Ловец

Понедельник

Срочно в номер! Как стало известно нашему изданию, всего несколько часов назад группа авроров, направленных для проверки сигнала о бытовом правонарушении, подверглась атаке реваншистов из числа сторонников т.н. «тёмного лорда». Имеются убитые и раненые как со стороны нападавших, так и со стороны представителей закона. В состав атакованной группы патрульных входили несколько стажеров, в том числе — курсант Академии Аврората Гарри Джеймс Поттер. ВЫЖИЛ ЛИ МАЛЬЧИК-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ? Читайте в специальном вечернем выпуске «Ежедневного Пророка»!

      На допросах задержанные говорили много и охотно. — У кошки девять жизней, так и те когда-нибудь заканчиваются. Сопляку не удастся спасаться вечно, — зло цедила растрепанная пожилая ведьма. Точно так же зло она выкрикивала «Авада Кедавра», а Гарри уворачивался, уворачивался... Подобравшийся к ведьме сбоку старший аврор Рамински — не увернулся. Он бросил оглушающее, но женщина успела услышать и ответить очередной Авадой — с разворота, навскидку. Старшему аврору Рамински просто не повезло. — Ваш «Избранный» не способен победить Господина навсегда, однажды мы уже убедились в этом! Господин вернется, а задача верных — убрать мальчишку с его пути. После нас придут другие! — экзальтированно вещал щуплый маг средних лет. Руки мага были обмотаны бинтами, закрывающими глубокие ожоги от неизвестного зелья, склянку с которым он буквально раздавил о грудь аврора Присли. Присли сейчас в интенсивной терапии в больнице Святого Мунго, и прогноз колдомедиков неутешительный.       Гарри побывал на очных ставках со всеми задержанными и подтвердил их показания: он не знаком лично ни с кем из них. Просто эти люди следили за жизнью Героя и нашли подходящий момент для удара. — Это обыкновенные психи, парень, никто из них даже не был ранее причастен к делам Волдеморта. Просто кучка рехнувшегося сброда с древними лозунгами в голове. Надеюсь, ты понимаешь — это исключительный случай и вряд ли такое повторится. Мне жаль, что твой первый выход на патрулирование оказался... — Шеклболт замялся, подбирая слова.       «...Таким летальным для аврора Рамински», — думал про себя Гарри, но вслух этого не говорил, разумеется. Послушно кивал, дожидаясь, когда министр убедится в хорошем самочувствии и должном боевом настрое Национального Героя и покинет палату.       Стажеры Аврората Поттер и Финниган остались в Мунго скорее из соображений перестраховки: исцеляющие заклинания не оставили и следа от полученных мелких ожогов, но едкое зелье было совершенно неизвестным, и колдомедик настаивал, чтобы молодые люди находились под присмотром до завтрашнего утра. И, конечно, кроме министра было еще множество желающих навестить раненых героев. — Ну, с боевым крещением! — с порога брякнул Рон. Тут же получил тычок локтем от Гермионы, но общего позитивного настроя не утратил. В конце концов, друзья живы и почти здоровы, а из десятка нападавших трое повержены петрификусами из палочки Гарри. Ну и Финниган, конечно, тоже молодец. Гермиона взволнованно тараторила и заглядывала Гарри в глаза, но и ей он отвечал правильно и кивал в должной степени бодро.       