Сгоревший

- Мечта, да, Реборн? – губы Тсунаеши кривятся в улыбке, - Хоть раз бы, кто-нибудь из вас спросил, о чем я мечтал. Чего хотел от жизни, но нет, ты ломал меня, не спрашивая ни о чем. Хочу ли я принимать грехи Вонголы, - Савада садится на край стола, продолжая вертеть в руках пистолет, будто сам не знает, что с ним делать, - Я до сих пор не желаю быть боссом этой жалкой и насквозь прогнившей семьи. Скажи, Реборн, к тебе приходят призраки? - Тсуна, - мужчина подается вперед, но тут же одергивает себя, когда мальчишка бросает на него свой взгляд. – Не… - Хотя, нет. Я не хочу слышать ответа. Кто я такой, чтобы мечтать о чем-то? – слышится тихий смешок. – Должен возродить волю Примо, должен вернуть мафию к началу. Интересно, вот, а к началу чего? – Савада склоняет голову к плечу. – И Первый Вонгола никогда не был ангелом, каким пытаются его воссоздать. Забавно, что мы тоже прокляты, - Десятый поднимает пистолет и целится куда-то в стену, позади застывшего бывшего Аркобалено. – Мы в точности повторяем чужую судьбу, - и снова грустная улыбка, - Мертвые люди. Мальчишки, которые должны бороться за этот чертов мир в угоду чужим желаниям. Три-ни-сет-те, - насмешливо произносит Десятый, - Проклятая система равновесия мира. Это тоже было эгоистично с чьей-то стороны. Сколько жизней ради неё забрали. Правда, весело? - Но это было необходимо, - кажется, Реборн и сам не верит собственным словам. – Необходимо, чтобы другие жили. - Ах, да. Что такое одна или две, а может семь жизней, чтобы сохранить миллионы, - Савада устало вздыхает, - Ничего, конечно же. А ты знаешь, мой дорогой репетитор, что не только пустышки, но и кольца убивают, - Реборн вздрагивает, внимательно смотрит на своего ученика. – Вы должны были знать, к чему меня принуждаете. Нет, нас всех. Неужели, даже ты забыл, что значит Небо? И лучший киллер не находит ответа, отворачивается в сторону. Внутри, как будто-то что-то умирает и до него наконец-то доходит. Но он ведь просто исполнял приказ. Да, грубо. С насилием, изматывающими и унизительными тренировками. Ломал и заново склеивал этого доброго, наивного мальчишку. Только почему-то упорно не видел зарождающейся ненависти в янтарных глазах. Разве этого хотели? Савада оказался зверем намного хуже, чем Занзас. Вот только если босс Варии с детства крутится в этом мире, то Тсунаеши в него засунули насильно. Заставили принять правила проклятого мира. Наверное, Реборн где-то глубоко в душе понимает, что этот мальчишка имеет полное право на месть. Как и все в этом мире, у кого сломаны судьбы и жизни. - Небо холодное и бездушное, а не ласковое, как ты меня убеждал, - снова произносит Савада, - Солнце не дает тепла, дождь оказался ледяным, туман безумным, а облако превратилось в тучи, принесшие с собой ураган, - и Тсунаеши начинает смеяться, но это смех безумца. – А мы просто хотели жить. Вы отняли у нас даже это. И он смеялся, с надрывом, а по щекам бежали слезы. Сильные не плачут, да, Реборн? Сломанный на восемьдесят процентов механизм не будет работать. Реборн понял, что желает ему сказать Тсунаеши. Небо не выживает без Хранителей. А у этого неба его Хранители, его опора, оказались мертвы. А он рыдал от смеха, от иронии... И от собственного бессилия. Тсунаеши умирал, его сжигало заживо собственное пламя, а добивали чужие амбиции. Ты же этого хотел, Реборн?