Аквамариновый остаток

Чёрные чулки облегают гладкие ножки. Им не дашь 25, но морщинки на лбу выдают свои года. И Соне бы одуматься и перестать, но ей так нравиться ходить в рубашке Ричи Тозиера и делить с ним одну сигарету. Утешать, что это был последний раз и такого больше не повториться, а потом, дня через два снова целовать его припухшие губы и кусать за шею, в порывах страсти. А в три ночи слышать всхлипы за стенкой. Видеть, как дорогой сыночек чахнет с каждым новым, однотипным днём, которые скрашивают только вечера с Тозиером. Соня Каспбрак, тебе не стыдно? А Эдди не спит. Давит улыбку, на очередной поцелуй в щёку и Ричи давиться слезами, за очередной сигаретой, когда читает последнее письмо его мальчика. Предсмертную записку. И Соне Каспбрак бы плакать, но она даёт одну за другой пощечину грёбаному Ричи Тозиеру, потому, что её единственное чадо повесился в рубашке балабола. А Ричи Тозиер повесился в свитере Эдди. Аквамариновом, как остаток в колбах, после химических реакций, на уроке химии, где очкарик признался о своей любви к астматику. А потом так нещадно растоптал её в твоих стонах. Ты рада Соня?