***
Кабинет музыки всегда был любим Чонгуком. В нём был тёплый свет, в углу у окна стояло пианино и старая скамья. Через жалюзи проникал солнечный свет и ложился медовым цветом на деревянные парты. В шкафу за стеклом стоял проигрыватель с пластинками и пара микрофонов. В самом кабинете веяло сладкой карамелью. Женщина была умна, красива и добра. Её чёрные, как смоль волосы, вечно свисали с ушка, на носу и щеках были подаренные солнцем веснушки, она любила ромашковый чай и длинные юбки, и был у неё бархатный голос. Чонгук всегда считал, что её голос был самым прекрасным. Пение этой женщины ласкало слух, оно будто бы обладало цветом и формой. На уроках, когда она пела, Чонгук прикрывал глаза, ложился на парту и представлял, как разноцветные искры танцевали на крышке играющего пианино, бегали в такт мелодии вокруг нот и заплетали пряди любимой учительницы в косы. В школе был один музыкальный кружок. Ребята из класса Чонгука туда и не совались. Параллель и старшие классы были равнодушными к этому занятию. Чонгук смотрел на доску объявлений и видел свободное место в кружке. Он был в замешательстве. Занятие музыкой казалось таким интимным, личным. Пение, игра на инструменте или же танцы. Это какое-то высшее искусство, которое не все достойны услышать и увидеть. Пение, как открытие дверей во всю твою жизнь. И чувство поглощения в это занятие пугает. Чонгуку всегда казалось, что в сказках люди не просто так поют. Поют птицам, людям, природе и просто всему окружающему в мире. Поют не просто так. Они выражают через них свои чувства любви, благодарности, сожаления. И правильно говорят, что через пение передаётся иногда больше, чем мы можем сказать. Но в то же время учитель Ли открыта людям, не скрывает своих чувств и не прячется под лживыми масками. Она искренняя. Она совершенство. Она эталон… Чонгук слишком сильно влюблён. И открыться своей любви так быстро и неконтролируемо он бы не хотел. Он вообще не хочет. Чонгук чувствует, понимает, как неправильно любить своего учителя. Но сердце велит. Сердце тянется за любовью, и Чонгук записывается на кружок. Чонгук любил слушать музыку. Его жизнь была заключена в позолоченные струны музыкальных инструментов, пропитана нотами разных песен и образом любимой учительницы. В маленьком мире такого же маленького Чонгука, всё было ярким, прекрасным, ничем необъяснимым совершенством. Чонгук носил поблёскивающие очки с розовой оправой, и это казалось грустным. Он, казалось бы, силён снаружи, но так хрупок внутри. Его мир был карточным домиком, что вот-вот от порыва ветра рухнет, и собрать его снова будет очень трудной задачей. Класс не любил Чонгука. Надобность причины даже не нужна. Если в классе не находят грушу для битья, она находится сама. Подставляется под кулак и даже не сопротивляется. Чонгук замкнут и скован, и музыка единственное лекарство от его ужасной боли, которая так далеко под рёбрами, тянется колючей проволокой к самому сердцу. Чонгук, как чистый лист, который вправе расписать каждый. Но пока он не растерял все карты своего домика, он живёт в нём, переживая штормы и ураганы, вслушиваясь в голос своего спасителя. Чонгук мал, и, чтобы покинут мир беззаботного детства, ему нужно снять розовые очки и разрушить свой дом из красочной бумаги, что сам уже рвётся на мелкие кусочки.***
В самом начале учебного года Чонгук с нетерпением ожидал занятий. Руки чесались от долгого пребывания в покое, голос стал слабее, а глаза так и хотели увидеть учителя. Чонгук видел её на каникулах, но взгляд не продержался на любимой фигуре девушки достаточно, чтобы насладиться. Тогда она была в платье в горошек, на ней была большая соломенная шляпка с натыканными цветами меж ленты опоясанной вокруг тульи. А босоножки были лакированными, чёрными и блестели на солнце, будто вот-вот их облили акрилом и, не дав застыть, надели и пустились в путь. Учительница шла с каким-то мужчиной за ручку, неторопливо и мягко ему улыбаясь. Где-то в душе у Чонгука кололо, в глазах щипало, а в горле был не проходящий ком чего-то злого, не вырвавшегося наружу. В школе учитель Ли была всё такой же прекрасной, лёгкой и воздушной. Уроки проходили обычно. В жизни отпечатывалось всё больше хороших моментов. Но в своё время учительница Ли как-то подозвала к себе Чона и рассказала одну важную вещь. Переезд. В первые секунды у Чонгука что-то надломилось. Она сообщила о переезде, потому что Чонгук занимался в кружке. Влага поступала к глазам всё сильнее. И сказала, чтобы тот не расстраивался, потому что скоро придёт новый учитель, и он сможет заниматься с ним. Хотелось кричать. Рёв вырывался, драл глотку с такой ужасной болью. Глаза щипали от солёных, непрерывающихся слёз, и мягкая рука поглаживала широкую спину Чонгука. — Почему ты плачешь? — шёпотом спросила учительница Ли Чонгука. — Й-й-я… не хоч-чу, чтобы вы уезжали-и, учитель Ли! — заикался Чонгук от истерики, поглотившей его. — Я знаю, как ты привязан ко мне, Чонгук-а, знаю, как любишь и не хочешь отпускать. Но мне нужно уходить, а тебе… взрослеть, — она отодвинулась от него, вытерла аккуратно слёзы, дуя на опухшие глаза, и поцеловала в лоб. — Успокойся, Чонгук, хорошо? — она опять прижалась к нему и начала укачивать, напевая песню. Чонгук успокаивался. Обломки разрушенного мира тлели, обида прорастала в нём. Чонгук взглянул на мир без розовых очков, вылез из своих мечтаний. Мир померк на какое-то время, но всё же вернулся в прежнее состояние. Мир не казался таким ярким без учителя Ли, но когда Чонгук найдёт свою любовь снова, вспыхнувшая свеча будет точно оберегаться от ветра, а пустое место в душе заполнится любовью…[•••]