Сладкое безумие

— Что такое, Эро-кок? Твои больные фантазии так увлекли тебя, что ты забыл про продукты? — Зоро язвит, косясь на задумавшегося Санджи. Лицо блондина сейчас так расслабленно и невозмутимо в свете ночных звезд, что это почему-то бесит. Кок не отвечает, и Зоро злится еще больше, сам себя не понимая. Бесит, что ему пришлось идти за покупками вместе с Санджи вместо того, чтобы дремать на корабле. Бесит, что тут так тихо и темно, слишком спокойно для вечно кипящей крови мечника. Бесит, что блондин его игнорирует, задумавшись о чем-то своем. Да просто все бесит! — Эй! Санджи вздрагивает, оборачивается к зеленоволосому, вопросительно приподнимая открытую бровь. Зоро хмурится, кивая в сторону появившихся огней ночной ярмарки. — Пришли. — Орехи любви, кому орехи любви? — Цыганоподобная старуха улыбается золотыми зубами, кивая в сторону черных, будто обугленных, плодов. — Пробуждает непреодолимое душевное влечение на целую неделю к первому, кого увидишь, вкусив его мягкой плоти. Всего десять тысяч белли. Бабка скрипливо смеется, протягивая один из плодов блондину. — Возьми, вдруг сможешь подмешать в еду рыжей ведьме и добиться от неё реакции на свои слюни, — мечник пихает притормозившего Санджи плечом, обгоняя его. Что за идиотский совет? Какое ему вообще дело до этого? Зоро раздраженно передергивает плечами, чуть обернувшись в сторону остановившегося напротив прилавка товарища. — Возьми, сынок, не пожалеешь, — старуха улыбается, косым глазом оглядывая парня. — Пожалуй десять тысяч дороговато для меня, юная леди, — Санджи мило улыбается, но цыганка смотрит глубже, прямо в душу. Она придвигается ближе к парню, делая знак наклониться. — Для тебя у меня есть особенные, всего по десять белли, — скрипит она в ухо блондину, крючковатыми пальцами вцепившись в его рукав, доставая обугленный плод откуда-то из глубин своей тысячи юбок. — Конечно же, свойств таких у него нет, но уж ты-то разберешься, как его использовать, милок. В руке цыганки мелькает десять белли, вытащенные из кармана зазевавшегося кока. Она весело подмигивает, отпуская его руку; легко кивает в сторону ушедшего далеко вперед мечника. — Порадуй душеньку, — старуха тычет в грудь парня, изнутри незримо скованную зеленой, болотного цвета тоской. Закупившись продуктами, Санджи нагоняет мечника на выходе с ярмарки. — Я уж думал ты там уснул, — Зоро хмурится и недовольно бурчит. Кок подходит, всучивая ему в руки несколько пакетов. — Ты сегодня прям сама любезность, — он направляется обратно в сторону причала, и мечник угрюмо волочится следом. — Ты серьезно купил это? — Зоро замирает, глядя на черный орех, который Санджи достает из одного из пакетов с продуктами. — Почему бы и нет? — Кок хмыкает, вертя в руках волшебное приобретение, — у тебя иногда бывают отличные идеи, Маримо. Спасибо. Он поднимает нож, намереваясь настругать орех любви в десерт навигатора. — Ты в своем уме? — Мечник оказывается сзади, больно вцепившись в кисть блондина. — А если ты ее траванёшь? Сам будешь нашим новым навигатором? — Да ничего страшного не случится, старушка сказала, что это стопроцентно настоящие Орехи Любви. В брошюрке острова о них много чего написано. Это можно сказать, его визитная карточка. — Санджи пытается выкрутить руку, но мечник держит крепко, остервенело ее сжимая. — Может тогда сам сначала попробуешь? В конце концов питаться мы можем и ромом с хлебом, а застрять посредине Гранд Лайн мне не улыбается. Санджи разворачивается, выпрямляя ногу в голову Зоро, но тот резко дергается, отскочив на пару метров назад. В его руке мелькает чернота предмета их спора. — Отдай, идиот, он стоит десять тысяч белли! — Кок подскакивает к мечнику, впечатывая колено ему в живот. Зоро не уворачивается. Сгибается, отплевываясь слюнями, перехватывает ногу кока и роняет его на пол, подминая под себя. Запихивает орех ему в глотку и закрывает рот. Глаза Санджи брызгают слезами от непреодолимого желания избавиться от инородного тела во рту, но мечник держит крепко. Плод скользит по пищеводу, царапая его изнутри и распуская вокруг свои волшебные чары. Чары, способные дать волю так давно сдерживаемым чувствам блондина. Взгляд кока подергивается пленкой и из ошалело-возмущенного превращается в радостно-влюбленный. Руки, пытающиеся до этого ослабить хватку охреневшего мечника, расслабляются, мягко ложась ему на грудь. Зоро вздрагивает от осознания того, что происходит. Что он натворил? Если эти орехи действительно работают, то сейчас он обрёк себя на муки отбиваться от приставаний кока? Какого черта??? Он отпускает парня, подскакивая и отходя на два шага назад. Санджи встает следом, мягко, словно кошка, приближаясь. Его взгляд такой… такой влюблённый. Не такой мерзко наигранно-слащавый, как он бывает, когда кок смотрит на Нами или Робин. Какой-то другой. Глубокий, пугающий до жути своей открытостью, огнём, который разгорается где-то в глубине. Дверь камбуза хлопает, пропуская внутрь громко галдящую команду. — Есть! Санджи, мы пришли на поздний ужин! Покорми нас! — Луффи орет, протягивая руки к еде на плите, за что тут же получает по ним половником. Зоро слушает стучащее в висках сердце, все еще чувствуя на себе томный взгляд кока. К черту это все! Он резко разворачивается и выходит из кухни в ночную прохладу, подставляя ей разгоряченное импровизированной схваткой лицо. А схваткой ли?

