6 глава
7 декабря 2018 г. в 22:14
Как-то не задался в этот раз переход на Урею. Каким-то нелепым он получился, бестолковым. Начать хотя бы с того, что кто-то из этих красавцев, на которых работал Мартыхин, начал нам рассказывать, что мы имеем право делать, а что нет. Куда пойти и когда… Вот уж не ожидал, что нам на Земле попытаются тюрьму устроить. Взбесило страшно. Кого вообще ебет, что я со своим телом или душой делаю?! Тем более, если живу по всем законам этого мира. Ну, почти по всем. В смысле, черти по мне точно не плачут и с распростертыми объятиями не дожидаются. Так, обычный, с чуть большими возможностями человек, который в божественные дела ЭТОГО, мать его, мира даже и не пытается лезть.
А судя по тому, что рассказывала Шанасс, то и эти нимбанутые на всю голову не имели никакого права вмешиваться в мои дела напрямую. Так глупо и нагло могут поступать только люди. А Олег не врал. После того, как я начал его подозревать в какой-то нечистой игре, он перестал от меня закрываться. Его разум был настолько прозрачен, что я мог к нему подключиться в любую минуту, чтобы считать все, что пожелаю. Поэтому я был точно уверен, что это не люди из конторы и не его соплеменники. Как он этих нимбанутых назвал?.. Приебыши?.. Подтянувшиеся по божественному каналу?.. Ну, так я с ним был в этом полностью согласен. Так, сука, вмешиваться в мою жизнь… Точнее, охаметь настолько, чтобы ставить человеческое существо перед фактом вмешательства, это еще надо было суметь. Будь у меня хоть какие-то паранормальные способности достаточно сильные, чтобы потягаться с этими невоплощенными на их уровне — я бы это сделал. А так… Послал всех лесом и, чтобы передо мной пальцы не гнули, решил подстраховаться дополнительным местом содержания наших тел в момент отсутствия.
Требований было несколько. Первое — скрыть свое нахождение от бестелесных. И от снабженных телами, то есть обычных людей, тоже. Второе — безопасность. После того, как Родиона зафиксировали и на Земле, можно было его в клинику не закладывать. То есть все трое: я, Джэйл и Рэй — мы теперь могли переносить анабиоз без медицинской помощи и поддержки препаратов. Джэйл вообще вырубало мгновенно. Вот она здесь, а через пару секунд бездыханное, почти закаменевшее тело. Родиона я таскал в себе, а сам для перехода пользовался сильными релаксантами.
Но это все лирика. Проза началась тогда, когда мы задумались над желанным местом временного обитания наших тел на момент отсутствия. Олег дал все расклады по своему командованию, которое борзело и наглело не по дням, а по часам, и мы начали думать, пока не нашли довольно оригинальный вариант. Пещеры. Глубокие, неизведанные по причине довольно высокой радиоактивности. Счетчик там трещал, как стадо взбесившихся сверчков. И практически на пустыре. Тоже из-за повышенного фона. Естественно это было не совсем «заебись», но довольно неплохо. В измененном виде, то есть в яговском теле, радиация, можно сказать, «соскальзывала». А вот в человеческом приходилось опасаться. Но мы придумали охрененную вещь. Свинцовый бункер в цементной подушке. А раз придумали, то не стали телиться, а занялись стройкой, и через два с половиной месяца, используя только собственные силы измененных тел, создали себе укрытие, в котором нас не засекут. Не, кто повыше, посерьезнее, те и заметят, и увидят, и намерения, скорее всего, уже прочли, но раз никто не мешает, значит от них мы получили «добро», а всех остальных мелких начальников, которым только дай поруководить, просто мысленно послал лесом.
