ричи быстро уходит, накинув легкую куртку. Эдди хочет пойти за ним, но Тозиер громко хлопает дверью, давая понять, что ему не нужна компания.2
Нет, вы можете себе это представить? Ебанный Ричи Тозиер избегает его. Не отстраняется, а по-настоящему избегает. После кучи вечеров, проведенных в обнимку, после признаний друг другу, после первого, блять, секса, он резко берет и отталкивает недоуменного астматика. Ричи читает комиксы с Беном, ходит в магазины с Беверли, катается наперегонки с Биллом и Майком на велосипедах, продолжает спорить о всякой чуши со Стэном, зависает с ними на Пустоши, но стоит там появиться Эдди, так он сразу торопливо собирается и придумывает никчемные оправдания для ухода. «Извините, детишки, мне пора домой, мама заставила косить задний двор. Бля, мне уже пора идти, забыл сходить в магазин». Когда Каспбрак в очередной раз приходит к друзьям, Ричи заявляет Марш, что из-за ее дерьмовых сигарет у него раскалывается голова, поэтому он пойдет домой и отдохнет. На предложение выпить таблетку аспирина, которую Эдди всегда держит в поясной сумке, он резко отказывается и чуть ли не убегает. — Какой же он всё-таки ребенок! — Эдди пожимает плечами и сам глотает таблетку. С этим Тозиером можно и целый пузырек истратить. — Э-эдди, у в-вас всё х-хорошо? — Билл говорит мягко, хоть в его голосе и отчетливо слышится намек на что-то. — К-кажется, он тебя и-изб-бегает. — Я…Ну, не знаю… — Не переживай, Эдди, — Беверли кладет руку на его плечо и ободряюще улыбается, — во всех отношениях бывает такое. Нет, Беверли. Ты просто не знаешь Ричи. Здесь, определенно, что-то не так.3
Ура, ура, ура. И еще сто тысяч раз ура. Родители вторгаются в комнату без стука, наваливаясь на его кровать. — Мальчик мой, тебе уже 17! — Мама смахивает слезы и целует сонного и ничего не понимающего сына в щеку. — Практически мужчина! — Ага, через год уже смогу покупать себе пиво не только во вшивых ларьках, — голос звучит слишком хрипло и немного грубо. Ричард раздражен, зол и печален одновременно. — Ты не заболел, сын? Выглядишь несчастным. Я тебя таким видел, когда ты сломал свою любимую машинку в четыре года. Влюбился в кого-то, что ли? — Всё окей, пап. Просто подростковая хрень. Ну, знаешь, когда хочешь повеситься или спрыгнуть с крыши, а лучше подавиться хлопьями за завтраком… — родители коротко переглядываются, наверняка гадая, а не подменили ли сына, пока он спал. — Шучу. Да ладно, успокойтесь. Я шучу. День, кажется, обещает быть самым худшим в жизни. С не особым интересом именинник заталкивает в себя кусок торта, находит силы улыбнуться и даже передразнить того мужика из передачи, которую Эдди считает идиотской. Эдди. Все мысли опять возвращаются к Эдварду Каспбраку. Он находит его во всех мелочах. В строчках между песен, в пятне на футболке, на спокойно лежащей кассете с «Техасской резней бензопилой». В глубине души Тозиер презирает себя за идиотское поведение. Нет, не за то, где он шутит про чужих мам и пародирует голоса, а за то, что настолько труслив. Боится до дрожи в коленках ответственности. Боится чувств к Эдди. Боится, что все-таки начинает понимать, что такое любовь во всей красе. Боится, что Эдди рано или поздно остынет к нему. Устанет от того, что Ричи любит кровавые фильмы и соленый попкорн. Скажет: «Извини, Ричи, но я достоин лучшего, чем парень, шутящий про мою маму и не умеющий нормально выражать чувства.» И уйдет. Видимо, Ричи просто боится принять любовь как факт. Именно поэтому парень держится от него на расстоянии. Наверно, рассказав бы об этом Стэну, тот рассмеялся бы ему в лицо со словами «Ну ты и даешь, балабол. Так накручивать себя — это надо постараться». Билл бы посоветовал обсудить все с самим Каспбраком, а не строить теории. Но Ричард не может. Не может подойти к Эдди и сказать: «Я думаю, что люблю тебя. А ты любишь меня? Любишь же? Скажи, что любишь. Пожалуйста, Эдс». В конце концов, как сказал герой какого-то романтического фильма, время решит все вопросы. Нужно только подождать. Вот Ричи и ждет. Лежит на диване, крутит в руке пластинку с «Slave to love» и ждет. Похуй на день рождения. Оно больше не имеет смысла.4
— Э-эдди, д-даже не вздумай о-оставаться д-дома! Т-ты же прекрас-сно з-наешь, какой с-сегодня день! — Билл, я бросаю трубку. Моя мама и так хочет отвезти меня на повторный осмотр в клинику, потому что считает, что я подозрительно молчаливый и вялый. Я по-любому не смогу выйти, прости, — неловкое молчание раздается по обе стороны провода, пока он не собирается с силами, — передай ему мои поздравления. — Э-эдди, послушай. Я н-не хочу л-лезть в ваши отношения, мне и с-своих проблем х-хватает, — естественно, между Стэном и Беверли выбирать весьма трудно, — но это не может п-продолжаться вечно. В-вы разрушаете ваши отношения из-за какой-то…х-херни! — Спасибо, Билл, я в курсе. Еще увидимся. Эдди вздыхает и бросает трубку.5