А на ночь оба стажера получили по порции зелья сна без сновидений — чтобы нормально отдохнули после тяжелого дня. И это полностью оправдало для Гарри необходимость ночевать в больнице. Вторник       Старшего аврора Эдвина Рамински хоронили как героя. Хотя почему — как? Он погиб, защищая другого Героя, сберег для Британии ее Избранного, и благодарная Родина не забудет этого подвига. На кладбище собрались все мало-мальски значимые персоны Министерства Магии, и потребовалось почти два часа, чтобы все желающие успели рассказать миру, каким блестящим аврором и чудесным человеком был покойный и сколь славным деянием он завершил свой жизненный путь. Потом, когда гроб опустился в землю и ритуальные горсти земли, брошенные многими десятками рук, почти скрыли его с глаз, Гарри сделал попытку тихонько исчезнуть из толпы. Но его удержали. В конце концов, он же был второй центральной фигурой дня, сразу после покойного Рамински. С кладбища толпа скорбящих потянулась обратно в Министерство, и там десятки магов продолжали вполголоса обсуждать подробности трагедии. Разумеется, каждый из них старался невзначай оказаться рядом с очевидцами, сказать юному, отважному и наверняка потрясенному случившимся стажеру Поттеру (ну и стажеру Финнигану, конечно, тоже) несколько слов поддержки и одобрения. Симус, впервые оказавшийся под прицелом такого единодушного интереса, только кивал в ответ и с каждой минутой выглядел всё более затравленно. Сам Гарри держался намного лучше, отвечал приличествующими словами, не забывая всякий раз возвращать нить разговора со своей персоны на заслуги погибшего аврора. И эта скромность Героя тоже не осталась неотмеченной.       Гарри шел сквозь всеобщее внимание и одобрение, как сквозь туман — почти ощупью, ориентируясь лишь на чувство направления. Если бы его спросили — он не вспомнил бы ни слова из того, что говорили ему и что говорил он в ответ. Он шел от свежего могильного холма, от гроба очередного человека, погибшего только из-за того, что в неподходящий момент оказался слишком близко к Гарри Поттеру. И все эти люди, они просто не понимают, какой опасности подвергают себя, стараясь подойти ближе... Гарри уже знал, проверял на практике сразу после Победы: им не объяснить, не уговорить держаться подальше. Они видят Национального Героя, а не ходячую бомбу, не Чуму, несущую смерть всем, кто рядом. Поэтому Гарри кивал и улыбался — это самое меньшее, что он мог сделать для тех, кто подвергается опасности из-за него. Кивал, отвечал и не видел лиц собеседников.       Только однажды сквозь туман пробился яркий луч, короткий острый блеск недоброго взгляда. Гарри уцепился за него, как за тростинку среди потока, потянулся, нашаривая за взглядом — глаза, лицо, человека.       Это был Драко Малфой. Он не пытался пробиться к Гарри, стоял далеко и смотрел подозрительно и цепко, словно ожидая подвоха. Малфой остался собой, Малфой не ждал ничего хорошего от Героя, и Гарри почувствовал секундное облегчение. Но, встретившись глазами, Драко поспешил отвернуться, и неверная тростинка выскользнула из пальцев. Снова вокруг был только туман.       Ночью Гарри снился голос Волдеморта, произносящий: «А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Если ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, я уничтожу всех до единого — мужчин, женщин и детей — кто помогал тебе скрываться от меня». Гарри шел на этот голос, но знакомой поляны в лесу всё не было, был только Большой Зал Хогвартса, и мертвые, уложенные в бесконечный аккуратный ряд. Гарри шел, а потом бежал, чтобы отдать себя врагу и прекратить это, но вдруг вспомнил, что Волдеморта уже давно нет в живых. «Я не могу прийти к тебе, ты мертв!» — прокричал Гарри, но голос рассмеялся в ответ: «Можешь. Прийти к мертвому даже проще, чем к живому. Если тебе хватит решимости, Гарри Поттер». Среда       Утром Гарри вместе с другими стажерами снова был в Аврорате. — Не раскисать, молодежь! — рявкнул вместо приветствия Найджел Фальк, глава Оперативного отдела. — Мой дядюшка-берейтор, знаете, как говорил? «Если вылетел из седла, то лучшее средство от синяков — вернуться в седло, да побыстрее». Так что выходного по состоянию здоровья никому не предлагаю.       