Да уж, да уж… И там не так, и здесь не эдак. Эта линька выбила меня из колеи. Не двинешься лишний раз, тело не поменяешь… Лежи, растянувшись как сопля и переворачивайся с бока на бок. Да еще, чтобы не высохнуть и не дать старой коже потрескаться, изволь лежать под мокрыми циновками. Бесило это до звездочек перед глазами, но приходилось мириться. Все же у каждого, кто здесь живет, подобные проблемы имеются. Просто у каждой расы они проявляются по-разному. Ярэны всю жизнь линяют, сбрасывая по полторы-две сотне мелких чешуек ежедневно. Ярданы отлеживаются в огне в период линьки, а после сияют своей рыжей чешуей еще ярче. Яргены линяют кусками, обычно сдирая с себя старую кожу крупным песком. А мы — вот так, как змеи. Притом, даже не сорвешь с себя старую чешую до конца линьки. Ведь под ней формируется новая. Так что лежи и не рыпайся, бес хвостоногий.
Единственное, что скрашивало мои дни — присутствие эннэшше днем и Джэйл — категорично огласившей свои права на уход за мной — ночью.
— Уж поверь трижды матери, — буркнула она. — Вы, яги, во время линьки ничем от детей, у которых зубки режутся, не отличаетесь. Разве что ты повзрослее будешь. Так что позволь проявить чисто материнскую интуицию и помочь тебе преодолеть этот сложный период.
Дня три так и было. А после раздражение стало таким сильным, что я только и делал, что рычал на ребят. Извинялся потом, но через полчаса-час — снова взрыкивал, требуя оставить себя в покое. Вот тогда Рэйдан и решил отвлечь меня от собственного недомогания, и пригласил Богомола с Николаем Ефимовичем, чтобы те дали мне полный расклад по местным новостям. Довел-таки. А мне только в радость.
— Совсем плохо, да? — сочувственно спросил Николай.
— Терпимо. Разве что это первая линька в данном теле, и ощущения отличаются от предыдущих. Так что да, подбешивает.
— На, глотни, — протянул он мне флягу, чем-то напоминающую земную, разве что размером побольше. — Довольно забористое пойло. Но тебе сейчас нужно. Я, как вспоминаю свою последнюю линьку, аж дергает. А как понимаю, что через полгода следующая…
— Сочувствую заранее, — я хлебнул местного самогона, настоянного на травах, захмелев едва ли не с полглотка. — Ладно, рассказывайте, как вы здесь жили, чем, с кем… Давай с тебя начнем, Костя. Что там со Стилом?
— Ну… — Богомол как-то помялся. — Ползает еще с трудом, но эмоционально доволен.
— Что?.. Уже успел?..
— Он в самый первый день успел, — хохотнул Николай. — Почти два часа никто в тот коридор не заходил, боясь поймать хотенчик. От них такие флюиды исходили…
— Надеюсь, все предусмотрел? — переспросил я, увидев кивок Константина. — Ладно, дело молодое, нужное, да и как пара вы еще на Земле смотрелись. Так что не удивлюсь, если вы на алтарном камне хвостами сплететесь.
— Возможно, — коротко согласился Костя.
— А сам как? Ну, привык или нет? Как жил?
— Да нормально вроде как жил. Особого отличия от Земли и не увидел. Разве что говорить долго учился, да вздрагивал, если кто-то из-за спины подходил. Больно морды стремные. Но, веришь, как бальзам на душу, что почти все военные. Свои так сказать. Родные. Близкие. Да еще и по менталитету схожие. Врос в ваше сообщество так, что уже ответ подготавливал тебе, как бы увильнуть от отправки на родину.
— А расстроился тогда чего?
— А потому, что еще не знает, чего хочет, — вмешался Николай, забрав у меня флягу. Сам глотнул, голову запрокинув, и Косте протянул. — Вроде как и хочется, и колется.
— Теперь уже не колется, — качнул головой Богомол. — Теперь уже все, здесь мое место.
— Ага, а когда детишки пойдут, так и вовсе остепенишься, — хохотнул я.
— К-какие д-детишки?..
— Маленькие, яргенята или яжата… Кто ж вас знает?..
Николай раскатисто захохотал.