***

— Зоро-суааан, я приготовил Вам десерт из пьяной вишни! Мечник внутренне цепенеет, не поворачивая головы в сторону подлетевшего на крыльях «ореховой любви» кока. — Что это с Санджи? — Луффи задорно смеется, удивляясь изменившемуся поведению кока. — Наконец-то они нашли общий язык! — Чоппер и Брук присоединяются к капитану, радуясь за друзей. — Траванулся какой-то фигней, — рычит Зоро, отпихивая руки кока, которые порываются поправить ему ворот кимоно. — Чертовы «Орехи любви». Фрэнки удивленно присвистывает, Усопп с Робин многозначительно переглядываются, а на губах навигатора появляется лёгкая улыбка. — Понятно.

***

Дни тянутся для Зоро нестерпимо долго, а вечера еще дольше. Санджи использует каждую свободную минуту на то, чтобы уделить мечнику еще чуть-чуть внимания, угостить его чем-то особенным, похвалить его тренировки, прожигая своим взглядом или коснуться как бы ненароком, проходя мимо. Уже седьмой день они в плавании, на пути к следующему пункту своего приключения. Зоро остервенело отжимается в своем гнезде, пытаясь выгнать из головы все мысли. Дверца хлопает, пропуская внутрь ночного гостя. Мечник не оборачивается и не останавливается, и так зная, кто это. Тело бросает в жар от ощущения взгляда, который сейчас скользит по его оголенному торсу, мокрому от пота. Слышит, как поднос, тихонько позвякивая стаканами с ромом, опускается на пол. Санджи юркает вперед, укладываясь перед Зоро, заинтересованно-влюбленным взглядом наблюдая за ним. Переворачивается на спину так, что его голова оказывается практически под головой отжимающегося мечника. Светло-голубые глаза, горящие страстью, отражают в себе свет серебряных звезд, затягивая мечника в свой бездонный омут. Зоро замирает, утробно рыча. Осталось потерпеть всего одну ночь. Уже завтра кок придет в себя и этот влюбленный взгляд будет прожигать девушек, перестанет преследовать мечника днём и ночью. Он уже знает как действовать, привык за неделю. Если игнорировать кока, тот тихонько усядется в углу, молча наблюдая за тренировкой, а если заниматься долго, то даже успеет задремать, посапывая во сне, подрагивая светлыми ресницами и чуть кривя свои тонкие розовые губы. Капелька пота срывается с лица мечника, падая на лоб блондина. Тот вздрагивает, поднимает руку, стирая капельку, подносит ее ко рту, слизывая мягким языком. Сегодня он еще более распущен. Еще более развратен, как будто тоже чувствует, что сегодня их последняя ночь. Он протягивает руки, беря лицо Зоро в свои ладони. Мечник чувствует, как путы самоконтроля трещат по швам, уже еле удерживаясь от того, чтобы овладеть ластящимся к нему коком. Это глупо, бессмысленно, неправильно, нечестно в конце концов. Кок сейчас не в своем уме, осталось потерпеть всего одну ночь. Но сегодня он слишком настойчив, слишком смел. Одно дело отмахиваться от скромных прикосновений и неловких ухаживаний, и совсем другое — пытаться отодвинуться от этих мягких, чуть вспотевших, трясущихся ладоней, которые сейчас покоятся на его лице. Санджи чуть продвигается вверх, притягивая лицо мечника к себе и жарко выдыхает в его губы. Бездонных глаз сейчас не видно, лишь истерично бьющуюся жилку на белой шее. Кадык судорожно дергается, когда кок сглатывает… Но