Тозиер возвращается домой чуть позднее двенадцати, чувствуя себя самую малость счастливым. Теплый летний ветер приятно дует в лицо, непослушные волосы растрепаются во все стороны. Припрятанная бутылка уже теплого пива стучит по корзинке багажника велосипеда. Воспоминания о том, как весело Неудачники провели время, празднуя его день рождения на Пустоши, заставили неосознанно улыбнуться. Было клево. Об Эдди никто не упоминал, будто его и вовсе не существовало. Хоть Ричи и ловил упорные взгляды и слышал редкие перешептывания друзей, он все равно держался молодцом и не выдавал истинных эмоций, когда внутри все разрывалось. Эдди не пришел. Не пришел. Забил и не пришел. Наверняка заедал пудинг своей кучей таблеток и читал книжку, ожидая, когда мамуля принесет горячего какао и посмотрит с ним телевизор. Нет, Ричи, несмотря на свою безграничную фантазию, был по природе прирожденным реалистом. Несложно догадаться, что Каспбрак рано или поздно оставит попытки поговорить с ним и отступит. Любой бы на его месте так и поступил. В конце концов, разве ни этого Тозиер добивался? Он паркует подпорченный велик у дома и собирается уже зайти, рыская по карманам в поисках ключей, пока не чувствует, как холодная рука аккуратно касается плеча. В любой другой момент он бы усрался от страха, молясь на то, чтобы сзади не оказался Бауэрс и подобная ему шмаль, но сейчас чувствовал лишь непонятное спокойствие. Может, именно этого он и ждал? Должен же быть главный праздничный подарок. — Ты опоздал на херову тучу часов. Вечеринка закончена. — голос на удивление звучит грубо и безразлично. — Да, я так и понял. Но Ричи… — Давай потом, ок? Я дико устал и хочу спать. К тому же, надо сделать кое-какие дела, — с языка почти срывается «поплакать, а затем подрочить на тебя», однако в данном контексте это совсем неуместно звучит. — Ты серьезно? Я вылез через окно, Ричи! Понимаешь? Я разфигачил коленку, пока падал, даже не успел обработать рану! Может, я вообще умру скоро от инфекции, а ты сейчас стоишь с тупым выражением лица и говоришь «давай потом»? — Ну да, — Тозиер пожимает плечами, — да. Чел, я реально устал. До скорого. Ричи небрежно забирает бутылку и идет к террасе. Только не оглядываться. Иначе он просто не выдержит. Не оглядываться. Сохранять безмятежный вид ублюдка и быстрым шагом зайти домой. Закрыть дверь. А там уже можно упасть на пол, закатив истерику. — Ты просто…просто…просто иди нахуй, Тозиер. Слышишь? Может быть мне еще раз повторить? Я не знаю, какая муха тебя укусила, но пожалуйста, остановись. Я не хочу такого конца, понимаешь? Я чувствую к тебе это, и знаю, что ты тоже! Или я неправ? Скажи, вдруг мне показалось. Показалось, когда целовались. Или занимались сексом! Скажи и я уйду. — рука тянется к ингалятору, грудь тяжело вздымается, а щеки густо краснеют от всего сказанного. — Я…слушай, прекрати. Хватит, остановись. Тебе не нравятся мои шутки, моя красная рубашка, моя манера общаться… Да и вообще сам я, — маска срывается, оставляя на лице гримасу отчаяния, а к глазам подступают слезы, — неужели ты так и не понял? Эдди, все же просто. Ты выше меня. Умнее, добрее, лучше. Ты тратишь время на всего лишь обычного неудачника, когда сам являешься идеальным мальчиком! Для меня это пытка. Да, блин, настоящая пытка. Я не достоин тебя, все и всегда это знали. Теперь и я понял. Проваливай домой, а то на «Улицу Сезам» не успеешь! В напряженной тишине раздается искренний, даже слишком звонкий смех. Ричи удивленно пятится назад, прижимаясь к двери дома. — Боже, — он давится смешком и с трудом собирается с силами, — Ричи, ты такой идиот! Правда, самый настоящий идиот! Тозиер мрачно бурчит что-то вроде «так я и думал». — Ты избегал меня из-за этого? Неужели ты так и не понял? Я ненавижу твою красную рубашку, твои предпочтения в фильмах и шутки про мою маму, но это не мешает мне любить тебя.Почему ты не мог спросить меня? Я думал, ты просто боишься серьезных отношений, но сомневаться в моей любви к тебе… Никогда так не делай, блин! —Ого…- задумчиво произносит он, — значит, красную рубашку все-таки придется выкинуть? — Определенно, да. — Знаешь, Эдс, — медленно протягивает Ричи, — у меня тут пиво осталось… Не хочешь зайти и уединиться? — Не оставлять же тебя без главного подарка, балабол.