— Неужели оба — двух линий?..
Я только кивнул, а Богомол даже за голову схватился, бормоча что-то про то, что напишет завещание и стремительно самоубьется.
— Ну, никто не заставляет плодиться, так что не бойся. Временно перекрыть вторую линию жизни можно. Ты к Рушшусу подойди, он тебе все расскажет и покажет.
— Вот за это спасибо, — с облегчением вздохнул Костя. — Как-то к пополнению общества мелкими я еще не готов.
— Это так, смехуечки, — я отмахнулся.
— А-а-а… вообще, как оно?..
— Фигня, — отмахнулся Николай. — Первая кладка чаще всего вообще ложная, а вот вторая и так далее — уже да. Но все равно не как на Земле. Три месяца носишь, не ограничивая себя ни в чем кроме алкоголя, потом недельку вялый ползаешь, скидываешь десятка полтора яиц, из которых от силы выживает пять–шесть особей, строишь теплое гнездо, ну… и все. Хочешь — себе оставляешь. Хочешь — в клан отдаешь.
— Как это отдаю?! — внезапно возмутился Костя, заставив меня фыркнуть от смеха.
— А как я, — беспечно отмахнулся Николай, а Костя чуть своим языком не подавился. — Временно, пока не вылупились. Там же и условия есть, и присмотр круглосуточный. Ну, как в яслях. А потом и домой можно.
— Так ты что…
— То я, то, — хохотнул Николай. — Правда, давно это уже было, да и я не совсем собой был, но в обморок после того, как узнал, что приплодом обзавелся, падать не собираюсь.
— Всем ребятам до некоторого времени частично была перекрыта память о Земле и собственной личности, — объяснил я Константину. — То есть они ничем кроме подготовки и дисциплины от других ягов не отличались, а значит, вели ту жизнь, к которой их гнали инстинкты.
— Ну вот в это я, так и быть, поверю.
— Да мы с Ромкой еще об одной, а то и не об одной кладке думаем. Наши же дети, так уж получилось, остались в другом месте жить… — Николай взглянул на меня, по эмофону осознав, что я хотел сказать. — Нет, Андрей, никто не сожалеет о том, что все дети остались в стенах крепости. Мы же тогда были не совсем людьми, вот и воспитывали потомство по обычаям и требованиям этого мира. Свободными, равнодушными, не привязанными к семье. То есть как бы наш приплод, да, но чувств никаких. Словно чужие. А вот сейчас смотрим на то, что ждет — именно с человеческой точки зрения. Морально и физически готовимся, прислушиваемся к эмоциям и желаниям, а не инстинктам. Как бы ждем благоприятного времени.
— Все с вами ясно, — кивнул я, не понимая, как мне теперь быть. — Придется, видимо, спрашивать у всех, кто остепениться хочет, а кто и дальше приключаться.
— Все хотят, кто с тобой пошел, — уверенно произнес Николай. — Здесь мы временно осели. Тебя ждали, заодно решили чуть магии подучиться. Да и поделились своими знаниями и умениями.
— А как там наши мелкие? — напряженно спросил я. Никто по какой-то причине о ребятах не разговаривал.
— Какие мелкие? — не понял Николай.
— Сергей, Дмитрий, Сашка, Стас… Эти особо волнуют, да и остальные опосредованно.
— Да какие они мелкие?! — возмутился Николай. — Бугаи такие повырастали, что с меня ростом, разве что тоньше и звоньше, чем мы, степенные.
— Пузо нажравшие, — хохотнул я от облегчения, понимая, что с парнями порядок. — А чего я их не вижу и не слышу?
— Так они на дальнем полигоне сейчас. Оттачивают взаимодействие боевой магии с физическими атаками. У нас здесь таким заниматься нельзя. Малышне стабильный магический фон требуется.
— Получается, у ребят потенциал есть?
— Он у всех, кто с Земли пришел, есть. У всех выше среднего — точно. А есть и те, у кого просто зашкаливает. Вот последняя ходка у тебя как на подбор.
