Падаван всегда прав

За горизонт медленно опускалось плавящее окна Храма Джедаев беспощадное солнце. Лучи его заливали многие комнаты ярким янтарём. Лишь некоторые джедаи не пустили последний дневной свет в свои покои. Магистр Йода занялся медитацией, Оби-Ван отсыпался после очередного задания. А Энакин Скайуокер пытался лишь спрятаться от всего мира. Джедай закрылся в комнате и, повернувшись спиной к двери, тихо постукивал костяшками пальцев по стене. Боль от холода каменной стены почти не ощущалась. Только вчера он вернулся с миссии и тут же потерял главный смысл своего существования. «Эту бездну знаю я один». Избранный действительно хотел, может в подсознании, чтобы в его комнату не попал лунный свет. Чтобы бездна его горя была недосягаема ни свету, ни звуку, каждый из которых напоминал о радости и любви, которых у него больше нет. Только одинокий и холодный мрак. Комната, конечно, та же. Но всё без неё. Всё тоже самое. Но… Ощущение мира уже другое. Совсем иное восприятие действительности. «Всё, всё, как вчера». Но мрачное, вязкое и густое чувство бесконечного одиночества нарушилось постукиваем в дверь. Знакомая манера стучать: перебор небольшими пальчиками отдавался тихим гулом в, казалось, ставшим похожим на желе, воздухе комнаты. Энакин не придал этому значения. Думал, что постучит и уйдёт… Но нет. Дверь открылась, и в глаза ударил яркий свет, который постепенно заслонился миниатюрной фигурой. — Мастер, что случилось? — Асока медленно подошла к кровати. Она словно кралась по темноте, пыталась скользить по вязкому удушающему воздуху, впуская за собой свежий ветерок. — Она покинула меня. Изменила с ним, — его тайна, хранимая в глубине сердца, рассыпалась в прах, но это не казалось джедаю важным. Слишком тяжело, слишком плохо, чтобы продолжать врать всему миру. На это просто не было сил. Но Тано понимала всё. Она слишком много знала, чтобы не понять, что произошло. Наклонившись, она аккуратно взяла учителя за руку. — Тебе надо лечь, — на это Энакин выдохнул что-то, напоминавшее «да» или «ага». Тогрута потянула на себя и попыталась оторвать его от стены и повалить на то, что должно было быть постелью, мягкой и уютной, но ему казавшееся сейчас чесоточной доской. Падаван в последнюю секунду успела отпрыгнуть, чтобы не быть придавленной большим телом. Предчувствие чего-то неуловимого, но чрезвычайно важного не обмануло Асоку. Стоило ей выбраться из-под его тела и сделать вид, что она уходит, как послышался сдавленный всхлип со стороны кровати. — Останься… Пожалуйста. Прошу, — умоляюще прошептал Энакин. Услышав это, Асока едва заметно улыбнулась. Она точно знала, что нужно делать. Именно то, что продумала в мельчайших деталях уже много месяцев назад. Как показать свою заботу. Как проявить чувства так, чтобы он переключился с, так сказать, одного объекта на другой. Она подошла к лежащему на боку мастеру и легла рядом, повернувшись к нему спиной. Одновременно и ненавязчиво, и достаточно близко, чтобы он понял её желание. Все её эмоции и чувства смешались в один неразделимый клубок: ненависть к Падме, но вместе с тем радость от того, что окончилась эта сенаторско-джедайская канитель, и теперь Избранный в по-настоящему добрых, конечно, её руках. Где-то в глубине души она опасалась того, что собиралась сделать, но ощущение верности и правильности этого не уходило. Асока точно знала, что для того, чтобы всё случилось наилучшим образом, ей нужно следовать только своим инстинктам. Скайуокер обнял её своей правой рукой и уткнулся носом в спину где-то рядом с монтраллом. Казалось бы, нужно ещё немного, и он пойдёт дальше, потянется к большему, но джедай застыл так, будто и не собирался делать больше ничего. Рядом с ним его ученица, уже повзрослевшая, похорошевшая и готовая использовать своё тайное оружие, готовая разрешить то, что не позволяла ещё никому, а он просто лежит и использует её спину в качестве носового платка! Нет! Так не пойдёт! Почти любую девушку одолеет если не ярость, то крайнее недовольство, когда даже после такого большого шага с её стороны не реагирует на неё. Он будто бы не замечает, что она почти кричит ему, сообщает о своём желании, как только