Рабочий день начался для Гарри с пресс-конференции, посвященной резонансному нападению. За одним столом с ним сидели тот же Фальк и сам министр Шеклболт, а потому всерьез развернуться журналистам не удалось. Даже безудержная въедливость Риты Скиттер раз за разом увязала в отточенных, выверенных пресс-штабом министра до последней запятой комментариях. Национальный Герой в свой черед произнес полагающиеся случаю прочувствованные фразы о недопустимости паники в обществе, жалких потугах безумцев и о своей скорби по погибшему старшему коллеге. По окончании конференции журналистов аккуратно вытеснили из здания и только потом позволили Герою выйти из-под опеки более опытных товарищей — прямо под крыло патрульной группе, к которой стажер Поттер был приписан на сегодня.        За следующие несколько часов Гарри в компании двух авроров успел отыскать «потерявшегося» на соседскую кухню книззла и спасти пожилую леди от многолапого кофейника — плода неудачной трансфигурации. Больше ничего достойного упоминания патрульные не встретили.       А после обеда стало известно, что аврор Хенрик Присли скончался, не приходя в сознание. Колдомедики Мунго всё-таки не справились.       Этим вечером Гарри пил зелье сна без сновидений уже из собственных скудных запасов. Четверг       Аврора Присли хоронили с куда меньшей помпой. Зато, в отличие от женатого на собственной работе Рамински, Хенрик Присли имел большую семью: пожилая вдова, трое уже взрослых сыновей, почти десяток внуков и даже один правнук. Гарри, снова, как в тумане, подошел в свой черед выразить соболезнования, и миссис Присли порывисто обняла его в ответ. — Не вини себя, мой мальчик! Хенрик прожил долгую жизнь и умер, как жил — сражаясь со злом, защищая наше будущее. Думаю, для него не было большей чести, чем погибнуть, сражаясь плечом к плечу с самим Гарри Поттером! Знаешь, он был просто сам не свой, когда узнал, что ты будешь стажироваться в его отделе...       Когда Гарри сумел выбраться из общего рабочего кабинета, где продолжались тихие поминки, его перехватила Гермиона. — Я подумала! — решительно начала она, тревожно заглядывая другу в глаза. И продолжила уже менее уверенно: — Гарри, ты ведь не считаешь себя виноватым, правда? Просто я помню, мы обсуждали это сразу после Войны... Я подумала, вдруг ты опять, ну, решил, что это твоя вина. Гарри?       Он покачал головой. — Герми, их убили даже не настоящие приспешники Волдеморта, просто психи какие-то. Психи встречаются в любом времени, и Война для этих — повод, а не причина. Я не настолько дурак, чтобы отвечать за все беды мира, правда! — О, Гарри, ты такой молодец! — от облегчения Гермиона чуть не рассмеялась. — Конечно, ты прав! Тогда до встречи в пятницу, да?       Она поймала ответный кивок и развернулась, собираясь лететь дальше по своим бесконечным делам. Гарри успел неслышно выдохнуть, но тут Гермиону остановил окрик: — Грейнджер! — злой и хлесткий, как удар бича. — Грейнджер! — остановившийся в паре шагов от них Малфой выглядел по-настоящему взбешенным. — В школе я не раз слыхал, будто у тебя замечательные мозги, но, Мордред и Моргана, я не понимаю, на чем основаны эти слухи! — В чем дело, Малфой? — отозвалась Гермиона скорее удивленно, чем враждебно. С самого выхода из Азкабана Малфой держался тихо, и такое его поведение было более чем неожиданным.       Малфой метнул короткий осуждающий взгляд на тревожно замершего Гарри и с явным усилием сбавил тон. — В твоем запросе, естественно. Отдел Ликвидации Проклятий — это оперативный отдел, понимаешь? Исследованиями занимается Отдел Тайн. Ты немного ошиблась адресом, когда запрашивала сравнительный анализ по «паутиннику» и «русалочьей росянке». — Но мне нужно сравнить именно практические аспекты обезвреживания...       