— А вы не сравнивали потенциал тех, кто жив, с теми, у кого есть только это тело?
— Болван! — хлопнул себя по лбу ладонью Николай. — Точно ведь! Только те, кто живет на два мира.
— Теперь мне понятно, почему мой потенциал такой небольшой, — кивнул Костя. — Значит, точно некуда уже возвращаться.
— Не тебе одному, — потрепал его по плечу Николай. — Почти все наши — только здесь и продолжают жизнь. Можно сказать, только благодаря Андрею шанс такой получили. Вот потому и не будет у нас другого руководителя.
— Это ты к чему? — удивился я, заметив, как Константин поежился.
— Да так, не обращай внимания, — отмахнулся Николай.
— Да я в свое время скандал устроил, что они как стадо баранов без пастуха ныкаются, мыкаются, не могут себе применения найти. Орал, чтобы другого у кормила власти поставили и двигались, куда он позовет. Так они все когтями на мелкого указали, Сайтэра, сказав, что пока тебя нет — Гризли здесь заправляет, когда и его нет — Джэйл, а если никого из вас — то эта мелочь со своим советом.
— Понятно, — я кивнул. — Костя, понимаешь, вам всем, от первого и до последнего, включая Джэйл и даже Родиона, нафиг никуда двигаться не надо. Вообще. Вам предоставили тела и мир, но ничего не требуют. За яйца держат только меня. Притом так крепко, что не вырваться. Поэтому мне и нужно двигаться вперед. Туда, куда МНЕ надо. А пока меня нет, пока я не указываю, куда нам идти, все остальные и сидят на месте. Чтобы круги потом не наматывать.
— А Родион? Он что? Знает, куда ты идешь, что имеет право вести остальных?
— Да в общем-то все знают, куда мне так или иначе надо. Просто те, кому дано право указывать направление, знают меня достаточно, чтобы не напортачить. Рэй — мой эннэшше. Джэйл — моя земная супруга, да еще и с образованием психолога, и сумевшая ради информации мне мозг коктейльной ложечкой выесть. Стас — мой бывший заместитель по работе и читает меня как открытую книгу. А Сергей — неродной отец, с которым я треть века знаком. Семья, так сказать.
— Тогда мне все понятно, — кивнул Константин. — Семейный подряд, да?
— Отлично сказано! — рассмеялся Николай.
— Так, как вы тут и чего, я до сих пор и не понял, — в очередной раз попытался вывернуть я разговор в интересующее меня русло. Болтовня болтовней, но если они мне скажут, что оказались в моей комнате, чтобы развлечь разговорами — покусаю!
— Да в общем, даже не знаю как сказать. Мелкие с Родионом что-то намудрили свое, и нас куда-то вынесло, что мы даже понять не могли, куда и зачем. А потом ты прискакал, Родиона утащил, оставив Костю от неожиданности глазами хлопать. Ребята растерялись. А мы как раз мимо материка проходили. Увидели, что яг рыбу ловит, спросили насчет местности и возможности высадиться, ну так тут и остались. Оказалось, что здесь очень много магов. К ним, кто хотел, все в ученики набились. Кто — медицинскому делу учится, кто — боевому. Кто — магии движения. А твои универсалы, как их называют ТриэС, настолько сумели войти в синхронизацию, что теперь работают группой, идеально дополняя друг друга в любом виде магии.
— ТриэС… — я задумался. — Но ведь Стас…
— Сайтэр у них не активатор, а контролер. Там не сила и мощь нужна, а крепкие поводки на два активатора, умение взять и отдать, перераспределить между двумя остальными, удержать лишнее в себе, чтобы потом поделиться. Этому, кстати редко кого обучают. Но, думаю, если у вас троих будет желание, то вы с Джэйл и Рэйданом окажетесь ничуть не худшей троицей.
— У нас никто не сможет стать контролером, — качнул я головой.
