***
— Лиа, у меня для тебя сюрприз! — Тэ довольно наблюдал, как доктор, оторвав голову от бумаг, в предвкушении широко распахнула глаза. Они светились неподдельным любопытством. Ему не терпелось наконец поведать о своем счастье. И именно этой девушке в первую очередь. Ведь всё началось с неё. С того момента, как Лиа покинула Клан волчьего клыка. Тэ тогда, откровенно говоря, пришлось очень туго. Чувства к ней сводили его с ума, заставляя боль в груди разрастаться до невыносимых мук. В особо тяжелые вечера и ночи он срывался в деревню Низовичи, чтобы тайком, хоть краем глаза увидеть ту, что бередила его сердце. Он любовался ею спящей. Наблюдал за ней, пока та сидела над бумагами, задумчивая покусывая указательный палец. Видел, как Лиа и её помощница готовили снадобья и занимались ремонтом. Воин прекрасно понимал, чем обусловлена эта одержимость. Много-много лет назад именно его мать была тем самым последним доктором в клане. Она умерла при родах и ей тогда никто не смог помочь. Отец его был не в себе от горя и не мог заниматься младенцем. Тэ рос практически один, им занимались чужие жены и матери. Отец забрал мальчугана к себе уже в довольно сознательном возрасте. И тоска по любимой жене сыграла в этом немаловажную роль. Тэ как две капли воды был похож на мать. Вплоть до подросткового возраста они жили душа в душу, пока не случилось страшное. В той тяжелой битве пали многие воины, в том числе и отец Тэ. Смерть единственного родного, близкого человека надломила молодого охотника. Он замкнулся в себе, запретил испытывать эмоции, запретил любить, привязываться. Без родительской ласки превратился в жёсткого холодного мужчину, внутри которого билось израненное разбитое сердце. Этому сердцу не хватало любви и тепла. С появлением Лии молодого воина как будто окунули с головой с расплавленное олово. Его подсознательно тянуло к ней, но выстроенная им стена, за которой он сам себя запер, привела к обратному эффекту. Тэ наделал много ошибок и долго раскаивался, терзая себя еще больше. А потом доктор вытянула его буквально с того света и поставила на ноги. И он проникся к девушке неподдельным уважением и благодарностью. Отступил и смирился. И только после того, как смог погасить в себе этот раздирающий тело и разум огонь, Тэ понял, что происходит что-то странное. Его всё еще непреодолимо тянуло в Низовичи, несмотря на то, что Лиа давно покинула деревню. Что именно влекло в село он осознал тогда, когда одним поздним вечером вновь стоял под окном лечебницы и молча наблюдал за девушкой, что прибиралась в приёмной. Помощница Лии. В какой момент всё поменялось? Когда это случилось? В какой миг её образ проник в мысли? Тэ недоуменно таращился на Пэнни. Девушка, моющая пол в зале, распрямилась и, перехватив швабру, вытерла взмокший лоб ладонью. Темно-каштановые волосы выбились из пучка, щеки порозовели и Тэ сконфуженно поймал себя на том, что сердце сейчас бьётся в его груди гораздо быстрее, чем обычно.***
Пэнни возвращалась поздним вечером от пациента, неся в руках увесистую коробку яблок, что всучили ей благодарные родные. Тащить её было нелегко, и девушка решила сократить путь до клиники, свернув на глухую маленькую улочку между домами. — О, дохтур! — послышался нетрезвый мужской голос. Не узнать его было невозможно. Местный сапожник Пит был неплохим человеком. До тех пор, пока не уходил в запой. В нем словно уживались две диаметрально противоположные личности и сейчас явно говорила вторая его личина — опасная и неадекватная. Пэнни ускорила шаг, игнорируя мужчину. — Дохтур, кхуда вы так… ик… спеш-шите? — Пит неожиданно проворно поднялся на ноги, подскочил к девушке и грубо вцепился своими жесткими, шершавыми пальцами ей в локоть. — Отпусти меня, Пит, — стараясь сохранить твердость в голосе, сказала Пэнни. Внутри уже плескался страх, перерастая в панику и заставляя её дрожать мелкой дрожью. — А если не отпущу? Ну же, ик… малышка, дай-ка мне это сююууда! — пьяный Пит ухватился второй рукой за ящик и потянул его в сторону. Пэнни уже откровенно трясло. Она, вцепившись в коробку руками, машинально дернула её на себя. Пит осклабился, дыхнув перегаром. Он был крупным мужчиной, крепким и нависал сейчас над хрупкой девушкой, словно каменная глыба, подавляя и медленно тесня к стене. Противная похабная улыбочка на его лице вдруг сменилась удивлением, когда его внезапно легко отбросили в сторону. Он больно ударился боком, повалившись на брусчатку, и ошарашено посмотрел на высокого мужчину, чья фигура бесшумно возникла рядом с доктором. Лицо неизвестного было скрыто маской, одни только глаза гневно сверкали из-под челки, отражая свет фонарей. Одет он был в кожаные штаны, рубашку, поверх