может. Мысленно выругавшись, Асока резко сбросила с себя руку мастера, перевернулась на другой бок и придавила молодого человека к кровати, усевшись на него. Такое резкое и решительное действие неожиданно сменилось робким и осторожным поцелуем. Простым, почти без яркости, но только он мог передать глубину чувств маленькой девочки. Энакин же всё ещё лежал, будто бы лесной пенёк, вглядываясь глазами в пустоту тёмной комнаты. Мрачно окинув его взглядом, Асока поняла, что действовать нужно жёстче. И намного энергичнее. Тано немного сползла вниз, устроившись на его ногах, и, наклонившись, чтобы скрыть ехидную улыбку, начала медленно стягивать сначала робу, а потом и расстёгивать пояс штанов. Джедай лишь немного поддавался её движениям, но ничего сам не делал. Из-за этого в голове у Асоки периодически появлялись не самые вежливые выражения, из которых самым приличным было «Что ж ты тормознутый такой…». Очень размеренно расстегнув ремень, она начала его вытаскивать. Ещё более медленно, чем до этого. В глазах Энакина промелькнули заинтересованные огоньки, на что и надеялась тогрута. Ведь каждого человека можно как-то раззадорить, нужно лишь найти необходимый метод. Энакин выхватил из её рук свой пояс и отбросил в стену. Всё, очнулся, недоимпотент несчастный. Не прошло и сотни лет. Скайуокер аккуратно сел, чтобы лицо Асоки было всего в пяти-десяти сантиметрах от него. Это было лишь для того, чтобы наиболее быстро, скрыв намерения попыткой поцелуя, поменяться с падаваном местами. Теперь лежала тогрута. Энакин хотел было наконец поцеловать Асоку, но та увернулась и игриво укусила его за нижнюю губу, ещё больше раззадоривая Избранного. Тот даже немного зарычал от постепенно нарастающего интереса, но при этом не забыл о необходимости раздеть ещё и девушку. Действуя так уверенно, будто бы делал это уже много раз, он расстегнул потайную молнию на шее и медленно потянул вниз верхнюю часть одежды своего падавана, из-под которой показалась аккуратная красивая оранжевая грудь с тёмными сосками. Сей вид был настолько, соблазнителен, что Скайуокер не смог сдежаться и не прихватить губами один, нежно лаская его. Асока отозвалась глубоким томным вздохом. Она вовсю жаждала большего, и Энакин продолжил, стягивая юбку и нижнее бельё. Теперь вся Тано была обнажена. Джедай быстро скинул с себя оставшуюся одежду и наклонился над Асокой, оперевшись на кровать руками около её головы. Тогрута, преодолев лёгкое сомнение, крепко обхватила талию Избранного ногами, чтоб занять самое удобное положение. Направляя себя рукой рукой, Энакин осторожно и аккуратно вошёл в Асоку и остановился, давая секунду себе и ей привыкнуть к ощущениям. Падаван замерла в напряжении. Скайуокер наклонился вперёд, опираясь обеими руками на кровать. Спокойно, без рывков, сдерживая инстинкт, желающий только выплеснуть всё напряжение в страстный и жёсткий секс, он начал двигаться, чуть постанывая. Асока, преодолев начальную боль, растворялась в собственных ощущениях, пока нарастал темп возлюбленного. Достаточно быстро лоно Тано начало сокращаться в темпе непонятного галопа, а сама тогрута покраснела больше обычного и лицом почти зарылась в подушку, на которой лежала. Джедай приостановился и медленно поцеловал падавана, смакуя этот момент, отдаваясь ему без остатка. Оставив пухлые губы Асоки, Энакин продолжил двигаться, желая закончить самому и доставить Тано второй экстаз за этот вечер. Скайуокер почти моментально с громким стоном излился в Асоку, которая теперь совсем потеряла себя в сладком пространстве, и повалился рядом в блаженстве. Только через несколько минут после того, как нескончаемые движения завершились, а густой туман в голове несколько развеялся, тогрута пришла в себя, хоть и расплылась довольной вязкой лужицей на тёплой постели, по которой разбегались наэлектризованные волны наслаждения. — Прости, — произнёс Избранный смущённо. — Не за что, — довольно ответила его ученица, в этот раз уже нежно прихватив зубами одну губу учителю. Только об одном не помнил сейчас Энакин — кто такая Падме Амидала, и какое место она занимает в его сердце. Занимала. Теперь всё заполнено совсем другой девушкой — его падаваном.