— А Джэйл? С ее умением концентрироваться, если вы отдадите ей бразды правления и доверитесь — вам цены не будет.
— Думаешь?.. — я попытался прокрутить ситуацию. — Ну, может быть и так. Только как бы психику ей не сломать.
— Эта — не сломается, — категорично помотал головой Николай. — Ну, вот так и получилось, что мы здесь осели. Отстроились. С помощью Сайтэра распахали поле и огород, пытаясь там работать. Завели охотничьи угодья. Начали выделывать мягкие циновки, работать с деревом — создавая мебель. С глиной — делая посуду.
— А нахрена козе баян? — не понял я.
— Да вот то же самое и мы спрашивали. Сначала. Пока к нам первые ягини не наведались.
— Кстати, насчет ягинь, не многовато ли их тут на метр квадратный?
— Андрей, не поверишь, но здесь вообще нет ягов одной линии жизни. ВООБЩЕ! Яги двух линий есть, примерно: 50\50 с дамами, но их очень неохотно разбирают. Да и мелкие они какие-то и квелые. Короче, мы на их фоне выглядим практически яргенами. К нам все бегают, как на клоунов на нас смотрят, но не трогают. Так вот, эти шипелки налетели, все потрогали, перебрали и захотели приобрести.
— Ну и? — не понял я неловкого молчания.
— Денег у них нет, вот и все «ну и», — вмешался Костя. — Поэтому, эти, — указал он на Николая, — задвинув молодежь подальше с их советами и требованиями, начали брать обмен услугами. И платить товаром за услуги.
— Ну и молодцы, — согласился я, а Косте пояснил: — У нас в денежном эквиваленте бабла столько, что хоть попой жуй. Так что пусть берут услугами.
Перевернувшись на другой бок, я попытался подтянуть влажные циновки, но на меня шикнули, унесли их на пару минут в банную залу, после чего накрыли меня снова, пересев на другую сторону.
— Мы тебе еще за этот материк не рассказали, — вспомнил Николай.
— Что-то интересное?
— Спрашиваешь, — хохотнул он. — Здесь уже, считай, настоящая цивилизация. — Дома каменные, рынок отменный, даже судоходство налажено.
— А яргены? — Я напряженно замер. — Набеги бывают?
— Ну, куда ж без пиратства в нормальном мире? — рассмеялся Костя. — Бывают. Только здесь все поставлено на поток. Ярэны их еще за горизонтом замечают. Не дают подходить. А если кто и прорывается — его здесь уже встречают. Некоторые из наших нанялись в армию, чтобы защищать побережье. У них такие льготы, что к ним самки сами бегут.
— Так вы же говорили, что яргенов двух линий жизни не уважают.
— Да ты сравнил, — отмахнулся Николай. — Это же не жеманные геи, а настоящие боевые пидорасы! — Я расхохотался, вспомнив этот анекдот, а потом и понял, что фраза была произнесена не просто так. — Ну, да, — мой старший сес-ша пожал плечами. — Они себе здесь нашли не только ягинь, но и яргенов. А так как физически они крепкие и целеустремленные, то…
— То бедные эти яргены, — покивал я головой, понимая, что русский мужик своего не упустит. Особенно если он в теле яга, очень уж любвеобильного существа.
— Да что-то я бы не сказал, что они бедные. Видел я такие семьи. Да и примерно знаю, что в каждой минимум по паре кладок, и не только от ягинь.
— То есть семейные — выпадают, так?
— Хрен там, — буркнул Костя. — Они готовы выдвинуться семьями.
— С детьми?! — охренел я.
— Андрюх, будь другом, не путай жизнь на Земле и на Урее, — попросил Николай. — Одно дело — мы, другое — они. У нас, то да, семейные ценности и все такое… А у тех, кто здесь вырос — ребенок, точнее молодой представитель общества, считается полноценным уже в полтора года. И чаще всего переходит на клановое обеспечение, пока не сможет сам себе добывать еду или строить дом.