которой небрежно была накинута волчья шкура. Незнакомец придерживал одной рукой ящик с яблоками. Не выдержав долгого проницательного взгляда чужака, Пит опустил глаза и понуро отполз подальше, скрывшись в тени домов. Ошеломленная Пэнни подняла голову. Незнакомец стянул с лица маску, и у нее перехватило дыхание: перед ней стоял необычайно привлекательной внешности молодой человек. Она никогда раньше не встречалась с ним, он точно был не из местных и это почему-то взволновало её ни на шутку. Молодой красавец молча забрал у девушки коробку, играючи удерживая ту одной рукой, решительно приобнял доктора за плечи и повел прочь из подворотни. — Спасибо, — тихо произнесла Пэнни, когда они вышли на широкую освещенную улицу. До лечебницы оставалось всего несколько домов по прямой. Она протянула руки в намерении забрать коробку, но молодой человек остановил её: — Позвольте мне вам помочь, — сказал глубоким низким голосом, от которого мурашки пробежали по телу и волосы встали дыбом. — Негоже девушке таскать такие тяжести. Пэнни какое-то время колебалась, но устоять перед этим взглядом темных пронзительных глаз не смогла. Кивнув, она указала рукой в конец улицы: — Нам туда.***
Тэ поставил коробку на столешницу на кухне, отряхнул руки и обернулся к Пэнни. Девушка при свете ламп казалась еще прекраснее и у него нестерпимо засосало под ложечкой. Она была такой маленькой, хрупкой, тоненькой, как тростиночка. Густые длинные каштановые волосы спадали на плечи, а карие глаза светились теплом. Охотник сейчас готов был порвать любого в клочья, кто осмелился бы навредить ей. Да даже просто тронуть пальцем. Прочистив горло, он провел рукой по волосам и облизнул губы. — Спасибо вам еще раз, — доктор стискивала в волнении пальцы. — Я даже не знаю, как мне вас отблагодарить. — Предложите мне чаю, — неожиданно для себя произнес Тэ и осёкся, моментально испугавшись, что сейчас всё испортил. Девушка, заметив робкую растерянность и смятение в глазах молодого человека, растянула губы в улыбке. Что-то до дрожи притягательное было в этом мужчине, чего она не могла объяснить. Она взяла чугунный чайник и, наполнив его питьевой водой из лохани, поставила на маленькую печку. Присев перед очагом, собралась разжечь огонь, но длинные мужские пальцы, мягко коснувшись её ладони, перехватили огниво. Доктор молча любовалась его профилем, пока молодой человек подбрасывал дрова в печку, впервые испытывая какое-то томительное сладкое чувство внутри. — Меня Пэнни зовут, — наконец она нарушила тишину. — Тэ, — мужчина поднял на неё взгляд. Они наверно с минуту не отрывали друг от друга глаз, потом, опомнившись, смущенно отвернулись.***
— Ну так что за сюрприз, Тэ? Не томи! — ты в нетерпении стукнула кулачком по столу. И воин, выглянув в коридор, поманил кого-то рукой, широко улыбаясь: — Заходи! Озадаченно сдвинув брови, ты ждала кого угодно, но только не свою верную помощницу. Та, заглянув в приёмную, степенно вошла внутрь, стискивая в руках теплую накидку и прикусывая от волнения губы. — Пэнни! — громкий радостный визг заполнил приёмную, ты опрометью бросилась к подруге. Листы бумаги взметнулись, разлетаясь вокруг стола. — Лиа! — девушка кинулась навстречу. Вы крепко обнялись и потом, расхохотавшись, запрыгали на месте. — Ты что здесь делаешь? Почему? — радостно вглядывалась в лицо своей помощницы. — Я… — та неуверенно посмотрела на Тэ. — Пожалуй, я оставлю вас. Думаю, вам есть, о чем поговорить, — воин прижал к себе Пэнни, поцеловал её в лоб и вышел из комнаты. — Не может быть… — выдохнула ты, глядя на всё это огромными глазами. Пэнни смущенно покраснела. Она и правда оказалась той самой таинственной избранницей Тэ, о которой все судачили в Общине. Теперь понятно было, куда охотник временами пропадал. Теперь была вполне объяснима его смена поведения и настроения. Пэнни — вот, кто отогрел несчастное сердце воина. И сегодня он привел её в Город уже как свою невесту. — Подожди… А как же лечебница? В деревне теперь не осталось врачей. Подруга улыбнулась: — Помнишь тех пациентов, что приезжали из далёких сёл? Ты еще удивлялась все время тому, что они добирались так долго и муторно только, чтобы попасть к тебе, — ты кивнула. — Так вот все они ходили к одному доктору в селе, что расположено в ущелье, посреди Каменистых холмов. Не помню, как оно называется. Но так им было ближе. Проблема заключалась в том, что ущелье было опасным. И после того, как несколько человек погибли, сорвавшись в пропасть, люди предпочли добираться до наших далёких Низовичей, чем шастать по горам. — Пэнни, я не понимаю, к чему ты ведешь… — Ты, получается, перетянула всех жителей соседних деревень к себе. И тот врач, узнав, что известный доктор