Во время этой перепалки Малфой еще несколько раз бросал взгляды на Гарри, будто обвинял и его тоже. «Тоже» ли? Но на шум из ближайшего кабинета высунулась молодая ведьма и сдержанно попросила перенести скандал куда-нибудь в другое место. Малфой и Грейнджер вняли и удалились, продолжая переругиваться. Гарри остался в коридоре один, как и хотел с самого начала.       Ближе к концу рабочего дня Гермиона снова поймала его и задала несколько бессмысленных вопросов. При этом рассматривала его с неясным сомнением, которое, видимо, даже ей самой казалось странным. Закончила она разговор предложением где-нибудь встретиться завтра и очень удивилась, узнав, что о встрече они уже условились, поскольку завтра — пятница. Вечно занятая Гермиона довольно часто теряла счет дням.       Поздно вечером в пустом доме на Гриммо Гарри долго боролся с собой. Он давно усвоил, что пить «сон без сновидений» две и более ночи подряд — очень вредно и приводит к привыканию. Но заставить себя улечься в постель просто так — не смог. Он долго сидел и смотрел в огонь камина, а в результате не заметил, как и когда в соседнем кресле появилась Тонкс с сильно подросшим Тедди на руках. Тед хныкал и спрашивал, почему мама не хочет жить вместе с ним, ведь у всех других деток есть мамы и даже папы! Тонкс в ответ строго объясняла, что у нее есть серьезное неотложное дело — умереть ради победы Гарри Поттера. Это очень-очень важно: умереть ради Гарри Поттера, и, конечно, это дело нельзя отменять из-за капризов маленького мальчика. Все хорошие люди обязательно должны умирать за Гарри Поттера, так положено. Тогда Тедди вытер слёзы и торжественно пообещал вырасти хорошим человеком и тоже обязательно умереть за Гарри Поттера, а Тонкс улыбнулась ему и назвала умницей.       Рывком проснувшись в серую хмарь раннего утра, Гарри несколько секунд потерянно смотрел на пустое кресло рядом. Потом сполз на пол и уткнулся лицом в подлокотник, туда, где в его сне лежал локоть Тонкс. И остался сидеть так до тех пор, пока Кричер не объявил, что хозяину пора завтракать. Пятница       Пятничная планерка в отделе не принесла новостей, а последующее патрулирование — сюрпризов. Но слишком много еще находилось желающих выразить свою поддержку Национальному Герою, и с каждым ободряющим словом Гарри всё плотнее окутывал уже знакомый туман. В этом тумане бродили и разговаривали тела — еще дышащие, но готовые в любой момент покорно занять свое место в бесконечном ряду посреди Большого Зала. Иногда туман немного редел, позволяя рассмотреть лицо собеседника, и тогда Гарри испытывал иррациональный страх увидеть перед собой уже выросшего и ставшего хорошим человеком Тедди Люпина.       Но он по-прежнему ходил, вежливо улыбался, отвечал на обращенные к нему слова — отвечал, быть может, более скупо, чем даже его обычное немногословие, но люди уважали его сдержанность. В конце концов, всего несколько дней назад юный Герой в очередной раз был на волосок от смерти, ему столько пришлось пережить, бедному мальчику!       Пятница была для стажеров коротким днем, и сразу после обеда Рон начал нетерпеливо ерзать и каждые несколько минут вызывать темпус. Заметив эти страдания, глава отдела хмыкнул что-то про ветер в голове и широким жестом отпустил всех стажеров раньше положенного времени, пожелав хорошенько развеяться. Рон тут же подхватил за локти Гарри и Симуса, остальных просто позвал за собой, и вся компания отправилась в ближайшее кафе праздновать наступление выходных.       