— И получается, что сотни молодых ягов и яргенов предоставлены сами себе…
— Именно. И мрут они как мухи, оставляя к пяти годам едва ли половину. А к моменту полового созревания из сотни выживает только десяток. Мир сам себя поддерживает, не давая возможности перенаселения. Да и, что греха таить, мы, по большому счету, так же относились к своим.
— А теперь? Ты же сам говоришь, мелких много. У нас просто кораблик наш треснет, если всех брать будем.
— А мы не будем, — огорошил Николай. — Так уж получилось, что как только сошли на берег, у всех какой-то повальный гон начался. Трахались так, что песок маревом поднимался. Вот, считай, все тогда и выплодились. Так что у нас очень много двухлеток. А это уже, считай, взрослые особи. Тем более выросшие под нашим патронажем. Новый клан, так сказать, привыкший жить немного иначе, чем данное сообщество. Они убивать друг друга не будут и помирать от голода или болезней — тоже. Оставим им крепость, вот пусть и решают, что делать и куда дальше двигаться. А тех малышей, что совсем еще маленькие — оставим им, чтобы присматривали. Понимаешь, это когда у тебя один-два ребенка, максимум — пять, тебе на это не плевать. А когда у тебя их целый выводок, то очень быстро теряешь к этому делу интерес. К воспитанию, я имею в виду. Да и наши, насладившись отцовством, уже не хотят больше ежегодных кладок. Все, кто хотел — выпросили у Рушшуса секрет, как перебить вторую линию жизни. Насытились, так сказать.
— То есть, когда соберемся отплывать, будут только взрослые особи?
Оба синхронно кивнули.
— А еще, ты не забывай, что есть возможность удерживать в себе плоды любви столько, сколько на то времени потребуется. Вроде как пять лет. Так что, если кто-то из наших и ходит с яйцами…
— Наши — все с яйцами, — буркнул я, вызвав смех.
— Нет, я о плодах. Так вот, если кто и носит, то сбросит перед самым отплытием, а уже наши детки их растить и будут. Мы же понимаем, что нужны тебе.
— Да нет, Николай, не понимаешь, — я покачал головой. — Я вас сюда вел не для того, чтобы за собой на поводке таскать. Я просто жизнь дарил. Мелких и тех, чье тело на Земле еще живо — то да. Вернуть надо, когда наиграются. А вот вас… Все только по вашему желанию. Здесь, как я понял, достаточно мирно и спокойно, так что все, кто пожелает, может остаться и заняться тем, что ему близко.
— Ага, и оставить тебе все приключения? Да ни за что! — рубанул Николай. — Но твои слова я передам. Некоторые им действительно будут рады.
— Вот и отлично, — согласился я. — Кстати, а почему я ничего об Олеге не услышал?
— Это о котором? — не понял Николай.
— О яргене, которого сюда в последнюю ходку перенес.
— Так ты вроде как одного только нес. Мишку. Кстати, забавный экземпляр. Узнав, что Джэйл его подопечная — ходит за ней хвостиком, взяв на себя цель — охранять ее, как на Земле. Наши забавляются, Джэйл на него шипит, а тот не уходит. Но по качеству работы, вот что тебе скажу: профессионал. Такого терять нельзя. А еще лучше — передать его науку другим. Скоро наберу команду…
— Где второй ярген? — напряженно повторил я. — Олег. Мой куратор от богов Земли.
— Да не было никакого второго! — помотал головой Костя.
— Да ты же сам в банную комнату заходил, Рушшуса звал! — не понял я юмора.
— Кто?
— Все с вами ясно, — задумавшись, я ушел в собственные мысли, и ребята, переглянувшись, оставили меня в одиночестве.
Не могло такого быть. Я просто тупо не мог придумать перемещение Олега. Да и Рушшус… И ягини… Как так?.. Было бы совсем непонятно, если бы я не знал, кто к такой повальной амнезии может свои лапки приложить. Поэтому достаточно осторожно, чтобы не оторвать Шанасс от насущных дел — позвал ее к себе, буквально через пару минут увидев мерцание.