внезапно пропал, решил воспользоваться шансом и перебрался к нам. Очень вовремя, надо сказать. Потому что я в это время уже… ну… — Пэнни зарделась. И, оглушённая радостным смехом, была снова стиснута в крепких объятьях. — Господи, как же я рада, что ты здесь! Кстати, помнишь Мей? — Дочь пекаря? Да… Она пропала без вести год назад. Как в воду канула. Её отец даже поиск организовал по всей… Почему ты улыбаешься? Стой… Не может быть! — Еще как может! — заговорщицки кивнула, вспоминая свадьбу Хоби. — Какая странная закономерность… — И не говори! Они, похоже, решили перетащить все женское население Низовичей к себе в клан, — веселый девичий смех снова заполнил приёмную. Вы еще долго не могли наговориться, не замечая, как «Солнечная» комната окрасилась в красно-оранжевые закатные цвета. И болтали бы и дальше, если бы не явился Тэ. Обиженно бурча что-то про первый день вместе и про то, что успел соскучиться и истосковаться по любимой, о том, что не в силах больше ждать, он забрал её с собой. Ты шла по коридору к спальне Чона. Мира подсказала, что искать маленького сына следует у Мастера, который успел вернуться домой. Размышляла о том, как все-таки иногда странно переворачивается у человека жизнь, как интересно складывается судьба. И о том, что после тьмы всегда приходит свет. Тихонько отворив дверь в комнату, ты застала главу клана в самом процессе увлекательной игры. Два Чона — один большой, другой маленький — кувыркались на огромной кровати, изображая бой охотника с медведем. Полуголый Чон-старший в одних кожаных штанах ползал по кровати и грозно рычал. Черные пряди волос спадали на лоб, наполовину закрывая глаза, хитро блестевшие азартом. Мышцы перекатывались при каждом движении. Чон-младший, издавая охотничий писклявый клич, целился в него из маленького самодельного лука и пыхтел в попытках совладать с беспорядочно болтающейся стрелой. Они даже не заметили твоего вторжения, а ты стояла и с умилением глядела на эту картину, чувствуя, как безграничная любовь к своим мальчикам переполняет сердце и рвётся фонтаном наружу. Наконец стрела была выпущена и попала Мастеру в плечо. Зверь повержен. — А теперь охотнику нужен отдых, чтобы набраться сил перед следующей битвой, — хлопнула громко в ладоши. И самые любимые в твоей жизни мужчины дружно повернули головы. — Мама пришла! — глава клана поднялся с постели. — Мама! — малыш ловко сполз с кровати и бросился навстречу. Ты подхватила его на руки и звучно поцеловала в пухлую щёчку. Чон подошел, обнял вас обоих, мягко коснувшись твоих губ в нежном поцелуе. — Наговорились? — спросил он, и ты удивленно подняла брови. — Тэ тут весь исстрадался, пока вы общались. Всю плешь мне проел, — он лукаво улыбнулся. — Я соскучился… — любимый не отрывал от тебя потемневших глаз. Отчего внизу живота сразу проснулось томительное желание. Чон-младший вдруг широко зевнул и потёр кулачком глазки. Глава клана забрал его из рук: — Пойдем-ка я тебя уложу, малыш. Подожди меня, — обратился он вполголоса к тебе. Ты в нетерпении мерила комнату шагами, дожидаясь Мастера. Да, правила есть правила. И они для всех одинаковые, даже если ты предводитель. Даже если ты жена предводителя. Эти две недели Полярного шторма сводили с ума. Вынужденное воздержание в конце второй недели грозило потерей рассудка. Как никогда хотелось оказаться в объятиях любимого и вновь почувствовать тепло его тела. Всё нутро надсадно выло в томлении и тоске. Когда Чон вернулся, ты не отказала себе в удовольствии восхищенно полюбоваться своим супругом. От вида этого сильного мускулистого тела тряслись поджилки в сладостном предвкушении. Глава клана, заметив лихорадочный блеск в светлых глазах напротив и моментально утонув в этом вожделении, шумно выдохнул. Быстро пересёк комнату, подошел к тебе и крепко прижал к своей упругой груди. Его сильные руки отчаянно блуждали по спине, стискивая пальцами кожу и пронизывая истосковавшееся тело электрическими разрядами. Отстранившись, он склонился к тебе и жадно прильнул к губам. Это страстный пылкий поцелуй показывал всю степень его голода. Мужчина старался сдерживаться и наслаждаться вкусом нежных губ, горячим дыханием, но твердая выпуклость, что касалась твоего живота, говорила о том, что сделать это ему было непросто. Оторвавшись, он обхватил рукой талию, слегка приподняв и поддерживая затылок, мягко опустил на постель. Не разрывая при этом зрительный контакт. Ты падала в эти черные, бездонные омуты, что затягивали с головой. — Я уже говорил, что люблю тебя? — прошептал охотник. Обхватив ладонями лицо любимого, ты вновь притянула его к себе. С сегодняшнего дня он снова принадлежит тебе. Твой предводитель и глава. Твой Мастер. Твой Чон.