Любовь

— Пожалуйста, кто-нибудь, убейте меня. Рен произносит это тихо и как-то отстраненно, словно говорит сам с собой. Делает две длинные затяжки и щелчком выбрасывает сигарету в чернеющую пустоту впереди. Рейра чувствует — ему очень холодно, хотя он сам этого, кажется, не замечает. Медленно падающий снег укрывает его плечи, путается в волосах и соскальзывает каплей с ресниц — вниз по левой щеке. От этой картины у Рейры сжимается сердце и глаза распахиваются шире. Она стягивает шарф и встает на цыпочки, чтобы укрыть его. Чтобы хоть чуть-чуть согреть. Ей страшно видеть его обреченную готовность замерзнуть. Или это только кажется? Ведь это же Рен, он такой сильный и независимый. Рейра обнимает его за талию и прижимается щекой к плечу, как бы говоря: «Эй, все будет хорошо». Но тревога не отпускает ее. Краем глаза она замечает выражение его лица — оно напоминает ей о той ночи, когда он обдолбался и решил уснуть в ванной. Она вспоминает такой же потерянный взгляд из-под опущенных ресниц, и ее прошибает холодный пот. «Пожалуйста, кто-нибудь, убейте меня», — так он это серьезно! Он не собирался спать в этой ванной, он просто закрылся там от всех, потому что хотел умереть. И сейчас, укутанный ее шарфом и руками, в расстегнутой косухе под первым снегом — хочет! Рен неотрывно смотрит за тем, как снежинки тают в чернеющем море, будто больше ничего в его жизни не имеет значения. Рейра сжимает ладонями край его куртки. — Рен, — шепчет она. Но он не реагирует, словно опять под кайфом. — Рен! Рен! — ее голос набирает децибелы. Она тянет его в свою сторону, и он наконец поворачивается. Его взгляд становится более осмысленным: в нем мелькает удивление. — Рен! — его имя ее голосом прорезает тишину ночной набережной. Рейра комкает футболку Рена и утыкается лицом ему в грудь. Она вздрагивает. — Эй. Что с тобой? — он все еще не понимает. — Ох, кажется, я переборщил с драматичностью и напугал принцессу. В его голосе звучит привычная ирония: он хочет свести все к шутке. Она впервые чувствует, что ужасно злится на него за эту привычку. Отстраняется, сжимает его футболку сильнее и тянет на себя. Рен подается к ней и чуть наклоняется. Улыбается тепло, но его глаза все такие же потухшие — Рейра не может видеть этого. Она смотрит на него с каким-то исступлением и беззвучно плачет. Он меняется в лице под ее взглядом: когда-то давно так смотрела Нана — когда он еще был ей дорог. — Эй, Рейра.. — он осторожно обнимает ее плечи. — Ты чего? Не пла.. — Рен, не смей! — пронзительный возглас перебивает его. — Не смей умирать! Ее искаженное болью лицо так близко к его — потерянному и ошарашенному. Рейра встает на цыпочки, обнимает его за шею и запускает тонкие пальцы в мокрые от снега волосы на затылке. — Не умирай. — выдыхает она ему в рот и касается его губ со всей нежностью и заботой, на какие способна. Это не поцелуй, это — искусственное дыхание. Ей безразлично, что он подумает, ответит или оттолкнет. Она просто хочет дать ему немного сил жить дальше несмотря ни на что, согреть его замерзшее сердце, — полное невысказанной боли, как и ее собственное. Рен сжимает ее с отчаянием и благодарностью, целует ее волосы и прикасается губами к влажной от слез щеке. Он хотел бы сейчас сказать ей, что не умрет — ради нее. Что будет играть на гитаре и писать песни — чтобы она пела. Что никогда больше не заставит ее плакать. Ему хочется согреть ее в ответ, но в горле стоит тугой ком — шею сжимает холодом цепь, замок на которой он не в силах разомкнуть. Он бережно укутывает Рейру половиной ее же шарфа — другая все еще на нем. Греет дыханием ее ладони и произносит, грустно улыбаясь: — Ты замерзла. Пойдем домой.