Импринтинг двух миров (подопытный мышь)

      Насколько совет многомудрого яга в виде Сергея был хреновым, я понял через два дня болтания по водам местного моря-океяна. Нет, может, он чем-то там и руководствовался, когда советовал отойти от пристани, но теперь я только зверел, осознавая, что к этому моменту мы могли уже подходить к городу, а не волындаться здесь. То, как мы отплывали, было отдельной хохмой. Как мелкого принца, меня принесли рослые яги, сгрузили на борт кораблика, где оставался десяток стражей, а после поспешили уйти, чтобы при наступлении вечера, когда кораблик отплывет, под водой настигнуть его и так же под покровом ночи взобраться наверх. И вот с тех пор мы только и делали, что жрали, спали и высматривали корабль, который можно променять на наш. Идти к ближайшему же острову или материку было еще дольше, но мы постепенно продвигались. Ну… Как дерьмо в проруби, то к одному берегу прибьет, то к другому… Только нас выносило из течения в течение. Смысла плыть куда-то я не видел. Не, ну реально! Если это торговый город, то должны же быть постоянные поставки, или я не в курсах, что здесь происходит?! И постепенно все сошлись в мысли, что сейчас не сезон.       Единственное, что хорошо, отъелся я настолько, что даже в своем истинном, а не дрищёвом виде, напоминал уже не обрубок, а ополовиненного яга с зачатками конечностей. Но и это было куда как лучше, чем то, что в самом начале. Естественно, формы я своей тоже не менял, оставаясь мелким живчиком, и гонял всех, кто попадался мне под руку.       Так бы и третий день проболтались, если бы один из сес-ша не заметил корабль, взявший наш курс. А когда я его увидел — охренел, решив, что меня внезапно занесло в средневековье нашего мира. Это был фрегат. Красивый, опушенный парусами как пеной, грациозно скользящий по волнам… И, только тогда, когда он подошел ближе, я увидел грубые стыки досок, который тут же показывали принадлежность данного судна другому миру.       — Ну что, малой, не заскучал? — свесился через борт Эгъясс.       — А знаешь, вот можно было и быстрее прибыть! — буркнул я. — А то какого хрена я тут…       — Хрена какого?! — Шанасс в таком состоянии я не видел. Даже принять не мог, что мурена может топорщить чешую, как кошак шерсть. Но она была вдвое больше и втрое злее любого земного кошака! Даже если брать больших и диких!       — Уй, мать моя, женщина… — понимая, что в чем-то провинился, я скользнул по палубе, пытаясь укрыться за переборкой, ощутив цепкую лапу на своем хвосте и, клацнув зубами, сиганул за борт.       Зря. Эта… мурена… Короче, водная бестия, чтоб ее. Заловила меня через пять метров и так потрепала, что я признал все свои грехи, даже те, которые не совершал, лишь бы она отстала. И, лишившись части чешуи, с прокушенным боком с трудом вполз на борт по выставленному наклонному трапу.       — А это, — она с силой шлепнула меня хвостом пониже спины, — для того, чтобы и в будущем не зарывался!       — Зверюга! — обиделся я, не понимая, то ли воспринимать ее как богиню, то ли как разгневанную женщину. Вторые бывают еще злее богов и мстят куда как сильнее. — Да что я тебе сделал, что ты меня самого ценного лишила?! — Шанасс замерла и постаралась осмыслить мою фразу, а я тем временем, успел уползти подальше. — Достоинства, женщина! Достоинства! Ты! Меня! Мужчину!.. Лишила этого!       — Я тебя сейчас другого достоинства лишу! — рявкнула она, рванув за мной, но я уже успел спрятаться за широкой спиной Васшиса, хохочущего от моих проделок. Следом за ним рассмеялась и Шанасс. — Нет, ну вот как на такого обижаться, а?.. Ладно, лишенный достоинства, ползи сюда. Будем говорить по существу.       И, видя за ее спиной Эгъясса, я понял, что игры кончились. Пришлось ползти, виновато вжимая голову в плечи и виниться, в чем бы я не напортачил. Гормоны треклятые, чтоб их! Когда во взрослом теле, их не так ощущаешь, да и расслабиться можно, а когда вот в таком вот подростковом, то только и делаешь, что глупишь. Правда, ломал голову, за что меня так, ни с того ни с сего, пока мурена не ухватила меня за спинной гребень, потащив за собой в недра фрегата. Мои сес-ша не пожелали вмешиваться. Во-первых, богам они ничего не сделают, а во-вторых, по этим хитрым и довольным мордам сразу видно, что убивать меня не собираются. Помять еще немного, то да, а до смертоубийства точно не дойдут. Хотели бы — на расстоянии прижучить можно. Хладнокровно и безболезненно, чтобы я уже ни в том, ни в этом мире не очнулся. Или устроить мне такую показательную казнь, что все мои ребята сами без лишних слов самоубьются, чтобы вернуться на перерождение в ареале Земли и забыть Урею как страшную сказку. А если вот так, то это просто «кулаком погрозили». Как еще расценивать подобное усердие в гонке за мной и искусанный бок?       — Паразит ты все-таки, Андэр, — устало вздохнула Шанасс, отпустив меня уже на нижней палубе. — И не убьешь тебя, и не проучишь так, чтобы носа от земли не поднимал, и даже назад не сошлешь.       — Давай ты мне все по порядку объяснишь, чтобы я просто не лез, куда не спросят.       — Да поздно, дорогой ты мой! Поздно! — Богиня подползла к саркофагу, залитому молочно-белой жидкостью. — Понимаешь ты или нет, но все твои решения, которые ты принял, даже если еще не озвучил, это как программа, которая встраивается в мир. И уже под нее строятся остальные связи.       — А че я-то? Че сразу…       — Потому что ты — ведущая особь нашего эксперимента, бестолочь, — Шанасс уже не злилась, словно смирившись с тем, что ей достался такой неугомонный «мышонок». — Если бы ты был самым обычным ягом, даже с перенесенной с Земли душой, как один из твоих сес-ша, то ладно. На тебя бы никто и внимания не обращал. Но ты помечен даже не маркером, а как особь номер один. Сейчас мир постепенно подстраивается именно под твои решения.       — А с хрена ли?       — А ты у них спроси! — рявкнула ярэна, ткнув в потолок. — У нас теперь, чтобы ты знал, общий эксперимент! «А вот «номер один» собирается сделать то-то и то-то», — произнесла она тоненьким голоском, и тут же, почти басом, продолжила: — «О! А что! Отличная идея! Дайте ему затравку, и пусть побегает по новому лабиринту. За рамки все равно не выйдет, а мы изучим эту особь еще лучше!» Понимаешь?! Или не совсем?       — Да в общем-то я уже смирился, что я для вас опытный объект, — склонившись к боку, я прикусил чешую вокруг раны, впрыскивая собственный яд, обладающий действием анестетика, если вводился лично мне или любой другой особи, резистентной к моему яду. — Так что, как ни изгаляйся, все равно уже большего дерьма в мою жизнь не прибавишь.       — Да я не об этом! — Шанасс вяло отмахнулась. — А о том, что теперь тебе придется выполнить все то, что ты наметил.       — Это о спасении ярэнов, да? Нельзя их спасать?       — Нет!!! Это об одном болтливом сса-арэшш!!! — Ярэна, как злобная кошка, начала бить хвостом по палубе, не пробивая доски, а только отмечая прикосновения.       Видимо, досталось ей наверху и знатно. Но я все равно еще не совсем понимал. Чем-то моя мысль о посещении звездного порта не по вкусу пришлась? Или же насчет поиска маяка в собственном теле?       — И?.. Что?..       Пришлось спрашивать аккуратно, потому что злость все еще клокотала в этой водной змеюке. И, судя по тому, как кривился Эгъясс — в нем тоже. Васшисс был спокоен, но, видимо, только потому, что мы хоть и были в телах ягов, все же отличались от исконно женских особей или с двумя линиями жизни, а Яшшир так и вовсе остался не при делах.       — А то, что теперь тебе придется выполнить твои замыслы, — Шанасс в упор уставилась на меня. — И нет, это обратного действия не имеет. И передумать ты не можешь. И перебросить на «когда-то там» — тоже не имеешь права. А у нас остается только одно право на помощь, исключая сегодняшнее.       — Это еще почему?       — А потому что «мышка», чтоб ей хвостик по самую голову оторвало! становится старше, мудрее, ловчее, и приманки из частых и мелких становятся уже добычей. Большой, крупной и определенной. И если раньше тебе по всему «лабиринту» крошки сыпали, и ты шел, «подъедая» их, то теперь только завлекающая приманка и дар в конце пути. А ты, придурь инорасная, еще и своих ребят за собой тянешь!       — Да я же не специально!..       — Тебе в процентном соотношении разума и попытки показать титановые яйца, это объяснить?! Так что нет уж, мальчик. Специально. Нарываешься, лезешь куда не просят, фантазируешь и выдумываешь такое, что и на хвост не налезет, а потом что? В кусты?       — Не, ну Шанасс! — я реально обиделся. — Хорош! В кусты я только по одному делу хожу и не из-за трусости. Слушай, а что, здесь реально так? Что просишь, то и получишь?       Огромный когтистый и перепончатый кулак слегка остудил, но желание поэкспериментировать не отбил. Шанасс это тоже поняла и с угрозой надвинулась на меня:       — Только попробуй!       — Это пожелание или приказ? — нарываться мне нравилось, да и ту грань, за которую переходить нельзя, я уже давно усвоил.       — И вообще! — Шанасс как начала злиться, так и завершила. — Ты должен знать критерии магического мира с открытыми линиями поведения. Это тебе не Земля, где лежишь на кровати и мечтаешь, как бы что-то сотворить и стать героем. Здесь, если уже о чем-то мечтаешь, то это становится практически приказом к подвижкам мира, который тебе обязательно подсунет подобную ситуацию. Мы, конечно, с этим боремся, но…       — Но полностью перебарывать опасно, так? — бок перестал болеть, а я — язвить. — То есть, если перекроете полностью, то ваши змееныши разных рас просто замкнутся сами в себе, замрут и перестанут развиваться.       — Именно.       — А так как я у вас «number one», то так или иначе, но все эти подвижки мира видят сначала меня, а потом уже кого-то другого, прав?       — Именно поэтому тебе и приходится временами исчезать из этого мира, — согласно кивнула мурена. — Потому что иначе весь мир начинает сосредотачиваться вокруг тебя. К счастью, на Земле подобного не происходит. Там ты своя, уже до атома изученная личность, и тебе дано только то, что ты в состоянии сделать. А здесь…       — Хм… — я реально задумался. — Получается, все эти катаклизмы, которые начинались спустя год или чуть большее количество моего нахождения здесь, это возмущение мира моими фантазиями, с возможностью перевести их в реальность?       — Ну, хорошо еще, что мозги на месте. Частично! — тут же рыкнула Шанасс, когда я попробовал собой возгордиться. — Потому что, если Урея воплотит все твои мечты в реальность и создаст тебе тот клубок происшествий, о котором ты думаешь даже во сне, то тебя просто разорвет.       — От счастья? Как обожравшегося хомячка?       — Нет, Андэр. Обычным способом. Как сырое яйцо в микроволновке. Потому что ты не сопоставляешь своих возможностей и желаний. Именно поэтому твой поход к звездному порту и попытка сдрыснуть с поверхности планеты не через портал, а обычным способом, так пришлась по вкусу нашим кураторам. Развеешься, остынешь, хватишь приключений полной пастью, может слегка и притихнешь. А то я уже не знаю, что с тобой делать.       — Прибить?       — Хм… — Шанасс задумчиво погладила себя по горлу. — Вспомни, пожалуйста, как твои кураторы на Земле в том учебном заведении, которое ты оканчивал, вели себя, когда ты заваливал какую-то лабораторную работу? — Я даже поежился, вспоминая нашу мегеру, учительницу по биологии, которая однажды оттаскала меня за ухо за то, что «случайно» взорвал лягушку. — А теперь представь, что мы пишем научную диссертацию, и наша сволочная подопытная мышка внезапно становится неуправляемой. Я даже не пытаюсь тебе донести, что будет с нами. Ну, закроют один проект, так у нас еще сотни. А вот что с этой… мыш-ш-шкой… — то ли зарычала, то ли яростно зашипела Шанасс, — будет… Вот это, Андэр, я даю на откуп твоей фантазии.       — Ну… ты ваще в курсе, что угрожать мне как бы не следует, да? — Я почесал когтем нос, пытаясь подавить дурацкий инстинкт молодого яга, готового на каждую опасность скалить свои ядовитые зубы. — И что меня подобное, после стольких смертей моего собственного тела, уже точно не проймет.       — Уж поверь, проймет. Уж что-что, а вашу, человеческую психологию, мне пришлось выучить наизусть. Так что я знаю, как можно от тебя добиться сотрудничества, — и подманила меня когтем к саркофагу с молочной жидкостью, а когда я подошел, нежно погладила меня по головному гребню.       Уже решил, что хватанет, но ее рука так и осталась спокойно лежать на моей холке. Жидкость из молочной стала прозрачной, и я увидел свернувшегося в позе эмбриона, золотисто-алого, с рыжим отсветом яга. Огромного яга. Навскидку минимум как двадцать линек или даже больше. Да и красавец такой, что загляденье. Чешуя мелкая, плотная, но с небольшими роговыми наростами на каждой чешуйке, и с мягким на вид подбрюшьем. Хотя я сомневался, что таким уж мягким. Вряд ли особь такого размера и оснастки, явно боевой и хищной, была бы хоть в каком-то месте чешуи мягкой. Да у него даже когти были длиной с мой палец! А зубищи в приоткрытом рту казались крокодильими или даже акульими.       — И вот это меня ждет? Анабиоз?       — Дурень! — ярэна все же шлепнула меня по затылку, но ласково. — Это — твое будущее тело, полностью откалиброванное и готовое к работе. И параметры у него практически на девяносто процентов превышают параметры твоего собственного тела в полной зрелости. Никакие твои уловки и ухищрения, которыми ты пользовался в обеих мирах, даже рядом не стоят с тем, что заложено в этом теле. Ты даже придумать не сможешь такого, чего в нем нет.       — Линия одной жизни, — мстительно пробормотал я, помня, как Шанас же и уговаривала меня на семью с яргеном.       — Вторая легко перекрывается.       — Автономного существования!       — Год автономии на такое тело достаточно? Андрей, ты же сам не выдержишь и полезешь жевать, что под руку попадется, чтобы вкус еды ощутить! Я же знаю тебя!       — А автономия — это не только переваривание пищи долгое время, — мстительно перебил я.       — А все остальное — на год.       — Магические способности?       — Полная открытость любым энергиям и возможность их трансформировать. Конечно, неразвитая. Но потенциал огромен.       — Регенерация?       — Хм… — богиня задумалась. — Ну… практически стопроцентная. Естественно, если тебя, обученного, смогут ранить. На время обучения выращены еще три клона, и их привязка не к местности, а к любой заранее оговоренной тобой точке.       — Вживленный портал! — уже не надеясь обыграть Шанасс, буркнул я.       — С возможностью встройки координат сотни миров. Но опять-таки, не заполненная.       — Возможность переносить с собой того, кого пожелаю!       — Да уймись ты, наконец, — Шанасс и самой эта игра надоела. — Это тело — подобно нашим. Разве что процесс созидания слегка приторможен, так что живых существ из ничего ты создавать не сможешь. А так, все, что разовьешь — все твое. Беспредельный выбор вариаций использования собственных возможностей и знаний. Почти беспредельный! — тут же поправилась она. — А то я знаю тебя. Наворотишь еще непонятно что, а нам снова разгребай.       — И ты считаешь, что мне будет интересно управлять такой навороченной тушей? Это же… Киберскафандр какой-то!       Вот последней фразой и эмоциями, связанными с ней, я сумел-таки огорошить Шанасс в полной мере.       — Но вы же, люди, всегда мечтаете о всемогуществе. Вот оно! Перед тобой!       — Ну… Я, может, и дочку президента трахнуть мечтаю. И что? Или в космосе на собственных крыльях полетать, как тот дракон? А может нырнуть на самые глубины морского дна и посмотреть на глубоководных рыб? Это же все мечты, Шанасс. Простые, ничего не значащие мысли человека, который фантазирует о собственной жизни. А… вот с этим богатством… — я развел руками. — Даже не знаю, что делать.       — Значит, крылья к нему и возможность выдерживать разность атмосфер, — сама себе кивнула богиня, а я только рукой махнул.       Нет, на Урее просто невозможно было что-то просто хотеть. Мечтать, желать… Ну, да, было дело, представлял я себя этаким полубогом, неуязвимым, который со всем одной левой справится, или вообще одним плевком. Ну так все о таком мечтают. Все хотят быть более значимыми, чем есть на самом деле. А если брать приземленное, свое, родное, то ведь много-то и не надо. Ну, порезвиться — согласен. Адреналинчику хапнуть. А так, по большому счету, человеку подобного и не надо. Его мозга просто не хватит на то, чтобы развить это совершенство до нужного уровня и жить в подобном состоянии до конца жизни. С ума сойдет. От скуки.       Я, кстати, тоже уже начал приближаться к этому пределу. Особенно, когда боги отзывались на каждый мой чих. А вот когда оставили в покое, вот тогда стало и интересно. А сейчас что? Снова под плотный колпак, утирая бедному «мышонку» сопельки? Да от такого и самые великие беспредельщики нашего мира отказались бы! Потому что делать что-то на пути к достижению цели, имея за плечами удачу, или же получить все это на тарелочке с голубой каемочкой, это совершенно разные вещи.       — Отказываешься?       — Вынужденно, — согласился я. — У каждого человека пасть открывается только на определенный кусок. Этот я не сожру и даже не надкушу. Хотя, окраска красивая… — с сожалением, погладив саркофаг по куполу, я отвернулся.       Зато заметил, что Шанасс разочарована и озадачена. Ну, конечно. Странно, что человек от такой халявы отказался. Но жадность имеет пределы. И стоимость. Расплачиваться за такой дар, даже если я буду его использовать в десятую, а то и сотую часть от мощности, придется всю жизнь. А судя по регенерации этого тела, то очень долгую.