— Ой, а кто это у нас такой лежит? — едва появившись, начала сюсюкать Шанасс. — Ба! Да это же наш красавчик Андрюшенька!.. А сколько нашему Андрюшеньке годиков?.. Пять, да?..
— Вообще-то пятьдесят пять, — буркнул я, не понимая ее настроение.
— А что же наш Андрюшенька, скотинка такая хвостатая, до сих пор в дом всякое непотребство тащит, а? — ярость полыхнула в прекрасных глазах богини. — Совсем охренел, хвостатый?!
— Э, ты чего? — не понял я.
— Это ты чего, змий с лапками?! — рявкнула она. — Неадаптированную иномирную ДНК на Урею притащил?! Да еще и со всем барахлом, и со всеми микробами, что в вашем мире водятся! Мозги приплющило?!
— Да я…
— Ты, гад чешуйчатый, столько дерьма притащил, что мне пришлось здесь чистку делать, да и то не знаю, полную ли! В нем же не только земные микробы, но еще те, его, из другого мира! И не только микробы! Один его выдох вам жизни стоить мог! Как еще вовремя спохватилась, увидев, что ты натворил! Успела забрать, пока он не перезаражал здесь половину населения!
— А теперь что? — не понял я.
— Надеюсь, это твое «что» — это вопрос о том, какое наказание тебя ждет за то, что совершил подобную глупость, — прошипела эта мурена, начав таять в сиянии.
— С Олегом что? — быстро спросил я, пока она не пропала.
— Адаптирую, — буркнула Шанасс, закрыв портал.
— Слава яйцам, хоть не убивает, — пробормотал я.
— А стоило, — на ее месте восседал на своем хвосте Васшисс. — Ты не просто сердобольный, ты дурак, каких поискать. В курсе, что не только неадаптированную ДНК притащил, которой просто не может быть в этом мире, не только своих, да и себя чуть не убил, но и прорвал прямой портал с Уреи на Землю? Теперь любая бестелесная тварь из тех, с кем он работал, имеет право пройти по его коридору. А это значит, что нам нужно ставить сетку на мир, закрывать твой проход и вычищать пространство, которое заполнили чужие сущности.
— Уже?.. — удивился я.
— Андэр, — Васшисс всегда удивлял меня своим спокойствием и покладистостью, и даже сейчас, когда я напортачил, притом сильно, вел себя достаточно дружелюбно. — Давай подумаем вместе. Вот представь, что у тебя — гнойник. И ты его проткнул. Что будет?
— Гной полезет, — не понял я.
— Именно. Гной. Только давай теперь интерпретируем. В идеально чистый мир, лишенный инфекций, ты создал прокол из своего, ты уж прости, гнойника. Ваш мир не очень новый и, скажем так, очень больной. На его теле, если говорить утрированно, даже не гнойники уже, а нарывы. И один из них ты прорвал.
— Все равно не понимаю.
— Как же мне хочется тебя, бездарь, прибить, — вздохнул Васшисс. — Позови, будь добр, Родиона.
Я ментально подстроился под эннэшше, пригласив его подойти.
— Звал? — почти сразу заглянул тот в мою комнату, видимо, был в соседней. — Васшисс, — он низко склонил голову. — Я слушаю.
— Присядь, дитя чужого мира, — начал бог ягов высоким слогом, но не продолжил. — Скажи, ты представляешь, сколько иномирных сущностей, забитых и разорванных душ, а так же тех, кого вы зовете бесами и лярвами, крутится вокруг вашего голубого шарика?
— Очень много, — вежливо ответил Рэйдан. — Иногда просто ощущаешь, как они вокруг тебя вьются. Атмосфера нехорошая.
— А можешь ли ты объяснить своему эннэшше, чем грозит прямой прокол из вашего мира в наш, который совершенно пуст. Совсем пуст. Ты же понимаешь, о чем я?
