Ночь. Балкон.бессоница

Ночь. Как это ни странно на улице не душно, лёгкий ветерок колышет шторы, небо чистое, кажется, будто весь мир застыл, сосед по комнате лежит лицом к стене, вроде спит, точно не скажешь. Дышит ровно - это уже радует Ваню. Как Едешко хочет, чтобы мысли перестали плясать польку и он мог спокойно уснуть. Сегодня сборная СССР по баскетболу обыграла США. Все были счастливы. Саша Белов бежит, взмывая руки к небу, Ваня охотно бы поднял Белова, но боялся, что не удержит. Баскетболисты из штатов ещё долго возмущались судейством. Это мало волновало сердце Саши. Порой казалось, что всё было против их победы: саркома Саши, теракт, капитан, желающий быстрее убежать в родную Литву, а Гаранжин всё вёл их к этому триумфу изматывал на тренировках, а они ведь даже в Грузию поехали. Ваня вспоминает эту поездку с улыбкой на лице, хочется вернуться. Охото опять чувствовать тепло солнца на лице, купаться в реке, после которой кудряшки становились ещё более своевольными; охото опять ощущать руку Белова на голове. Но время не бракованный товар, его не вернёшь. Мысли ушли не туда, нельзя об этом думать. На родине могут посадить, причём надолго. Ваня уже узнал: статья 121, а звучит она как «мужеложство», сроком до 7 лет. Ну почему за такую простую и привычную вещь, как любовь, могут повязать, ещё и карьеру испортить. Едешко не понимал. Но приходилось принимать. Кровать скрипнула, Саша повернулся лицом к соседу, взгляд не сонный, видимо, царство Морфея Белов не посещал. – Тоже не спится? – спросил он шёпотом. Стены картонные, а будить никого не хотелось. – Есть такое. Мысли всякие в голову лезут, сам-то чего не спишь? Ты у нас сегодня герой, – Ваня, непривычно для себя, ухмыльнулся. Было у кого учиться, капитан в этом был мастер. – Не делай так, мне Моди хватает за глаза, – у обоих проступил лёгкий смешок. Модестас и правда был очень вспыльчив, но игрок он классный. Не говорил ещё бы о Литве каждые пять минут, было бы вообще идеально. – Саш, ты бы мог представать мир лет через... сто? – вопрос был странным, но поводом для проявления обширной фантазии хорошим, всё равно спать нет желания. – Как думаешь, люди были бы свободны в выборе жизни... в любви? – Последнее Едешко сказал почти про себя, но из-за тишины сосед услышал. Повисло неловкое молчание, один думал, что зря начал говорить на эту тему, а второй и правда задумался. Также Белов порой задумывался, что Ванька ещё маленький ребёнок, вечно весёлый, улыбающийся, кучерявый, словно барашек. Правда сейчас он ребёнка напоминал лишь отдалённо, взгляд опущен, даже отголоска на улыбку нет, кажется, что даже кудри решили вдруг стать послушными и не топорщиться. – Не знаю, наверное, были бы, может быть, когда-нибудь они будут делать то, что велит душа, а не правитель, а власть станет порядочной, коррупции не будет, люди поймут, что любить может кто угодно и кого угодно, – Саша перешёл в сидячее положение. – А возможно нет. Да и порой мне кажется, что лучше просто жить сейчас, этим днём, даже просто этой ночью и не задумываться. Белов встал с кровати и направился к балкону, выйдя на него, он дышал полной грудью, как будто хотел заполнить каждую частичку лёгких ночным воздухом. Ваня присоединился. Облокотившись на стенку балкона. Из окна виднелась огромная шахматная доска. Едешко представил сборную в виде фигур, а Гаранжин был игроком, абсолютно одержимым победой. Вырвался смешок. – Чего смеёшься? – Белов обратил внимание на кучерявого барашка. – Да так, просто. Тренера вспомнил. – Вот как...-взгляд Саши снова перешел на кучеряшки, которые в свете луны были чем-то похожи на волны моря. Охото провести рукой, сделать ещё больший хаос на голове. Не, раз хочется, значит сделается. Белов стал ворошить русые волнушки. – Ну! И так бардак на голове, а ты ещё! Дурак чтоли? – Ваня поднял глаза на четырнадцатого, улыбка на лице и лёгкое недопонимание – Какой же ты всё-таки ребёнок. – Вообще-то, я уже вырос! – малой встал в стойку боксёра, после чего залился громким смехом. – Тише, тише ты. Спят же все, – Белов прикрывает рот Вани рукой, – Тренер узнает - загоняет на тренировке. – Армврана, – Саша убрал руку от рта. – Чего? – "Нормально" говорю, – всё ещё улыбается Едешко. Малой посмотрел на Белова так ласково, что у того чуть балкон из-под ног не ушёл. Ваня махнул рукой, показывая, что пускает всё на самотёк. Видимо, точно разобрался и понял, почему так защемило между лёгких при новости о Саше и его болезни, почему при взгляде на венозные от напряжения руки сокомандника хотелось проводить по ним пальцами, хотелось при встрече прижать к себе и никогда не отпускать, просто разобрался. – Сань? – Да? – Белов тоже понял почему его так тянет к этому безумному кудрявому дитю. – Если хочешь ударить - бей, но нравиться ты мне не перестанешь, – на выдохе сказал девятый. – И этот человек говорит мне, что я дурак? – с ухмылкой сказал Саша и захватил в обьятия кучеряшку. – Ты мне тоже нравишься, –уже в волосы прошептал четырнадцатый. Им хотелось, чтобы момент остановился, время перестало бежать, как будто опаздывает на последнюю электричку. Им хотелось стоять тут так хоть целую вечность. Просто стоять и прижиматься друг к другу, ведь скоро они вернутся в Союз, а там нужно скрывать свои чувства, иначе донос. А пока они наслаждаются моментом и им плевать на всё с высокой колокольни.