продолжения не следует. Зоро медленно вдыхает, пытаясь успокоиться. Чувствует оцепенение в ладонях, держащих его лицо. Чувствует, как крупная дрожь, сотрясающая их, расползается волной конвульсий по худому телу, распростертому сейчас перед ним на полу. Он приподнимается на руках, подгибая под себя колени, усаживается. Смотрит, как руки кока со стуком обессиленно опадают на доски. Смотрит на подернутые дымкой навернувшихся слёз светло-голубые глаза, на крепко сжатые в тонкую полоску, подрагивающие губы. Он знал. Где-то глубоко внутри он давно знал. От цепкого глаза мечника не могли укрыться ни украдкой бросаемые в его сторону грустные взгляды кока, ни мимолетные попытки коснуться, ни фальшивый орех, промелькнувший тогда в руках цыганки, ни ее косой саркастичный взгляд. Даже несмотря на то, что кок выбрал отличную стратегию для того, чтобы сблизиться, выразить свои чувства, он не смог пойти до конца. Шорох одежды отвлекает Зоро от размышлений. Поднявшись, Санджи сейчас сидит к нему спиной, прерывисто дыша, пытаясь унять расползшуюся по телу дрожь. Из мелкой, она уже давно выросла, подергивая тело то тут, то там. — Пойду спать. Не буду Вам мешать, Зоро-суаан, — хрипло. Надрывно. Ненатурально. Какой же плохой из тебя актер, эро-кок. Он напрягается, чтобы встать, но крепкие руки обнимают со спины, снова сковывая тело, которое только почувствовало силы, чтобы двигаться. — Какой же плохой из тебя актер, эро-кок, — повторяет собственные мысли мечник, прижимая накачанное, но в то же время такое хрупкое тело к груди. Проводит носом по шее, вызывая волну одуревших мурашек в одуревшем от близости коке. Легонько кусает за ухо, проходясь по нему языком. Жарко шепчет: — Ты ведь под действием заклятия еще одну ночь, не забыл? Последнюю ночь. Неужели думаешь, что стоит вот так уйти? Санджи замирает, чуть поднимает голову вверх, одной рукой обхватывает шею нависающего над ним мечника, придвигает его ближе. Припадает к губам. Губы холодные, влажные, соленые. Кока всего трясет. От страха ли? Желания? Сейчас это неважно. Зоро впивается в подставленную мякоть, остервенело проталкивает язык вовнутрь, сливаясь с коком в жарком поцелуе. Целует губы, лицо, шею, грудь. Скользит грубыми руками по размягшему телу, отвечающему на его ласки дрожью и пока сдерживаемыми стонами. Хочется еще и еще. Грань реальности стерлась; в душе и теле только желание. Глаза кока тоже затянуты лишь чистоганной страстью, которую сейчас уже ни с чем не спутаешь. Тела и души соединяются в танце похоти, сливаются воедино, раз за разом доводя друг друга до экстаза, хриплыми стонами распугивая дремлющих на вышке чаек.

***

Небо белеет от медленно встающего над Гранд Лайн солнца. Выгоняет наполненную безумием жаркую ночь. Кок устало приподнимается на локтях, очнувшись от легкой отключки. Оборачивается в сторону сопящего зеленоволосого мечника. Проводит рукой по его голове, пропуская сквозь пальцы короткие пряди. Выдыхает, пытаясь отпустить сладкий сон. Собирается встать, но обвившаяся вокруг талии рука держит крепко. Резкий рывок возвращает его в горизонтальное положение, прижимая к широкой груди. Хриплое дыхание на ухо возвращает в ночную нереальность, засасывает с потрохами: — Куда собрался?