В ожидании девчонок, которые учились, стажировались или работали в совершенно разных местах и, соответственно, освобождались в разное время, будущие авроры выработали план на дальнейший вечер. Стояла теплая осень, темнело еще не слишком рано, погода выдалась отменная, а потому было решено устроить пикник где-нибудь подальше от глаз маглов: чтобы можно было и в квиддич размяться, и фейерверки позапускать, в общем — действительно хорошенько развеяться. — Отлично! — Рон предвкушающе потер руки. — У кого есть тихое место на примете? — Запретный Лес, — сказал Гарри. Собрал охапку непонимающих взглядов и поспешно поправился: — В смысле — поляны по опушке. Миль пять-семь от Хога если взять, там вообще никого. От маглов окрестности Леса очень качественно закрыты чарами, а крупная живность к опушкам близко не подходит. — Тема! — почти сразу кивнул Дин. — Вообще красота, может, удастся девчонок на позагорать развести, а купальников-то у них не будет... — Я тебе разведу! — мгновенно среагировал Рон. — Ну, не всех, только ничейных! — Дин, ты сам уже в свитере под мантией, какое «загорать»? — А мы чары обогрева навесим! Солнышко-то есть еще!       Гарри перестал слушать.       Пока собиралась женская часть компании, пока заполняли корзинки бутылками и свертками, пока некоторые аппарировали по домам за метлами или переодеться из мантий в джинсы, пока Рон отлавливал Гермиону, застрявшую где-то в архивах — прошло несколько часов. Так обнадежившее Дина солнышко уже спустилось низко, и Запретный Лес нависал косыми синими тенями, делая неуютно-прохладной добрую треть выбранной полянки. Но остального места вполне хватило всем разместиться на пледах, расстелить большую скатерть и поднять первые бутылки сливочного пива за веселый вечер. — Квиддич? — спросил Рон через полчаса, когда стало ясно, что Гермиона с бормотанием «ну ты же мне не дал досмотреть в архиве, сейчас я сверю быстренько...» намертво уткнулась в притащенные с собой распечатки.       Устраивать матч по всем правилам никому не хотелось, так что некоторое время две команды просто перебрасывались квофлом, а потом играли в воздушный вариант «горячей картошки». Но тут начитавшаяся наконец-то Гермиона развела настоящий — без магии — костер, и на запах жарящихся сосисок игроки один за другим спустились на поляну. Последними в воздухе оставались Гарри и Джинни, но потом и младшая Уизли решительно кивнула в сторону полянки. — Я полетаю еще, — в ознаменование неизрасходованного задора Гарри крутанул несколько бочек подряд. — Ветер как пахнет, чувствуешь? — Хочешь, вместе... — начала Джинни, но он энергично замотал головой. — Спускайся, я же вижу — мёрзнешь!       И Джинни послушно направила метлу вниз.       Ветер действительно пах дымом и лесом. Ветер пах костром в Запретном Лесу, поляной с остатками паутины акромантулов, заинтересованным взглядом красных глаз и обреченностью.       «К мертвому прийти даже проще, чем к живому».       Гарри знал, что костер на той поляне горит только в его воображении, но всё же сделал над лесом несколько неровных кругов, стараясь высмотреть в сгущающейся тьме то место, где ждала его последняя смерть. Впрочем, к мертвому прийти действительно проще, место не имеет значения.       И всё-таки Гарри надеялся, что идти не придется. Вот сейчас он один над лесом, сейчас, случись что, он никого не утащит за собой. Приходите, мстители, безумцы, искатели головы Избранного. Приходите, возьмите! Я не хочу — сам... Но когда кому было интересно, чего хочет Избранный? Только ветер нашептывал: «Я буду ждать тебя в Запретном Лесу». — Я пришел, слышишь? — Гарри неподвижно завис в темноте над Лесом. — Я пришел, я сдаюсь, вот!       