— Д-да… — Родион медленно кивнул. — Заметил, что у вас здесь невероятно пустынно. Именно отсутствием лишней жизни.
— Все на учете, если говорить вашим языком. Никто в атмосфере без дела не болтается. Точнее, не болтался, пока твой эннэшше не сотворил прокол. Олег. Даже не человек, существо иномирное, которое прорвало ткань нашего кокона отчуждения, дав всей гадости, что у вас скопилась, едва ли ни маяк, куда можно лететь, чтобы поживиться? Я назвал это гнойником, который он проколол. То есть, впустив не душу, а телесное создание, которое перенес с помощью одного из наших кристаллов, что я считал практически невозможным, он прорвал наш кокон, позволив очень нехорошим сущностям влиться в мир. Чужим и чуждым.
— Это очень опасно? — нахмурился Родион. — Или вы сможете выловить всех?
— Пока еще выловим… — Васшисс покачал головой. — Теперь будут рождаться калечные, умственно отсталые, неполноценные. И не одно поколение подряд. Андэр испоганил наш мир. Хотя все, что ему стоило сделать, это сказать, что некто с Земли, не имеющий разделения на душу и тело, хочет остаться здесь жить. Мы бы провели своими каналами, не позволив случиться подобному. А сейчас…
— Так скооперируйтесь с богами моего мира, — не понял я. — Их же дерьмо, пусть и разгребают.
— Да нет, Андэр, это уже не их дерьмо. Если бы кто-то из них протащил на себе подобное — тогда с них бы и спрашивали, а так — протащило существо, имеющее доступ в этот мир. Открытый доступ. Так что то, что протащило это существо, это уже наша проблема. Слышал такие слова, как «корпоративная этика»? Знаешь, что следует за ее нарушение?
— Увольнение? — хмуро добавил я.
— С занесением в правый висок, — хмыкнул Васшисс давней земной шутке и тут же ужесточил голос: — То, что ты сделал, Андэр, действительно карается предельно строго. Очень жаль, что ты не настолько духовно совершенен, чтобы понять то, что сделал. Но, думаю, у меня есть еще один вариант интерпретации того, что ты сделал. Представь свою крепость, в которой ты жил. И представь, что тот, кому ты доверял практически как брату, разве что молодому и глупому, темной ночью, когда все спали, открыл ворота, впустив детоубийц, что тихими тенями прошлись по твоему родному и любимому мирку, кропотливо созданному тобой, вырезав, изнасиловав и сожрав всех, кого смогли. И ты просыпаешься, осознавая, что твой мир и тех, кого ты так долго собирал под свое крыло — мертвы. Все, кроме тебя и горстки особо сильных, которые смогли дать отпор. Что бы ты сделал в ответ на такое предательство, если бы тебе это существо попалось на глаза?
Вот на этом примере мне поплохело. Я сам, бывало, ночами не спал, перепроверяя ворота крепости, когда возле нее останавливались кланы яргенов, что хотели прорваться. Самого трясло от мысли «а что если», и теперь я оказался тем, кто это совершил.
Васшисс не стал меня добивать, просто исчез, оставив наедине с Родионом.
— Ты знал? — повернулся ко мне Родион.
— Даже не догадывался, — состояние было подавленным. Одно дело, провести Олега, а другое — на его «хвосте» впустить в мир то, о чем говорил Васшисс. И то, как на меня смотрел Родион, мне очень не нравилось. Но, к сожалению, я понимал, что в данном случае выгляжу именно предателем, угробившим даже не крепость, а целый мир.
— Я не буду тебя винить, — шумно выдохнул Рэйдан, пересев чуть ближе, приобняв меня за шею. — Да. Васшисс прав, это действительно — предательство. Но глупое. Неосознанное. Поэтому все, что выпадет тебе, я разделю это. Буду рядом.
— Спасибо, — шепнул я, понимая, что груз, который придавил мне душу, стал чуточку легче.