Он вытряхнул из рукава палочку и позволил ей скользнуть мимо руки, вниз. Как тогда, чтобы не было соблазна сопротивляться. Падающая палочка быстро затерялась на фоне черной громады Леса. Гарри наклонялся всё ниже, словно пытаясь снова разглядеть ее и, одновременно — теряя баланс, обманывая собственное тренированное, пока еще привычно слитое воедино с метлой тело.       Из темной массы деревьев внизу выметнулась чуть более светлая тень. Рванула круто вверх, рыскнула в сторону, потом выровнялась и снова помчалась прямо на Гарри. Через несколько секунд в сумерках стали различимы очертания фигуры на метле и почти светящиеся на фоне окружающей черноты белые волосы. — Левикорпус! — на подлете выкрикнул Малфой, и Гарри опрокинуло вверх тормашками. Он в последний момент успел удержать метлу и теперь словно бы висел на ней, уцепившись ногами, как летучая мышь. Только вот удерживала его в воздухе всё-таки не метла, а Малфоево заклинание. — По-оттер, ты бы знал, как давно я мечтал о чем-то подобном! — протянул Малфой, оскалившись наигнуснейшей улыбкой. — Мечты сбываются, Мерлин всесветлейший!       Гарри все еще слышал, как ветер шепчет: «...если тебе хватит решимости...», и к тому же был дезориентирован внезапным переворотом, поэтому только удивленно ойкнул, когда что-то твердое и царапучее влетело ему прямо в нос. — Ай, умница, Потти! Вот так и виси, не вертись! — и Малфой снова взмахнул рукой. На этот раз Гарри успел разглядеть, что в него летит шишка, разлапистая, высохшая и вылущенная прошлогодняя сосновая шишка. Увернуться он снова не сообразил. — Красавчик!       Третью шишку Гарри отбил рукой, и Малфой неодобрительно цыкнул. — Ну серьезно, Поттер, не ломай кайф! Ты всё равно весь разлохматишься в лоскуты, пока будешь лететь к земле сквозь эти елки, уж пару царапин чуть заранее перетерпи как-нибудь!       От четвертой шишки Гарри уклонился, пятую и шестую — снова отбил, и Малфой перестал кидаться. — Ну что ты за человек такой, Потти! Тебе что, жалко, что ли? — Рехнулся, Малфой? — С чего бы? Ты через полминуты будешь лежать там внизу неэстетичной кляксой, и при этом тебе жаль доставить немного радости однокурснику?       Малфой снова начал кидаться шишками, но Гарри уже достаточно пришел в себя. Инстинкты ловца не подвели, и он успешно перехватил несколько снарядов, чтобы швырнуть их обратно в Малфоя. — Эй, мне-то царапины ни к чему! — возмутился тот. — Не обременяй себе карму перед смертью, гриффиндурок! — Ты точно рехнулся, Малфой! Я думал, обещания убить друг друга остались в прошлом! — Убить? Я? Тебя? Нафига, если ты сам собрался прыгать с метлы?       Гарри замер, и очередная шишка расцарапала ему щеку. Он — что? И навалилось-накатилось осознание прошедших дней, мучительных снов, удушливого тумана и призрачного голоса, на зов которого он чуть было не ушел несколько минут назад. Он чуть было не... — что?       Следующая шишка впечаталась точно в губы, оставив привкус крови. — Я правда мечтал об этом долгие годы, Поттер, — Малфой нарочито тщательно прицеливался, щуря левый глаз. — Раз уж, думаю, герой всё равно сдохнет, ему ж не жаль немножко повисеть на радость старому врагу? — Гарри! Гарри! Ты где? — с того края леса, где в сгущающейся темноте все более различимыми становились отсветы далекого костра, появились несколько силуэтов. — Ну вот, закончилась потеха, — разочарованно протянул Малфой. Он развернул метлу и не спеша полетел в противоположную сторону от быстро приближающихся фигур. Отлетев на два десятка футов, круто развернулся. — Не, последнюю всё-таки н-на, Поттер!       Малфой еще раз взмахнул рукой и тут же рванул прочь, мгновенно растворившись в густом сумраке.       Гарри почти машинально поймал брошенный предмет. Это была его волшебная палочка.       Он наплел друзьям что-то о единороге, которого увидел сверху и попытался подлететь поближе сквозь сосновые ветки. Парни ржали, Гермиона осуждающе качала головой, спрашивала, когда же Гарри, наконец, повзрослеет, и залечивала ему исцарапанное лицо. А когда уже сворачивали пледы и заливали агуаменти костер, Гарри отошел в лес совсем ненадолго и вернулся с полными карманами сосновых шишек.       И еще позже в спальне на Гриммо он лежал на спине и подкидывал шишки к потолку, иногда позволяя одной из них упасть прямо на мокрое лицо. В эту ночь он не пил зелье сна без сновидений. Понедельник — Малфой!       Драко с явной неохотой обернулся. Гарри в три шага подошел вплотную и быстро огляделся, убеждаясь, что ближайший к ним участок авроратского коридора пуст. — Тогда, над Лесом... ты что, следил за мной? — Подавай жалобу в общем порядке, стажер! — мгновенно ощетинился в защитную стойку Хорёк.       Гарри нервно рассмеялся, не в силах сменить тему и сказать что-то более значимое: — Нет, просто я как представлю, как ты по-пластунски в траве... — Ты придурок и магл, Поттер, — Драко заметно оттаял, сунул руку во внутренний карман мантии и ткнул Гарри под нос крупный перламутровый жетон. Оценил полное непонимание на лице собеседника и деланно вздохнул. — Ну точно — магл. Это детский сторожок, Поттер, самый стандартный. Нитку на себе потом сам найдешь. Если в двадцати футах от объекта нет людей или домовых эльфов — значит, объект угулял куда-то без присмотра и может разбить себе нос. Жетон начинает вибрировать и намечает точку для аппарации в тех же двадцати футах от объекта. Ты просто был весь в себе и по сторонам не смотрел. Дальше мамочка прибегает, спасает детку, увольняет няньку, домовые эльфы обрывают себе уши под корень. Я предположил, что ты всё-таки не будешь делать глупости прямо на глазах у своих друзей. — Как ты понял? — тихо спросил Гарри, отводя взгляд. Сейчас давешнее помрачение казалось ему постыдным. — У тебя на роже всё написано. — А серьезно? — Серьезнее некуда, Поттер, надо только научиться читать, — в голосе Драко прозвучала усталость. — Грегори с Крэббом были истинными побратимами — на крови и магии. И Гойл-старший в тот же день погиб у Хога. А нас всех сразу после вашей победы покидали в Азкабан к дементорам, и потом эти «общественные работы» — тоже хреновое средство от депрессии. Но Грег — тугодум, он месяц с такой рожей проходил. А вот Панси... — он оборвал фразу. — Так что тебе просто повезло встретить эксперта, Поттер. — Гойл и Паркинсон? Они?.. — Вовремя поймали. Обоих. — Драко смотрел очень жестко. — Их было кому ловить, Поттер. Среди твоих друзей есть тот, кому ты не врешь, когда загибаешься? Или хотя бы тот, кто не захочет радостно поверить в твое неумелое вранье?       Гарри вежливо улыбнулся в ответ. — Спасибо, что интересуешься, Малфой. Хорошего дня! — и развернулся, собираясь уйти. — Поттер-р!       Гарри с готовностью обернулся на рычание. — Малфой. Хочешь услышать то, что мечтал услышать долгие годы?       Драко подозрительно сощурился. — Лучшие ловцы — в команде Слизерина! — Гарри снова улыбнулся, предлагая поддержать несерьезный тон, но Малфой в ответ взглянул еще холоднее. — Это потому, что у нас огромные возможности для тренировок, Поттер. Привилегия строго для чистокровных, как всегда.       Гарри покачал головой. — Снова твои чистокровные заморочки, Малфой. Думаешь, у меня нет шансов выйти на твой уровень? — У тебя-то? — задумчиво протянул Драко. — У тебя врожденный талант, вынужден это признать. Только не надорвись, гер-рой. То ловишь целую страну, то сам превращаешься в снитч... надо адекватно распределять силы. — Постараюсь, Малфой, — серьезно кивнул Гарри. — Я постараюсь.